"Ошибки будут исправлены". Как наша молодежка готовится к Швейцарии
Алексей ШЕВЧЕНКО
из Баффало
КАК МОЖНО ГУЛЯТЬ В "МИНУС 11"?
Я живу в отеле, который находится чуть на отшибе, но до арены минут 15 на машине, а иногда даже меньше. Сначала думал, что постояльцев в гостинице немного, но утром на завтраке не было свободных столов. Все смотрели местные новости про пожар в каком-то доме, про чемпионат мира, но ждали погоду. Когда показали прогноз на день я единственный кто воскликнул от радости. Ну как же! Показывают "плюс 12 градусов". На меня посмотрели с недоумением, но я радовался и побежал на улицу наслаждаться теплом.
Через секунду забежал обратно. Ох уж эти показатели по Фаренгейту. По Цельсию было "минус 11", но хоть ветер был не сильный, что, впрочем, радует слабо. О прогулках не может быть и речи.
– Мы не сидим в номерах круглые сутки, – заверил хоккеист Дмитрий Соколов после занятия. – Иногда выходим, чтобы не закислиться.
Не знаю, как в такой холод можно пройтись. Только до ближайшей кофейни.
Правда, днем один из хоккеистов устроил прямой эфир в социальной сети. И было заметно, что развлечения у наших простые – приставка. Как им самим-то не надоело?
СОКОЛОВ УЖЕ БЫЛ В БАФФАЛО
Утром выяснилось, что организаторы турнира решили пойти на существенное послабление режима. Теперь уже хоккеистов не досматривают при входе на стадион. Наши спокойно прошли мимо рамок металлоискателя, не трогают и тренеров. А вот врачам почему-то достается, как и физиотерапевтам.
Наши тренеры поменяли сочетания звеньев, но, как мне удалось узнать, запоминать новые тройки не стоило. Уже следующим утром они могли поменяться.
– Мы пока размышляем, смотрим, – заверил тренер Олег Браташ. – Изменения необходимы.
И не только в сочетаниях пятерок. Совершенно непонятно, как тренеры будут решать вратарский вопрос и будут ли вообще. На занятии опять отдельно от всех катался Михаил Бердин. То есть в общей группе, но большую нагрузку получали его конкуренты.
– Бердин среди претендентов на то, чтобы появиться в стартовом составе, – сообщил Браташ.
Но, кажется, он лукавил. Это будут либо Алексей Мельничук, либо Владислав Сухачев. Хотя я вообще не понимаю, почему заменили Мельничука, да и зачем взяли Сухачева тоже не совсем понятно.
Наша команд в непонятном настроении. Кто-то даже спустя сутки ходит загруженный, смотрит в пол, не улыбается. И, главное, сами не понимают, насколько это мешает. Например, я ко второму дню турнира на прежних молодежных чемпионатах мира со всем знакомился. А здесь.
– Андрей, – говорю. – У меня к вам вопрос.
– Допустим, спрашивайте, – я был уверен, что это Свечников. – Но помните, что я не Андрей.
Вот теперь я запомню Николая Кныжова, который с шуткой отреагировал на мою ошибку.
Пока наши даже в микст-зоне демонстрируют поразительную скромность и застенчивость. Вырвать что-то живое получается с трудом. Разве только Алексей Полодян с радостью вспоминает, как разбил голову чеху (тот сам виноват) и называет себя крепким парнем.
Дмитрий Соколов вспоминает, что был в Баффало.
– Когда? – деланно восхищаюсь я.
– На драфте был.
– А, ну тогда, отличные воспоминания, – говорю.
– Не очень, – расстраивается Соколов.
Он был выбран в седьмом раунде "Миннесотой". Да уж, действительно поздравлять не с чем. И выбор слабый, и клуб, где русских набрали, но никого в состав не зовут.
РАССТРОЕННЫЕ БЕЛОРУСЫ
Каждый хоккеист говорит, что все ошибки будут исправлены, команда поменяет что-то в игре и начнет побеждать.
– Что исправите-то? – спрашиваю я, но меня отсылают к тренеру.
Такое ощущение, что парни пока и сами не понимают, что надо исправить.
Ближе к концу тренировки к врачам подъезжает Дмитрий Саморуков, они ощупывают его плечо и уводят в раздевалку. Только травм нам не хватало! Но вечером становится известно, что с ним все в порядке.
Мы спрашиваем у Браташа про швейцарцев, но тренерский штаб не видел соперника.
– Мы скажем, кто у них лидер, когда сыграем, – отшучивается он.
Корреспондент наседает. Ему нужны имена.
– Зукарелло, – подсказываю я.
– Он переписанный, наверное? – улыбается тренер.
Днем на арене неожиданно случился потрясающий матч. Белоруссия едва не дожимает команду Швейцарии, но обидно проигрывает.
– Кому-то в ж... попало и отлетело, – расстраивается в микст-зоне Максим Сушко.
Он вообще не стесняется в выражениях. Еще бы. Обыграй сейчас соперника и команда бы обеспечила себе место в группе А на следующий сезон. На 99 процентов.
– Даже не знаю, что с нами произошло, – хоккеист матерится через слово. – Надо все исправлять.
От швейцарцев вышел Филипп Курашов, чей отец совсем недавно работал тренером в "Сочи".
– Жаль, что вы за Швейцарию играете, – сочувственно вздыхаю я.
– Но российский паспорт у меня есть, – вдруг говорит Курашов. – Я только дома не был два лет назад.
– Правильно говорить "два года назад".
– Спасибо, – кивает он. – У меня родственники в Отрадном живут, в Мытищах. Играть в России? Пока мне все нравится в Северной Америке.
– А тут деньги? – закатываю я глаза.
– Сколько? – внезапно заинтересовался он.
Я начал называть суммы и, кажется, сломал человеку карьеру в НХЛ.
Мимо идет знаменитый Юрий Ренн, отработавший в КХЛ несколько сезонов в качестве главного арбитра. Я с ним заговариваю по-русски, у меня и в мыслях нет, что человек сможет забыть его.
– Не понимаю, – разводит руками Ренн.
Мы молчим.
– Потому что, – вдруг добавляет финн.
Во время игры между Швейцарии и Белоруссией на арене появляются рейнджеры с автоматами, много вооруженной полиции. Мне кажется, что случилось страшное, но это не так. Просто организовывают безопасность перед игрой Канада – Словакия.
Но вообще тут довольно безопасно. Я оставлял телефон и камеру минут на 10-15 без присмотра и никто не украл. Хорошая страна.
