21 ШАГ ДО СОЧИ. САППОРО-1972
Саппоро-1972: чистка любительских рядов, бойкот канадских хоккеистов и подвиг Веденина в стихах
Александр Пашков: "Тарасов опустился перед американцем на одно колено и приложил руку к сердцу"

События зимних Игр в Саппоро вспоминает двукратный (1968, 1972) олимпийский чемпион в биатлонной эстафете

– Воспоминания от Саппоро у меня самые приятные, – рассказывает 76-летний Маматов. – Город напоминал неоновый цветок. Мы никогда раньше такого не видели! А сами японцы отнеслись к нам очень доброжелательно. У нас была хорошая экипировка, и, несмотря на пропаганду, связанную с Курильскими островами, люди подходили к нам, просили сфотографироваться. Когда мы шли по городу на открытие, все высыпали на улицы и приветствовали нас. Каждый хотел дотронуться до русского. Нас впечатлило, что японцы были такими дружелюбными и милыми. Дети и вовсе охотились именно за советскими спортсменами, чтобы собрать как можно больше автографов. Было у них такое соревнование. Все это создавало нам отличное настроение. Тогда на Олимпиадах еще не было таких строгостей, как после трагедии в Мюнхене-72. И такой атмосферы, как в Саппоро, я больше ни на одних Играх уже не встречал.

Что касается выступлений, в индивидуальной гонке подвела погода. Когда я уже стартовал, пошел такой сильный снег, что ничего не было видно. У меня есть фотография, где я весь им облеплен. Когда пришел на огневой рубеж, увидел, что все ждут, никто стрелять не может. Понял, что медлить не надо, и быстренько отработал. Тренеры мне говорили: ты уже 8 минут у всех выигрываешь. Это был просто невероятный отрыв! И тут вдруг меня останавливает группа официальных лиц и говорит: "Финиш, финиш! Капут!" Потом через переводчика мне объяснили, что гонку решили остановить.

На следующий день все эмоции оказались выплеснуты, нервная система ослаблена. Мы были какими-то тяжеловатыми и не получили ничего.

Но потом была эстафета! Началась она для нас опять же драматически. Бежавший на первом этапе Александр Тихонов отстрелял не слишком удачно и пошел на штрафные круги. Потом торопился достать убежавших, споткнулся и сломал лыжу. И тут ему навстречу Дитер Шпеер из команды ГДР. Спросил, что случилось, и сказал: возьми мою. Саша пробежал на ней около километра, после чего наши тренеры дали ему другую. Нам пришлось догонять соперников, но Риннат Сафин великолепно пробежал свой второй этап и вывел команду на первое место. Иван Бяков получил штрафной круг, но сохранил лидерство и передал мне эстафету с преимуществом в 34 секунды.

Мне кричали: "Ты только осторожнее!" Впереди был спуск с поперечной канавой – спортсмены "плужили" и в итоге с одной стороны разгребли снег почти до земли, а с другой образовался бугор. Там многие падали и ломали лыжи. Объехать было нельзя. Когда я подъезжал к этому спуску, притормозил слишком сильно, меня развернуло, и я повис прямо поперек канавы. Делать нечего: поставил палки вниз, оперся на них и потихоньку выбрался. Поругался, конечно, по-русски и понесся дальше на всю катушку. Прибежал на огневой рубеж, настраиваясь по дороге, и попал 5 из 5. Тогда на стрельбу тратили около минуты, чтобы уж наверняка. А я затратил всего 28 секунд. При том, что затвор тогда был не такой, как сейчас, и для перезарядки нужно было сделать целых 4 движения. Когда я закончил, соперники только подходили к рубежу, так что никаких шансов у них уже не было. Мне потом швед, который обеспечивал нас инвентарем и давал свои лыжи, кричал: "Виктор, олимпик рекорд!"

Я практически всегда был в эстафетах финишером. Всего дважды меня ставили на другие этапы. Один раз бежал второй на чемпионате мира, чтобы нанести удар по норвежцам. Так Маматова боялись. А на Играх-68 в Гренобле меня поставили на третий – специально под норвежца Магнара Сольберга, чтобы не дать ему сделать отрыв.

В Саппоро, помимо биатлона, мы обязательно ходили на фигурное катание. Дружили с фигуристами и, естественно, болели за них. У меня был массажист Валентин Соболев, к которому сразу после меня приходила Ирина Роднина. Мы втроем шутили, рассказывали анекдоты. Хохотали иногда до слез.

И, конечно, постоянно посещали хоккей. Видели все эти драматические ситуации, связанные с поведением чехов. Кричали им даже, что они хулиганы и так делать нельзя. Помню, как хотели шайбой ударить Тарасова. Он успел отвернуться, и снаряд попал не в лицо, а в плечо. Но рука потом у него болела долго.

А как-то наши ребята пришли поздравить с днем рождения Глинку, принесли большой торт. Кто-то из чехов ударил по нему снизу, и торт упал – прямо красивой картинкой с хоккеистом, шайбой и воротами вниз. Наши развернулись и ушли, сказав, что так гостей не встречают.

У меня, кстати, есть сувенир из Саппоро: маленький биатлонист бежит на фоне гор и как бы проходит вираж, а внизу олимпийские кольца. Очень симпатичный. Когда приходят гости, всегда на него обращают внимание.