Самое откровенное интервью Шавката Рахмонова. Почему не дарит жене цветы, встреча с Токаевым, жизнь в бедности
Неделю назад звезда UFC Шавкат Рахмонов (17-0) дал самое большое интервью в своей жизни популярной казахстанской журналистке Лейле Султанкызы. Для россиян послушать эту беседу оказалось проблемой, потому что велась она исключительно на казахском языке.
Мы решили заморочиться и поискать возможности для качественного перевода. Оказалось, что это не так-то просто. Во-первых, казахский Шавката, как выяснилось, не такой уж простой — он говорит на смеси разных диалектов, оборотисто, вставляя узбекские слова, и в целом выражает мысли довольно сумбурно. Во-вторых, не каждый возьмется за муторную рутинную расшифровку, которая может занять чуть ли не день. Один казахстанский журналист отказался от перевода, потому что понимает только 60 процентов из того, что говорит Шавкат, у другого нет времени на многочасовую расшифровку, и, наконец, с третьей попытки мы нашли человека, который взялся за эту работу.
В итоге перед вами 10 страниц чистого текста, довольно любопытное интервью, первое, в котором немногословный Рахмонов наконец более-менее раскрылся. Боец вспомнил, как ютился на кухне впятером со своей семьей, как по бедности стеснялся просто зайти в магазин Reebok, как его выгоняли из казахстанского спортзала, потому что он не мог изъясниться по-русски, рассказал, почему нечасто дарит жене цветы, сколько заработал за бой с Джеффом Нилом и о чем говорил с президентом Казахстана Токаевым.
***
— Шавкат, спасибо за то, что согласился дать интервью. Понимаю, что ты сейчас очень сильно загружен, ты только что прилетел из Актау. Чем ты занят в последние дни? Тебя очень часто приглашают в гости, и ты очень много ездишь по стране.
— Да, действительно, у меня сейчас очень плотный график. С виду может показаться, что я отдыхаю, но это не так. Я езжу по стране для того, чтобы дать напутствие молодому поколению, мотивировать их, просто даже сфотографировавшись. Меня везде встречают гостеприимно, мне везде рады. Это для меня гордость, что я достиг такого уровня. Имею возможность поднимать флаг на международной арене.
— Мечтал ли ты в детстве о том, что будешь известным человеком, разъезжать по всему миру и раздавать автографы?
— Да, я, как и все дети, в детстве мечтал. И у меня была мечта стать спортсменом. Люблю спорт с детства. Для меня достижения нынешнего моего положения — это большое счастье. Я понимаю, что это не каждому дано.
— На встречах с молодежью, ты чаще всего говоришь, что нужно жить по режиму. А по какому режиму живешь ты?
— Ну, сейчас у меня сбился режим, из-за разъездов мало сплю и из-за месяца Рамадан. Также меня часто зовут в гости на Ифтар. Это тоже влияет на режим, плюс все эти встречи, интервью, фотографии отнимают очень много энергии.
— И на это интервью ты согласился с трудом. Давай я с твоего позволения раскрою причину твоего присутствия сейчас здесь. Один очень близкий друг Шавката, также является очень близким другом моего мужа. Когда я узнала, что ты у него в гостях, я сразу попросила его о помощи в организации интервью. Несмотря на то, что меня предупредили, что ты не так часто даешь интервью. Также мне было интересно узнать побольше о твоих родителях, которые воспитали такого мужчину. Но мне сказали, что ты не хочешь сильно распространяться на эту тему. Почему?
— Мне кажется, мама не сможет дать интервью. Честно говоря, я не очень сильно хочу показывать свою семью. Но я никогда не стеснялся своей семьи. Без стеснения могу говорить о том, из какой я семьи. Мы не выбираем родителей, на это воля Аллаха.
— Ты сказал, что ты вырос на руках бабушки по линии матери. А как же бабушка по линии отца?
— Не знаю. Я не могу сказать ничего плохого про них, ну, возможно, у них было такое отношение к нам, что получилось вот так, что вырос я на руках бабушки по линии матери. Бабушка сильно верила в меня. Она всегда говорила, что, когда я вырасту, стану большим человеком. Не знаю, кажется, она что-то чувствовала, кроме нее, мне никто так не говорил. Остальные скорее наоборот.
— Почему? Ты был хулиганом?
— Да, был (смеется)
— А в чем это проявлялось? Ты много дрался в школе?
— Не то, чтобы в школе. Был непоседой, возможно был вспыльчивым, также был очень избалованным. Никто меня не бил. Только иногда мама.
— Наверное, если сильно провинился?
— Одна из причин такого наказания — она приходила с работы сильно уставшая. Ну как сказать, мама была за отца и мать. Но она не была строгой. Отец не работал.
— Почему?
— Я даже не знаю, это, наверное, надо спросить у отца. Мама нас одна подняла. Сторона матери очень сильно нам помогала. Если бы не они, не знаю даже, кем бы я вырос. Поэтому, честно говоря, я к ним сильно привязан и очень сильно их уважаю.
— А бабушка жива?
— Нет. В детстве я искал в первую очередь не маму, а бабушку, потому что с двух-трех лет я ложился спать в обнимку с бабушкой, пока ее не стало.
— У казахов есть традиция отдавать первого внука бабушке с дедушкой, но в последнее время молодежь считает, что это неправильно, потому что ребенок позже не признает своих родителей.
— Да, я такое слышал. Ну вот я был воспитан своей бабушкой, но я бы не сказал, что от этого я стал плохим человеком. Как могу, стараюсь быть хорошим человеком, развиваться. В младенчестве ты же не осознаешь, кто мама, чувства немножко другие, душа больше лежит к тому, кто балует, говорит теплые слова. Подсознательно тянешься к такому человеку.
— Как бабушка в детстве тебя баловала и какими словами называла?
— Давайте я не буду говорить об этом, но она была всегда ласкова ко мне.
«Дарю ли жене цветы и подарки? Честно, я не романтик»
— В детстве ты был очень светлым?
— Да, я был очень светлым, даже брови были светлыми.
— Почему я это спрашиваю? Твоя единственная сестра тоже занимается единоборствами. Видела ее фото и видео в интернете, она очень сильно на тебя похожа, поэтому я подумала, что в вашей семье все такие светлые. Это так?
— Да, можно сказать, что все в нашей семье очень светлые. Один из братьев, наверное, немножко темнее, чем все мы.
— Ты сейчас кумир для молодежи, они на тебя равняются. Даже одноклассники моих детей, узнав об интервью, попросили о возможности сфотографироваться с тобой. Что в нынешней молодежи тебе нравится и не нравится?
— Ну так сразу тяжело сказать. На каждого человека нужно смотреть индивидуально, у каждого свои взгляды и характер. Я сейчас семейный человек, и у меня тоже есть дети, и я часто задумываюсь о том, как им дать правильное воспитание, чтобы они выросли достойными людьми, ведь я часто в разъездах и подолгу их не вижу, скучаю. Я ведь молодой отец, я понимаю, что мне тоже нужен опыт в этом плане.
— А сколько лет твоим детям?
— Старшей дочери пять лет, второй дочке три года, сын самый младший, ему скоро исполнится год.
— Старшая понимает, кто ее отец?
— Когда разговариваем по видеозвонку, спрашивает, почему я уехал.
— Дома на каком языке разговариваете?
— Вообще дома говорим по-казахски, она ходит в сад в казахскую группу, но она почему-то разговаривает на русском, возможно, влияет окружение. В Алматы стала разговаривать по-русски.
— Семья проживает в Алматы?
— Да, в Алматы.
— Они с тобой летают на бои?
— Нет, потому что это сильно отвлекает. Детям нужно время, с ними постоянно нужно куда-то ходить. Поэтому, когда готовлюсь к бою, уезжаю один. Вовремя ложусь спать, вовремя питаюсь, никуда не выхожу. Сейчас во время Уразы есть немного свободного времени, мало тренируюсь. Езжу по стране, встречаюсь с молодежью. Вообще я не люблю много разъезжать.
— А как ты отдыхаешь? Может, прогулки в горах, на велосипедах, в кинотеатры?
— Да, я люблю много ходить пешком, велосипед, само собой. Сейчас не могу позволить себе сходить в кинотеатр, потому что люди будут отвлекать, просить сфотографироваться, а это уже не отдых. Меня даже жена спрашивает, почему не приглашаю ее никуда.
— Ну, мы, женщины, все такие, наверное, ждем больше романтики. Жена из мира спорта?
— Не хочу об этом говорить. Может, когда-то и занималась, но в целом она не из мира спорта.
— А из какой она сферы?
— Она только оканчивает вуз, была пауза.
— Как часто ты даришь жене подарки и цветы?
— Честно говоря, я не романтик.
— У твоей жены есть поводы для обид — за границу не берешь, цветы не даришь, постоянно дома с детьми.
— Стараюсь детям уделять много времени. Они тоже скучают и ищут меня всегда.
— Старшая дочь понимает, что ее отец чемпион?
— Да, если видит где-то в телевизоре или в интернете. Говорит, это мой папа, и руками имитирует удары (показывает руками).
— У детей есть интерес к спорту?
— Ну, они еще маленькие, и мне кажется, что им еще рано интересоваться спортом. Время покажет.
«После переезда в Казахстан мы жили впятером на кухне однокомнатной квартиры»
— Вы жили в Шымкенте, потом перебрались в Караганду?
— Когда мы переехали из Узбекистана, мы прописались у родственников в Тюлькубасе (недалеко от Шымкента) и уехали в Караганду.
— Из Узбекистана переехать сразу в Караганду в плане климата и в моральном плане тяжело. Там очень холодно, говорят, что даже люди суровые. Сложно ли было адаптироваться в местных реалиях?
— Да, конечно. Когда я приехал в Казахстан, мне казалось, что я приехал в другой мир, потому что мы не знали русского языка и плохо говорили даже на казахском. В той местности, где мы жили, были только узбекские школы, я окончил узбекскую школу, поэтому нам было сложно изъясняться. На данный момент я лучше говорю на казахском языке. По своей природе я застенчивый. Часто перед камерой забываю слова и теряюсь. Но сейчас, конечно, в этом аспекте я стал лучше. Мне всегда было легче тренироваться, чем что-то говорить на камеру.
— Какой язык ты знаешь лучше — английский или русский?
— Русский. Английский я только начинаю изучать. Придет время — и английский буду знать.
— Говоря об адаптации, ты часто говоришь, что твоя мама сталкивалась с очень большими трудностями.
— Да, мама видела очень много трудностей, и нам тоже досталось. Все, что мы сейчас имеем, — это результат кропотливого труда. Честно говоря, когда мы переехали в Караганду, мы жили на кухне однокомнатной квартиры.
— Сколько человек?
— Четверо детей и мама. Жили в тесноте, и было очень трудно. Люди видят только одну сторону, будто, приехав в Казахстан, моя жизнь сразу наладилась. Но обратная сторона и трудности известны только нам.
— Люди, которые помогают в тяжелые времена, не забываются. Были такие люди?
— В каком плане?
— Может, с работой или оформлением документов?
— Для нас было счастьем прописаться у родственников и получить казахстанскую прописку. Многие отказывали. Это для нас было большой помощью. Я помню те времена, когда я ходил и собирал документы, ездил в Шымкент, чтобы получить статус оралмана (этнические казахи, переехавшие в Казахстан, сейчас таких официально называют кандас — «однокровка»). Бывало такое, что приходилось даже ночевать на вокзале. Иногда тяжело поверить в то, что сейчас меня везде встречают с почестями, дарят драгоценные подарки, лошадей. Все это благодаря труду и Всевышнему. Многие этого не знают. Еще раз повторюсь, что не стесняюсь своего происхождения и своих родителей. Я их понимаю и отца тоже. Мама, конечно, она особенная у меня.
— У нее есть сейчас свое жилье?
— Да, сейчас, слава Аллаху, все хорошо. Я помню время, когда мы собрали деньги и купили однокомнатную квартиру и были очень этому рады.
— Мама работает на базаре?
— Да, мама торгует на базаре. В свое время мы все там работали и помогали ей.
— Я не знала, что вы сталкивались с такими трудностями. Сейчас два твоих старших брата проживают в Караганде?
— Да, сейчас проживают в Караганде, работают. Честно говоря, торговля у них в данный момент идет не особо. Те времена, когда я там еще работал, для нас были пиковыми.
— Сейчас цены в магазине и на базаре одинаковые, возможно, из-за этого.
— Нет, на базаре все же дешевле, я знаю. Именно в карагандинском базаре «Шыгыс» дешевые цены, я знаю.
— Какой товар там дешевле?
— Овощи, фрукты, которые привозят с юга. Я слышал, что в Казахстане есть два больших базара, которые продают овощи и фрукты, один в Алматы, другой в Караганде.
— Ты, наверное, знаешь все о базаре?
— Да, конечно, я столько там проработал.
— Там, наверное, есть свои законы? Где-то, наверное, приходится что-то решать силой?
— Такие времена уже прошли, силой сейчас там уже ничего не решается.
— Бывало ли раньше такое?
— Мы не сталкивались с такими проблемами, которые приходилось бы решать силой, мы же ничего ни у кого не отбираем.
— А если видите несправедливость?
— Поскольку это базар, там бывают разные люди. Не хочется о ком-то говорить плохо. Когда я работал грузчиком на базаре, нас кормили обедом, даже могли упрекнуть, что я съел больше кого-то. Сейчас это смешно вспоминать.
— В какие годы это было?
— В 2012-2013 годах. Потом я стал чемпионом мира и сказал, что ухожу с базара.
«Я был настолько застенчив из-за бедности и незнания языка, что стеснялся зайти в магазин Reebok, выбрать себе одежду»
— Этот момент мне непонятен, как ты, работая на базаре, стал чемпионом мира. Получается ты параллельно тренировался?
— Да, днем я работал на базаре, вечером шел на тренировки и старался их не пропускать. Если после основной работы предлагали подработку, что-то выгрузить или загрузить, я мог пропустить тренировку за дополнительный заработок. Как я и говорил, чтобы купить квартиру, мы все с утра до ночи работали на базаре.
— А где прошел твой первый бой?
— Первые бои и соревнования были в Караганде.
— Там тебя заметили и у тебя все пошло в гору?
— Все началось с моего первого турнира в качестве гражданина Казахстана. Это был первый чемпионат Казахстана по ММА в 2013 году. Я и еще один боец из Караганды вышли в финал, я занял второе место. Так я попал в сборную. Мне кажется, что с тех времен Всевышний меня оберегал и направлял. До получения гражданства, когда мы только переехали из Узбекистана, у нас было такое, что мы могли просрочить прописку, нас пару раз задерживала полиция. Раньше был такой закон, что за нарушения миграционных требований я мог получить гражданство только через пять лет. Ставилась определенная печать. Моему брату такую поставили, мне не успели, тик как я был несовершеннолетний. Поэтому мне кажется, что меня Всевышний оберегал. На чемпионате Казахстана мне удалось дойти до финала. Тогда победу я отдал сопернику, поскольку мы из одного города.
— Ты специально ему проиграл?
— Нет, мы бросили монету, и он выиграл.
— Ты помнишь имя этого парня?
— Да, его зовут Рашид Дагаев.
— Сейчас вы общаетесь?
— Да, он очень хороший и скромный парень. У меня нет к нему претензий, он выиграл честно. Поскольку мы были из одного города, мы не стали драться. Вообще на чемпионат мира должен был поехать он, потому что он был первым номером, а я вторым. Но у него была травма, а меня не хотели брать, так как я был слишком молод. В тот момент мой будущий тренер Баян Жангалов настоял на том, чтобы взяли меня, так как считал, что я смогу выступить хорошо, несмотря на юный возраст. Никто тогда не думал, что я стану чемпионом. За три дня до своего 19-летия я стал чемпионом мира.
— Баян Жангалов — это твой первый тренер?
— Нет, второй или третий тренер.
— Расскажи о своих тренерах, люди ничего о них не знают. Думаю, они многое в тебя вложили.
— Мой первый тренер был в Караганде — Фофанов Владимир Николаевич. Именно под его руководством я начал заниматься единоборствами и много где выступал. Но также у меня были и другие тренеры. Я отдельно занимался боксом, очень его любил. Из-за того, что бокс был олимпийским видом спорта, с документами там было гораздо строже, поэтому я не мог выступать на соревнованиях. Многие спрашивали, почему я не выступаю на соревнованиях, были даже те, кто считал, что я трус. А я не мог всем объяснять, что были проблемы с документами, и я просто отмалчивался.
— Тебя это сильно задевало?
— Да, но они сейчас видят, на каком я уровне.
— А ты можешь назвать их имена?
— Нет, но думаю, они себя узнают. Такие слова остаются в памяти надолго. Все мы люди и все мы ошибаемся. Я тоже могу ошибиться, сказать что-то плохое.
— После этого ты стал тренироваться под началом Баяна Жангалова?
— Да. По боксу у меня было пять-шесть тренеров. В Караганде был большой зал бокса имени Нуркена Абдирова. Первые два-три месяца я туда вообще не мог попасть. Языка не знаю, прихожу, пытаюсь объяснить, что хочу заниматься боксом. Старший брат немного понимал язык, повел меня, объяснил — так и так, а та женщина, которая администратором работает, не понимала меня, потом брат сказал: «Раз ты не понимаешь, я не могу всегда водить тебя». И я начал сам ходить, забегать, когда она не видит. Там, когда приходишь, нужно конкретно говорить, кто твой тренер, заранее предупреждать и посещать, а я в то время не понимал языка [русского], не мог правильно объясняться. Администратор могла повысить на меня голос и выгнать, утверждая, что я взрослый и тренеров нет.
Но я продолжил туда ходить и пробирался в зал любыми путями. Позже меня стали впускать, оказывается, при входе нужно было называть имя своего тренера. Тренеры у меня были, но они менялись каждые две-три недели, и я всегда думал, куда же они пропадали. Когда появлялся новый тренер, он, видя мои данные и навыки, спрашивал, кто мой тренер. Я оглядывался, понимал, что никого нет, не мог назвать ни одного имени и говорил, что у меня нет тренера. Тот сказал, чтобы я тренировался у него, и так несколько раз.
А потом тренеры возвращались, и я стал понимать, что они уезжали на сборы и на соревнования в составе сборной Казахстана. А я не понимал этого и думал, куда они постоянно пропадают. Каждый тренер считал меня своим учеником, и из-за этого возникало недопонимание. Как-то один тренер даже спросил: «Ты что, чемпион мира, чтобы иметь столько тренеров?» Все это из-за плохого знания языка
— И поэтому ты оставил бокс?
— Нет, я понимал, что в ММА у меня больше возможностей. Поэтому решил сосредоточиться на одном. И вот когда я стал чемпионом мира, главным тренером стал Баян Маратович. Сейчас он также мой тренер. Этот человек пригласил меня переехать в Кокшетау и выступать за этот город. Я получил возможность только тренироваться и получать за это зарплату. Мне это понравилось, я понял, что больше могу не работать на базаре.
— Ты оставил все и уехал в Кокшетау?
— Да, я пришел к тренеру и объяснил ситуацию. Он, конечно, расстроился. Но я понимал, что это шанс для роста. Каждый остался при своем мнении, и я был вынужден уехать.
— Твой первый гонорар с боев?
— Это было в Караганде. По-моему, около 20-30 тысяч тенге. Потом я провел бой в городе Тараз по правилам Валетудо. Это был 2013 год, я выиграл пояс и, по-моему, получил около 500 $.
— Если сравнивать материальное положение Шавката Рахмонова 10 лет назад и сейчас, то какое оно?
— Характер, конечно, не поменялся, но после достижения определенных результатов, знакомства с разными людьми, с возрастом меняется мировоззрение. Поэтому можно сказать, что сейчас я совсем другой человек. Помню, когда только приехал в Караганду, я был настолько застенчив, что стеснялся заходить в магазины Reebok, Adidas и выбирать себе одежду.
— Почему? Из-за незнания языка?
— Да, из-за этого и еще потому, что продавцы могли подумать по моему внешнему виду, что у меня нет денег. Мог заходить только вместе со старшим братом.
— А сейчас? Сейчас, наверное, сами приглашают?
— Да-да (смеется).
— Такие большие компании тебе сейчас предлагают контракты?
— Я много лет сотрудничаю с компанией Gorilla. Они мне в свое время здорово помогли. Также я понимаю взгляды людей на такие напитки.
— Но ты сам не пьешь энергетики?
— В очень маленьком количестве, как и кофе.
— Ты на это смотришь как на работу?
— Да, в целом такие напитки и газировку нужно употреблять в меру. Да даже воду нужно пить в меру.
— Сейчас, во время Рамадана, понятно. А вообще какой у тебя рацион? Ты даже воду пьешь в определенном количестве?
— Да, бывает такой период, когда даже воду нужно пить в определенном объеме, но это перед боями. Все это мне расписывают диетологи.
— Бывало ли, что ты нарушал диету?
— Бывало, но очень редко. Если я за это берусь, то довожу до конца.
— Тебе легче набрать или сбросить вес?
— Конечно, сбрасывать вес тяжелее. Весогонка — это всегда большое испытание.
— Перед каким боем была самая сложная весогонка?
— Можно сказать, перед каждым. Все через это проходят, не я один. А прибавлять вес легко. Если кушать и ничего не делать, конечно, будешь набирать.
— Сколько раз в день ты сейчас тренируешься?
— Из-за разъездов бывают дни, когда не тренируюсь вообще. А во время подготовки — два раза в день.
«За бой с Нилом получил больше $ 200 тысяч. Реклама? В Казахстане маркетинг сильно отстает. Если бы я был американцем, зарабатывал с рекламы больше, чем с боев»
— Страхи Шавката. Чего ты боишься?
— Боюсь Бога. Но поскольку я человек, бывают разные страхи. Не так легко ответить на этот вопрос.
— Мечты Шавката?
— Мечты свои я не могу сказать. Мне кажется, это неправильно.
— У фанатов есть свои мечты: подрался бы Шавкат с этим, с тем. Как ты на такое реагируешь?
— В целом хорошо. Вижу комментарии, где меня называют батыром казахского народа, поднимающего флаг страны. Пишут очень много хорошего.
— Не думаю, что кто-то напишет что-то плохое.
— Нет, есть такие, кто пишет что-то плохое обо мне.
— Что пишут?
— Кто видит, читает, те понимают, о чем я. Раньше я не понимал, что сделал плохого им, чтобы они писали что-то плохое обо мне. Я из обычной семьи. Я своим трудом добился своего положения и достиг такого уровня. И это, если честно, очень сильно меня злило.
— Можешь сказать, что конкретного они пишут? Про то, что ты приехал сюда из Узбекистана?
— Да.
— Возможно, что-то касающееся твоей национальности?
— Бывают и те, кто не хочет признавать меня казахом.
— Так ты же везде говоришь, что ты казах.
— Ну находятся те, кто этого не понимает. И теперь я понимаю, что все мы разные и переубедить всех невозможно. Надеюсь, Всевышний добавит в их сердца имана и они станут больше заниматься своими делами. Поэтому на это смотрю очень спокойно. Раньше меня это злило, мог даже ответить в комментариях, чтобы пришли и сказали мне это в лицо.
— Страницу в Instagram (соцсеть запрещена в РФ; она принадлежит корпорации Meta, которая признана в РФ экстремистской. — Прим. «СЭ») ведешь сам?
— Да, в большей степени сам.
— А почему на странице нет фото детей и матери?
— Да я же говорил, что не хочу выкладывать.
— Боишься сглаза?
— Да, можно и так сказать.
— Я журналист не из спортивной сферы, но в моем окружении почти все хотят, чтобы ты подрался с определенными бойцами. Написали тут очень много имен. А какие у тебя планы на ближайшее время, с кем бы ты хотел подраться?
— Мне не важно, мне главное взять пояс.
— У кого сейчас пояс?
— У Леона Эдвардса.
— Когда может случиться такой бой?
— Думаю, через один-два боя.
— Чем планируешь заниматься после завершения карьеры?
— Бизнесом.
— Сейчас уже занимаешься каким-то бизнесом?
— Да, потихоньку начинаю. Даже вы сейчас застали часть моих переговоров.
— Какой гонорар был у тебя за последний бой?
— Чуть больше 200 000 долларов.
— Это то, что положено тебе?
— Да, это мой чистый заработок. На самом деле бойцы моего уровня получают гораздо больше. Есть контракт, и его нужно выполнять, ничего не поделаешь.
— А сколько получаешь с рекламы?
— Я бы не хотел этого говорить.
— Но это больше 200 000 долларов?
— Тут много нюансов, зависит еще и от компании. В плане маркетинга Казахстан очень сильно отстает. Некоторые компании не понимают, что им нужен такой человек. Если бы я был американцем, я бы зарабатывал на рекламе больше, чем мои гонорары за бои.
— Что бы ты не стал рекламировать?
— Алкоголь. Все, что считается харамом.
— А букмекеры?
— Букмекеров тоже, от них поступает очень много предложений, но я не хочу.
— А твои менеджеры могут повлиять на это?
— Нет, я сам себе хозяин. Я не воспринимаю, когда мне указывают.
— Ты был у президента, о чем вы говорили?
— Можно сказать, что это было просто знакомство, поскольку я был у него в первый раз и не стал задавать ему много вопросов. Затронул вопрос трансляции UFC в Казахстане, ведь там выступаю не я один из Казахстана. Когда кто-либо выступает из нашей страны, весь народ ждет трансляцию, а наши телеканалы не показывают. Платные трансляции не совсем понятны для нашего народа и не всем по карману. Поэтому считаю, что казахстанские телеканалы должны транслировать UFC в Казахстане. Также есть в планах строить спорткомплексы, развивать спорт. Сам, конечно, не буду тренировать, но могу привлекать тренеров.
— Когда достигаешь определенного уровня, появляются люди, которые обещают подарить квартиру, лошадей, машину, но в итоге не держат слово.
— Возможно, люди говорят это где-то на эмоциях.
— Были ли у тебя такие люди?
— Не так много, честно говоря. Есть конечно, но в целом не так много. Я их тоже не могу в чем-то винить. Лучше ничего не обещать. Вообще, если что-то обещаешь, нужно стараться выполнять. Представьте ситуацию, у меня ничего нет, а богатый человек мне что-то обещает, он может про это забыть, а я никогда про это не забуду. И всем состоятельным людям я бы посоветовал в таком случае выполнять свои обещания, потому что у человека, у которого ничего нет, остается это в голове. Я еще много лет назад понял, что обещания не стоит воспринимать всерьез. Надо просить только у Всевышнего и усердно трудиться.
