Шарапова могла стать лучше Серены. Но не реализовала свой потенциал
В конце февраля Мария Шарапова объявила о завершении карьеры. Эмоции улеглись, и можно проанализировать, как развивалась карьера российской суперзвезды, то, чего она достигла и могла ли добиться большего. Теннисистка решила оставить спорт в 32 года, потому что устала бороться с травмами. Боли в разных местах — от плеча до лодыжки — преследовали Шарапову с юности.
Боль как спутник карьеры
Проблемы с плечом у Шараповой начались не вдруг. Болеть начало, еще когда она была совсем юной. «Физически Маша пока еще очень слабенькая, ребенок. У нее болят плечо, локоть, спина...», — рассказывал еще в 2005 году в интервью «МК» тренер сборной России Анатолий Глебов, работавший с Шараповой в качестве специалист по ОФП и физиотерапии.
После победы на Australian Open-2008 с плечом стало хуже. Сначала была небольшая боль при подаче. Со временем боль стала нестерпимой. Шарапова плакала после матчей, старалась играть через боль, меняла движение, но страдали другие части тела.
Один врач диагностировал теннисистке тенденит (воспаление и дистрофия ткани сухожилия) и прописал покой, ледяные компрессы после каждой тренировки и противовоспалительные лекарства. Второй сказал, что это уже бурсит (воспаление суставной сумки), дал те же советы и добавил уколы кортизола.
И только Дэвид Алтчек, известный в спортивном мире хирург-ортопед из Нью-Йорка, возможно, лучший специалист по плечевым суставам, определил, что Шарапова несколько недель играла с разрывом сухожилия, и настоял, что операция — единственный выход. Никаких гарантий он не давал. Говорил, что оперировал плечевые суставы нескольким теннисистам. Ни один из них больше не играл на топ-уровне.
После операции Мария долго восстанавливала плечо, долгие месяцы работала через боль со специалистом Тоддом Эленбеккером в Аризоне. Выступления она возобновила только в мае 2009-го. Но очень долго не могла наладить подачу и нащупать свою игру. По большому счету, для того, чтобы вернуться Шараповой потребовалось около года. Она даже пыталась вернуть прежнее движение при подаче, но не получилось. Пришлось учиться новому.
В июне 2012-го она впервые выиграла Roland Garros. Это была большая победа. Но через год плечо напомнило о себе снова. Она пропустила US Open и всю осеннюю часть сезона. Тогда разрыва не было — только воспаление. Бурсит, тенденит, ушиб кости. Лечение включало в себя инъекции плазмы, обогащенной тромбоцитами, шоково-волновую терапию и другие способы. К концу года теннисистка могла подавать без боли. В сезоне-2014 она покорила французский «Шлем» во второй раз.
После 15-месячной дисквалификации за мельдоний проблемы с плечом вернулись — именно по этой причине Шарапова не играла с конца января по июнь 2019-го. В прощальном интервью New York Times она сказала, что не может даже смотреть без боли на фото, где запечатлено, как она подает. Мы поискали ответы на главные вопросы о влиянии травм на карьеру Марии в ее автобиографии и интервью других людей, работавших с ней в разные годы.
Проблемы были обусловлены физиологически?
Многое в разное время говорилось о том, что у Шараповой особые связки. Это было большим плюсом в начале карьеры, но привело к огромным проблемам позже.
— Строение плеча у нее очень свободное. Вы могли заметить, как далеко она заводила руку при подаче, когда ей было 17-18 лет. Рука буквально касалась позвоночника. Причем это получалось естественно, никто ей не говорил делать именно так. Если потянуть ее за руку, было видно, как она отделяется. А когда ткани обладают такой эластичностью, со временем это может приводить к проблемам. (Майкл Джойс, тренер. Under Review Tennis Podcast, ноябрь 2019-го)
— Ее плечо было таким слабым, даже не знаю, как она подавала. Когда ее отец позвонил мне и спросил про плечо, я сразу сказал, что будем работать над осанкой. Потому что она подает плечи вперед, а это создает ограничения в грудном отделе. Испытывая стресс, она поднимает плечи, а это не позволяет диафрагме работать. (Жером Бьянки, физиотерапевт. Интервью L'Equipe, август 2017-го)
— Когда начинаешь бороться с чем-то, что генетически не можешь контролировать, это вызов. Простых ответов не существует. Ищешь, что работает, а что нет, пытаешься добавить что-то новое — новое мнение, новый взгляд. Это управляемый процесс. Мы попытаемся найти что-то, что поможет ей сделать еще один последний выстрел до завершения карьеры. А может быть, даже попытаемся продлить ее. (Марцин Гощински, физиотерапевт. Интервью Canadian Press, май 2019-го)
Шарапову неправильно тренировали?
— Я начала всерьез работать над подачей вместе с отцом. Моя рука заходила очень далеко назад, почти касалась позвоночника. Плечо было как рогатка, это давало мячу особую силу... Так подача стала моим оружием. Взять ее стало непросто, появились легкие очки. Но в итоге я дорого заплатила. Это было неестественное движение, подвергавшее плечо стрессу... Однажды, бейсбольный тренер, увидев, как я подаю, отвел моего отца в сторонку, восхитился моим движением, оценил силу, которую оно дает, но предупредил: в будущем это может привести к серьезной травме. О том разговоре отец забыл, и вспомнил только, когда доктор сказал об операции. (Мария Шарапова, автобиография «Неудержимая»)
— Когда она была маленькой, отец работал с ней только над теннисными качествами. Он полгода заставлял ее играть левой рукой, и она стала практически амбидекстером... Шарапова очень трудолюбива, но всегда боялась получить травму, потому что знала, что недостаточно атлетична. Этому уделялось недостаточно внимания. Грунт тому доказательство — ее сравнивали с коровой на льду. Она очень удивилась, что дважды выиграла Roland Garros, потому что, говорит, не умела бегать. Но научилась. Когда мы начали работать с баскетбольным или футбольным мячом, она очень быстро все схватывала. Мы наращивали мышечную силу, работали с резинками, чтобы она могла контролировать движение при подаче. (Жером Бьянки, физиотерапевт. Интервью L'Equipe, август 2017-го)
Шарапову беспокоила не только травма плеча, но и другие
— У нее постоянно возникали боли в разных местах верхней части тела. Возможно, это было связно с перетренированностью. (Майкл Джойс, тренер. Under Review Tennis Podcast, ноябрь 2019-го)
— Мы всегда говорим, что проблемы с локтем вытекают из проблем с плечом. У Шараповой есть определенная слабость в связках. Учитывая, какие длинные у нее руки, сила, какую она генерирует своими плечом и локтем, гораздо мощнее, чем у тех, кто ниже и меньше. Она больше рискует получить и усугубить травму. (Эрин Бойтон, врач, работавший с Шараповой и на турнирах WTA. Интервью Globe and Mail, май 2010-го)
Если бы не травмы, Шарапова могла бы выиграть много «Шлемов»
Шарапова завершила карьеру обладательницей карьерного «Большого шлема» — каждый из четырех мэйджоров она выигрывала минимум по разу, а на грунте в Париже праздновала победу дважды. Кроме того, у нее еще 31 титул турниров поменьше, серебряная олимпийская медаль и 21 неделя в статусе первой ракетки мира. Набор достижений, которому, на самом деле можно позавидовать. Но могла ли бы Мария выиграть больше?
— Мое плечо было уже не таким, как в 17 лет. Но я нашла другой способ играть. Стала больше полагаться на прием, а не на подачу. Все равно были тяжелые плоские удары, но теперь появилась вариативность, вращение. Ты становишься старше, и твоя игра должна развиваться. Если бы у меня никогда не болело плечо, все было бы так же. Нужно искать новые способы улучшения. Читать подачу, лучше двигаться, строить игры исходя из своих возможностей, которые всегда меняются. Если ты не будешь этого делать, карьера не продлится долго. (Мария Шарапова, автобиография «Неудержимая»)
— Мы пытались избежать операции, но ничто не помогало. Доктор сказал, что он восстановит сухожилие, но не гарантирует, что она сможет подавать. Почти год ушел у нас на то, чтобы наладить подачу. И даже без своего главного оружия она вернулась в топ-10. Со временем она смогла снова мощно подавать, но это была уже не та подача, что до операции. Если бы Мария не травмировала плечо, думаю ее количество ее побед на «Больших шлемах» дошло бы до двузначных чисел. Но для Шараповой вернуться и дважды выиграть Roland Garros, на ее худшем покрытии — это невероятно. (Майкл Джойс, тренер. Интервью Stats Performe, март 2020-го)
