«Этих моральных уродцев может слушать только тот, кто не уважает людей». Олейник против Шнурова и Моргенштерна
Алексей Олейник был одним из первых бойцов, кто выступил против рекламной компании «Альфа-Банка» с Моргенштерном. В интервью «СЭ» 43-летний ветеран ММА разъяснил свою позицию — жестко, честно, эмоционально.
— Не знаю, чем плох сам Моргенштерн. Плоха тенденция, — сказал Олейник. — Есть идиоты, которые говорят: «Нужно позволять всем все, и тогда будет свобода». У нас нельзя всем все позволять. Кому-то нравится стрелять из машины, кому-то — танцевать посреди Красной площади национальные танцы или барашка резать, кому-то — танцевать развратные танцы в церкви. Это же пропаганда. Дети смотрят на этих идолов в кавычках, смотрят на то, что для девочки нормально заработать на айфон таким образом. Не буду говорить каким, у меня сейчас дети в машине. То, что раньше порицалось, сейчас считается нормальным. Каждый примерьте на себя — хотите ли, чтобы твоя дочь, твоя жена зарабатывала себе айфон, платье, кольцо, шоколадку таким образом? До чего мы дойдем, если будем такое позволять? Нельзя позволять, чтобы низменные инстинкты превалировали, нельзя показывать это на публике.
А давайте позволим педофилию, зоофилию, а давайте кушать людей. Это идиотизм. Есть определенные тысячелетние жизненные устои. Запачканная женщина всегда считалась недостойной. Никто бы не хотел, чтобы такое происходило с его близким, родным человеком. А когда человек говорит, что готов выполнить самые грязные вещи за глупости какие-то, — это ужасно. И некоторые люди это еще и защищают. Давайте продвигать, что кто сильнее, тот и прав. Допустим, я приду в какой-нибудь «Лукойл» и скажу: «Отдавай мне все, я сильнее тебя». И к чему мы тогда опустимся? К первобытно-общинному строю.
А то, о чем мы говорим, — это даже не первобытно-общинный строй. Это худшие проявления современного общества, худшие человеческие проявления. Говорят: «Кто худшее сделает, самую развратную вещь, тому и приз». Это показывают по телевизору, дети смотрят и видят, что тысячи людей этому аплодируют. Это не порицается, а, наоборот, каким-то образом поощряется.
Слушают ли мои дети Моргенштерна? (У Олейника пятеро детей. — Прим. «СЭ») Старшая дочь с нами не живет уже месяцев 10. У нее есть собственное жилье. Последние три года зарабатывает самостоятельно. Что она слушает, я не контролирую. Да и не хочу — ей уже 20 лет. Остальные же дети этих моральных уродцев не слушают. Думаю, их может слушать только тот человек, у которого есть недостаток в чем-то в жизни. Недостаток любви, недостаток внимания, недостаток уважения к себе, к своим близким, к товарищу, к подруге, просто к сущности человека. Как я себя мужчиной буду чувствовать, если буду говорить: «Девочка, давай, пососи, пососи, пососи, это классно»?
Как я буду себя мужчиной чувствовать, если буду говорить это, хлопать этому в ладоши, пропагандировать или просто нормально на это смотреть? Это то же самое, что кто-то подходит к 5-10-летним детям в песочнице и начинает говорить им скабрезности и гадости, а я мимо прохожу — у нас же свобода морального выражения. Это не свобода. Это убийство молодого поколения, из которого делают людей, неспособных самостоятельно мыслить. Я хочу, чтобы у нас было общество, достойное звания человека. Чтобы это были люди с чувствами, а не самцы и самки, которые ничем не отличаются от обезьян.
Я против пропаганды. Сделайте клуб, куда бы не пускали людей младше 18 лет. Чтобы было очень строго. И пойте там что угодно. Свои идиотские песни с матами. Не помню, кто там у нас все время матерится, балбес, сделали его в культуре кем-то там... Придурок этот... Шнур — дебил, блин. Что хочу, то и говорю, у нас, типа, на улице и так все выражаются. Так выражаются из-за таких, как ты.
Сделайте клуб, где вас будет собираться 300 человек, 5000 человек, орите там что хотите. Вы все самостоятельные, взрослые, сформировавшиеся. А делать это на канале — на федеральном или еще каком-то, чтобы это пропагандировали, — это неправильно. Его смотрят годовалые, 5-летние, 15-летние, 70-летние и так далее. Сидят там светские львицы в кавычках, рассказывают: вот, у меня там 75 человек было, с тем и тем, а потом еще и с тем, у меня 75, а у меня — 150. Хвастаются низменными вещами, которые всегда порицались, а сейчас из-за этой фигни уже нормальный человек думает: «Может, это я ненормальный? Может, стоит пить, выражаться матом, показывать свои самые низменные, животные качества, сношаться налево-направо, вести себя как свинья?» Я не могу позволить себе такое. Морально не могу. И не хочу, чтобы это делали мои родные и близкие.
