«Раньше топы UFC казались людьми из стали. Сейчас понимаю: я могу конкурировать с кем угодно»
Виталий Минаков. Возраст: 35 лет. Страна: Россия. Лига: Bellator. Весовая категория: свыше 93 кг. Победы: 22. Поражения: 1. Ничьи: 0. Чемпион Bellator в тяжелом весе (2013 — 2016).
«Подвижки с американской визой должны быть в сентябре-октябре»
В конце августа прошлого года Минаков нокаутировал Тимоти Джонсона, а в октябре должен был подраться с Хави Айялой. Однако бой сорвался, так как Виталию отказали в выдаче американской визы. У бойца нет визы до сих пор, что сильно тормозит развитие его карьеры.
— Есть ли у вас подвижки с американской визой?
— Ну, какие сейчас могут быть подвижки, в силу всем понятных обстоятельств коронавирусных? Из-за всех этих ограничений мы — и я, и мои менеджеры — не можем сейчас заниматься вопросами визы. Я, кстати, был записан на собеседование в Азербайджане. Оно должно было состояться в конце апреля. К этому времени, соответственно, Bellator должен был собрать информацию о причинах отказа мне в визе.
Но собеседование я в итоге пропустил, так как мне посоветовали не лететь, пока не будет полной информации о причинах отказа. Сейчас же есть ограничения по выезду из страны, мало какие учреждения работают. Так что пока пауза. Я разговаривал с Ризваном Магомедовым, моим менеджером: есть предположение, что какие-то подвижки будут в сентябре-октябре.
— Есть своя теория, почему отказали в визе?
— Можно гадать, предполагать. Разные причины могут быть, связанные с профессиональной политической деятельностью, так скажем (Минаков — советник руководителя Федерального агентства по делам молодежи, ранее был депутатом Брянской областной думы. — Прим. «СЭ»). А может быть, произошли нестыковки в той информации, которую я дал. Мы же несколько раз визу эту делали, может, я где-то дал некорректную информацию, потому что отказ был не сразу, документы забрали на перепроверку.
Запросили дополнительную информацию, а дополнительная информация была связана с профессиональной деятельностью — имею в виду общественно-политическую деятельность. Впоследствии пришел отказ. То, что дали отказ — это даже хорошо, а то могли на этой проверке документы держать очень долго. Такая практика существует, когда у людей в этом статусе документы находятся и полтора года, и два. Сейчас этот вопрос выясняется, знаю, что сделаны определенные импульсы со стороны Bellator — там, в Америке. Какие-то гарантийные звонки они сделали в консульство.
— Cудя по вашим словам, в Bellator серьезно взялись за эту тему, обеспокоились. Не слышал, чтобы в UFC так относились к российским бойцам, у которых проблемы с визой.
— UFC — это такая машина, которая, в принципе... Там незаменимых нет. Вообще, в принципе не существует незаменимых людей, но Bellator, я так понимаю, не для этого подписывал крайний договор, чтобы меня просто из-за этих вопросов... Если бы были объективные причины отказа, то, может быть, в Bellator и не стали бы дергаться, заниматься этим. А когда у меня много лет действовала виза, рабочая, а не просто туристическая, когда нет никаких нарушений и нареканий по въезду, выезду и нахождению на территории Штатов...
Но не думаю, что Bellator прямо взялся и ведет какую-то работу, разбирает. Мне кажется, это норма — выяснить, в чем дело, и оказать помощь в рамках своих возможностей. Думаю, и UFC, наверное, все-таки делал какие-то импульсы в отношении ребят, которым не дали визу, но это не связано с каким-то... Не знаю, давлением на консульство, подключением своих ресурсов. Просто сделан запрос — получен ответ, и все. Так же и Bellator делает. Предполагаю, что направляет какое-то письмо и получает ответ, положительный или отрицательный.
— Европейские турниры Bellator вас интересуют?
— Мы искали возможность выступления где-то за пределами США. Обсуждали поединок в Дублине. Турнир там должен был состояться в конце мая. По-моему, 26-го. В общем, в 20-х числах. Но из-за пандемии все отменилось.
— Сейчас турнир в Дублине планируется на октябрь. В том же месяце должно состояться шоу Bellator в Милане.
— Если они будут проводить эти турниры, то, конечно, мы будем рассматривать возможность участия. Думаю, что буду в числе первых, кто попадет в кард.
— Если история с американской визой затянется, какими будут ваши дальнейшие действия?
— Здесь же выше головы не прыгнешь. Если не будет возможности визу получить... Я думаю, эта история не затянется. Думаю, что следующее собеседование будет уже определяющее. Если снова будет отказ, то в следующий раз мы сможем подать документы на визу, по-моему, через год или даже позднее. Это, конечно, станет проблемой для продолжения серьезной карьеры в ММА. Надеюсь, визу я все же получу, потому что никаких объективных причин отказывать мне в ней — нет. Я давно выступаю в Штатах, плачу там налоги. Никогда никаких вопросов ко мне не было.
«Возможности перейти в UFC не было ни разу. Но знаю, что интерес ко мне был»
— Вы подписали новый контракт с Bellator, или, так скажем, пересмотрели условия предыдущего, в августе 2018 года. Вы говорили, что контракт рассчитан на два года и два месяца, или на шесть боев. Правильно понимаю, что в октябре контракт с Bellator уже закончится в любом случае ?
— Да, там был указан срок на два с лишним года или на шесть боев, но я думаю, что все-таки все шесть боев нужно будет провести для того, чтобы контракт закончился. На самом деле, нужно еще раз освежить это в голове, прочитать контракт еще раз. Думаю, там подразумевалось, что я раньше, чем за эти два года провести эти шесть боев не могу. Все-таки, наверное, так. По сути, шесть боев можно и за год-полтора провести, если включиться, если пойдут навстречу. Здесь, наверное, все шесть поединков надо провести, чтобы закончить контракт.
— Понятно. А хотелось спросить: раз скоро заканчивается контракт, почему бы не перейти в UFC?
— Слушайте, ну зачем это обсуждать? Даже если бы контракт завершался сейчас, то стоило бы обсуждать прежде всего условия нового договора с Bellator. Они вполне способны предложить более выгодный контракт, нежели UFC на данный момент. Потом уже, конечно... Это все потенциальные возможности, а надо исходить из того, что есть на сегодняшний день. Что бы хотелось — вопрос третий.
Надо завершить договор, который есть на данный момент, а все остальное уже потом. Видите, как получается: мы предполагали, что к этому времени я проведу уже четыре-пять боев, а провел только два. Мы предполагаем, а Господь располагает, поэтому давайте потихоньку, по кусочку есть эту буханку хлеба, чтобы не подавиться ей целой.
— Лет пять назад Камил Гаджиев не раз говорил, что вам было бы классно продолжить карьеру именно в UFC. У вас хотя бы раз была реальная возможность туда перейти? Какое-то предложение, какие-то переговоры?
— Возможности перейти туда не было ни разу, не возникало таких разговоров. Одно дело, что мы хотим, обсуждаем. А с другой стороны был контракт с Bellator, который тогда не представлялось возможным завершить. Я всегда руководствовался тем, что мне говорил мой бывший менеджер (Алексей Жернаков. — Прим. «СЭ»). Все исходило из его возможностей. Он говорил конкретно, что завершить договор нереально, улучшить его нереально. Оказалось, все реально. Вопрос решился за один вечер — путем переговоров Али Абдель-Азиза со Скоттом Кокером.
Тут важны личные отношения, авторитет менеджера и его ресурсы. Так что, может быть, это и было возможно [уход из Bellator], плюс еще существует практика обмена бойцами, но что сейчас это обсуждать? Реальных обсуждений перехода в другую организацию не было. Но знаю, что интерес UFC ко мне был, но... Интерес определенно был, он, наверное, и остается. Тяжеловесы же, как говорит один из тренеров... Как-то в зале он так сказал: «Тяжеловесы — как динозавры, вымирают, их нужно беречь». Действительно, живых тяжеловесов все организации с удовольствием принимают. Но на сегодняшний день был, есть и остается контракт с Bellator, поэтому обсуждать какие-то переходы сейчас нет смысла.
— В сентябре 2016 года вы сказали: «Как только истечет мой договор с Bellator, я буду в свободном плавании не больше суток. Уже в ближайшее время подпишу новый договор с одним из крупных мировых промоушенов». Понятно, что речь о UFC.
— Первая половина того, что вы сказали — я действительно говорил такую фразу, но это вырвано из общего контекста. То, что, как только закончится контракт, я буду в свободном плавании не больше суток, я говорил, но это было сказано в контексте большого разговора. Это было, а вот того, что я в ближайшее время подпишу договор с какими-то организациями — точно не было.
Я помню этот разговор, помню этот звонок. Такой, довольно большой был разговор, не помню, с кем точно. Как раз утром выскочила какая-то новость о том, что я куда-то перехожу, в ближайшее время подпишу какой-то договор. Просыпаюсь — у меня много звонков пропущенных на телефоне. Смотрю — от журналистов. Мне перезванивают, говорят: «Вот так и так, такая новость». А я даже эту новость не читал, только проснулся и на работу поехал. Пришел в кабинет — мне снова позвонили, мы долго общались.
Вопросы были по поводу того, когда мой договор закончится, сколько мне боев осталось, можно ли через суд его расторгнуть. Я тогда сказал, что расторгнуть нельзя, но я этим вопросом занимаюсь, у меня люди этим занимаются. Имел в виду менеджеров, которые ведут переговоры с Bellator либо об улучшении условий контракта, либо о возможности его расторжения. А все это преподнесли в таком свете, что мои адвокаты занимаются расторжением, а я в ближайшее время подпишусь в UFC. Такого не было, конечно.
— Более нашумевшая ваша цитата из того интервью — про бойцов UFC: «Возрастные ребята с пробитой головой падают даже от подзатыльников».
— Я говорил «некоторые». Тогда было самое время для тяжеловеса подписываться в UFC, потому что ребята все возрастные, многие топы, которые долгое время держали лидерство, некоторые уже падали от подзатыльников. Да, я такое говорил, но как это написано и как это сказано? Вы, как интервьюер и человек, который пишет статьи, прекрасно понимаете, как эти фразы можно путем манипуляций, игры слов и вырывания из контекста сказанного можно преподнести. Как запятая в «казнить нельзя помиловать».
— Можете так же сказать про тяжелый дивизион UFC сейчас, или за четыре года многое изменилось?
— Дивизион, конечно, омолаживается, но пока там достаточно много бойцов, которые действительно на сходе, но в топе. В то же время, я тоже не молодею. Определенно, чтобы выступать на таком уровне, нужно гораздо больше времени уделять тренировочному процессу, что в моем случае не всегда получается, с учетом всех простоев, проблем с визами и другими обстоятельствами. Приходится... В определенный момент было принято решение двигаться параллельно с деятельностью, которой я занимаюсь.
Потому что жизнь в спорте короткая, в идеале она должна переходить в другую деятельность, к которой нужно готовиться заранее. Я уже довольно давно не 100 процентов времени уделяю спорту. Я уже себя не отношу к молодым и голодным ребятам, которые должны залетать в UFC. Вот у Саши Волкова уже были все шансы стать чемпионом. Но это бойцовский спорт: он совершил ошибку и проиграл нокаутом (в бою с Дерриком Льюисом в октябре 2018 года. — Прим. «СЭ»). Хотя он, я думаю... Тогда Миочич, по-моему, был чемпионом. Думаю, он бы без проблем выиграл этот поединок.
— Тогда еще Кормье был.
— Да? В любом случае у Саши все шансы еще есть, он — один из самых молодых и перспективных бойцов в тяжелом дивизионе. У него еще будут шансы завоевать этот пояс.
«Нганну? Нужно нейтрализовать его преимущество — силу удара»
— Вам сейчас 35 лет. По нынешним меркам это отличный возраст для тяжеловеса.
— 35 лет — самый возраст для тяжелого веса. Глядя на многих ребят, которым уже под 40, а они дерутся и довольно конкурентно... Посмотрите на Леху Олейника — красавец просто парень. Казалось бы, все думали, что он на закате карьеры, а он подписался в UFC (в 37 лет. — Прим. «СЭ») и она у него только началась. Это к вопросу о том, что нужно дождаться своего времени. Возраст здесь не важен.
Я убежден и всегда говорил, что нужно рассматривать возрастного бойца с точки зрения его жизненного и спортивного опыта, а физические кондиции — тот аспект, который при желании всегда можно поднять, функционалку, физические кондиции. Это вопрос дисциплины и незначительного времени. Трех-четырех месяцев. За три-четыре месяца можно с самого плинтуса, при определенном образе жизни, ввести себя в хорошие кондиции. При желании. А спортивный опыт очень тяжело приобрести за короткий период жизни.
Что касается меня, то все навыки, которые у меня есть, все сильные стороны... Тех навыков, которые у меня есть, мне вполне хватит для того, чтобы конкурировать — я уже давно в этом не сомневаюсь — конкурировать с кем угодно на сегодняшний день. На сегодняшний день не знаю ни одного тяжеловеса, с кем нельзя было бы конкурировать. Да, конечно, когда не было возможности выезжать в США, тренироваться с топами, казалось, что это какие-то люди из стали, до которых нам долго тянуться.
На самом деле, когда ты своими руками щупаешь все это в американских залах, понимаешь, что это не так. Многие из тех ребят, с кем я работал, монстрами боев кажутся только в промо-роликах, где их выгодно выставляют. Да, дос Сантос, Кормье и Стипе Миочич в промо-роликах монстры. Они действительно сильные ребята, не хочу сказать о них как-то плохо, но основная моя мысль в том, что со всеми ними вполне можно конкурировать. Я давно уже это понял. Вопрос в физических кондициях. При определенном, правильном подходе они очень быстро восстанавливаются.
В 35 лет я для себя понимаю, что, если бы не было вот этих различных ограничений, с которыми я периодически сталкиваюсь, я бы все-таки сделал ставку на спортивную карьеру. Не так много времени на спорт осталось, но именно сейчас есть возможность для того, чтобы удовлетворить свои спортивные чемпионские амбиции, заработать денег, до конца состояться, как спортсмен. Жизненная практика показывает, что достаточно небольшого времени, двух-трех лет, чтобы войти в спортивную историю.
Мы видим, как Макгрегор залетел в UFC. В течение незначительного времени он стал мегазвездой. Хабиба тоже долго не светили, не показывали, хотя он много лет шел без поражений. Ему не давали чемпионских боев, а как только дали — он тоже стал мегазвездой, мегапопулярным бойцом, обеспеченным и успешным.
Конечно, если бы не было все этих ограничений, можно было бы сделать ставку [на спорт]. Тем более, к 35 годам прекрасно понимаешь, чего хочешь от жизни, уже нет каких-то метаний, иллюзий, надежд на кого-то. Понимаешь, что все, что делаешь, нужно делать самостоятельно, самому принимать решения, а не ориентироваться, условно, на дядю, ждать какой-то поддержки или еще чего-то. Надо брать дела в свои руки и ими заниматься. Я много времени потерял как раз-таки, когда были иллюзорные надежды, ожидания на то, что кто-то будет моими делами заниматься, поможет, куда-то продвинет, улучшит договор.
Я бы посоветовал спортсменам свои дела вести, понятно, что с менеджером, но принимать решения самим, не ждать ни от кого ничего. Сейчас, в 35 лет, прекрасно понимаю, чего хочу. Если будет такая возможность [перейти в UFC], то решение будет принято правильное. Шансы еще есть на все, пока они еще остаются.
— Да, они еще остаются, но, судя по вашим словам, UFC, где можно стать реально большой звездой, для вас остается на втором месте. То есть, когда контракт закончится, вы бы хотели продолжить отношения с Bellator.
— Да, но я должен соблюдать определенную этику, я не имею права обсуждать это [переход в UFC] сейчас. Безусловно, мы все понимаем, чего хочу я, чего хотят болельщики и зрители. Это можно и нужно обсуждать только тогда, когда появится реальная возможность. Любой спортсмен хочет завоевать титул самой признанной организации. Амбициозный человек не будет довольствоваться средним уровнем. Всегда есть амбиции зайти туда, что признает общественность, А общество сегодня, конечно, признает и считает UFC организацией номер один.
— По поводу бойцов из стали. Как вам Нганну? Сейчас он кажется неуязвимым.
— Я с ним не работал, к сожалению. Когда я был в зале Xtreme Couture в Лас-Вегасе, мне ребята говорили, что он приезжает туда и тренируется. Интересно было бы с ним в парах постоять. Бывает, что такие большие парни залетают в лигу и начинают сносить всех подряд. Так было и с Нганну. Его поначалу воспринимали, как бойца, который нокаутирует лаки-панчами. Думаю, на этой недооценке Нганну и взлетел в свое время в топы. Сейчас же к нему отношение уже другое. Если против Нганну выйдет человек с хорошей тактикой, то не думаю, что для него все пройдет легко.
— Как с ним драться?
— Нужно нейтрализовать его преимущество. У него, конечно, есть сила удара. Но не сказал бы, что он технарь. Он начинает серию, один удар залетает... Он прекрасно понимает, что если один из нескольких ударов залетит — будет нокаут. Это преимущество нужно нейтрализовать. С ним нужно грамотно драться. Как дрался, допустим, Веласкес когда-то с дос Сантосом. Прижимал к клетке, нейтрализуя возможность попадания. Прижимать к клетке, бить около клетки, сбить в партер и держать там, бить.
Не драться в центре клетки. Сокращать дистанцию. На короткой дистанции, прижимая, вполне можно эффективно с ним драться. Но, опять-таки, нужно потренироваться с ним, пощупать его. Думаю, такая возможность будет, потому что, если я буду выезжать... Мне понравился зал Xtreme Couture, он такой — брутальный, без какого-то лоска. Трудовой зал, где все профессионалы, никто никому не мешает. Там много тяжеловесов спарринг-партнеров. И хороший зал бокса.
«Ни в чем не уступаю дос Сантосу в ударке»
— С кем пересекались в спаррингах в США? Андрей Орловский, Трэвис Браун, Благой Иванов, Алексей Олейник. Кого еще не назвал?
— Да много с кем. Дос Сантос, Бигфут тот же самый. Многих я даже по именам не знаю, из тех, кто дерется ближе к десятке в UFC. Возможностей в Америке много. Если брать American Top Team, то туда, когда к бою готовится дос Сантос, приезжают много разных тяжеловесов. Дос Сантос там безоговорочная звезда. Там очень хороший зал именно для спаррингов, для подготовки спарринговой. Но если я туда поеду, то со своими тренерами. Потому что ты — потенциальный соперник для их ребят, с тобой никто работать там не будет.
По крайней мере, так было у меня. Ни в коем случае не критикую, это естественно — работать со своими. Когда начинает тренироваться Дос Сантос — все тяжи уходят под него. Xtreme Couture мне больше по душе. Как мне показалось, там более профессиональное отношение у тренеров к бойцам. Их не нужно толкать, за ними не нужно бегать, они сами с тобой работают. Не знаю, почему так, может, потому что Али Абдель-Азиз сам из Лас-Вегаса. Может, люди из-за личных отношений с ним такое внимание уделяли к моей подготовке. Мне понравилось, там более домашняя обстановка.
— Кто в Америке больше всех поразил в спаррингах?
— Не скажу, что кто-то произвел особое впечатление, но мне понравилось спарринговать с дос Сантосом. Мне нравится его манера. Нравится манера Андрея Орловского. Мне нравятся подвижные тяжи, которые не дают застаиваться. Ведь тяжи очень часто работают вторым номером. Самого себя нагружать сложно, я стараюсь доминировать, работать первым номером,
Но все равно, более приближенная к боевой нагрузка, когда ты должен быть сконцентрирован и внимателен — а так получается в спаррингах с ребятами, которые атакуют. Я раньше много спарринговал с Андреем Орловским, еще со времен зала Грега Джексона. Андрей постоянно двигается, у него агрессивная манера. Ты постоянно находишься в концентрации, потому что человек может в любой момент атаковать. У дос Сантоса еще более агрессивная манера.
С ним было интересно, но возможностей спарринговать с ним было не так много. Тренеры все-таки подбирают ему спарринг-партнеров, чтобы он не травмировался. А я со своими оппонентами спаррингую ровно так, как они со мной. Если меня бьют, я, естественно, не особо сдерживаю руки. В чем преимущество американских залов: мало кого знаешь, всегда есть возможность спарринговать практически на 100 процентов. Когда начинаешь попадать, им это не нравится, поэтому не всегда получается вставать в пары с топами. Многие жалуются.
— Как себя чувствовали на уровне дос Сантоса?
— Да вполне нормально. В стойке себя хорошо чувствовал. Просто не всегда в бою получается реализовать те навыки, которым ты научился в стойке. На тренировках получается довольно неплохо и конкурентно спарринговать со многими, а во время боя ты приходишь к тому, в чем уверен — это борьба, сближение, клинч. Все-таки, наверное, немного комплексуешь насчет ударной техники, не можешь проявить то, что действительно можешь. Я считаю, что ни в чем не уступаю ему в ударной технике.
У дос Сантоса крутая ударка для ММА. Очень эффективная, когда он атакует. Так было раньше. Он раньше очень агрессивно атаковал. А вот когда начинает перестаивать — очень много пропускает, потому что руки внизу, все открыто. Дос Сантос — не боксер. Как и я не боксер. Для ММА у него ударка хорошая, но всегда есть шанс его нокаутировать. Более собранная ударка у Андрея Орловского. Мне кажется, у него более грамотная, боксерская техника. Но для ММА ударка Дос Сантоса эффективна. Он много двигается, раздергивает. Когда производит атаку, кидает несколько ударов, один залетает — этого достаточно.
— Слышал, что Трэвис Браун работает в спаррингах грязно. Может, не грязно, но жестко — точно.
— Грязи от него никогда не видел, он, в принципе, неплохой парень. Жестко — вполне может быть. Опять же, Браун — не боксер, не ударник, сдерживать руки... Я считаю, что, в принципе... Это и моя ошибка была в последние годы — я много внимания уделял ударной технике и старался соблюдать это в тренировочном процессе. Работал над техникой много, хотя в ММА это совершенно не нужно. Сдерживал руки, старался работать в спарринге и сдерживать их.
Конечно, бить своих ребят не будешь, но когда начинаешь сдерживаться — теряешь скорость. Все равно настоящего боксерского класса у борца никогда не будет, именно боксерского класса для бокса, когда ты можешь как-то раздернуть. Не хватает этих навыков, знаний не хватает, практики многолетней не хватает, нюансов не хватает. Так же, как у любого ударника, который изучает борьбу. Всегда говорил и повторю, что за два-три года не научишься бороться. Даже за три-четыре. Чтобы научиться бороться, нужно заниматься прямо с детства — целенаправленно заниматься.
Умение бороться — не только умение стоять на ногах и сделать бросок, но и куча других нюансов. Как и в ударной технике существует куча нюансов. Этих нюансов не хватает. К сожалению, спаррингуя, всегда пытался как-то более технично работать. Но всегда, когда ты сдерживаешь руку — отстаешь в скорости. Всегда получаешь по шайбе. Ты сдерживаешься — а тебя бьют. В этом и преимущество тренировок в Америке, там нет своих ребят, с которыми ты будешь сдерживать руки.
Когда ты работаешь в полный контакт... Вот Леха Олейник — он не ударник, вы видите это прекрасно. Если постоять с ним на лапах — техники удара у него нет, но когда он дерется... Взять крайний поединок с Вердумом — он просто классно провел на руках этот бой. Почему? Потому что он шел вперед, бил, шел ва-банк, как говорится. Он шел и, не сдерживая руки, бил. Он так и на тренировках работает.
У него нет ударной техники, но, если пытаться легко ему попадать, натыкать технично — то нахапаешь по башке столько от него! Причем хороших ударов. Ты сдерживаешь руку — а он бьет, идет вперед, не сдерживается. Это правильно. У него нет техники, он каждый удар бьет, вкладываясь, чтобы хоть какая-то скорость удара появилась. У него длинные руки, большие, он очень высокий. Плюс у него эти хлесткие удары из-под себя, фронт-кики. Грязи от него никогда не было.
— Вы работали в Jackson Wink. Не стояли в парах с Джоном Джонсом?
— Нет, с Джонсом не стоял. Он отдыхал тогда как раз. Пару раз был в зале, но не тренировался.
— Минаков против Джонса — это было бы интересно увидеть.
— Джонс, конечно, хорош. Очень хорош в тактике, грамотно работает. Вот он, как раз, на мой взгляд, грязно работает. Но это же не любительский спорт, а довольно жесткий, контактный спорт. Для многих это бизнес. Задача — победить, а как — не имеет значения. Джонс очень выгодно и грамотно использует свою антропометрию. Тех, кто пытается его атаковать, останавливает ударами в колени, в суставы, либо жестко встречает локтями. У каждого своя техника, тактика. Своя школа.
Скоро — вторая часть интервью с Минаковым: про суд с менеджером Александра Шлеменко, несостоявшийся бой с Александром Емельяненко, тренировки с Федором и помощь Хабиба.
