«Сириль улыбался, когда пропускал от меня тяжелые удары». Как белорусский борец помогал Гану готовиться к Нганну
Это вторая часть интервью Марселя Сычева, белорусского бойца с конголезскими корнями, который в конце июня дебютировал в промоушене ACA Young Eagles. В первой части 25-летний тяжеловес рассказывал о трудностях в детстве из-за цвета кожи, тренировках с чемпионами ONE Романом Крыклей и Чингизом Аллазовым, а также о подарке от Романа Власова и похвале от Александра Карелина. Во второй части — истории о тренировках в зале Фернанда Лопеса, спаррингах с Сирилом Ганом (Марсель называет его на французский манер — Сириль), дружбе с Насруддином Имавовым и проваленном допинг-тесте.
— Как ты попал во Францию и в ММА Factory?
— Честно говоря, вся поездка во Францию была очень спонтанной. Однажды я просто посмотрел интервью, увидел, что есть такой тренер Фернанд Лопес, который поднял с низов Фрэнсиса Нганну. На тот момент уже был Сириль Ган, он был уже в топ-3 UFC. Я такой думаю: «Надо попробовать туда доехать». Просто попробовать, что-то новое узнать. Я Андрею Сергеевичу Гридину сказал: «А можно я во Францию съезжу? Немножко потренируюсь там и вернусь назад». Он сказал: «Хорошо! Если там тебе дадут какие-то знания, всегда пожалуйста. Поезжай, пробуй себя».
Как-то так получилось, что я приехал, денег было немного. Мне повезло, что у меня там есть по отцовской линии родственники, которые дали возможность пожить там первое время. Всей этой дорогой из Беларуси до Франции у меня были одни мысли: потренироваться с Сирилем Ганом, увидеть Фернанда Лопеса, посмотреть, насколько необычно тренироваться с элитой. Когда я приехал, это был вечер, в 15.30 была тренировка, я просто сидел на скамейке в наушниках, слушал музыку, и кто-то очень сильно меня по спине хлопнул. Я этого не понял, повернул медленно голову, немножко разозлился, а там стоял Сириль Ган и улыбался. Он хлопнул меня по спине, потому что я не поздоровался. Но я был в наушниках, был сфокусирован на зале, смотрел, как спарринги у легковесов проходят.
Я от радости встал, говорю: «О, Сириль, привет! Я недавно смотрел твой бой, поздравляю». Он тогда у Деррика Льюиса выиграл, стал временным чемпионом. Он тоже начал со мной разговаривать — очень дружелюбный, очень веселый парень. Говорит: «Крепкий ты такой. Видно, что есть моща». Спросил, чем я занимался в детстве, на сколько я остаюсь во Франции. Мы минут 15 поговорили, сделали совместное фото, потом он пошел интервью давать, а у меня уже проходила тренировка.
— А как ты вышел на Лопеса?
— Просто приехал. Сначала я ему просто написал, но так как он такая личность необычная, у него постоянно какие-то созвоны, я даже не думал, что он мне ответит, потому что слишком много людей, я думаю, каждый день пишут. Но он мне ответил. Я просто сказал: «Можно как-нибудь к вам приеду, немного потренируюсь? Я готов заплатить за зал, может, за тренерские услуги, если мне будут помогать». Он говорит: «Да, без проблем, приезжай, когда тебе будет удобно». И все, у нас был очень короткий разговор.
Когда я приехал, он меня не узнал, мы просто поздоровались, но я его очень сильно заинтересовал после спаррингов, потому что я продемонстрировал хорошие навыки борьбы, защиты от проходов в ноги. Он увидел, что, оказывается, у меня и бокс неплохой, то есть я ронял людей. Во время спаррингов он говорит: «Слушай, молодой человек, подойди-ка сюда. Ты откуда вообще такой?» Я начал быстренько все объяснять, сказал: «Я приехал к вам из Беларуси, я вам писал, вы ответили, что можно приехать, потренироваться». Он ответил: «У тебя на самом деле есть большие возможности в ММА. То, что я увидел, меня впечатлило. У тебя есть нокаутирующая мощь, ты атлетичный, у тебя есть борьба. Слушай, давай-ка ты останешься во Франции и будешь помогать Сирилю готовиться к бою с Нганну».
В тот момент я был очень счастливым. Думал: «Ничего себе! Пару месяцев назад я смотрел на Сириля просто по телевизору и думал, что невозможно с ним встретиться и потренироваться, а здесь я в основном составе спарринг-партнеров». Как-то закрутилось, мы начали спарринговать с Сирилем, был еще один парень, Насрудин Имавов. Вот мы вдвоем его готовили к Нганну на тот момент.
— Ты говоришь: «Ронял людей». А кого ронял?
— Были там два тяжеловеса, и так получилось, что я всегда стараюсь работать аккуратно, процентов на 50, не наносить сильные удары, больше технически работать. Понятно, что сила есть у всех тяжеловесов, но с точки зрения техники, тайминга работать это совсем другое. Но один там был тяжеловес, базовый боксер, и он начал очень сильно бить. Я его предупредил: «Не работай так со мной. Во-первых, можно травму получить, а во-вторых, все по-другому закончится, если так будешь продолжать». Он, наверное, меня не понял. Я потом начал с ним бороться, в партере разбивать его, не давать ни секунды отдыха. В стойке так получилось, что я попал ему кросс, и он упал в нокаут, не мог долго встать.
— Как выглядели ваши спарринги с Ганом? Что тебе запомнилось?
— Меня удивила его подвижность, футворк очень необычный, постоянно двигается. Очень тяжело его прижать к клетке. Нестандартные удары, много финтов, хороший тайминг. Но что меня больше удивляло, как человек с такой массой — он очень атлетичный — дышит по полчаса. Может наносить удары, двигаться, у него челнок очень хороший. Обычно я после полутора раундов уже уставал, а он только темп набирал. Я всегда говорил: «Как? Как такое возможно?» Но со временем я понял, как с ним можно работать, как его переигрывать в своей манере. Я понял, что надо делать. Моментами игра менялась — получалось где-то за счет борьбы выигрывать эпизоды. В ударке, конечно, не скажу, что я его переигрывал, но попадал иногда очень хорошо.
— Потрясал?
— Не совсем, но доносил очень тяжелые удары. И он иногда, когда пропускал, улыбался и говорил: «Хорошо, очень хорошо».
— Если тебе предложили спарринговать с Ганом перед Нганну, значит, Лопес предполагал, что Фрэнсис будет бороться с Сирилем?
— Предполагал, но они больше думали, что он будет работать в своем стиле, то есть нестись на него и пытаться нокаутировать, как это было в первом бою со Стипе Миочичем. Но он удивил всех. Хотя, если честно, я Сирилю говорил: «Не позволяй никогда ему себя прижимать к клетке, потому что он очень физически крепкий. Он больше и физически сильнее меня. Если я тебя где-то могу перевести, он тем более сможет». Мы прорабатывали очень много клинча, много работали у сетки — я пытался его переводить, он всегда защищался. И, честно вам скажу, он хорошо защищался. Для ударника у него неплохая борьба, на довольно-таки хорошем уровне. Но я думаю, что в бою большую роль сыграла физическая мощь Фрэнсиса Нганну.
— Как в тот момент были настроены Ган и Лопес? Там же принципиальное было противостояние.
— На самом деле они очень спокойными были. Они знали, что собой представляет Фрэнсис Нганну, потому что они раньше были спарринг-партнерами. Они знали примерно, как он работает, сильные и слабые стороны. Не скажу, что Сириль или Фернанд Лопес сильно волновались, но чего они не ожидали, так это борьбы Фрэнсиса, это 100 процентов. Они просто не думали, что игра перейдет в борцовский аспект.
— С кем из MMA Factory ты плотнее всего сдружился?
— С Насруддином Имавовым мы очень близкие друзья. Очень хороший парень, он с первых дней помогал мне. Мы нашли общий язык, хотя первый наш спарринг был очень жестким. В один из дней мы Сириля готовили, были спарринги, когда две с половиной минуты один нападает, две с половиной минуты — другой. Я в плане борьбы старался атаковать, а Насруддин в стойке нагружал. Потом Сириль устал, у него работа вся закончилась, он пошел отдыхать, и Лопес сказал нам: «Ну, ребята, сейчас вы один раунд спарринга плотного сделайте».
И так получилось, что я бил оверхенд и Насруддину попал в блок, но очень сильно. Мне в ответ прилетел кросс прямо в челюсть. Очень сильный удар был, очень острый! Я не думал, что Насрудин настолько быстрый. Но он базовый боксер, и он меня тогда перестрелял. Самое интересное, что бил он меня как врага на тот момент. Но у меня получилось навязывать где-то борьбу, избегать сильных ударов. В конце тренировки я к нему подошел: «Насруддин, а зачем ты так жестко бил меня?» Он с улыбкой говорит: «Ну, я не знаю, ты большой, сильный. Ты меня тоже сильно ударил, поэтому как-то на автомате».
Мы посмеялись, потом вместе пошли поужинали, пообщались и как-то нашли общий язык. Постоянно спаринговались вместе, где-то могли кофе, чай попить после тренировки. Он мне много рассказывал про ММА, то есть какие-то нюансы. Очень хороший парень, очень воспитанный, у него хорошая семья, хорошие братья. С ним я больше всего проводил времени, общался.
— Видел у тебя с ним фото в соцсетях, подписано «День загара» — в каком-то дворике. А это где?
— Это было у него дома. Он как-то пригласил меня в гости, мы сделали барбекю. По-моему, это был конец марта, но было очень жарко в Париже. Мы решили немного потренироваться на свежем воздухе, у него задний дворик маленький был. Сделали бой с тенью, порастягивались, ну и решили позагорать, погреться на солнышке.
— А вообще Франция как страна тебе как? Что понравилось, что не понравилось?
— Много красивых мест, много достопримечательностей, вкусной еды. Тренировки понравились, различные торговые центры. Многонациональное место, все национальности там есть — от славян до африканцев. Там ты особо не выделяешься из толпы, всех можно встретить.
Из минусов — грязновато, в определенных районах много криминала. Погода не всегда стабильная — либо очень холодно и сыро, либо очень жарко. Прямо такая жара невыносимая, что невозможно даже прогуляться.
— С криминальными моментами приходилось сталкиваться?
— Нет, но видел много нехороших ситуаций, когда люди воровали, могли избить кого-то толпой прямо, что-то забрать у туристов. Продают всякие курительные смеси, наркотики тоже. Это, к сожалению, в некоторых районах присутствует.
— Дебютный бой в Ares выиграл нокаутом, но потом провалил допинг-тест. Как так получилось?
— У меня перед поездкой в Париж была операция на правом плече, оторвалось сухожилие бицепса. Восстановление должно было занять где-то полгода. После операции я очень хотел быстро вернуться в спорт, мне врач прописал один препарат. Я не помню, как он называется, но он был аптечный, и там было запрещенное вещество. Но, вы знаете, у меня был рецепт, все по назначению врача. Не было такого, что я самодеятельностью занимался. Да, восстановление пошло быстрее, я поправился. Честно говоря, я и не думал, что у меня что-то есть. Иначе какой умный боец, если бы что-то принимал, пошел бы драться под допингом, чтобы самого себя закрыть на три года?
Я приехал в Париж, согласился на бой, был уверен, что я чистый, не за что было волноваться. А спустя какое-то время мне пришло письмо, что они нашли в крови запрещенный препарат. И я просто был в шоке. Потом я уже начал понимать, что состав того препарата, что я колол для восстановления, был запрещен. Был суд, мы с Фернандом Лопесом нашли юристов. Мне удалось доказать, что это было с целью медицины, восстановления, но они мне только один год убрали — вместо четырех лет дали три года. Я доказал, что я не читер, допинг не использую, мне он не нужен. Я всю жизнь чистый. И в борьбе, и сейчас. А с чего бы мне на Ares что-то делать? Это не тот соперник, для которого надо что-то делать.
— Эта дисквалификация работает на Францию или на все зарубежные лиги?
— Она распространяется только на некоторые организации. Допустим, если бы я мог подписаться в UFC, то это никак не влияло бы, потому что в UFC есть своя антидопинговая система, и у меня было бы все хорошо.
— После победы в АСА Young Eagles видел много комментариев в духе «он же захимичен по уши». Ты на это как можешь ответить?
— Да никак, мне с самого детства всегда так говорили, что я химик, что-то использую. Если людям так проще думать, пусть думают. Я всегда с улыбкой это воспринимаю. Я-то знаю, что я делаю, а чего не делаю. Самое главное — быть перед самим собой честным. Знаете, когда такая ситуация произошла, я Фернанду Лопесу изначально все рассказал — не стесняясь, все как было. И он говорит: «Я вижу, что ты честно мне говоришь, что ты не врешь».
— У тебя потом в Ares отменилось еще три боя, два из которых были титульными.
— Да, я два раза должен был драться за титул, потому что Фернанд Лопес хотел подписать меня с рекордом 3-0 в UFC. Я даже знал Мика Мейнарда, это человек (матчмейкер. - Прим. «СЭ»), который отвечает за тяжелый вес. Заочно он уже знал меня. Все было готово, я почти выступил, и буквально за 10 дней пришло сообщение, я не смог взять титул и не подписался никуда.
— Сейчас ты на связи с Лопесом?
— Да, он после моего последнего боя набрал меня. Мы с ним поговорили, он поздравил, сказал: «Очень хорошо показал себя. Хороший, оказывается, у тебя тайский бокс. Все-таки Сириль дал тебе тоже какие-то навыки. Выглядишь хорошо, мощно, дышишь хорошо. Очень рад за тебя, желаю тебе успехов. Если хочешь приехать на сбор, Франция — твой второй дом, поэтому мы тебя все ждем».
— Не думал там тренироваться и в АСА выступать?
— Если честно, на данный момент не знаю. Может быть, приеду на сборы. Но для себя я вижу больше возможностей здесь, потому что такой тренер, как Андрей Сергеевич Гридин — единственный в мире, кто видит, как мне лучше тренироваться. У него есть все ключи к моему успеху, и даже эта победа (над Шадидом Рашидовым в АСА Young Eagles. - Прим. «СЭ») благодаря ему. Именно он выстроил всю игру в этом бою — тайский клинч и борьба. Так все и прошло.
— Когда Лопес тебе сказал про тайский бокс, ты ответил, что это все-таки не Сириль Ган, а Гридин тебе его поставил?
— Чему он был удивлен, это тому, что много коленей и локтей. У нас на сборах во Франции Сириль много показывал мне колени, как локтями бить. Но именно в практике все эти действия Андрей Сергеевич Гридин ставил. Объяснял, как доносить колено в точку, как носок натягивать, как опорная нога должна стоять, как локоть должен лететь. Вся эта работа была проделана именно Андреем Сергеевичем Гридиным.
