Анатолий Писаренко: "Мечта была: поднять полтонны!"

      Интервью корреспондентам "СЭ" дал выдающийся украинский штангист, многократный чемпион и рекордсмен мира в тяжелом весе.

      - Кофе? Чай? - спрашивает Писаренко

      - Чай.

      - Черный? Зеленый? Каркаде?

      - Каркаде.

      Через три минуты на столе уже стоят дымящиеся чашки, и по кабинету разносится аромат "суданской розы".

      Чай Анатолий Писаренко, между прочим, для своих гостей давно не покупает - сам выпускает. 19 наименований. В руках, которые когда-то поднимали  рекордную штангу, сейчас сосредоточена примерно десятая часть всего чайного рынка Украины. Немало.

      Впрочем, о его сегодняшних бизнес-предпочтениях спросим у знаменитого атлета чуть позже. Начнем же с вопросов на злобу дня.

НИКАКАЯ "ДРУЖБА" НЕ ЗАМЕНИТ ОЛИМПИАДУ

      - В Пекин собираетесь, Анатолий Григорьевич?

      - А как же! Статус обязывает: президент федерации тяжелой атлетики Украины.

      - Как оцениваете шансы своих "подданных"?

      - Со сдержанным оптимизмом. До сих пор с каждой Олимпиады мы привозили по одной золотой медали. Теперь, если реально смотреть на вещи, это будет проблематично. И все же на одну-две награды любого другого достоинства рассчитывать можем.

      - Не жалеете, что сами ни разу так и не вышли на олимпийский помост, что Игры 1980 года в Москве и 1984-го - в Лос-Анджелесе прошли мимо Писаренко, самого сильного в те годы человека планеты?

      - Жалею, конечно. Я хоть и "самый-самый" был, однако нормальный человек с нормальными амбициями. Да что теперь говорить, толочь воду в ступе: изменить-то уже ничего невозможно. История.

      - Расскажите, как это было?

      - Ну про Лос-Анджелес и рассказывать, собственно, нечего. Для атлетов моего поколения навсегда осталось занозой в сердце и памяти "мудрое" решение наших старцев из политбюро ЦК КПСС не посылать советских спортсменов в Америку в отместку за бойкот американцами московской Олимпиады. Для нас придумали "альтернативные Игры" в виде турнира "Дружба". Хотя понятно, что Олимпиаду ничем заменить нельзя. Я поднял в Варне 465 кг в сумме, а какой-то австралиец в Лос-Анджелесе - на полцентнера меньше. Но он остался в олимпийской истории чемпионом в самом престижном, тяжелом, весе, а Писаренко - просто хорошим парнем...

      - Выступить четырьмя годами раньше в Москве помешал "нежный" возраст?

      - Формально - да. Мне тогда было 22 года. Говорили: "Молод еще, успеется". Но мы же не возрастами в Москве собирались мериться, а выяснять, кто больше железа поднимет! На тренировках перед Олимпиадой я поднимал больше конкурентов за место в команде - больше Рахманова, не говоря уже об Алексееве. Последний вообще был уже "сбитый летчик" - года три до этого не выступал, никто его не видел. Однако имя продолжало  работать на всю катушку. Как же, Алексеев! 78 мировых рекордов! Наше все! В общем, попал Василий Иванович на Игры в Москву по чужому билету. Было видно, что не готов. Олимпийский помост, где прошлые заслуги не в счет, подтвердил это немедленно: к снаряду подошел смертельно уставший от штанги человек - и забаранил уже в рывке. Рахманов стал чемпионом. На следующий год я их обоих "раздел": у Рахманова отнял мировой рекорд в рывке, у Алексеева - в толчке и сумме двоеборья.

       - С Рахмановым, насколько мы знаем, у вас сохранялись дружеские отношения и после спорта, вплоть до его безвременной кончины...

       - Да, у нас были очень добрые отношения. Султана я всегда поддерживал. Помогал ему бизнес строить в Днепропетровске. На 45-летие, помню, "линкольн" подарил - машину, в аккурат под рахмановские габариты: 200 килограммов человек весил. Но при этом, увы, не очень бережно относился к своему здоровью. У всех штангистов, тем более - у тяжеловесов, рано или поздно возникают проблемы со здоровьем. Их нужно как-то разруливать: ведь есть медицина, спорт. Султан, к сожалению, прошел мимо всего этого и поэтому так рано ушел из жизни...

ПОКАЗАТЕЛЬНАЯ ПОРКА

      - С кем-то еще из товарищей по оружию связь держите?

      - Если вы подразумеваете штангистов, которые были на виду у всей страны, то таких единицы. Ну с Леней Тараненко, когда наезжает из своей Белоруссии в Украину, созваниваемся, встречаемся. Слава Клоков бывает в Киеве. Зато по-прежнему рядом немало людей, вместе с которыми в свое время проливали пот в тренировочном зале, железо таскали. Некоторые даже работают у меня. Володя Ильин, который, по сути, был моим тренером на последнем этапе карьеры, сейчас возглавляет несколько фирм. Женя Михайлов - вице-президент нашей федерации, работает вице-премьером правительства Республики Крым. Анатолий Власов, Игорь Дандик - тоже очень активные люди в федерации...

      - В яркой спортивной биографии Анатолия Писаренко была и мрачная страница - двухлетняя дисквалификация за использование запрещенных медицинских препаратов. Проще говоря, вы попались на допинге. Болезненная тема?

       - Пусть вам это не покажется странным: ничуть. Что два года украли в спорте - это да. Это было несправедливо.

      - Кто украл? И почему - несправедливо?

      - Украла система. Она меня лелеяла, воспитывала, одевала-обувала, кормила-поила и поэтому, видимо, посчитала возможным поступить со мной так, как ей, системе, заблагорассудится. Когда Грамов, тогдашний председатель Госкомспорта, рассказывал, какие мы с Курловичем (белорусский штангист-тяжеловес, дисквалифицированный одновременно с Писаренко. - Прим. авт.) такие-растакие, у нас не было шансов ему возразить: мол, без вашего ведома, Марат Владимирович, или без визы кого-то из ваших замов, никаких сомнительных "витаминов" нам бы не дали! Ведь все, что касалось атлетов нашего уровня, спортивные врачи согласовывали на самом верху.

      - Почему выбор, как вы говорите, системы пал именно на вас с Курловичем?

      - Всерьез толковать об этом - все равно что рассуждать о закономерностях падения кирпича на голову случайному прохожему. Если и была в нашем случае какая-то "закономерность", то она была связана только с нашими громкими именами.

      - Показательная порка?

      - Совершенно верно. Чтобы другим неповадно было. Писаренко шел у них ледоколом, в моем фарватере оказался Курлович... Там, кстати, еще третий должен был быть, Гуняшев, потому что всех нас доктора потчевали одними и тем же препаратами. Но Гуняшев был россиянин, для московских спортивных чиновников все-таки больше свой человек, чем украинец Писаренко или белорус Курлович.

      - "Отмотали" весь срок от звонка до звонка?

      - А что прикажете делать? Самое смешное: нас не дисквалифицировала ни мировая, ни европейская федерации тяжелой атлетики. Только всесоюзная. За рубежом удивлялись: что они делают? Президент МОК Самаранч написал письмо в Госкомспорт с просьбой объяснить суть произошедшего.

ШТАНГОЙ МИЛЛИОН НЕ ЗАРАБОТАЕШЬ

      - Насколько дисквалификация повлияла на вашу дальнейшую спортивную карьеру?

      - Отлучение от спорта дало много свободного времени, которое успешно использовал на строительство собственного бизнеса. Говорят же: нет худа без добра. Все это время продолжал тренироваться, поддерживал себя в тонусе. Произошло другое, отрицательно повлиявшее на ход событий: после возвращения на соревновательный помост, в сборную страны, я начал спешить. Хотел как можно быстрее вновь доказать свое превосходство над остальными. Сначала связки не согласились с такой торопливостью - полетели, дальше - начались проблемы с суставами. Надо было подождать. Дать мышцам все вспомнить...  Как это сделал Курлович. Его в сборную сразу после истечения срока дисквалификации не брали, и он потихоньку втягивался в работу. А когда я ушел с помоста, Курлович вышел из тени, использовав помимо всего прочего и свой возрастной резерв - он на несколько лет моложе меня. В итоге, не поспешая, успел стать двукратным олимпийским чемпионом.

      - Кроме того, что вы не получили шанса покорить олимпийский пьедестал, о чем-то еще сожалеете, мысленно возвращаясь к своей спортивной карьере?

      - Единственное, о чем серьезно жалею: так и не поднял тех килограммов, на которые себя запрограммировал. Мои последние рекорды - 207 кг в рывке и 265 - в толчке. В начале карьеры на тренировках обычно поднимал меньше, чем на соревнованиях. Но после дисквалификации, когда вошел в полную силу, последовал всплеск. Новый уровень результатов. Это был уже не пацан, который в 22 года первый раз "мир" выиграл - зрелый мужик. На тренировках толкал 270, пробовал даже 280 - не встал. Рывок - 210. Понимал, что 275 и 215 могут стать соревновательными ориентирами. А главной целью были 500 кг в сумме. Ровно полтонны! Увы, не сложилось. Считаю, что до конца я себя как штангист не реализовал.

      - Кто-нибудь после вас толкал 265?

      - Никто! А потом и вовсе ввели новые весовые категории и наши рекорды отменили. Решили все начать с чистого листа. Дескать, тяжелая атлетика, связанная с анаболиками уходит в прошлое. Как же, уходит... Теперь дожили до того, что целые сборные, опасаясь допинговых скандалов, отказываются ехать на Олимпиаду. Поэтому не надо быть наивным: ничего никуда не уходит... Между прочим, это одна из причин, по которой я обоих своих сыновей к штанге не подпустил.

      - А другие причины?

      - Тяжелый вид спорта и очень травматичный. Последствия остаются на всю жизнь. Не захотел, чтобы мои дети прошли через это. Тем более у них был выбор.

      - У вас выбора не было?

      - Только в том смысле, что я безумно любил штангу, был готов истязать себя на тренировках часами и не слишком задумывался о цене успеха на помосте. Моя семья несколько лет прожила в Америке, и младший сын, Костя, когда ему было всего семь, занимался гимнастикой, горными лыжами и карате. Однажды, помню, задал вопрос: "Папа, в каком из этих видов спорта можно заработать миллион?" Я ответил, что, скорее всего, в горных лыжах, а про себя подумал: как же изменилось отношение к спорту у наших детей! Когда меня спрашивают о причинах, по которым тяжелая атлетика утратила былую популярность - не только у нас, но и во всем мире, - я невольно вспоминаю тот диалог с маленьким сыном. Поднимая штангу, миллион точно не заработаешь. А здоровье угробишь.

ПОШЕЛ ДАЛЬШЕ ВЛАСОВА

      - По вашему виду - не скажешь. Хорошо выглядите, Анатолий Григорьевич. Штангистов, тяжеловесов особенно, после ухода из спорта обычно во все стороны разносит, как дрожжевое тесто, а вы  по-прежнему стройны, словно Аполлон.

      - Спасибо за комплимент. Я даже похудел. Когда поднимал штангу, весил 125 - 127 кг, а сейчас - 107 - 108. Стараюсь держать себя в форме. Например, каждое утро час провожу в седле. Обожаю лошадей. У меня дом под Киевом и там же - две конюшни. Есть манеж для выездки, поле для конкура, рядом - большой луг для выпаса. Красотища!

      - Кстати, первым, кто сломал привычный стереотип штангиста-тяжеловеса в виде "горы мяса", был выдающийся советский атлет Юрий Власов. Еще через двадцать лет на помосте появился  Писаренко...

      - Может, говорить об этом нескромно, но я пошел дальше Власова. Если вы внимательно посмотрите кадры старой кинохроники, на которых он запечатлен, то увидите животик... Конечно, далеко не такой впечатляющий, как у Андерсона, Медведева или Жаботинского, но тоже заметный. Власов, кстати, когда выступал, был тяжелее меня килограммов на десять. Так что даже по сравнению с ним я был тонкий и звонкий. Когда Алексеев впервые меня увидел, удивился: "Ничего не пойму... Этот или сломается или... что-то поднимет". Благодаря своему сложению я был гибкий, быстрый и доказал, что тяжеловес с такой "скромной" фактурой вполне может быть сильнейшим в мире.

      - Вы упомянули о Жаботинском. Он тоже украинец, из Запорожья. Хотя на помосте по времени вы никак пересечься не могли, что-то вас связывает друг с другом?

      - Хорошие, ровные отношения. Знаю, он перенес операцию - были проблемы с коленом. Мне импонирует, что в свои 70 лет Жаботинский остался по духу спортсменом. Не снимает своих регалий, турнир имени себя в Запорожье проводит.

      - Можно подумать, что вам не под силу провести турнир имени Писаренко. Такая идея в голову не приходила?

      - Я вас умоляю! У меня и без этого хлопот  по жизни достаточно.

      - Кроме чайного бизнеса, чем еще занимаетесь?

      - (Улыбается.) В этом смысле считайте меня многоборцем. Самолеты в лизинг сдаем. Строительством занимаемся.

      Полиграфическую продукцию выпускаем. Спортивных лошадей выращиваем. А вот с табачной фабрикой - кажется, дело табак. Поняли, что не выдерживаем конкуренции, а убыточное производство держать не имеет смысла.

      - Это больно ударит по вашему бизнесу?

      - Ничего страшного. Справимся. В бизнесе, как в старой песне: где-то теряешь, а где-то - находишь. Когда мы начали расфасовку чая, ничто не гарантировало успех этого предприятия. Пару лет ушло на раскрутку, и теперь выглядим (тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить!) весьма достойно. На украинском рынке более 10 процентов чая - нашего производства. Теперь ставим задачу построить новую фабрику, сметная стоимость которой составит не меньше 20 миллионов долларов.

ИСКАТЕЛЬ ПРИКЛЮЧЕНИЙ

      - Почему ваша политическая карьера ограничилась по крайней мере до сих пор только одной каденцией в Верховной раде Украины? Больше в депутаты не тянет?

      - При новой системе выборов - по партийным спискам - нет. Соревноваться с другими кандидатами в мажоритарном округе было так же интересно, как когда-то с соперниками на помосте. Я тратил на предвыборную кампанию собственные деньги, не был обязан ни одной политической силе и был очень доволен, когда меня люди выбрали. Ощущал себя в парламенте самодостаточной боевой единицей, имел возможность отстаивать свою точку зрения. Сейчас же там тупо давят на нужные кнопки по команде руководителя фракции. Мне это неинтересно.

      - Говорят, вы заядлый рыбак и охотник?

      - Скорее заядлый путешественник, искатель приключений, в число которых входят и рыбалка, и охота, и горные лыжи (специально дом купил в Колорадо), и подводное плавание, и сплав на плотах по быстрой речке... Можно сказать, авантюрист - в лучшем смысле слова. На днях вернулся из Архангельской области - там ловили семгу, а еще раньше, зимой, ходили на глухаря. Дайвингом занимаюсь в разных точках мира, горными лыжами - в Альпах и в Колорадо, охотился на буйволов и антилоп в Африке, на медведя ходил в Сибири...

      - Кто все это организует?

      - Есть масса фирм, но в основном беспокоишься о себе сам. Перефразируя наших веселых классиков, можно сказать: "Забота о путешественнике - дело рук самого путешественника". Особенно когда идешь по уже проторенной однажды тропинке. Ну а самый главный вдохновитель и организатор любой авантюры - это, разумеется, деньги. Только с ними приходит ощущение полной свободы.

      - У вас много врагов?

      - Не думаю, что они есть вообще. Но если вдруг все-таки есть, то ни с одним из них, к счастью, я не знаком.

      ...Во время нашего разговора на рабочем столе Писаренко периодически просыпался мобильник. Хозяин кабинета всякий раз предельно лаконично отвечал на звонок - и тут же возвращался к беседе. Но однажды, извинившись, подвинул поближе к себе клавиатуру и что-то на ней настучал. Потом набрал телефонный номер и сказал кому-то: "Я послал банковские реквизиты, отправь туда 250 тысяч евро. Оплата согласно контракту".

      Тут до нас наконец дошло: пора и честь знать. Человеку работать надо.

      Эдуард ЛИПОВЕЦКИЙ,

      Юрий ЮРИС

      Киев