Ирина Фетисова: "В сборную ехала со страхом"
Александра ВЛАДИМИРОВА
из Роттердама
На следующий день после окончания Кубка мира блокирующей сборной России Ирине Фетисовой исполнился 21 год. Начинала этот турнир она на скамейке запасных, заканчивала – твердым игроком основы. Именно в таком статусе она и приехала на чемпионат Европы. И с каждой игрой в Голландии Фетисова только прибавляет. В четвертьфинальном матче против Италии она набрала 13 очков, реализовав 83% своих атак, подав два мяча навылет и шесть раз результативно сыграв на блоке. В каждом из этих компонентов она показала лучший в составе сборной России результат. На следующий день, наблюдая в лобби за тем, как итальянки готовятся к отъезду из отеля, Фетисова признала – несмотря на победу со счетом 3:1, матч для российских волейболисток и для нее в частности получился крайне сложным.
– Да, вчера нам приходилось бороться буквально за каждое очко. Очень тяжело давалось все, начиная с приема. Как только появлялся прием, сразу становилось легче, наши "связки" могли придумывать какие-то комбинации. У итальянок ведь неплохой блок, поэтому с высоких передач нападать было очень сложно, – заметила блокирующая.
– Что в раздевалке после игры сказала Ксения Ильченко? Выход на прием вместо Пасынковой получился для нее очень тяжелым?
– Для Ксюши это, конечно, был настоящий стресс. Она большая молодец, очень помогла нам на приеме, у нее и подача хорошо летела. И в третьей партии она последний мяч эйсом выиграла. Ксюша, правда, после матча переживала из-за того, что у нее в атаке не пошло, но я считаю, что она очень хорошо все сделала.
– Вы можете объяснить, почему волейболисткам настолько сложно принимать? На весь мир действительно хороших принимающих единицы. Дело в психологии или в физиологии?
– В детских спортивных школах принимать учат всех. И именно там в основном определяют твое амплуа. Если у тебя прием хороший, то ты будешь доигровщиком или либеро – в зависимости от физических данных. Думаю, не обходится тут и без психологии. Особенно когда нервный матч, стресс, очень тяжело сконцентрироваться. Уровень подач у всех топовых команд очень высокий. Прием – это очень тяжелый и крутой элемент. Мне вот это не дано и тем, кто умеет принимать, я в какой-то степени завидую. Если ты это делаешь хорошо, будешь нужен любому клубу.
– Вы говорите – нервный матч, стресс. Как лично вы справляетесь со стрессом на площадке?
– От стресса, к сожалению, никуда не уйти. Перед важными матчами ты все равно будешь переживать. Будешь думать об игре, пока засыпаешь ночью, едешь в автобусе или переодеваешься на матч. Каждый игрок справляется со стрессом по-своему. Для меня главное – узнать установку. Когда понимаю, что мне надо делать, становится легче и проще. Тогда думаю только о тех задачах, которые передо мной поставили.
– И вы не допускаете возможность импровизации? Юрий Маричев в одном из интервью говорил: "Девочки на площадке должны научиться быть мудрыми".
– Импровизация – это всегда хорошо, но все-таки, в первую очередь, я считаю, мы должны выполнять данную нам установку. Если мы не будем ее выполнять, вся игра развалится. Ведь на каждую команду даются свои указания. И я считаю, что вот вчера с Италией мы с установками справились.
"МЫ НЕ ОБЯЗАНЫ БЫТЬ ДРУГ ДРУГУ ПОДРУЖКАМИ"
– Ваша карьера в сборной еще только начинается, тем не менее - какой матч пока оказался самым сложным?
– Могу назвать два. Очень тяжелый поединок был с турчанками в финальном раунде "Гран-при", мы тогда обыграли их со счетом 3:2. И еще – со сборной США на Кубке мира. Вроде выиграли 3:0, но по накалу страстей игра была такая, как будто мы десять партий провели.
– Все говорят о том, как важно не терять концентрации во время игры. Что для этого надо делать на площадке?
– Вот, допустим, я стою на блоке. В первую очередь мне очень важно разобрать всех игроков. Я должна сказать своим крайним, куда я иду, что им надо сделать, какая связка – передняя или задняя. Если я потеряю концентрацию, велика вероятность, что мы проиграем очко. И меня будут ругать! (Смеется.) Так что я просто не имею права терять концентрацию – именно в плане блокирования.
– Насколько важно оставаться на площадке спокойной?
– Я в принципе не очень эмоциональный человек – именно на площадке. Да, в какие-то моменты очень важно оставаться спокойным. Но в других случаях, наоборот, нужны эмоции, выкрики. Мне этого не хватает, я от себя это даже требую. Может быть, это прозвучит даже парадоксально. Многие, наоборот, хотят быть спокойными, а я говорю об эмоциях. Но я чувствую себя зажатой, мне кажется, для лучшей игры важно быть более раскрепощенной. Над этим я и работаю, и девочки мне тоже помогают. Говорят: "Ира, ну давай, что ты такая грустная? Ну-ка, давай, порадуйся, покричи. О, молодец, покричала!" И уже вроде действительно повеселее.
– Когда вы научились не терять концентрацию на протяжении целого матча?
– Мне кажется, уже после того, как пришла в сборную. Здесь такой уровень ответственности, что если ее потеряешь – все, получишь по голове! Потому что за этим сразу пойдет спад. А в женском волейболе спад может длиться долго – и по шесть, по семь очков... В такой ситуации собраться и переломить ход встречи очень сложно.
– И это умение – именно то, что характеризует команду-победителя?
– Конечно. Считаю, что матч против Италии в 1/4 финала мы только на характере вырвали. Я бы не сказала, что наша игра была супертехничной. Многие компоненты давались очень тяжело. Но за счет того, что мы – команда, одно целое, смогли выиграть.
– Когда нынешний состав стал одним целым? Помните этот момент?
– Мы уже четыре месяца живем вместе, четыре! Как одна большая семья. Так что времени стать одним целым у нас было достаточно. А в какой момент это произошло, я даже не могу сказать.
– Но ведь не всегда бывает так, что люди, которые живут вместе, даже годами, становятся единым целым. Можно жить в одной квартире и просто ненавидеть друг друга.
– Вообще любой коллектив людей – это непросто. У каждого свои амбиции, свой характер. Но у нас в команде точно никто ни к кому не испытывает ненависти, это сто процентов. У нас нет каких-то ссор, козней, вообще ничего подобного. Да, мы не обязаны быть друг другу подружками. Но мы должны быть напарниками на площадке и всегда помогать друг другу. Что мы, считаю, и делаем. Каждый из нас знает, ради чего работает и находится в команде.
"ПЕРВЫЙ ТРЕНЕР МЕНЯ ПОСТОЯННО РУГАЛА"
– Когда вы поняли, что ваш отец (Андрей Фетисов, баскетболист, вице-чемпион мира и Европы. – Прим. "СЭ") – действительно крутой спортсмен?
– Когда ко мне подошел незнакомый парень-баскетболист и спросил: "Тебя Ира зовут?" Говорю: "Ну да". "Фетисова?" Снова киваю, а парень и говорит: "У тебя папа та-а-акой крутой!" Это было классе в восьмом. Я, конечно, и до этого знала, что он хороший спортсмен, заслуженный мастер спорта. Но когда ты слышишь об этом со стороны – это, конечно, совсем другое. Гордость за отца изнутри просто распирала.
– Сейчас его очередь гордиться вами.
– Он меня всегда очень поддерживает, хотя в волейболе ничего не понимает. (Смеется.) Он очень переживает за мое здоровье, постоянно спрашивает, как я себя чувствую. В 14 лет у меня были проблемы со спиной. Нашли грыжу, и вот мы всей семьей в течение четырех месяцев пытались меня восстановить. Были упражнения, которые я не могла делать одна. Слава богу, попала к чудо-доктору, еще очень много плавала. Но если бы не мама с папой, которые мне все время помогали, сидела бы сейчас дома, а не в сборной России. Поэтому сейчас папа мне постоянно напоминает о том, как важно беречь здоровье. Сам он когда-то тоже тяжело травмировался, именно эти проблемы с коленом сильно ему мешали играть в дальнейшем.
– Каким он был в вашем детстве?
– Он был трудяга. К сожалению, из-за постоянных сборов он проводил с нами не так много времени, как хотелось. Теперь я его понимаю... Я и сама нахожусь все время на сборах, и вырваться к семье просто нет возможности.
– Вы ведь родились в Испании и первые годы провели там?
– Да, уехали, когда мне было четыре. Потом чуть-чуть пожили в Италии. Но я особо не помню тот период жизни. Хотя когда-то даже знала испанский язык, но со временем он забылся. Детская память, видимо, короткая – к сожалению. Потому что я очень люблю Испанию, уже два года подряд езжу в Мадрид – просто погулять несколько дней. Там друзья живут. Но я рассчитываю, что в этом году пойду на языковые курсы и снова выучу испанский.
– А как с английским?
– Его более или менее знаю. Если меня отправят куда-нибудь за границу, и я там поживу неделю, думаю, начну спокойно говорить.
– Вы не думали о том, чтобы уехать играть за границу?
– Пока, считаю, мне еще рано. Я всего второй год выступаю в российской суперлиге. Хочу еще поиграть здесь, тем более, что перешла в московском "Динамо", за которое выступают более опытные девчонки – Наташа Обмочаева, Катя Косьяненко, Катя Любушкина. Надо еще немного повариться в нашем российском чемпионате, а там уже посмотрим. Вообще мне было бы интересно получить международный опыт, пожить за рубежом. И в принципе очень люблю путешествовать.
– Что еще любите?
– Море. Читать. Не могу похвастаться тем, что одолела много классики, хотя и за нее иногда берусь. Вот недавно прочла "Анну Каренину" Толстого, мне понравилось. Сейчас взялась за "Идиота", но он идет, честно говоря, тяжело. Чаще выбираю современную прозу, романы – для поднятия настроения. Люблю кино. Стараюсь смотреть новинки, хотя сейчас очень мало достойных фильмов выходит. Что еще люблю... Питер очень люблю! Это мой любимый город. Пока я играла в Одинцово, в Москву выбиралась нечасто. И мне там, если честно, не очень нравится. С моими московскими друзьями мы постоянно спорим, какой город лучше. Я Питер ни на что не променяю. Там атмосфера совершенно другая. Я выхожу из аэропорта или на вокзале, и мне прямо дышать становится легче. Люди такие плавные, никуда не спешат, нет никакой давки. Мне даже неважно, пасмурно там или нет. Пусть будет пасмурно хоть целый год, я уже привыкла!
– Ваш отец сейчас работает в Санкт-Петербурге в баскетбольном "Зените"?
– Да, селекционером. Мне, на самом деле, очень жаль, что развалился "Спартак", это был великий клуб. Но, с другой стороны, очень хорошо, что баскетбол в городе все-таки остался. "Зенит" очень грамотно работает с болельщиками, занимается маркетингом. И очень много людей ходит, построили прекрасный зал! Баскетбол – офигенный вид спорта! Я его очень люблю. Но только мужской.
– А в женский даже играть не пробовали?
– Пробовала и занималась. Но потом тренер уехала работать в Америку, и родители забрали меня из секции. Я особо не сопротивлялась. Но энергии ведь у ребенка много, ее надо было куда-то девать. Так мама и решила, что дочку нужно отдать в волейбол. Через знакомых нашли тренера, Тхаркахову Нину Ивановну. Она и сказала, что из меня может что-то получиться... Ругала Нина Ивановна меня все время! Мы ведь дети, ночью спать не хотим вот и получали, постоянно бегали какие-то штрафные круги по стадиону. К сожалению, Нины Ивановны уже нет с нами, но если бы не она, не была бы я, наверное, сейчас в волейболе. Меня обратно звали в баскетбол, и я даже всерьез думала вернуться.
– Как по-вашему, Нина Ивановна не зря так боролась за дисциплину?
– Да, это очень важно. У нас и в юниорской сборной для Светланы Сафроновой дисциплина была едва ли не на первом месте. Мы и телефоны сдавали, и ноутбуки с планшетами. И спать ложились в десять часов. Я считаю, это правильно.
"МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК ПОЖЕРТВОВАЛ РАДИ МЕНЯ СПОРТОМ"
– А когда в главную сборную попали, что почувствовали? Вам ведь было всего 19?
– С одной стороны, я гордилась, что буду играть с такими людьми, как Катя Гамова, Татьяна Кошелева, Наталия Обмочаева. Когда я была маленькая, им мячи подавала. Но, с другой стороны, мне было страшно. Когда приехала, все думала: "Буду хуже всех. Сейчас покажу всем, как ничего не умею". Но спасибо тренеру, он обращался со всеми одинаково, уделял внимание каждому. И в принципе я считаю, работа дала свои плоды. Главное – не останавливаться.
– За два года вы сильно изменились?
– Стала увереннее, однозначно. В каких-то ключевых моментах уже могу крикнуть: "Отпасуй мне!". Еще я считаю, что за эти два года серьезно прибавила в игре на блоке. Это мой самый любимый элемент, я его просто обожаю! Кроме того, именно в сборной я поняла, как много в игре значит тактика. Если все изучить, можно сказать наперед, что будет делать соперник. За это надо сказать большое спасибо нашим статистикам, которые день и ночь сидят у компьютера и разбирают игру противников. Вообще сборная – это, конечно, такие возможности! Особенно когда для тебя волейбол не просто работа, а дело всей жизни.
Единственное, что плохо – с семьей мало вижусь. Мама с папой по мне скучают, молодой человек тоже. И я по ним скучаю. Но мы каждый день разговариваем по телефону – и с родителями, и даже с бабушками-дедушками. Они все очень болеют, смотрят каждый матч. И переживают, конечно, не только за меня, а в принципе за нас всех. Бабушка у меня вообще очень любвеобильный человек, она любит всех девочек и переживает из-за того, что они все такие худые. Я ее слушаю, и моя самооценка поднимается! (Смеется.)
– Ваш молодой человек тоже волейболист?
– Он играл, но потом травмировал колено. После операции мы решили, что в семье будет только один спортсмен. Это очень тяжело, когда оба человека в паре – профессиональные спортсмены. Так что можно сказать, что он ради меня пожертвовал спортом. Хотя, конечно, мы все равно нечасто видимся. Мы ведь уже четыре года вместе. И вот сначала я уезжала на все лето с молодежной сборной, теперь со взрослой. Он скучает, но совершенно не против. Говорит: "Ира, давай, за Россию!" Каждый день смотрит наши игры. И его семья тоже. Так что я всех подключаю к волейболу.
