«С Федей невозможно легко работать, он всегда засаживает со всей силы». Как дзюдоист Емельяненко учился бить
Принято считать, что Федор Емельяненко самбист, но больших успехов он достиг в дзюдо (боевое самбо в расчет не берем), где выиграл молодежный чемпионат России в 1998-м и стал мастером спорта международного класса — так как входил в сборную России, которая в 1999-м выиграла командный чемпионат Европы (правда, найти его фамилию в числе участников в открытых источниках нам не удалось). Однако в 2000-м, столкнувшись с судейским произволом и недостатком в финансах, Федор решил сменить род деятельности — и ушел в бои без правил. В этом ему помог белгородский боксер Андрей Былдин: именно он привел его в команду Russian Top Team, которая базировалась в Туле и в которой заправляли боец Rings Магомедхан Гамзатханов (ака Волк-Хан) и вице-президент Всероссийской федерации самбо Владимир Погодин.
В августе 2000-го (именно в августе, а не в мае, как указано на Sherdog) Емельяненко выиграл первый «бой без правил», а уже в 2001-м стал чемпионом Rings — последним чемпионом Rings в тяжелом весе, за что впоследствии получил прозвище Последний Император (в Rings чемпионам давали лавровые венки — как у римских императоров). В марте 2003-го Емельяненко взял чемпионский пояс Pride, а через полгода перешел в петербургский клуб Red Devil. Не без скандала. Вот версия Былдина, вот — версия Федора.
Так или иначе, в бойца ММА Емельяненко превратился именно в Туле. Кроме боев, видео из тех времен сохранилось крайне мало. Однако Андрей Былдин согласился расчехлить архив — и предоставил нам видео их боксерского спарринга с Федором, а также фрагменты тренировки будущего чемпиона Rings и Pride. Это первая половина 2001 года. За плечами Емельяненко пять боев — четыре победы и одно нелепое поражение от Цуеши Кошаки (остановка поединка в самом начале из-за рассечения). По движениям, по технике ударов видно, что Федор не боксер, но бьет жестко и быстро, хорошо дышит. Ну, тут лучше не читать, а смотреть. Вот видео:
А теперь — интервью с Былдиным. О молодом Федоре. Нет другого такого человека, кто бы говорил публично о Емельяненко настолько откровенно и детально.
Когда Федор приехал в Тулу, весил 98 кг. За полгода набрал до 115
— С какими эмоциями пересматриваете это видео?
— Я уже давно не пересматривал, но бывало иногда. Практически за 22 года все ушло далеко вперед. То, как мы начинали, и то, как все происходит сейчас, — все равно что с лошади пересесть в машину. Но был энтузиазм, свое видение того, как готовиться к боям. Наши тренировки были в некоторой степени простыми, примитивными, но я видел, что борцу [Федору] не хватает ударной техники для подготовки, и старался его, уже состоявшегося спортсмена-борца, переквалифицировать, заставить начать думать в плане ударной техники. В основном это был бокс, потому что у нас не было времени, чтобы готовить ноги. Это были первые полгода наших тренировок, а ноги надо растягивать, постоянно держать в форме. Когда спортсмен уже состоялся, а мышцы его уже загрубели, растянуть ноги и подготовить их к высоким ударам уже сложно. Поэтому был упор на ударную технику руками, на защиту от ударов ногами. Встречные удары, щиты, дистанция. Отрабатывали разные комбинации.
В то время не было залов [для ММА]. У нас был зал «Динамо», в котором мы набарывались, также мы арендовали помещение в 3-й школе. Там я работал с Федором индивидуально. В борцовском зале «Динамо» были мешки, мы там тренировались всей командой, а человеку трудно в таких условиях, неиндивидуально, что-то рассказать за короткий промежуток времени. Я миллион раз повторял, как делается удар, — все равно у нас локоть вперед улетал. Тяжело было. Наверное, не хватало моего энтузиазма и профессионализма, чтобы все это исправить. Приходилось делать все это самому — и все с ним. Когда Федя приехал со сборов из Старого Оскола, он ни с кем не стоял в парах, а до боев оставалось две недели. Сказал ему: «Давай, Федя, бери перчатки, начинаем работать». У меня тогда был вес где-то 70 кг, а у Феди — 115.
— 115? Он же в боях никогда столько не весил.
— Было где-то 114-115, это нормально в период подготовки. Когда он только приехал в Тулу, весил где-то 98 кг.
— Получается, много набрал за это время...
— Да, потому что было правильное питание, все было распределено по времени. Федя хорошо кушал, был тихий час, были тренировки по качу. Так и получилось, что он набрал. С его слов, до Тулы он в партере проигрывал своему тренеру Владимиру Воронову, а после Тулы, когда уже поработал с ребятами, с Мишей Илюхиным, Воронова он уже не чувствовал. Сказал, что порвал ему связку то ли на руке, то ли на ноге. Федя прибавил и физически, и в партере.
Я не мог в тот момент найти тяжей в Туле, тогда бокс был не так развит. Сейчас в Туле много хороших ребят и в тяжах, и в полутяжах, международники есть. Тогда этого не было, приходилось тащить все на себе. У нас в команде был Бозигит Атаев, а так... Иногда просил ребят, таких же, как я, взрослых, но не тяжей, помогать. Олега Шпигеля, например. Женя Денисов иногда приходил. Но это легкие ребята. А Федя, как тяж, одним ударом мог все решить, это никому не нужно было — травматизм. Приходилось брать все на себя.
— С ударом у Федора сразу все было в порядке?
— Он очень неудобный, быстрый. А если пропускает удар — ему все равно, друг ты ему, тренер или еще кто-то, — ему нужно вернуть этот удар. Иногда на тренировках я спрашивал его: «Федя, зачем ты меня бьешь в затылок, я же тебе на ухо подсказки говорю». Были моменты, ребята со стороны его тоже спрашивали. А Федя в азарте... Мне других вариантов не оставалось — или быстрые атаки и дистанция, или клинчеваться, пока могу удержаться и не дать ему возможность размахнуться для сильного удара.
Не ставил Федора в пару к Атаеву — чтобы не стал пробитым
— Вы отметили Бозигита Атаева, потому что он — ударник?
— Бозигит — четырехкратный чемпион мира по ушу-саньда (на самом деле даже пятикратный. - Прим. «СЭ»). Он очень неудобный, бьющий и руками, и ногами, жесткий боец. Когда я в первый раз его увидел у Волк-Хана на тренировке, сразу заметил, что у него хорошая ударная техника. Мне захотелось постоять с ним в паре. Мы с ним поработали, парень жесткий, но мы так, 50 на 50 — друг к другу пристреливались. Я понял, что Бозигит — опасный, а Федя — начинающий ударник, есть большая вероятность, что он [Федор] может пропустить удар, а не хотелось, чтобы он был пробитым. На тренировках я вставал в пару с Бозигитом, потому что мы друг друга чувствовали, а Федю ставил с другими, чтобы ему не засадили.
— Федор и Бозигит потом стояли в парах?
— Да, стояли, но их сразу же останавливали, потому что ни один, ни другой легко работать не умеют. С Федей невозможно легко работать, он всегда засаживает со всей силы. Ему все равно, кто перед ним. У нас был момент: начинается легкий спарринг, Федя бьет мне боковой удар, я делаю нырок, он промахивается и падает. Сами понимаете, 115 кг вкладываются в боковой, если пропустить — можно потом ходить и воробьям дули показывать. Поэтому я всегда был по-дружески в зоне риска.
— «Воробьям дули показывать» — это, кстати, и выражение Федора в том числе. Он любит использовать эту фразу.
— Наверное, это мое выражение, которое прилипло еще с тех времен.
У Федора была веревочка, которой он мерил свою талию
— Вы сказали, что Федор весил 98 кг, когда только приехал в Тулу. Я у него недавно спрашивал, были ли у него когда-нибудь кубики пресса. Он сказал: «Было дело».
— Никогда не было пресса у него.
— Даже когда весил 98 кг?
— Расскажу немного личный момент. Мы ехали на обед в «Фаэтон» или в «Остап», приезжали домой и все ложились спать, но не Федя. Он не ложился, разрабатывал талию, хотел свой «кубик пресса» переработать в кубики и все время замерял веревочкой — у него была веревочка, — на сколько у него «кубик» уменьшался. У Федора обманчивая фигура. Он не совсем как ребята качки-пуховики. Он без кубиков, но у него большая взрывная и физическая мощь.
Он физически сильным был всегда, но сейчас он уже в возрасте, возраст берет свое. Накопилось много травм. Даже перед боем с Бейдером, я знаю, у него много травм, ему тяжело. Он выходит на этот поединок на морально-волевых качествах. Конечно, мы все равно всегда за него переживаем, он наш друг. Да, где-то кошки пробегали, но мы на это не обращаем внимания. Главное, что паровоз идет вперед, наш спорт стал популярен. Остальное — мелочи. Мы всегда желаем Федору победы. Думаю, все ребята, все российские спортсмены и просто любители спорта болеют за него.
— На этом видео Федор явно другой в стойке, чем сейчас. Тогда он только начинал заниматься ударными видами, но...
— Он тогда уже был хорош в стойке. Когда он только приехал на смотрины в «Динамо», с Ханом пуш-пуш прыгал, там вообще были вертолеты. Федя был опасен, мог с двух рук одновременно засадить. Бокс отдыхает.
— Впоследствии Федор стал держать руки еще ниже во время боев, при этом у него появились обманки и взрывной удар правой. В этом же спарринге он работал в основном джебом, правую не так часто подключал, как сейчас.
— За такой короткий промежуток времени было очень сложно переделать бойца в ударника, нереально. Не то что научить бить, а заставить думать по-боксерски. Выхватывали самое эффективное. Работали в трех разных плоскостях. Да, Федя — корявый, но за счет этого он был гораздо... Например, на тренировках с Сергеем Харитоновым было проще, он — школьный, у него хорошая техника, он умеет контролировать удар. С ним можно правильно работать. А от Феди можно ждать всего. Он даже сам может не знать, что он него ожидать.
Былдин увлекся турниками: в 51 год подтягивается 50 раз
— Можно сказать, что Федор как ударник рос как на дрожжах?
— Мне не нравилась его ударная техника. С ним всегда тяжело работать. Я тогда говорил с Михаилом Илюхиным, чтобы поставить Федора к боксерам, чтобы он поработал с ударниками, посмотрел хотя бы. В ухо дуть и повторять... Я же не профессиональный тренер, просто друг, который дал руку и показал направление, по которому можно идти. Мы всей командой Федору помогали. Я — любитель. И до сих пор занимаюсь. Мне 51 год, я 150 раз отжимаюсь и 50 раз подтягиваюсь. Стараюсь держать себя в форме.
— Это за подход?
— Да, за подход.
— Ничего себе! А какой у вас рекорд?
— Никогда рекорды не ставил. Просто с возрастом захотелось. Когда исполнилось 50 лет — захотелось подтянуться 50 раз. Решил пойти лесенкой, дошел до 20, потом набрасывал-набрасывал и за месяц от 20-30 дошел до 50. Если говорить про общее количество — я как-то за тренировку 650 раз подтянулся.
— С Федором в лесенку не играли случаем?
— Ну, так, до 10 раз. Цели подтягиваться не было. В конце тренировки два-три подхода делали, но не на максимум. Это уже с возрастом появилось желание [подтягиваться], хочется быть в строю.
Как-то Волк-Хан ткнул Федора, а тот взял его руку и сказал: «Больше так не делай»
— Федор — один из первых реально универсальных бойцов ММА. Если взять того же Михаила Илюхина — безусловно, он один из наших лучших мастеров партера, но все-таки не стал полностью универсалом.
— Вопрос я понял. Мне этот вид спорта был сразу интересен, я покупал кассеты на черном рынке, когда восьмиугольники только появились. Первый бой, который я посмотрел, — 1995-й год, Илюхин против Игоря Вовчанчина. Когда они встретились, я увидел, что ударнику гораздо сложнее попасть, чтобы нокаутировать соперника, чем борцу спрятать голову, пройти и перевести в партер, начать делать свою работу. Когда Федя только пришел, у нас было много споров и с Ханом, и с другими ребятами. Они спрашивали: «Чего ты его боксу учишь? Ему бокс не нужен, ему надо удар ставить». Но Федя сказал мне: «Я буду тебя слушаться, потому что нельзя научиться играть в шахматы, не зная всех ходов». Мы начинали со стойки, передвижений, заставляли мозги работать. Это непросто, потому что борцы боятся ударов, а человек боится ударов, потому что не видит и не понимает, как от них защищаться. Поэтому была такая задача. Ноги — это Николай Питьков, у него больше от карате. Считаю, Феде очень по ногам помог Руслан Нагнибеда. Когда мы тренировались в одном зале, я видел, как он подводит ноги. То, что было у нас, — мне кажется, это не совсем подходило для смешанных единоборств. Нужны были тайские ноги. Я видел, как Нагнибеда подводит ноги, колени, и уже тогда сказал Федору: «Вот, парень хорошо ноги ставит». С Харитоновым работал Эльдар Кенкерли. Федор уехал, а Харитон остался. Мы попросили, чтобы Эльдар ставил Сергею именно тайские ноги. Он быстро научился держать лапы и в дальнейшем работал с Харитоном по ногам.
— Какой у молодого Федора — в период с 2000 по 2003 год — был распорядок? Как много тренировок в неделю, какие тренировки, как это все было распределено?
— Федор был очень дисциплинирован — наверное, самый дисциплинированный. Четко придерживался графика тренировок. Подъем, утренняя тренировка, обед по распорядку, тихий час, потом тренировка в пять часов в зале «Динамо». Волк-Хан и Миша Илюхин там собирали большую команду борцов, акцент был на борьбе. Голый торс, набарывали в основном партер. Работали над тем, как занимать выгодное положение, делать удушающие и долбить. Но я после того боя Вовчанчина и Илюхина заметил, что Мише не хватает знаний в ударной технике. Вернее, не после этого боя, а уже в Японии, когда он дрался с Куинтоном Джексоном (в 2003 году в Pride, Джексон забил Илюхина коленями. - Прим. «СЭ»). Я видел, что и Хану, и Мише не хватает ударки. Позднее Хан стал просить, чтобы я для всех проводил тренировки по боксу. Потом они дополнительно взяли профессионального тренера.
— Бывало, что Федор кого-нибудь нокаутировал в спарринге?
— Нокдауны были, но мы же старались останавливать, чтобы не было травматизма. Ребята готовятся к соревнованиям, не все профессиональные ударники, не всем это нужно. Кому нужно лишнее сотрясение? Роману Костенникову много доставалось, потому что мы жили вместе — и он подходил по тяжам. Когда они вставали в пару с Федором, Рома, бывало, по несколько раз бывал в стоячем нокдауне. Я спрашивал: «Федя, парень поплыл, чего ты его добиваешь?», а он в ответ: «Андрюха, а кто меня в бою жалеть будет?» Ну, он всегда такой был. А потом мы шли [с тренировки] вместе, ели за одним столом, спали в одной комнате.
Федя — человек с достоинством... наверное, легкоранимый. Волк-Хан, когда Федор только приехал в Тулу, был уважаемым человеком, к тому моменту уже многого достиг. Помню, в Японии был момент в лифте: Хан в шуточку Федю ткнул немного, а Федя взял его за руку и сказал: «Хан, больше так не делай». Ему это не понравилось, он сразу дал понять, что ему такие шутки не по душе. Я этот момент запомнил. Можно было это как-то обыграть с улыбкой, но Федя этого не понимал. Однако Федя и сам шутник. Бывало, дернет кого-то за ухо так, чтобы щелчок слышно было... Могло и ухо повиснуть.
— Чего бы пожелали Федору в бою с Бейдером?
— Я считаю, что в первом бою между ними Федору не подфартило. Ну, это тяжи, один удар порой решает все. Если Федя сейчас правильно настроится, то, думаю, выиграет. У него для этого все есть. У него огромный багаж знаний, он в ринге уже 23 года. Единственное, конечно, у него много травм. Я болею за Федора, желаю ему победить, но, наверное, уже пора подумать о завершении карьеры.
Дорога проложена, многие поколения выросли на нем, у нас много очень интересных бойцов. И Петр Ян мне нравится, я встречал его, интересный боец. И Шара Буллет интересный, я вижу, как он идет по карьерной лестнице. Братья Немковы показывают хорошие результаты. Считаю, что Россия на сегодня — одна из лучших команд в мире. Много интересных бойцов — и есть огромный потенциал.
Когда мы начинали, у нас не было интернета, не было такого объема информации, как сейчас. Все было построено так: либо ударники, либо борцы. Так во всем мире было. То, что я настоял на том, что Феде надо ставить ударную технику... После того как он стал чемпионом Pride и победил Ногейру, Ногейра уехал в Америку и стал готовиться в профессиональном клубе под реванш с Федором — у профессиональных тренеров по боксу. Но Федя выиграл и второй бой. Но было уже гораздо сложнее, пошел перелом в мире. Не стало деления на борцов и ударников, боец должен уметь все, как я изначально и говорил Федору.
Федя, желаем тебе победы. Я всегда говорил, главное — здоровье. Желаю, чтобы ты не потерял здоровье. Чем больше здоровых людей, тем здоровее наша нация. С уважением ко всем ребятам, которые занимаются смешанными единоборствами, — будьте здоровы!
