Ностальгия, от которой кровь стынет в жилах. Насколько хорош новый «Крик»
Хорошенькая девушка в современном «умном» доме готовит себе ужин и чатится с подружкой, зазывая ее в гости опустошать алкогольные запасы уехавшей в командировку матери, когда вдруг анахронизм в виде домашнего телефона взывает к единственному обитателю дома — юной Таре Карпентер. Копируя почти кадр за кадром открывающую сцену оригинального «Крика» 1996 года, начинается новенький «Крик» дуэта режиссеров — Тайлера Джиллетта и Мэтью Беттинелли, снявших неплохой «Я иду искать» в 2019 году.
Фильм про прятки насмерть и вред изживших себя семейных традиций получил довольно высокие оценки критиков, заслужил любовь многих зрителей и при бюджете в 6 миллионов долларов собрал внушительные 57,6 миллиона. Фанаты ужастиков с детства, эти умельцы, снимающие слэшеры на грани юмора, ужасов и «серьезных щей», стали отличными претендентами на перезапуск/продолжение серии фильмов о вудсборском Призрачном лице.
Новый «Крик» рассказывает о событиях, произошедших спустя 25 лет после первых убийств человеком в маске (хотя, правильнее говорить «людьми», потому что маньяков всегда двое). После нападения на чудом спасшуюся старшеклассницу Тару (Дженна Ортега) в родной город возвращается ее сбежавшая сестра Сэм Карпентер (Мелисса Баррера), которая уже подозревает, в чем причина происходящего. Еще в детстве она вычитала в мамином дневнике, что ее настоящий отец — Билли Лумис, самый первый из тех, кто надевал черную мантию с маской и совершал безумные убийства по законам слэшера. Похоже, кто-то узнал об этом родстве и решил покончить с потомками «оригинала». Чтобы спасти свои жизни и разобраться в происходящем, Сэм вместе со своим парнем обращается за помощью к Дьюи, герою прошлых фильмов, и друзьям Тары: по традиции «Крика» маньяком должен быть один (или двое) из компании.
Первый «Крик» стал настоящим хитом благодаря гармоничному сочетанию страшного, смешного и, как ни странно, познавательного. Ведь началось все с попытки разобраться в том, как работали ужасы 80-х и 90-х годов: максимально стереотипный набор героев-подростков проговаривает основные мотивы, сюжетные повороты и некие «правила» слэшеров, при этом внимание зрителей держит детективный сюжет в духе Агаты Кристи, качественные скримеры и кишки наружу. Последующие фильмы развивали постмодернистскую природу первой части, выкачивая из оригинала мысли о вторичности множества ужастиков и все больше становясь на них похожими (оценки на сайте IMDb на фильмы от самого первого к четвертому: 7,3; 6,2; 5,6; 6,2).
Свеженький «Крик» взял у своих предшественников лучшее в виде заглавных актеров (Нив Кэмпбелл в роли непобедимой Сидни Прескотт, Кортни Кокс — журналистка Гейл Уэзерс и Дэвид Аркетт, теперь бывший коп Дьюи) и рассуждений о природе и логике ужасов. Немалую долю хронометража занимают разговоры героев о том, в какой версии фильма они находятся: сиквеле, ремейке или ребуте. Они абсолютно буквально обсуждают свои судьбы в рамках стереотипных клише дешевых хорроров и приходят к выводу, что они в «риквеле» (от англ. «requel» — фильм, продолжающий развитие предыдущего и являющийся чем-то между ремейком, перезапуском и сиквелом), правда, в нашем переводе решили не использовать этот термин, отчего понимание происходящего немного смазывается. Но, так или иначе, персонажи фильма не просто так говорят о себе как о киногероях.
Разрушение четвертой стены — важный элемент всей серии о Призрачном лице, но складывается ощущение, что этот прием стал уже довольно-таки распространенным в современных метакартинах. Той перчинки, которую постмодернистские обсуждения о кинематографе внутри кино вызывали раньше, стало недостаточно. Возможно, поэтому в новый «Крик» введены яростные фанаты, готовые пойти на все ради классной киноэкранизации — ведь в XXI веке зрители фактически могут влиять на решения продюсеров и режиссеров (вспомните шумиху вокруг «Лиги справедливости»). Этими персонажами создатели как будто заранее извиняются перед теми преданными фанатами, которым они могли чем-то не угодить.
А к чему придраться, найти всегда можно. Иногда бывает сложно понять, в какие моменты «Крик» самоиронизирует, а в какие действительно пытается нас растрогать или испугать. Конечно, скримеры и кровавые сцены слэшера работают все так же отменно, но грань в смешанном повествовании стирается: зрителю смеяться или бояться, улавливать отсылку или считывать подсказку?
Кстати, и теми и другими триллер наполнен до отказа: режиссеры обращаются к классическим фильмам, упоминают значимые современные ужасы и даже цитируют недавний номинант на «Оскар» — возможно, это самая эмоциональная сцена для киноманов. Подсказок в «Крике», как и в предыдущих частях, множество, но и ложных следов разбросано вдоволь: даже тех, кто наизусть знает пресловутые «правила», фильм может запутать и удивить — это ли не главное?
Убедительные сборы по всему миру подтверждают мысль, что нам никогда не надоест смотреть странную притчу об обиженных или скучающих подростках, которые пытаются понять, какому сценарию следовать, особенно если эта история приправлена добрым-старым, преданностью оригиналу и фанатам.
