«Могу выиграть и у Фьюри, и у Уайлдера. Не вижу проблем». Интервью с кавказским нокаутером
Арсланбек Махмудов
Возраст: 31 год. Страна: Россия. Прозвище: Лев. Весовая категория: свыше 93 кг. Победы: 10 (10 — КО). Поражения: 0. Ничьи: 0.
Сейчас в России немного супертяжей высокого уровня. Мурат Гассиев дебютирует в этом дивизионе только 31 октября, а пока в топ-50 рейтинга тяжеловесов Boxrec лишь четверо граждан РФ — это Александр Поветкин (4-й), Сергей Кузьмин (27), Евгений Романов (37) и Арсланбек Махмудов (34). Самый молодой в этой четверке, 31-летний Махмудов, в ночь на 11 октября сразится с канадцем Диллоном Карманом (34 года, 14-5). Арсланбек уже почти четыре года живет и тренируется в Монреале. Соответственно все 10 профессиональных боев он провел в Канаде. Во всех выиграл нокаутом (семь раз в первом раунде). Самый известный из поверженных противников — бывший чемпион мира по версии WBC Самюэл Питер. В августа Махмудов дал «СЭ» большое интервью, рассказав о себе и своей карьере.
«Не вижу у Усика шансов в тяжелом весе»
— На YouTube-канале Golden Boy в апреле про вас сделали видео, которое назвали: «Махмудов — новый король тяжелого веса?». На вас, получается, делают ставку?
— Раз они так написали, то... Не думаю, что они это сделали без какого-то смысла. Определенная ставка, естественно, есть.
— Есть план, когда выходить на чемпионский бой?
— У нас было столько планов на этот год, но, как видите, все складывается совсем по-другому. Загадывать планы — неблагодарная вещь. Все по воле Всевышнего. Я так скажу: не слишком быстро и не слишком медленно. Во всем нужна золотая середина. Сейчас потихоньку подбираемся к топам, думаю, год-два уйдет. Смотрю на соперников — без разницы, у кого какие пояса, главное — забрать их.
— Ваш менеджер, Камиль Эстефан, говорил, что готов предложить победителю боя Уайлдер-Фьюри 20 миллионов долларов за бой с вами. Это было сказано всерьез, или ради шумихи?
— Мой промоутер — серьезный человек, он обладает серьезными ресурсами, не только боксом занимается. Если говорит, что готов заплатить, значит, готов. Он — человек восточный, это на Западе привыкли говорить громкие слова, за которыми ничего особо нет. На Востоке совсем не так.
— Не примеряли себя на Фьюри или Уайлдера?
— Конечно, примерял. Я же на них и настраиваюсь. Я занимаюсь визуализацией. Думаю, как с ними себя вести. Думаю, что можно и нужно у них выигрывать, не вижу никаких проблем.
— С кем было бы проще?
— С Уайлдером. Люди смотрят нокауты, видят страшные удары, но надо задать вопрос: «А кого он победил?» Ортису уже почти 45 лет, и это официально (во всех источниках указано, что Ортису 41. — Прим. «СЭ»). Это его потолок.
— Ортис настолько переписанный?
— Да, конечно. Назовите, кого Уайлдер победил? Никого. Все, кого он победил, были удобны ему. Тайсон Фьюри тому доказательство. Конечно, для тяжелого веса он немного весит, худой, быстрый, это проблема для любого супертяжа, но если подойти к нему с хорошей защитой, не стоять, а бить его, то он не будет себя комфортно чувствовать. Не видел, чтобы против него такие выходили. Ортис чуть не убил его, грубо говоря, но сдулся в физическом плане.
— У Уайлдера были в противниках Шпилька, Ляхович, Стиверн. Помните эти супербрутальные нокауты?
— Когда Стиверн чуть-чуть ходил в зал — это было перед первым боем (поединок состоялся в январе 2015 года и закончился победой Уайлдера единогласным решением судей. — При. «СЭ») — то постоянно гульбанил. Перед их вторым боем он в зал вообще не ходил. Вышел чисто за чеком. Он просто у нас в зале занимается, поэтому я это знаю.
— То есть Уайлдер — дутая фигура?
— Однозначно. Не вижу в нем ничего. Да, у него хороший правый прямой, но ближнего боя у него нет.
— А Фьюри?
— У Фьюри много дыр. Его проблема в том, что он, как говорится, «ни тебе, ни мне». Сам много чего не делает, и тебе попасть не дает. Хотя с Уайлдером себя показал отлично, это его лучший бой. А так, вижу у него много проблем.
— Какие у него дыры?
— У него был бой с Отто Валлином, который показал, что у него много проблем. Когда я смотрю бои Фьюри, вижу, как с ним можно боксировать. Он открытый для удара, в него можно попадать, у него открытый корпус. Конечно, у него качественный удар, но... Да, он хороший боксер, но не нереального уровня. Выигрывать у него можно.
— У Усика есть шансы в тяжелом весе?
— Я думаю, что нет.
— Почему?
— Усик хорошо оснащен технически, но я не вижу его в тяжелом весе. Представляю его против Уайлдера или Джошуа и не понимаю, за счет чего он может у них выиграть. Он может свести бой к подсчету очков, но это же тяжелый вес. Один мощный удар может компенсировать все его многоударные серии.
«Нокаутировал задиру три раза за день»
— Вы начали с вольной борьбы, но перешли в бокс. Почему так решили?
— Это так Википедия пишет?
— Да.
— В Википедии, к сожалению, не все достоверно. Я начал с бокса, мне тогда было 9 лет, мой дядя отдал меня в секцию. Потом меня оттуда выгнали за не очень хорошее поведение. Затем я начал пробовать футбол, борьбу — надо же было чем-то заняться. Потом я на какое-то время оставил спорт. Отец дома был сильно недоволен, дядя — тоже. Они всегда видели во мне потенциал и купили мне перчатки. Когда мне исполнилось 13 лет, у нас открылась секция кикбоксинга, и я решил, что буду ходить туда во что бы то ни стало. Ни одной тренировки не пропускал, фанател от этого. Я занимался кикбоксингом до 17 лет, стал кандидатом в мастера спорта, а затем, когда уехал учиться в Москву, пошел в ЦСКА на бокс.
— Из-за чего вас выгнали с бокса?
— Там были ребята чуть постарше, и они постоянно подшучивали надо мной. А я не терплю несправедливости, особенно к себе. Слово за слово, сцепились, подрались. Я сказал ему, что приду с братом, который был ровесник этого парня. Подумал, если сам не смогу, то пусть справедливость восторжествует хоть так. Тренеру такое, видимо, не понравилось, он сказал: «Больше сюда не приходи». Сейчас мы хорошо общаемся, это коллега моего дяди.
— Брата-то привели?
— Нет, до этого не дошло.
— У каждого дагестанского бойца есть истории про уличные драки. У вас таких много? Вы ведь росли в Северной Осетии, там, наверное, по-другому.
— Это все равно Кавказ. В Моздоке, где я живу, много кумыков. Там вообще пестрый состав: русские, кумыки, чеченцы, осетины, кабардинцы, турки. Про уличные драки могу рассказывать долго.
— Расскажите про ту, которая запомнилась больше всего.
— Это было в 11-м классе. Я часто менял школы, на тот момент учился в школе номер 7. Там был парнишка-дзюдоист, кандидат в мастера спорта. Считалось, что он самый сильный в школе. Я пришел в эту школу в 10-м классе, и этот парень мне сразу не понравился. Он искал момент, чтобы зацепиться. Было дело, цеплялся, но нас разнимали. 11-й класс. Я стоял, общался с его друзьями, кстати. Он подошел и начал ко мне приставать. Я пробил ему классическую тройку — левый-правый-левый боковой. Он отключился. Я к нему подошел и сказал: «Это был нокаут».
Это еще не все — вскоре в тот же день мы еще раз подрались. Вся школа уже узнала, что произошел какой-то переполох. Того парня увезли в больницу. В этой больнице работает мой дядя. Дзюдоиста привели, зашили. Он, видимо, не понял, что происходит, и пошел обратно в школу. Мне потом ребята рассказывали, что ему друзья сказали: «Слушай, ты был в туфлях, у тебя ноги скользили. Обуй кроссовки». Не могли смириться с произошедшим. Он обул кроссовки. Я в это время сидел на уроке. Они дождались окончания урока и пришли к нам. Хорошо, что у меня-то тоже были друзья, подбежали ко мне, предупредили, что тот дзюдоист хочет на меня напасть. Я отдал им папку, куртку, вышел в коридор. Коридор полон людей, тот парень на меня нападает, а я его опять вырубаю комбинацией.
— Той же самой?
— Нет, теперь уже четверочку. Он упал, и его опять в больницу отвезли! Про драки рассказали заместителю директора. Она берет нас с этим парнем, который опять вернулся из больницы, становится между нами и говорит: «Вы что делаете? Сейчас полиция приедет!» Я хочу с ним помириться, говорю: «Слушай, ты же сам начал, обозвал меня». А он опять меня матом. Я не сдержался и пробил ему в третий раз. Снова нокаут. Врач в больнице позвонил в милицию. Но ребята подтвердили, что парень первым напал на меня. Вот так получилось.
— Этот парень, похоже, достаточно упертый.
— Он, может, и сам не хотел. Его окружение, наверное, сделало дело. Он всех знал, рос с ребятами с первого класса, а я только перевелся. Они ему в голову вбили: «Да ты просто поскользнулся, он тебя исподтишка ударил». Они его подталкивали к драке.
— Потом общались с этим парнем?
— Потом — да, начали здороваться. А так, я его не особо видел с тех пор.
— Вы всегда были таким большим?
— Нет, я на тот момент весил 75 кг.
— Но при росте за 190?
— Тогда было где-то 194, вес — 75 кг. Был достаточно худой. Вес набрал с 17 до 18 лет, где-то 20 килограммов. Решил набрать, антропометрия позволяла.
— Сейчас ваш рост 197 см?
— 198.
— После переезда в Москву случались неприятные моменты?
— И в Москве бывало (смеется). Помню, в общаге с самбистом был неприятный момент.
— Чья взяла?
— Я жил с парнишкой в одной комнате, подселили, а он не хотел со мной жить и все время нарывался на конфликт. Один раз он включил свет в 12 часов ночи... Или не выключил, что-то такое. Он дал понять, что будет со мной драться. Я принял вызов. Влепил ему, в общем. Мы же молодые, студенты, лет по 20. Он пытался меня забороть, но не учел, что у нас борьба в крови, мы с первым разрядом рождаемся. Попытался кинуть меня с креста. Кинул, но я встал на ноги. Он поменьше меня был, но тоже весил где-то 90 кг. В итоге все кончилось тем, что у него сильно пострадало лицо.
«Спарринги с Бетербиевым? Не хочу. Он очень сильно бьет!»
— Как оказались в Канаде?
— К моему тренеру обратилась менеджер из Канады с вопросом: «Нужен тяжеловес». У нас были заключительные сборы, команда распадалась. Тренер дал мне номер телефона менеджера. Я связался с ней, это оказалась бывший менеджер Артура Бетербиева. Она все объяснила, сказала приезжать и посмотреть, что да как. Параллельно у меня было предложение из США, из Нью-Йорка. Там у меня не было никаких знакомых, плюс я слышал много историй о том, что если чего-то не знаешь, легко облапошат. Хотелось, чтобы рядом был кто-то, кто может подсказать. Решил спросить у Артура, тренировались ведь вместе, были знакомы. Написал ему в Instagram, объяснил ситуацию. Он спросил: «Хочешь стать профессионалом? Хочешь приехать? Я тебе помогу, приезжай».
Приехала милиция. Меня тогда сильно выручили. На камерах все было так, будто он на меня напал. А вот в комнате камер не было (смеется). Там уже я на него напал. Он включил свет, сказал: «Почитать хочу». Попросил его выключить свет, а он: «Нет, все равно читать буду». Провоцировал меня, такое не раз было. Обычно в общаге-то как: заселяют с друзьями, а не с кем попало. В тот момент просто не было места. Меня временно заселили к этому парню, а он совсем того не хотел. Он меня всячески провоцировал.
— Первый бой вы провели в декабре 2017 года, а в Канаду приехали...
— Это было в начале 2017 года. Я приехал подписывать соглашение с бывшим промоутером Бетербиева. Мы уже договорились, и тут Артур говорит: «Подожди, не подписывайся». Начались непонятки, он объяснил: «Лучше подобные вещи не подписывать». Дела шли не очень хорошо. Я не подписался. Артур сказал: «Сейчас найдем другого». Искали около полугода, шли переговоры, не все нас устраивало. Потом я провел бой без промоутера, как раз в декабре, и уже зимой 2018 года мой тренер и Артур посоветовали мне Камила Эстефана, который только начинал раскручивать свою компанию. Мы встретились, я ему понравился, он — мне, и мы заключили соглашение.
— Как часто видитесь с Артуром?
— Каждый день, можно сказать.
— То есть тренируетесь в одном зале?
— Да, у нас и тренеры одни и те же. Даже два раза в день видимся. Когда подготовка к бою, у нас разное время, а так вместе тренируемся.
— Стояли с ним в парах, несмотря на разницу в весе?
— Нет, не было такого. Не стоял и не хочу (смеется). Он очень сильно бьет. Мы пытались посоревноваться в армрестлинге, он наравне со мной.
— Как вам в Канаде? Что нравится, а что — нет?
— Мне нравится, что тут профессиональный подход к спорту. Отдельные тренировки по боксу и физподготовке, никто не отвлекает. Сравниваю с Москвой, где жил 6-7 лет. В Москве слишком много суеты, я — из маленького города, не привык. Много людей, пробки — всегда утомляло. Это не мое. А здесь, по сравнению с Москвой... Здесь живет 1 миллион человек, а в Москве все 20. Все спокойно, город больше подходит для семей. Много парков, школ, садиков. Все, что мне нужно: спокойствие, нет пробок.
— Идеальное место, или чего-то не хватает?
— Наверное, проблема только в том, что место вдали от дома.
— Что вы бы перенесли из Канады в Россию?
— Есть две хорошие вещи. Первая — здесь нет такой прослойки, больше среднего класса. Достаток у всех есть, государство помогает. Без хлеба и крова не останешься. Бомжей тут нет. Второй момент — правила на дорогах. Никто не нарушает, все ездят по правилам. Даже не знаю, есть ли тут смертность на дорогах. Все культурно. Я бы и в России, и особенно в Дагестане, разобрался с правилами дорожного движения. У нас-то культура, мы вроде должны этого придерживаться. Должны уважать других. Можно же сбить или убить человека. В первую очередь говорю о себе. У нас же менталитет такой, горячий, лишь бы тапок в пол нажать.
