«Забегают маски-шоу. Думаю: «Теракт?» А они за мной». Про него говорили: «Самый загадочный боец в истории ММА»
Каримула Баркалаев. Родился 23 января 1973 года в селении Тиви (Грузинская СССР). С 1986 по 1996 год обучался в спортивном интернате в Каспийске (дзюдо). Позже начал заниматься ушу-саньда, дважды став чемпионом России (1995 , 1996). С 1997 по 2001 годы выступал на турнирах по ММА (11 побед, 1 поражение). В 1999 году выиграл турнир-восьмерку IAFC. С 1998 по 2000 год представлял клуб ADCC (Абу-Даби, ОАЭ), участвуя на турнирах по грэпплингу. Чемпион мира по грэпплингу ADCC 1999 года (до 88 кг), серебряный призер ЧМ-1998 (до 88 кг).
Каримулу Баркалаева на американских форумах называли самым загадочным бойцом в истории ММА. Он успешно выступал, но уже в 28 лет, в 2001-м, завязал с профессиональным спортом. За границей же Баркалаева вспоминали — журналисты и бойцы, — рассказывая байки довольно скандального характера.
Баркалаев — единственный россиянин, сумевший выиграть чемпионат мира по грэпплингу ADCC (в 1999 году). В 1990-е гремел на турнирах по боям без правил в СНГ (первый чемпион IAFC из Дагестана!), а в 2001-м хорошенько пошумел на шоу в Кувейте, где дрались звезды UFC. Так вот, чего только про него не писали: якобы после схватки с Рикардо Ароной Каримулу посадили в темницу, где держали неделю с завязанными глазами, а потом отправили в Дагестан. А член зала славы UFC Пэт Милетич рассказал жесткую историю о том, как люди Баркалаева, мафия из России, якобы хотели расправиться с ним и его друзьями — в том числе с Мэттом Хьюзом. В общем, слово «легенда» к Каримуле применимо без всяких преувеличений.
В мае прошлого года на сайте «СЭ» был опубликован большой материал о Баркалаеве. Он закончился таким абзацем: «Но чтобы поставить точку в том, был ли плен в ОАЭ или нет, что это за «русские», о которых говорил Милетич, почему он не вернулся в ММА или грэпплинг, хотелось бы услышать самого Баркалаева». Что ж, нам удалось найти легендарного бойца. И встреча прошла не в каком-нибудь подполье, а у него в кабинете — Баркалаев уже несколько лет директор 2-го рынка Махачкалы, а до этого руководил известным в городе спорткомплексом «Спартак» имени Али Алиева.
В интервью «Ушатайке» Каримула Магомедович в подробностях рассказал о своей карьере. Какие-то легенды развеял, но какие-то — подтвердил.
«Регулярно тренируюсь. Мало кому уступаю»
— Чем сейчас занимаетесь? Мы находимся в вашем кабинете, тут много различных дипломов...
— Работаю в Дагпотребсоюзе, являюсь директором Махачкалинского универсального рынка № 2, заместитель председателя правления Дагпотребсоюза, недавно назначили. В зал, конечно, хожу стабильно — просто для себя. Спорт я не забрасывал никогда. Всегда тренируюсь, занимаюсь. Иногда, бывает, с молодежью вожусь — подсказываю, учу.
— В каком зале вас можно встретить?
— В зале в спорткомплексе Али Алиева.
— Вы же ведь руководили этим комплексом какое-то время.
— Да, я лет пять там был директором, а потом кое-какие люди попросили его отдать, сказали, что хотят назначить другого директора. Глава республики у нас такой был, Рамазан Абдулатипов. Он попросил, пришлось отдать. У меня там своя школа была, свой клуб, ребята выступали, результаты показывали, мы первым номером шли.
— Сложно далось решение отдать спорткомплекс?
— Да, достаточно сложно, честно говоря. Где-то полгода это продолжалось. Я говорил: «А смысл? На кого, на что? Если там есть лучше вариант, то я бы понял, а так...» Охранника своего он, получается, туда назначил.
— Как себя чувствуете на уровне молодых ребят, когда с ними боретесь?
— Не то чтобы хвастаюсь, но я в отличной форме. Не бывает, чтобы я кому-то сейчас уступал. Кулаками не дерусь, но в борьбе вожусь. Бывает, могу сдаться, но пока форму держу и мало кому уступаю. Иногда бывает, в зал захожу — они же не знают, кто я, а когда начинают бороться, понимают. Говорю: «А, молодежь, не знаете!»
«В боях оказался благодаря Надиру Хачилаеву»
— Вы аварец, но родились в Грузии.
— Да, я из Грузии. До шестого класса школы жил там. Потом переехал в Дагестан, в Каспийск, стал учиться в спортивном интернате. Потом опять поехал в Грузию, и там... Я там боролся, борьба в стойке хорошо была поставлена. Затем опять приехал в Дагестан, многое поменялось, произошел развал СССР. Дядя мой, Абдулгаджи Баркалаев, — известный дзюдоист, основатель дзюдо в Дагестане. Занимался у него. Потом я познакомился с Надиршахом Хачилаевым, он в Госдуме был депутатом.
— Очень известный человек.
— Да, известный, настоящий мужчина был, с большой буквы. Он подошел ко мне, сказал: «Давай попробуем, посмотрим его». Он для меня нанимал боксеров, а в борьбе я и так хорошо выступал. Даже у себя дома меня принимал, у него огромный дом был, там зал был, бассейн, все дела. Бокс мне ставили там. Был такой тренер, Аркалаев его фамилия. Привели его, он мне руки ставил. Первым, кто меня в бои отправил, можно сказать, был Надиршах Хачилаев. Благодаря этому человеку все.
— Он был другом вашего дяди, я правильно понял?
— Нет, не совсем. Может, они друг друга и знали, но получилось так, что я с ним подружился. Потом уже мы с Магомедханом [Гамзатхановым] подружились.
— Получается, в Каспийск вы приехали в 1980-е.
— Да, в 1986-м.
— Каким тогда был Дагестан?
— В 1980-х я был ребенком, еще ничего не понимал, главное — зал и школа, остальное не интересовало. Потом я снова приехал в Дагестан в 1993-94-м. Может, время бардачное было немного, а так... Мне нравилось то время. Было больше по-людски, интереснее, что ли. Если выбирать, то я бы выбрал то время.
— У жителей средней полосы России есть мнение, что на Кавказе опасно. В первой половине 1990-х в Дагестане было опасно?
— Я бы не сказал, что было очень опасно. Так, были моменты, но здесь было то же, что и в остальной России, разницы особо не было. А так, конечно, говорили, что... Это же пошло уже потом, где-то в 2000-е, — ваххабиты, террористы. Это было уже позже. А в то время было более-менее спокойно.
— Расскажите про Хачилаева. В Дагестане это популярный человек.
— Очень популярный человек. Справедливый был мужик. Очень многим людям помогал, не давал людей в обиду. Беспредела и бардака по отношению к людям он никогда не позволял. Такой был горец, которого можно и нужно уважать. У меня об этом человеке очень хорошее впечатление осталось. Мы потом, когда я вернулся из Эмиратов, встречались, гуляли в парке, разговаривали. Тогда же не было телефонов и интернета, он всегда смотрел газеты и читал, что я выигрываю. Это мой наставник. Он радовался за меня, рассказывал об этом. Он многим спортсменам помогал, спонсорские вопросы решал. В 1990-е годы же надо было самому деньги искать, чтобы поехать на какие-то соревнования, форму покупать. Деньги большие, а спорткомитет денег не давал. Всегда обращались к нему — не только я, но и другие. Он всегда помогал.
— В 2003-м он был убит.
— Буквально за неделю мы... Я только приехал, мы встретились, гуляли, разговаривали. Он рассказывал о каких-то своих моментах, делился планами. Ходил и ездил один, без охраны. И вот в один день позвонили и сказали, что с Надиршахом вот такое случилось.
«Не помню, чтобы тренировался с Федором. А оказывается, мы с ним боролись»
— Как оказались у Магомедхана Гамзатханова в Туле?
— У меня есть друг, Абдулмуталиб Шаруханов, чемпион мира по ушу. Он рассказал, что приехал Гамзатханов — он в Дагестане был популярным человеком. «Этот по твоей части, пойдем встретимся, переговорим с ним», — сказал Абдулмуталиб. Мы поехали к нему домой, сели, поговорили. Магомедхан сказал: «Если есть настрой — приезжай в Москву на встречу». Он тогда в Туле жил, а там и клуб, и все. Я стал жить в Туле, тренировался там, сборы проходил. Мы подружились, отношения близкие пошли. В последнее время часто общаемся.
— Волк Хан — это чуть ли не первый боец ММА из Дагестана, а то и из всей России.
— Да, у молодежи был большой стимул, он тогда был очень популярным. Все его знали, все смотрели кассеты, говорили о нем. Был случай: мы как-то поехали в Японию, прилетели, а за ним все ходят, и для любого человека хотя бы дотронуться до него — уже удовольствие. Они все за ним бегали: «Мистер Хан, мистер Хан!»
— С кем вы тогда тренировались в Туле? Помимо Волк-хана, понятное дело.
— Был Михаил Илюхин. Мы с ним постоянно боролись. Вообще, в зале по боевому самбо было много ребят, Волк Хан со всеми работать заставлял. А Илюхин много чего мне показал, много болевых. Он сильный.
— Бозигита Атаева в Туле застали?
— Да. Бозигит очень хороший парень, достойный спортсмен, скромный.
— С очень сильным ударом.
— Да, с очень сильным. Он и по ушу-саньда мир брал, и по боям. И спортсмен хороший, и человек тоже. Мало таких. Обычно спортсмены с результатами звезду ловят, а этот — нет, скромный, умеет себя вести и с младшими, и со старшими. Хороший парень.
— А Федора Емельяненко вы, получается, уже не застали?
— Я вот не могу вспомнить, а так мне говорили, что Федор был с нами в Туле. Но я его не помню. А так, оказывается, я с ним боролся, возился.
— А вы с Магомедханом познакомились до того, как выступили на турнире в 1997 году, или уже после?
— Нет, это было до.
— Получается, благодаря нему туда вы и попали.
— Да. Вообще, я не должен был там выступать. Драться должен был Виктор Ерохин, тоже ученик Магомедхана. Я на турнир приехал как зритель. И тут у меня спрашивают: «Будешь выступать?» Я ответил: «Давай, буду». Бились тогда без перчаток, весовых категорий не было. Вот так меня в первый раз в клетку и запустили. Я тогда был еще неопытным, уличные драки — это одно, а тут уже профессиональные бои, совсем все по-другому. Выиграл бой, посерьезнее дела пошли. Я в Японию поехал, там выступил (Баркалаев в 1997 году провел поединок по правилам Rings (удары кулаками запрещены) с Гилбертом Айвелом, проиграв техническим нокаутом. — Прим. «СЭ»). Потом выиграл СНГ, Кубок мира был, супербой с голландцем Айвелом (в 1998 году на турнире IAFC в Москве. — Прим. «СЭ»).
Затем приехал в Махачкалу. Был такой тренер, Муса (Омаров. — Прим. «СЭ»), Курамагомед Курамагомедов у него занимался. И ему поступило предложение поехать в Эмираты на чемпионат мира. Он стал выбирать в зале, кто смог бы работать именно по бразильскому джиу-джитсу, по грэпплингу. Мы с Курамагомедовым поехали туда. Я выступил, а потом ко мне подошел шейх, сын ибн Заида Аль Нахайяна, президента Эмиратов. Он предложил мне контракт, предложил выступать за королевский клуб. Так я там и остался.
«Айвел меня и за грудь укусил, и за ногу»
— Бой с Гилбертом Айвелом в 1998-м на турнире IAFC в Москве. На повторе четко видно, что он вас укусил за грудь, видны следы укуса. А Волк Хан сказал, что Айвел вас еще и за ногу укусил. Расскажите, как было.
— Я тогда был после операции. Месяц где-то лежал, лечился, был растренированный. Пригласили в Эмираты, я подумал: «Ну, ладно, поеду» [на турнире в Москву]. А Айвел — такой грязный боец, конечно. Он-то в стойке хорош, а борьбы у него не было. Он знал, что если я его поймаю, то не отпущу. Начал лезть в глаза, пальцы совать, кусать. Я судье показывал, говорил: «Смотри, он кусается!» Он меня и за грудь укусил, и за ногу. Такой боец, конечно, грязноватый, но потом, когда я его увидел и начал ему высказывать за все это, он на колени встал, руки сложил, извинялся. Каждый хотел по-своему выиграть. Чуть грязноватый боец, но крепкий.
— Боец он хороший, это однозначно, он ведь и в Pride, и в UFC бился.
— Да-да. Диковатый пацанчик.
— Это точно. А после боя еще каких-то пересечений с ним не было?
— Нет, его не видел. Вот Джона Чарльза видел, с которым в Москве дрался (первый соперник Баркалаева в боях без правил, бывший боец UFC. — Прим. «СЭ»). Он приезжал на чемпионат по грэпплингу, привозил ученика, который в итоге попал на меня. Джон меня увидел, обнял.
— После вашего с боя с Айвелом Волк Хан набросился на судью.
— Да-да, он около ринга стоял, видел, что Айвел меня кусает. Я судье показывал, а он ничего не видел, ничего не предпринимал. А Волк Хан видел. Потом он запрыгнул в клетку и на эмоциях ударил судью.
— Не было никаких разбирательств за пределами клетки?
— Нет, Айвел же приходил извинения просить.
— Я имею в виду, может, было что-то с рефери?
— Нет, меня просто дисквалифицировали на год.
— Вас?
— Да.
— А почему? Из-за Волка Хана?
— Да, из-за той ситуации.
— Кстати, а Айвел со всей силы зубами в вас вцепился?
— Да, я орал там громко. Еще и через капу кусал ведь. Пальцами тыкал. Я его сзади душил, а он обеими руками в глаза лез. Я судье это объяснял, Волк Хан тоже кричал судье: «Ты что делаешь?» Следы укусов же остались.
— Да, они были хорошо видны. Айвел же еще такой хитрый, перед тем как на колени встать, он показывал, что не мог кусаться из-за капы.
— Да-да, а ведь на фотографиях все видно.
— Встречали в единоборствах другого такого грязного бойца?
— Арона был как Айвел.
«Условия в Абу-Даби были шикарные. Выходишь из душа — а уже стоит человек с полотенцем»
— В 1999 году вы выиграли чемпионат мира по грэпплингу.
— Когда Курамагомед Курамагомедов стал чемпионом мира по вольной борьбе, они пригласили его и его тренера, Мусу. Муса пришел и предложил поехать на турнир в Эмираты (в 1998 году. — Прим. «СЭ»). Правила я не совсем понимал, новичок все-таки. Там еще Раджаб Асхабалиев, ученик Мусы боролся. Я дошел до финала, но в финале победу отдали бразильцу. Он был известный, популярный, из клана Грейси (Родриго Грейси. — Прим. «СЭ»).
После турнира ко мне подошли старшие из местного клуба с предложением, все объяснили, сказали, какая будет зарплата. Я подписал контракт и остался. За год я подготовился, поработал с бразильскими тренерами, всю систему понял. В общем, на следующий год я у всех выиграл. Как царь ходил, куда ни пойду — везде я в журналах, все меня знали. Нас в этом клубе было пять человек на контракте, остальные бразильцы, но единственный, кто выиграл мир, — это я. Выступал я все-таки за Россию, я же не гражданин Эмиратов. Под российским флагом выступал.
— Клуб этого принца Эмиратов?
— Да, шейх Тахнун.
— Тяжело вам с бразильцами жилось? Послушаешь наших бойцов — разные отзывы бывают.
— Как люди они мне нравятся, да и как спортсмены они хороши, в партере — очень сильные. У них это очень сильно поставлено. Когда я приехал сюда с теми знаниями, которые получил там, то особо долго уже ни с кем не возился. Мог и задушить, и болевой делать. В зале ребят готовил, показывал им разные моменты. Потом многие благодарили, говорили, что помогло.
— Можно сказать, что вы привезли бразильское джиу-джитсу в Дагестан?
— Да, наверное. Я же еще и первый чемпион мира из Дагестана по боям без правил. Так-то, конечно, все знали, но телефонов еще не было.
— Напомните, у кого выиграли на чемпионате мира 1999 года.
— Там был такой Амаури Битетти (чемпион мира по джиу-джитсу 1996, 1997. — Прим. «СЭ»), все на него очень надеялись, думали, что он всех разорвет. Я у него выиграл, он попался на бросок, потом этот бросок признали лучшим на турнире, отдельные призовые дали за это. Шейх даже спустился в зал, обнял, сказал: «Красавец!» Потом уже появились новые условия — и финансы, и машины, все дела. Я даже в бразильские газеты попадал, мне скидывали журнал, там писали, что я у таких-то выиграл.
— Наверное, условия у вас в Абу-Даби были шикарные.
— Да. Условия, форма, экипировка, машины... Даже из душа выходишь — а уже стоит человек с полотенцем.
— Ничего себе! Наверное, неудобно было.
— Да-да. Там обслуживающий персонал — индусы, я им говорил: «Да я сам разберусь, мне неудобно».
— Арабы умеют делать такой сервис во всем.
— Клуб был шикарный. Волк Хан ко мне туда приезжал и другие ребята.
— Приезжал и отдыхал.
— Да, отдыхал. Я как раз его с шейхом познакомил. Рикардо Мораис был еще там. Помните, в Москве мир выиграл?
— Да, огромный, он с Илюхиным в финале дрался.
— Он со мной в том клубе на контракте был.
— А вы с ним боролись?
— Конечно.
— Отомстили за Илюхина?
— Конечно. Нам с ним даже организовали бой. Я его там побил хорошо, но он не сдался.
— Был бой?
— Именно бой, в ринге, как положено.
— Но про этот бой нигде не указано.
— Это было именно в клубе, все организовали бразильцы. Я не знаю, почему этого боя нет, но ребята, которые там были, знают, что было, да и сам Мораис тоже прекрасно знает.
— Так, интересно.
— Он, честно говоря, нормально так получил, весь в крови был. Время закончилось, дали по рукам — и все.
— Вы затаскали его в борьбе или в стойке победили?
— В борьбе. В стойке он вообще был нулевой, если честно.
— А где вы жили в Абу-Даби? Вас в отеле селили или какой-то отдельный дом выделяли?
— Была трехкомнатная квартира с ремонтом, машина.
— С водителем?
— Конечно, с водителем.
— Есть, конечно, минус на Аравийском полуострове — это жуткая жара. Вот сейчас 10 сентября. Думаю, там где-то плюс 45 градусов.
— Если не 50! Это очень тяжело. Надо было выйти из подъезда, машину завести, потом обратно в подъезд забежать, минут пять подождать, а потом резко забежать в машину. Летом там ужас что творится.
«Надели наручники, завязали глаза и увезли»
— Теперь давайте поговорим про поединок с Рикардо Ароной.
— Обычно я выступал в весовой категории до 88 кг. Но мою маму сбила машина, мне пришлось поехать в Дагестан, положить ее в больницу. Я приехал обратно в Абу-Даби, а у меня уже 100 кг. Поэтому пришлось выступить в категории до 99 кг. Я выиграл первую схватку, а вторым попался этот Арона. Бразильцы были обозленные на меня, им надо было меня убрать.
— Понятно, это для них было дело принципа.
— Да-да. И вот у нас началась схватка, и он меня как бы случайно ударил.
— Специально это сделал?
— Специально это было сделано. Я поддался эмоциям, и получилась драка. Затем дали завершить бой, победу отдали ему. Потом меня забрали, заехали маски-шоу...
Бразильцы стали мне что-то показывать, кричать. Я на них: «Я там вашу туда-сюда!» И начал на бразильскую команду идти. А в зале же шейхи сидели, все видели. По их понятиям, я не должен был так делать. Ну да, на эмоциях. Но я-то команде выговаривал. Проходит пять дней — забегают маски-шоу. Автоматы, маски... Я подумал: «Теракт, что ли?» Я сижу в шортах, должен был пойти бороться, а они все вокруг меня. Потом сразу кандалы, наручники, [завязали] глаза — и давай. Неделю там в одиночке просидел, а потом шейх меня вытащил, выпустили. И я уже уехал.
— Чего только про вас не писали. Якобы вас в темницу посадили, а затем на самолете с завязанными глазами отправили на родину.
— Такого не было. Это, наверное, только в машине [глаза были завязаны], чтобы не видел, куда везут. А так все нормально было — и камеры хорошие, и нормальное меню. Еду заказывал, фреш, что хочешь.
— В общем, как гостиница. Фреш — это неплохо.
— Да, нормально было. А в аэропорт я приехал спокойно, прошел все спокойно.
— В общем, из-за вот этой ситуации вы расстались с Абу-Даби?
— Да, получается, так.
— Вы встречались тогда с Тахнуном, чтобы отдельно это обсудить?
— После этого? Нет.
— То есть даже и разговора не было.
— Не было. Ко мне человек подошел, я ему просто объяснил, как было. Они поняли, что все я сделал на эмоциях, что он [Арона] меня ударил, плюс еще случай с мамой этот был. И в другой весовой мне пришлось выступать.
— И все-таки как-то очень резко с вами обошлись. Вы же долго выступали в Абу-Даби, а в контактном виде спорта эмоций много. Может, просто кому-то из самых главных это не понравилось?
— Да, конечно, это так. Видимо, кого-то это так сильно зацепило. Честно говоря, ничего такого, чтобы такой скандал закатывать, там не было.
«Мои люди хотели напасть на американцев? Ерунда полная! Я в Кувейт вообще только с тренером приехал!»
— А почему вы в 2000 году не провели ни одного боя по правилам ММА?
— Из Абу-Даби я уехал, получатся, в марте-апреле 2000-го, после чемпионата мира. Жил в Москве, в ЦСКА ходил, с ребятами там тренировался. Мне предлагали какие-то бои в духе «ты должен проиграть, тому надо рейтинг поднять». А я отвечал, что в этот театр не играю, мне это не нужно. В следующем же году появился вариант с турниром в Кувейте (турнир-восьмерка Shidokan Jitsu — Warriors War 1 февраля 2001 года. — Прим. «СЭ») . В Абу-Даби был тренер-сириец, и он позвал туда.
— Это был довольно интересный турнир. Ринг-анонсером был Брюс Баффер, рефери — Джон Маккарти, приехали известные бойцы — например, Мэтт Хьюз.
— Там было очень много актеров еще.
— Точно-точно... А кто такой Шамир Маромегоб, который тоже участвовал в том турнире? Очевидно, на Sherdog неправильно записали имя этого бойца.
— Шамиль Магомедов.
— Вот. Это боец из Дагестана?
— Да. Чемпион мира по кикбоксингу. Он проиграл тогда.
— Бразильский журналист по фамилии Алонсо заявил, что была фальсификация и вас допустили до турнира с перевесом почти в 8 кг.
— Это вранье полное, такого не было. Они знали, что со мной в Эмиратах произошло. Я потом узнал, что эта подстава была специально сделана. Я был обозлен на бразильскую команду. Нас даже в разные гостиницы специально поселили, чтобы мы не...
— Чтобы не вместе с бразильцами?
— Да-да. А на взвешивании и тренер был со мной, и другие ребята, 5-6 человек стоят. Там даже на 500 граммов перевеса не было. Я по Кувейту бегал, вес гонял.
— В полуфинале турнира вы встретились с бразильцем — Жозе «Пеле» Ланди-Джонсом. Это легендарный боец валетудо, причем он тогда находился в отличной форме. Вы выиграли. Наверное, выходили с особенными эмоциями на тот поединок.
— Да, этот бой для меня был особенным. Другие соперники не особо интересовали, был там какой-то испанец, еще кто-то, но мне было неинтересно. Я хотел именно бразильцев поймать.
— Потом был финал с американским бойцом, Дэйвом Менном. Ваша цитата после боя, согласно Sherdog: «Международное мероприятие не может иметь рефери и трех судей из одной страны, это нелепо!» Действительно так тогда сказали?
— Так и было. Еще время не закончилось, он лежал, я просто его бил, а они остановили бой. Он и так уже не двигается, а они у меня это забирают и заканчивают бой. И по решению судей победу отдают сопернику. Организаторы, Америка, все такое, но весь зал кричал на Америку, что только не говорили. За меня по всему залу выходили, арабы меня на руках оттуда уносили. Все кричали, шум, гам: «Вы что делаете? Он же выиграл!» Но подняли руку американцу.
— Очень яркое интервью по поводу того турнира дал Пэт Милетич, бывший чемпион UFC. Возможно, он и преувеличивает, но вас он назвал плохим парнем. С чем это могло быть связано?
— Это из-за Кувейта?
— Да.
— Не знаю. Единственное, бразильская команда нас побаивалась, что ли.
— Но это сказал уже американец.
— Не знаю, почему он так сказал.
— Еще одна его цитата: «Русские пошли за нами в клетку, мы все были готовы к бою. А потом морские котики окружили их. Русские поняли, что они в меньшинстве, и отступили. Они покинули клетку. Мы сказали сирийскому промоутеру, что нам нужен другой отель, потому что эти русские собираются нас убить».
— Американцы-то вообще при чем? Единственное, что мне сказали, — сами бразильцы хотели, чтобы их не селили в один отель со мной. А другие жили в нашем отеле.
— Ему, наверное, показалось, что есть какие-то угрозы со стороны ваших друзей из России.
— А кто там был-то? Я был с тренером, и все (смеется).
— Но это еще не все. Он также рассказал, что, когда американская команда приехала в отель, по лобби были рассеяны русские, причем так, чтобы окружить их и что-то с ними сделать.
— Это ерунда полная. Может, фантазия, может, сами что-то придумали себе.
«В Абу-Даби за один турнир зарабатывал 100 тысяч долларов»
— Почему после 2001 года больше не выступали?
— Я сам не могу понять, в чем причина. Приехал в Москву, начал заниматься какими-то делами, бизнесом — и все оставил. Женился еще.
— Я слышал про травму спины.
— Нет, такого не было.
— То есть вы были в нормальной форме?
— Я был в самой шикарной форме в то время.
— Может, это связано с тем, что тогда бои были не так популярны?
— Да, тогда на турнирах были призовые фонды 5-10 тысяч долларов.
— Не сумасшедшие деньги.
— Да, поэтому я подумал: смысл ехать туда, готовиться, чтобы там биться?
— Сколько тогда платили в российских турнирах?
— Где-то 3-5 тысяч долларов, изначально так было. Основной призовой фонд был в Эмиратах.
— А сколько было там?
— 50 тысяч.
— Это уже серьезно.
— За лучший бросок давали десятку. Плюс я футболку с эмблемой спонсора надел. Он мне тогда еще сказал: «Чемпионом станешь — еще десятку дам». В общем, так доходило до 100 тысяч.
— А вы в Абу-Даби детей шейхов не тренировали, кстати?
— Он мне говорил, чтобы я скорее не тренировал, а воспитывал. И лезгинку танцевать их заставлял, и русским словам учил. Ругательным, конечно, тоже (улыбается).
— Ругательные запоминаются быстро.
— Я же там ходил с переводчицей, языка не знал. Когда злишься, что-то все равно говоришь же. Еще и парень с нами был из Белоруссии, тренер. В общем, какие-то слова мы постоянно говорили. Дети ничего не понимали, но именно вот эти ругательные слова запомнили и четко выговаривали. И по сей день так, кстати, — я на связи с ними. Переводчица зашла и слышит, как дети и так и эдак матом кричат. Говорит мне: «Ты что, это же королевская семья, нельзя так!» А я ей: «Так я их даже не учил! Я при чем?» (Смеется.)
— А в Кувейте какой призовой фонд был?
— Кажется, за первое место давали 60-70 тысяч долларов. За второе место, кажется, 30 тысяч.
— В UFC или Pride не звали?
— Таких предложений не было. Пару раз было, что предлагали в Москве, на Украине. Да и контактов не осталось, а в Москве у меня уже дела пошли. Я так, для себя ходил тренироваться.
— А сейчас бои смотрите? Следите за ММА?
— Да, но нечасто.
— Но бои Хабиба, наверное, все видели?
— Конечно, такие бои я смотрю. Постоянно не слежу, но такие турниры не пропускаю.
— Что скажете о грэпплинге Хабиба?
— А что тут сказать, весь мир говорит, что он — великий боец. Красавчик. Отца-то его я хорошо знал, помню, как Хабиб еще маленький готовился, занимался, как он двигался. Он получил то, что заслужил. Он так через все это шел-шел-шел и дошел до вершины. Красавчик. Он очень цепкий, дышит хорошо, думает, слушает. На ринге что главное? Не теряться. Он слышит, слушает, думает, малейший момент цепляет и не отпускает. Четко позицию держит.
— Вы сказали, что были знакомы с Абдулманапом. Как познакомились?
— Давно. Еще в Кизилюрте мы познакомились. У нас там много общих друзей. Племянника своего я к Абдулманапу устраивал. Мы близко общались, он знал, что я боец. У нас были близкие, хорошие отношения. Хороший мужик был.
