«Пацаны на сборах называли чемпионом Дагестана». Русский боец с Кавказа: приехал в Америку, оформил нокаут за 17 секунд
Уроженец Владикавказа Никита Кульшин стал чемпионом мира и России по ММА среди молодежи, успешно выступал в ACA Young Eagles (там молодые бойцы порой показывают такой уровень, что и в UFC не всегда увидишь), но решил строить карьеру в США. В январе 2022-го он отправился в Америку — не имея каких-либо завязок с известными бойцами и тренерами. Там стал работать грузчиком и параллельно тренироваться — посчастливилось оказаться у голландского тренера Генри Хуфта в зале Kill Cliff (прежнее название — Sanford MMA). Полтора месяца назад Никита, выступающий в самом популярном в России весе — легком, дебютировал в США — на турнире пусть и локальной, но довольно известной лиги LFA. Дебют получился более чем успешным — он нокаутировал Джовани Круса (6-5) уже на 17-й секунде боя.
23-летний Кульшин (4-0 в проф. ММА) в большом интервью «СЭ» в подробностях рассказал о своей жизни и карьере в ММА.
Как работает грузчиком в Америке: зарплата, нечестные клиенты
— А это правда, что ты приехал в США работать? В смысле не быть бойцом, а где-то вне спорта работать?
— Я приехал сюда именно тренироваться, выступать. Здесь все равно как-никак попадаешь в новые условия, надо и поработать. Пока совмещаю.
— Что за работа у тебя?
— Moving — грузчики по-нашему. Помогаем людям переезжать с одного места на другое. Или на стройке работаем. По-разному бывает. Друзья помогают. Перед боем я не работал, пацаны сказали: «Давай, завязывай с работой». Ну, они постоянно говорят типа: «Твоя задача — тренироваться, мы поможем, чем сможем». Это мои друзья, я с ними уже долгое время знаком. А так, все равно приходится работать, неудобно на шее сидеть. Элементарно хочется выйти куда-то, чтобы свои деньги были. Пацаны целый день вкалывают, работают, а мне, например, надо пойти что-то купить себе, я же не буду говорить: «Дружище! Скинь мне деньги, я пойду себе то-то куплю». Пацан целый день трак-драйвером работает, они там за сутки могут 3-4 часа поспать.
— Ты вчера написал мне слово «рейс», я даже подумал, что ты дальнобойщиком работаешь.
— Нет, мы можем здесь поехать в один город, допустим в Орландо, это 3-4 часа от Майами, загрузить фуру, прицеп — диваны всякие, все такое. И, допустим, время уже позднее, куда-то долго ехать — заехали в мотель, остановились, утром встали и доехали, разгрузились.
— Сколько платят в Америке за подобную работу?
— По-разному. От 18 до 22 долларов в час. Плюс кто-нибудь чаевые накинет, либо, если переносишь что-то тяжелое, надо платить дополнительно.
— Американцы же щедрые на чаевые.
— Да я бы не сказал, не всегда. Здесь и такие люди попадаются, что, блин... Не то что чаевые, они и перевозку оплачивать не хотят. Могут и копов вызвать. Допустим, перед нашим приездом хозяин говорит: «У меня двуспальная кровать, определенные вещи», и ты выезжаешь на маленькой машине. Приезжаешь — а там всю хату надо грузить, два дивана, коробок 50, еще и выясняется, что еще что-то дополнительное, а это же деньги, это все упаковывать надо. Пытаются как-то недоговорить или говорят, что по объему будет 600 кубов, а на самом деле 1000. Пытаются сэкономить.
— И полицию на вас вызывали?
— Да, бывало. Просто загрузили на одну сумму, и пока с нами не расплатятся, мы трейлер не загружаем. Когда привезут определенную сумму... Допустим, я — хелпер, я помогаю разгружать. А тот, кто делает контракты, ведет контакт с теми, на кого мы работаем, с клиентами, — я с ними вообще не особо контактирую. Так, просто спрашиваю, куда что поставить, куда отнести, надо ли что-то собрать или разобрать.
— Сколько ты уже в Америке? Больше года же.
— Да, больше года. Полтора года. Даже могу сказать точную дату, когда я выехал из Осетии. Это было 24 января [2022 года]. Помню, потому что мне тогда друг позвонил и сказал, что у него родился сын, пригласил отметить. А я сказал, что у меня не получается.
— Ты давно планировал уехать?
— Я всегда говорил маме и тете, что уеду. Они мне отвечали: «Да куда ты уедешь? Иди на работу устройся или учебу заканчивай». Недавно созванивался с семьей, вспоминали это, они все говорили: «Вот, Никита говорил, что уедет, а мы ему не верили. А тут бах — и он уже в Америке!»
Как в Осетии выгоняли из борцовского зала за бойцовские шорты
— Какая у тебя база?
— У нас во Владикавказе на Пятой школе, на Церетели есть зал, он называется «Ушу-саньда». На соревнованиях выступали, меня представляли: «Никита Кульшин, зал «Саньда». Я когда туда только пришел, был 2013 год, где-то в сентябре меня друг отвел. Я на тот момент знал пацана, хоккеиста Георгия Цукиева. Он меня туда привел. Там небольшой зал, подвальное помещение. Мне много кто говорил, что это хороший зал. Они специализировались больше на ударке, у нас даже матов особо не было в зале. Были большие, пышные маты, как на физкультуре. Был день спаррингов, мы расстилали эти маты, стелили рекламные баннеры, чтобы маты не уходили, как-то на скотч приклеивали. Так и боролись.
Тренер нас во все виды спорта засовывал. Постоянно ездили на открытый чемпионат Минеральных Вод по кикбоксингу, потом на чемпионате республики выступали. Вьет во дао — такой вид спорта был, сейчас его поменяли, засунули во всестилевое карате. Это, в принципе, тот же самый кикбоксинг, только в кимоно. Потом всякие РСИ, все эти бои, мы постоянно ездили куда-то. Честно сказать, не знаю, какая именно у меня основа. Просто тренер в один момент уехал в армию и сказал нам: «Ходите на борьбу и на бокс, уделяйте время функциональной подготовке, она дольше всего набирается».
— В общем, ты занимался всем подряд одновременно?
— Можно и так сказать. Ну, больше был уклон на стойку. Тренер у нас бороться умел, но так, коряво. Самоучка, где-то его научили. Тренером у меня был, кстати, Антон Абрамов, он в свое время был перспективным бойцом. Выступал в Кисловодске в FSF — это там, где можно в затылок бить. Он в свое время подрался там со многими топ-бойцами, которые сейчас выступают в UFC или в Bellator. По кикбоксу мой тренер хорошо выступал.
— Понятно, что Северная Осетия в первую очередь ассоциируется с вольной борьбой. Борьба у тебя неплохая, можно подумать, что ты оттуда в ММА пришел.
— Я просто очень долгое время ходил на вольную борьбу и боролся, боролся, боролся. У нас в то время бойцов в зале борьбы не особо любили. Думаю, если спросить ребят из Дагестана или Чечни, у них тоже такое было. Если какой-то левый пацан залетит в зал борьбы, у него спросят: «К кому ходишь, куда?» Если он ничего дельного не ответит, а будет говорить типа: «Я вот у тренера тренируюсь», его попросят сказать имя, и придется пытаться вспомнить хотя бы одного тренера. Бывало, что из зала борьбы меня выгоняли, — много раз бывало. Мне 14-15 лет было. Они говорят, что за здоровый образ жизни, и в то же время выгоняют с тренировок. Не понимаю таких людей.
— А почему выгоняли?
— Просто выстраивали в строй — у нас в залах вольной борьбы очень много людей. Я на «Труде» был, туда очень много людей приходят на утренние и вечерние тренировки. И вот, выходят, видят тебя в первый раз. Республика маленькая, все друг друга знают, разные залы в разных точках, но основные — это «Труд», «Спартак» и академия вольной борьбы, которую недавно построили у нас. В общем, бывало, выстраивались в ряд, нам говорили: «Так, я тебя видел на каких-то соревнованиях по боям. Ты не боями занимаешься?» Я отвечал, что нет. А мне в итоге говорили: «Как нет? У тебя шорты бойцовские», и выгоняли из зала.
— Получается, есть какая-то ревность к бойцам?
— Не то чтобы ревность... Все равно спортсмены разные, в основном на борьбе бывало — пацаны-то у нас все с характером, с темпераментом... Придешь, начнешь с кем-то бороться, где-то швунг не так сделал, слишком сильно, или где-то ударил как-то, слово за слово — бывали драки. Из-за этого недолюбливали, когда бойцы приходили. Ну, сейчас уже ситуация изменилась, стало получше. Тогда-то ММА только зарождались. Хотя и сейчас, я считаю, в нашей республике ММА только зарождаются.
Как Никите в Петербурге отказывались сдавать квартиру из-за того, что он с Кавказа
— Если посмотреть на комментарии под твоими поединками, там пишут: «Наш, славянин!» и прочее. Понятно, что имя у тебя русское, но ты из Осетии, но мне кажется, ты не на сто процентов русский.
— Нет, я на сто процентов русский. У меня папа вообще из Воркуты. Он родился там, выроc. Даже я в детстве там был, просто смутно помню, мама говорила мне об этом, я еще совсем маленький был. Она рассказывала, что мы тогда неделю ехали на поезде к отцу. Отца в 26-27 лет отправили в армию — из Воркуты во Владикавказ! Представьте, какое расстояние! Считай, через всю Россию. Он там как-то познакомился с моей мамой. Мама родилась во Владикавказе, но у нее фамилия Кичанова, она русская. А то, что ты говоришь про «не совсем русский», — просто акцент у меня есть, это из-за того, что я там живу [в Северной Осетии]. Человек, когда слышит определенную речь, запоминает ее, она у него остается.
А так — я могу столько таких забавных историй рассказать! 2017 год, у меня друг поехал в Питер на сборы к Марату Балаеву, тот тогда только победил Раисова, звездой был. Я учился на первом курсе, сказал маме: «Хочу поехать в Питер». Она мне: «Какой Питер? Учись, первый курс». А я думал: «Блин, Заур поехал, там зал, туда-сюда». В общем, я поехал в Питер на месяц-полтора. Приехал — такой город огромный! Я спросил: «А как вы вообще добираетесь до зала?» Мне объяснили: «Пешочком до метро 20 минут, на метро час, потом еще надо выйти — доехать...» У Балаева тогда было два зала — «Белые волки», где он тренировался, и еще один, недалеко от нас, на проспекте Просвещения, борцовский клуб. Мы жили в одной квартире, хотели переехать в другую. Я по телефону звонил, договаривался. Собеседники по голосу слышали что-то не то, спрашивали, как зовут, я им называл имя, они понимали, что русское имя. А потом, когда видели мою прописку в Северной Осетии, их лицо сразу менялось. Начинали говорить: «А мы сдаем только лицам со славянской внешностью». Я им говорил: «Но я же русский», а они спрашивали: «А почему прописка на Кавказе?» Объяснял, что я там родился, вырос. Кто-то отказывался сдавать квартиру, кто-то отвечал: «Ну, наберете...»
— Неприятно, конечно.
— Не то что неприятно, это недопустимо! Получилось, что у нас возник напряг с квартирой. В итоге этот напряг разрешился, но осадок остался. Я, будучи... Да какая разница? Любой пацан, какая разница откуда — из Осетии, Дагестана, Чечни, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, — едет, условно, в Москву и в своей же стране не может квартиру снять. Если в Америке кому рассказать... Чернокожие говорят, что их ущемляют, а если взять пацанов с Кавказа и посмотреть, какие к ним бывают претензии, спрос, предъявы в вопросах квартиры или еще чего-то, — это вообще мелочью покажется. Не знаю, почему так. Я свой среди чужих везде.
— А в Осетии?
— Нет, в Осетии нормально, но иногда заходишь в комментарии... Мне говорят не обращать внимания, но вот пишут [в новостях]: «Боец из Северной Осетии выиграл», и в комментариях кто-то поздравляет, а кто-то им отвечает: «А что вы его поздравляете? Он же даже не осетин!» Бывали и такие комментарии, их мало, но все равно, когда ты начинаешь, пытаешься... Я понимаю — надо привыкать, что бывают не только хорошие комментарии, без этого никак. Но все равно неприятно.
Какие различия есть в менталитетах русских и осетин
— Понятно, что все кавказские республики разные, с разными менталитетами. Северная Осетия отличается тем, что это православная республика. Есть ли какое-то сильное различие между жителями средней полосы России... грубо говоря — между русскими и осетинами?
— Ну, как сказать... Как говорится: «Москва — не Россия». Есть такая заезженная фраза. Я бывал в Белгородской области, в Старом Осколе у Никиты Михайлова, Сергея Калинина, у многих пацанов, они — такие же, как и большинство у нас. Обычные парни. Нормальные пацаны, с понятиями, знают, что такое хорошо, что такое плохо, знают, что если ты ответишь определенным образом, то тебе могут дать по лицу. Не так, как в Питере или Москве. Кто-то тебя сам заденет, ты ему скажешь: «Аккуратнее», он начнет на тебя сам гавкать, ты на него заорешь или что-то сделаешь, а он тебе — опачки — заява. «Давай, ударь меня, я заявление напишу». (Смеется.)
Нет, ну есть сильные различия. Допустим, к нам пацаны из Омска приезжали на сборы — совсем другие ребята. Если взять Питер и Москву — там определенный круг, свой. А если брать места попроще — та же Белгородская область, Старый Оскол или Омск, — обычные пацаны, такие же, как и мы. Единственное, что замечал: допустим, если я с другом куда-то еду на маршрутке, я могу за него заплатить или он за меня, можем поспорить, кто заплатит. А там так: я за пацана заплатил, а он мне вечером деньги принес в комнату в комплексе, где мы живем. Он мне приносит деньги, я его спрашиваю: «Что это?», а он объясняет, что это за проезд. Я с удивленными глазами стою и думаю: «Ничего себе!» Или в магазин пошли что-то купить, спрашивает: «Можно к тебе в тележку закину?» Наберет на небольшую сумму, рублей на 100-150, какие-нибудь сладости или булки. Подходим к кассе, говорю ему: «Да нормально, оставь», потом чек берет, смотрит, сколько я потратил, и отдает мне, сколько должен. У нас такого не бывает, у нас по-другому.
Как тренируется в Америке: приходится подсказывать даже бойцам UFC
— Вернемся к Америке. Как ты оказался в зале Kill Cliff MMA — бывший Sanford?
— Получилось так: здесь, недалеко от меня, где живет мой друг Аза, есть филиал American Top Team. Обычный зал, там тренируются любители, не основной зал. Друг тренировался там. Когда я только приехал, у меня не было возможности попасть в тот же Kill Cliff. Я просто знал, что здесь есть два зала — Sanford и American Top Team. Я много пропустил, была травма плеча, месяца три-четыре не особо тренировался, лечил руку. Начал ходить в первый зал. Прошло полтора-два месяца, я решил съездить в American Top Team. А чтобы тебя взяли в American Top Team, ты должен или быть с кем-то на контракте, или чтобы кто-то на месте поговорил — чтобы тебя показали, чтобы ты, если не планируешь в ближайшее время выступать, был хотя бы полезен для команды.
В Kill Cliff по-другому. Можешь просто зайти посидеть с друзьями, в American Top Team такого нет. Допустим, я пришел туда с другом — например, с Азаматом Бекоевым, — к нему и ко мне подбегают и говорят: «Вам надо выйти!» То есть ты не можешь туда с другом прийти, чтобы он там посидел. Нельзя. А в Kill Cliff братская обстановка, тренер — Генри Хуфт — пипец какой мужик! А оказался я там так: один пацан пришел, мы постояли в парах, потом я с кем-то заговорил, он услышал и спросил: «О, ты по-русски разговариваешь?» Я ему ответил: «Ну да». Он представился: «Меня Игорь зовут». И спросил: «А что ты тут делаешь? Ты хорош, я с тобой неплохо постоял. Я вот бываю в Kill Cliff, на спарринги езжу, давай один раз со мной съездишь? Может, кто заметит, останешься там». Я согласился, сказал: «Давай, будешь ехать — позвони». Он заехал за мной, я поехал туда, пришел на спарринги, постоял, побоксировал, мне понравилось. Там было много людей, смотрю — один из UFC, другой из Bellator, пятый, шестой, седьмой номер рейтинга в UFC! Думаешь: «Блин!» Раньше где-то во Владике тренировался, для тебя боец UFC — это была звезда! А сейчас понимаешь, что это такие же пацаны. Кроме некоторых определенных моментов в стойке, хорошие почти все. А вот борьба — блин, я пришел и, хоть и долгое время не тренировался, все равно не уступал, еще и многим показывал, что делать. Допустим, пацан выступает в UFC, а я ему показываю элементарные вещи — например, как лучше защититься.
— А что за бойцы UFC, с которыми пересекался?
— Например, Рафаэль Физиев. Такой парень! Пришел в зал, мы еще не знакомы были. Один раз в парах постояли, второй, поборолись, и так получилось, что в какой-то промежуток времени я помогал ему готовиться к бою с Дос Аньосом.
— И тот бой он провел хорошо.
— Да. Я с ним стоял в парах, мне понравилось. Все равно необычно, думаешь: «Вот, он в UFC, надо постоять, поработать». Азарт появляется. Недавно тренировался с ребятами, я на них 5-6 лет назад смотрел по телевизору и думал: «Вот это уровень!» А сейчас каждый день видишь их в твоем же зале, тренируешься с ними.
— Как тебе ударка Рафаэля? Он все-таки ударник в первую очередь.
— Ударка у него хорошая, да, он взрывной такой! Еще и постоянно, когда боксирует, как маятник — туда-сюда, бум-бум-бум. Здоровский парень. Джаред Гордон — с ним стою иногда. Кевин Ли тоже у нас в зале бывает.
— Кстати, вот у кого есть борьба.
— Я бы не сказал, что он на каком-то высоком уровне.
— Он в свое время говорил, что выигрывал у Хабиба, и называл себя чуть ли не единственной угрозой в легком весе.
— Борьба у него неплохая, но не сказал бы, что там очень высокий уровень.
— Не космос, короче говоря.
— Не скажу, что он меня может удивить.
— А физически он сильный?
— Физически — да. Он очень большой. Мне кажется, он весит в районе 84-85 кг, может, даже больше. Он такой сбитый, крепкий.
— Сколько сейчас весишь ты?
— В данный момент — 81-82.
— Маловато для современных легковесов, они в основном сейчас здоровенные.
— Да, здоровенные, но ты должен прекрасно понимать, что... Я до этого выступал в 66 кг, в 70 мне удобнее всего. Я чувствую и силу, и скорость.
— В России, на мой взгляд, благодаря Хабибу и впоследствии Исламу Махачеву легкий вес стал суперпопулярным. Ты, получается, выступаешь в том весе, в котором в России легче всего засветиться. Кто из бойцов легкого веса импонирует тебе больше всего?
— Ударка нравится у Шаблия. Когда я смотрел его бой с Тофиком — а Тофик у нас проходил сборы, — когда они только начали, я смотрю: такая скорость! Еще и белые перчатки, от этого кажется, что бьют еще быстрее. Просто перестрелка, пули летят! Думаешь: «Блин, вот это скорость». И Шаблий хорошо подловил Тофика. Я с Тофиком пообщался, он хороший парень — и как спортсмен, и как человек. У Ислама, разумеется, хорошая борьба, он сильно удивляет. Но все равно Хабиб был посильнее. Многие говорят, что Ислам талантливый, но Хабиб показал всем, что такое «одеяло». Завернул в трубочку кого-то и просто сидит, никто подвинуться не может. Как бетонной плитой накрывает.
— Генри Хуфт советовал посмотреть какой-то особо познавательный бой?
— Такого особо не было. Он такой мужик: мы можем сидеть в зале, а он скажет: «Приезжайте к нам после тренировки», приглашает к себе домой. Мы можем покушать, посидеть и поболтать. Представляете, какой это человек — будучи на таком уровне, воспитав многих звезд UFC, приглашает к себе домой обычных пацанов, которые занимаются у него в зале. И узнает у них, чего не хватает залу. Если посмотреть глубже — человек на самом деле фанат всего этого, пытается разобраться, где прибавить, где чего не хватает. И так он спрашивает многих. Как ни крути, сейчас ММА очень сильно развиваются.
— Я так понимаю, он, мягко говоря, не тренер-диктатор, а наоборот.
— Ну, знаете, где надо, он может и... Он смотрит [за тренировками] вместе с Грегом Джонсоном — тоже прикольный тренер, — они постоянно разговаривают. Генри может сказать: «Блин, пацаны, это наш бизнес, ваш хлеб, мой хлеб, давайте будем относиться серьезно», если увидит, что пацаны сачкуют. Может кнут достать и указать тебе. Допустим, спарринг идет, кто-то устал, присел отдохнуть, он либо говорит: «Что ты сел?», либо: «Больше боритесь!» А борьба — это тяжело, все любят в стойке побоксировать. В борьбе ты можешь устать. Генри и Грег Джонсон могут повыдавать.
Как провел первый бой: вышел с сумасшедшим настроем, за победу получил копейки — и не переживает из-за этого
— А Генри Хуфт был в твоем углу на поединке?
— Нет. Шамиль Никаев был.
— Хороший боец из Bellator.
— Не только хороший боец, но и хороший парень. Он так помог, если честно! На тот момент он еще держал пост. Я прилетел, у меня диета, я тренируюсь — он со мной потренировался, помог, лапы подержал, сам поборолся. Помог еще одному пацану, потом еще одному. Мы потеем, в зале делаем потеплее, а он целый день не ел и не пил, конец поста, самые тяжелые дни, как говорят. Смотришь на него — даже воду не взял. Он очень сильно помог, красавчик. Я после взвешивания уже мог попить воды, пошли на вечернюю тренировку, а он все равно с нами, хотя ему все еще нельзя пить и есть.
— Дебют у тебя получился сумасшедший, нокаут на 15-й секунде.
— На 16-й или 17-й. (Улыбается.) Изначально моим соперником должен был стать американец, левша. Прошло пять-шесть дней, и мне сказали, что он отказался от боя. Затем дали нового соперника — тот тоже отказался. Снова дали соперника — он тоже был левша. Готовились под левшу, прошло две недели — тоже сорвался. Сказали, что будут снова искать оппонента, мы продолжили готовиться. И вот за четыре недели до боя мне дали этого бразильца. Тоже левша, я посмотрел его бои — ничего удивительного, просто крепкий парень. Во всех боях чисто вперед шел, работал на разменах.
И мы заметили, что он часто бьет левой ногой, но не особо перекрывается. В зале оттачивали комбинации через правую руку — стандартные под левшу. В общем, так и получилось. У меня такие эмоции были! Я вышел, заиграла музыка — раз, стою, все кричат, кто-то мне руку дает. Я сам себе сказал: «Блин, Никита, ты в Америке! Первый бой. Просто выйди, кайфуй, расслабься». Вышел в клетку, честно сказать, на этот бой я был так готов ментально — никогда еще не был так готов. Ни за что не переживал. Бывает, все равно в голове какие-то вопросы к самому себе возникают, а в этот раз, когда я выходил... Ну, любой человек всегда разговаривает с собой перед боем, а в этот раз было спокойствие в голове.
— Сколько заплатили за победу? 5 тысяч + 5 тысяч?
— Нет, вообще по фигне! 750 + 750.
— Ой, ничего себе, какие там мелкие гонорары, хотя лига известная.
— Да, лига известная, но они много не платят даже тем, кто за титул дерется, — максимум 2500 + 2500. Но у них хорошая, развитая промоутерская деятельность. Они тебя и на Fight Pass закидывают, и к себе на страницу. Это приближенная компания к UFC.
— Трамплин.
— Ну да. Когда только начинаешь, понятно, хочется и денег подзаработать, и на свои нужды, и родителям дать, но все равно поначалу на это смотреть не надо. Ты занимаешься своим делом, вкладываешь силы, энергию, мысли в одно направление. Тренируешься-тренируешься-тренируешься, выступаешь и не смотришь на деньги. А деньги придут со временем. Я так думаю.
— А гонорары пока как у нас в поп-ММА, одним словом.
— Я когда в России дрался, за первый бой мне заплатили 20 тысяч + 15 тысяч (тут речь идет о рублях. — Прим. «СЭ»). Второй бой на Open FC — я должен был драться с одним, но он соскочил, потом еще один, второй, третий... В итоге мне за неделю кого-то нашли и ничего не заплатили.
— В смысле ничего не заплатили?
— Так получилось, что гонорара не было. Дали тысяч 15. Третий бой — там уже дали побольше, 30 + 25, что-то такое. Сейчас я на суммы не смотрю. Есть бои — делаю. Хочу обязательно подраться летом, поставил себе такое условие. Рука побаливает только, а так — все в порядке.
— Это после того боя?
— Да. Когда я добивал, я ему в лоб попал, и старая травма дала о себе знать.
— Пока по датам нового боя ничего не предлагали?
— Пока ничего не известно. Я просто подошел к менеджеру и сказал, что хочу подраться летом. Мне сказали, что пока надо залечить руку, а над боем уже работают.
Как попался на гильотину Шавката Рахмонова четыре раза, что за человек Гилберт Бернс, что не любит в тренировках
— У тебя цель — UFC?
— В идеале — да. Хотя в других лигах платят больше, детская мечта сохраняется, и ты понимаешь, что можешь легко ее реализовать. Просто надо, чтобы время все расставило на свои места.
— Ну, старт хороший, да и стиль у тебя универсальный.
— У меня всегда спрашивают: «Какой план на бой?» Я отвечаю: «Начну с ударки, потом еще что-то как-то...» Всегда есть определенные планы на бой, но у меня постоянно такой сумбур получается... Если не в борьбе, то в стойке, или наоборот. Ну, все равно, я думаю, мы скоро выйдем из этого и будем работать более профессионально, без лишнего сумбура. Правильнее подходить к этому всему. Я вижу, как многие работают, вплоть до мелочей. У кого-то из зала большой бой — они собираются в зале, смотрят определенные поединки, нарабатывают связки.
— Чего тебе не хватает в Америке?
— В каком плане? В тренировочном или вообще?
— Я думаю, в жизненном. Но если есть что-то и насчет тренировочного процесса, то тоже интересно услышать.
— Да, в принципе, всего хватает. Но, как ни крути, к дому тянет, скучаю. А так — все нормально.
— Скучаешь, но понимаешь, что нужно развиваться.
— Да. В любом случае пока лучше остаться здесь, посвятить этому время. Бывали случаи, что мама, тетка, еще кто-то говорили: «Надо работать». Я отвечал: «Дайте мне время до 25 лет. Получится — все хорошо будет, это будет приносить деньги. А не получится — никогда не поздно пойти работать».
— Что нравится в США?
— Здесь вообще другой подход к тренировкам, более правильный. Ты тут меньше перегружаешься в зале. У нас в городе очень хороший тренер, мне не хватает моего первого и второго тренеров.
— А второй тренер — это Ибрагим Тибилов?
— Нет, Марат Илаев.
— А, понял. Просто видел передачу, в которой ты был с Тибиловым, и вспомнил, что у него был бой с Хабибом по боевому самбо.
— Ибрагим Тибилов тоже какое-то время тренировал нас. Когда открылась академия, АФТ, он у нас преподавал. Не хватает тренеров именно в тренировочном процессе. Но здесь не перегружаются. Тренировка идет 1 час или 1 час 10 минут.
— Мало совсем.
— Короткая разминка — и определенная работа в положении со спины, с гарда, с маунта, в стойке. А у нас в городе бывало, что тренировки шли по два часа. После тренировки приходишь уставший и думаешь: «Блин, еще и на вечернюю идти...» А тут такого не бывает. Тренировку закончил — и в первое время еще бодряки ощущаешь. А потом по чуть-чуть расслабляет.
— Кстати, с Шавкатом Рахмоновым или Гилбертом Бернсом не стоял в парах?
— Стояли. С Рахмоновым боролись, в стойке спарринги не делали, не получилось. Он меня на гильотину поймал раза три-четыре точно!
— Она же у него страшная!
— Да. Вроде я держу его ноги и понимаю, что не достанет. А у него руки знаете какие? Он не особо габаритный, бах-бах-бах, подлез — и все, чувствую, что меня перекрыло. Он хорошо чувствует гильотину. Гилберт, я бы сказал, парняга понимающий. Может подойти и сказать: «Никита, тебе что-нибудь надо?» Ему спонсор что-то дает, он может подогнать тебе — перчатки какие-нибудь, еще что-то.
— Делится амуницией?
— Не то что амуницией... В Kill Cliff хорошая атмосфера — как семейная. Кто-то кому-то может принести майки, футболки. Спонсоры же дают. Футболки или какие-то другие вещи бывают новые, запакованные. Ему принесли, он сфоткался — и тебе отдал. Бернс — хороший парень. Стоишь, делаешь что-то — он подойдет, подскажет. Если говорить о грэпплинге — блин, я с ним один раз боролся, он — как липучка. Забирает что-то — и все. Во многих позициях с ним чувствуешь себя дискомфортно. Иногда бывает, что борешься с кем-то, вроде бы ты в гарде, но не переживаешь, что тебя выхватят. А с ним... Он постоянно в атакующей позиции, плотно держится.
— Чувствуешь, что сильно прибавил в грэпплинге?
— Не скажу, что прямо сильно, но прибавил. Все равно считаю грэпплинг своей слабой частью. Тренировки по грэпплингу не люблю.
— Почему?
— Они интересные, но бывают скучные. Грэпплерские отработки, может, с детства не люблю, но он мне очень нужен. Схватки мне нравятся, а вот когда идет эта долгая, нудная стадия обучения... В зал пришел, поборолся, вспотел, бах — сидишь, кондер дует, тебе приемы объясняют одну минуту, две, три — ты уже остыл, но опять начинаешь все это делать. Потом опять остыл — и все заново.
— А что не нравится в Америке? Понимаю: ты живешь во Флориде, где все замечательно, а не в Альбукерке...
— Все здорово. Если говорить о том, что не нравится в тренировках, — многие в зале не хотят со мной в пары становиться. Здесь просто более индивидуальный подход. У нас в зале рубятся, а здесь они более мягкие. Один раз кого-то ударишь не так — и он с тобой может не встать.
— Это касается американских бойцов или каких-нибудь бразильцев тоже?
— Да практически всех. У них нет такого, как у нас: начался тренировочный процесс — и ты жестко работаешь. Главное условие — без травм. Просто хотят подойти в хороших физических кондициях.
Как ни разу не съездил в Дагестан, но стал «чемпионом Дагестана»
— Расскажи о своих титулах в любительских ММА. Ты же чемпион России по молодежи.
— Да.
— И чемпион мира по молодежи тоже.
— Да, до 23 лет.
— Наверное, ты — один из немногих людей с русской фамилией, кому удалось стать чемпионом России по ММА.
— Ну да. (Улыбается.) Пацаны на сборах меня называли «чемпион Дагестана». Потому что у меня [в весовой категории] было где-то 32 человека, и единственный, кого я знал, — Дима Ионин из Старого Оскола. Мы с ним вдвоем были русские, а так, почти вся сборная — из Дагестана и два-три человека из Чечни.
— Да, в Дагестане ММА развиты как нигде в мире.
— Да. Вообще не понимаю многих, когда они хотят ехать на сборы в Таиланд. Поедь в Дагестан!
— А ты ездил туда, кстати?
— Нет, у меня никак не получалось. То одно, то другое... Всегда хотелось. Постоянно пацанам говорил: «Вот-вот приеду», и все время что-то срывалось.
