«Десять раундов тянул, а потом лампочка выключилась. Очнулся в больнице, на каталке». Как Кармазин завязал с боксом
Про последние бои
Роман Кармазин стал чемпионом мира по версии IBF в первом среднем весе в июле 2005 года, победив единогласным решением судей Кассима Ауму. Через год он потерял титул, уступив решением большинства Кори Спинксу. Потом были две победы, а затем, в январе 2008-го, поражение техническим нокаутом от Алекса Бунемы. В ноябре 2010-го Кармазин снова бился за пояс IBF, но не смог отнять его у Себастьяна Сильвестра — ничья. А потом были два проигрыша — в поединках с Даниэлом Гилом в октябре 2010-го (ТКО) и Осуманой Адамой в октябре 2011-го (ТКО). На этом карьера Кармазина завершилась.
— В каком году была ваша пиковая форма?
— Думаю, когда я стал чемпионом. 2005-2006 годы, а потом пошел спад. Я начал понимать, что уже не тот.
— Помните момент, когда поняли, что начался спад?
— Да, помню. Был тяжелый бой (с Бунемой. — Прим. «СЭ»), я упал, но не имел права там падать, пропускать такие удары. Я всегда видел такое, просто не хватило времени, скорости. Я понял, что замедлился. Уже не тот. С Сильвестром боксировал в Германии, дали ничью. Я уже не тот был.
— Самый обидный момент в карьере — бой со Спинксом?
— Даже не знаю. Много было. Был бой с Бунемой, я упал, проиграл. Я тогда заболел сильно, шесть дней до боя вообще не спал. Это было в Америке, «Мэдисон-Сквер-Гарден». Важный бой. Надо было отказываться, по большому счету, но я под тот бой занял денег, 20 тысяч долларов, а отдавать было нечем. Шел на тот бой, как гладиатор. Глупо это было, конечно.
— Деньги занимали на бизнес?
— Да. Мне тогда заплатили относительно хорошие деньги за бой, 75 тысяч долларов. Я их получил. Но получил и проигрыш непонятно от кого.
— Вы сказали, что не спали шесть ночей перед тем поединком. Трудно такое представить.
— Я ходил как лунатик, не понимал, что происходит. Чуть с ума не сошел. Поговорить не с кем, все спят. Я спать хочу — уснуть не могу.
— С чем это было связано?
— Я какой-то вирус хватанул. Ко мне приехали друзья. Узнали, что играет «Лос-Анджелес Кингз», где выступал Александр Фролов. Это мой знакомый. Друзья спросили у меня: «Сам Фролов? А можно познакомиться?» Повел их на матч. Позвонил Сане, он сказал: «Есть билеты, все для тебя». Билеты были бесплатные, мы пришли. Я замерз очень, ото льда все-таки тянет, но я же не могу оставить людей. Хватанул вирус, температура была 38,5. А на следующий день надо было улетать в Нью-Йорк. Подумал: «Ну, ладно, еще есть неделя», но не вычухался. Мучился шесть дней. Проиграл нокаутом, но там-то даже и удара не было. Я десять раундов тянул, а потом организм сказал: «Стоп, хватит». Лампочка выключилась. Не помню ничего. Очнулся в больнице, на каталке. Спрашивал: «Что случилось, где я?»
— Кошмар.
— Непрофессионально было, но все из-за того, что не было никаких спонсоров, никакой поддержки. Сейчас ребятам проще, почти у каждого есть спонсоры.
— О поединке с Гилом. У вас тогда было кровоизлияние в мозг, но затем вы провели еще один бой.
— Глупо было, конечно. Мне позвонил один спонсор, сказал: «Хочу, чтобы ты провел бой, я знаю, ты выиграешь». Я ему ответил: «Да мне же нельзя, вы понимаете?», а он: «Да ты сможешь, зря отказываешься». Дал 20 тысяч долларов сверху. Деньги неплохие. Я понимал, что дело опасное, думал: «Главное — не пропустить». В 10-м раунде на последних секундах хапнул. Не упал, просто подшатнуло. Соперник вышел меня добивать. Доктор, который был у меня в углу, был на бое с Гиллом и видел, как я там чуть не умер, поэтому выкинул полотенце. Хотя там ничего такого не было. Соперник кинулся добивать, а я подумал: «Сейчас я его навстречу поймаю». Только началось дело — стоп, бой закончен. Оказывается, мой угол выкинул полотенце. Я не обиделся на врача, я же и так понимал, что ехал просто заработать денег.
— Решили завершить карьеру сразу после того боя?
— Мне врачи сказали, что опасно драться, что я погибнуть могу. Я и готовился не шибко сильно.
— То есть уже завязали, но решили выйти.
— Да, уже завязал, просто спонсор настоял тогда. Я объяснял: «Да у меня проблемы, я погибнуть могу», а мне в ответ: «Да ничего с тобой не будет, у всех бывает такое». Подумал: «Ну ладно».
— Что тогда случилось в бою с Гилом?
— Я знал, что не выиграю, потому что бой был на чужой территории (в Австралии. — Прим. «СЭ»). Подумал: «Надо просто рискнуть». Когда немного фронтально встаешь, заряжается задняя, сильная рука. Подумал: «Сейчас попробую его правой рукой хлопнуть». После этого момента не помню ничего. Только помню, что встал в немного неудобное для себя положение, но удобное для удара. Тут же пропустил удар. Дальше — полная темнота. Потом уже, в раздевалке, с меня сняли перчатки — свет включился. Все было так же, как в бою с Бунемой, где я упал. Только там я намного дольше приходил в себя. Здесь минут десять, а там — пару часов.
Про Ковалева, Редкача, Ломаченко, Кличко, Цзю
Также Кармазин рассказал интересные детали о звездных боксерах из СНГ и поделился мнение насчет боксерской техники и тренировок бойцов ММА.
— У вас в Instagram много фото со звездами. Тот же Бенни Уркидес.
— С Бенни мы тренируем в одном зале, представляете? (Кармазин проживает в Лос-Анджелесе. — Прим. «СЭ») Вижу его часто. Даже сегодня поеду — он будет в зале. Он с полседьмого тренирует, а я — с восьми. Хороший дядька, мы общаемся. Золотой.
— Он кикбоксингом занимается?
— Да, у него кикбоксинг, у меня бокс. Мы чередуем время. У него полтора часа кикбоксинга, у меня полтора часа бокса.
— Также, если изучить ваш Instagram, можно увидеть фотографии с Сергеем Ковалевым. Он вам друг или вы ему в тренировках помогали?
— Я ему не то чтобы помог. Эгис Климас, когда его в профессионалы переводил, говорил: «Уговори парня. Он хороший, перспективный, что он в любителях мучается?» У него тогда конкурентами были Бетербиев, Мехонцев. Он всегда был номер три. У меня был бой где-то в Казахстане. Ковалев поехал как почетный гость с нами. Я ему сказал: «Серега, да давай в профессионалы, чем ты рискуешь?» Он мне ответил: «Да у меня зарплата стабильная, 60-80 тысяч, а перейду — зарплаты не будет». Сказал ему: «Зато ты чемпионом можешь стать». Он мне: «Да это когда еще будет». А я ему: «Верить в себя не будешь — не станешь». Видите, как все в итоге сложилось.
— Кто из наших боксеров, пробовавших себя в Америке, не раскрыл себя, хотя мог многого добиться?
— Да много кто. Тот же Серега Артемьев, помните такого? Один из первых наших. Травму получил, чуть не погиб на ринге. Думаю, он одним из первых мог стать чемпионом. Пирог не раскрылся, рано закончил. Дима мог бы еще многое, но из-за травмы выскочил из обоймы.
— Иван Редкач где-то в Калифорнии тренируется.
— Здесь, да.
— Часто видитесь?
— Сейчас реже стали видеться, раньше почаще бывало. Он парень своеобразный, на своей волне. Тяжело учится. Я пытался с ним поработать — очень тяжело. Непонятный, неуправляемый. Идет на своей волне дальше. То, что у него есть, уже никуда не денется.
— За кем из современных боксеров нравится следить больше всего?
— Ломаченко очень интересный. То, что он делает в ринге, необычайно. Но не всем подойдет его техника, нужно быть очень одаренным физически, выносливым. Вася — уникальный парень. То, что он делает, очень энергоемко.
— У него лучшая работа ног — или есть боксер, который в этом плане сильнее?
— У него работа ног классная, но, еще раз, энергоемкая. Возьмем Мейвезера и Ломаченко. Мейвезер стоит на месте — в него невозможно попасть. Он работает с переносом веса тела. Голова постоянно гуляет вперед-назад. Я вот этому и обучаю своих ребят сейчас. Это больше подходит для всех, чем-то, что делает Вася. Как делает Вася, могут делать только избранные.
— За ММА следите?
— Да, у меня в зале многие ребята смотрят. Но руки у них [бойцов ММА] слабые, конечно.
— В чем выражается слабость?
— Не умеют ни бить, ни защищаться. Бороться получается хорошо, а руки слабые. Финты не делают, дернуть не могут. Обучаю их потихоньку, сразу всему не научишь.
— Что скажете по поводу техники бокса у Конора Макгрегора?
— У него неплохие руки, он на этом долго вытягивал. Но он лентяй, видно, что не особо тренируется. Вообще ребята из ММА и половины не делают от того, что делают боксеры.
— Можно подробнее?
— Вот мой Энрико Гогохия говорил, что ему предлагают перейти в ММА. Он ходил бороться пару раз, рассказал: «Они все там сдыхают быстро, устают». У меня мальчишка-индеец выступает, хороший парень. Сказал ему: «Если будешь ходить ко мне на специальные тренировки, прыжковые, беговые, то я с тобой пойду дальше». Он начал ко мне ходить, я его подготовил к бою, он выиграл. А до этого он просто сдыхал, и все. Его там душили, били, еще что-то.
— Почему боксеры больше впахивают на тренировках, чем бойцы из ММА?
— Я думаю, что в ММА проще выскочить. Можно упасть в ноги, там потихоньку возиться и задушить соперника. Или сломать ему что-то. Не знаю, чем это объясняется, но они так не пашут, как боксеры. Даже на самом высоком уровне.
— Самый трудолюбивый боксер, которого вы встречали?
— Да много таких. Говорят, Хопкинс — пахарь большой. Много кто пашет. Да много кто и не пашет, как тот же Джеймс Тони, который на таланте выезжал, но в основном ребята — пахари. По-другому не бывает.
— Джеймс Тони — самый звездный боксер из тех, с кем вы стояли в парах?
— Я еще с покойным Верноном Форрестом стоял, застрелили парня. Подкинул он нормально, кстати, начал локтями работать, по яйцам бить. Такой... грязный парень. Я спросил Фредди Роуча: «Он че делает вообще?» Роуч ответил: «А ты ему тоже долбани!» Нормально? Ничего ему не сказал, просто говорит ответить так же.
— Вы говорили, что в вашей книге есть глава про Кличко. С ними как пересекались?
— Был зал... Не помню, как называется. Хороший такой зал, с двумя рингами. Они там постоянно готовились. Я туда ходил спарринговаться. Мы там раз 10-15 пересекались — чуть ли не каждый день.
— И как они?
— Виталик — нормальный парняга, с ним поговорить можно. А Володя звездный — писец. Здоровается, голову отворачивает. Мне он не понравился, если честно. А Виталик — красава, и пошутить может.
— У кого на вашей памяти был самый сильный удар?
— Даже не знаю. Сейчас тяжелый удар у Канело. С ним в парах не стоял, но вижу, что тяжело бьет. Как танк.
— Вы как-то сказали, что Костя Цзю на порядок выше, чем Рой Джонс.
— Рой Джонс — талантливейший человек, талантливее, чем Костя Цзю и мы все вместе взятые. Проблема в том, что у него нет школы. Он сам не знает, когда и что выкинет. Мы — Цзю, я — делали все под себя, мы делаем что-то, чтобы потом это дало результат. Джонс этого не знает, он просто делает то, что делает, потому что бог дал ему скорость, реакцию, скорость. Сейчас скорости с реакцией нет, возраст отнял. Если ты зашколенный, ты знаешь, что делать. Бокс же состоит не просто из того, кто кому даст *** [тумаков], извините за выражение.
Предыдущие части интервью Кармазина «СЭ»:
- об американских тренерах;
- о жизни в США;
- о Джеймсе Тони;
- о бандитском Петербурге.
- о мошенниках-промоутерах, Доне Кинге и Фредди Роуче
