«В Америке очень слабые тренеры. У них если ты талантливый — пролезешь. Если нет — значит, дебил»

14 июля 2005 года уроженец города Кузнецка Пензенской области Роман Кармазин победил единогласным решением Кассима Оума и стал чемпионом мира по боксу по версии IBF в первом среднем весе.

Титулом Кармазин владел чуть меньше года, потеряв его уже в первой защите против Кори Спинкса. Впоследствии российский боксер брал пояс по версии WBA, но тоже не смог его защитить. Роман провел последний бой в октябре 2011-го, закрепив за собой рекорд в профессиональном боксе 40-5-2. После завершения карьеры Кармазин начал тренировать, сейчас он живет и работает в Лос-Анджелесе, арендует квартиру за 1600 долларов в месяц с видом на голливудские холмы. У бывшего чемпиона группа боксеров, в основном русскоязычных. По его словам, в будущем он хочет вылепить 10 чемпионов мира.

Романа всегда отличал живой, бойкий язык и непреодолимая русская привычка рубить правду-матку. Кармазин дал большое интервью «СЭ», из которого мы будем публиковать самые захватывающие фрагменты. Первая история — о слабых американских тренерах и редчайших бойцовских секретах, которые бывшему чемпиону поведал полузабытый петербургский тренер-талант Игорь Лебедев (скончался в 2005 году).

«Из того, что имеется в Америке, Фредди Роуч — лучший, кого я видел. Лучше нету там ни х**а. Они тут очень слабые тренеры. Очень слабые. Очень. Вот я попал в свое время в России к великому тренеру — Игорю Михайловичу Лебедеву. Вот это бест оф зе бест, лучше не найти никогда. Так-то в Америке я сам стал чемпионом мира, сам все планировал — тренировку, завтрак, обед. А Роуча в угол нанимал, чтобы судьи не докапывались. Когда знаменитый человек стоит в твоем углу, судьи более лояльно к тебе относятся.

Чем Игорь Лебедев лучше, чем Фредди Роуч? Я вам скажу такие вещи, которые не знает никто. Как, например, правильно добить соперника. Есть куча моментов, как правильно это сделать. Я как-то Гену Головкина спросил: «Как правильно добить соперника?» А он: «А чего его добивать? Он и так болтается, плохо ему, бей его — и все». Нет, это неправильно. Когда ты попал в соперника, раненый зверь — он еще опаснее. Здесь нужно быть очень аккуратным — дернуть, посмотреть, насколько он «торчит», насколько ему плохо.

Если он замедленный, то головой надо идти к сильной руке, потому что человек будет бить именно с сильной руки. Я тоже, когда пропускал удар, падал, вставал и хотел ударить с сильной, задней руки. Не знаю, почему. Поэтому надо идти ближе к сильной руке. Чем ближе ты подошел к сильной руке, тем меньше шансов, что тебя нокаутируют. Не дальше от сильной руки, а ближе! Потому что если дальше, то будет разгон руки. А именно ближе — сократить дистанцию. И оттуда уже начинать разбивать его, добивать. И столько было моментов, сколько у меня было нокаутов, Лебедев всегда кричал мне: «Рома, головой к левой руке!» Или там к правой, если соперник — левша, понимаете?

Или как правильно восстановиться после [стоячего] нокдауна. Вот как? Если ты пропустил и тебе надо восстановиться? Надо головой потрясти. Но не явно трясти. Если ты будешь мотать головой, соперник поймет, что ты в нокдауне [или пропустил тяжелый удар]. Надо делать, как будто ты уклоны делаешь, но жестко при этом их делать, чтобы голову встряхивать. Это должно выглядеть правдоподобно. Это нужно тренировать на тренировках.

Игорь Михайлович не дожил 17 дней до моего важного претендентского боя — против Кита Холмса, 5-кратного чемпиона мира. Злоупотреблял Лебедев спиртным. Не поехал в свое время со мной в США, потому что понимал, что в Америке ему не дадут так пить. Мы боролись с этим как могли. Дядька очень талантливый, но пил как не в себя. Психологически сложный бой был с Холмсом, я сам менялся три раза во время этого боя. Красиво, четко выиграл его.

После этого я поехал в Питер и случайно познакомился с братьями Капитоновыми — это Дмитрий и Саша Капитоновы. Один из них на Олимпиаде за нашу сборную марафон бежал. Это серьезные люди. К ним приезжал Овечкин «физику» ставить. Говорят мне: «Боксерам никогда не ставили ничего, давай попробуем поработать». Я приехал к ним, они мне дали работу на ноги такую, что я бы оттуда не уехал, если бы не коробка-автомат в машине. Я потом неделю, как инвалид, ходить не мог. Мы работали на горке, песке, стадионе. Они меняли места, казалось, что так легче психологически, но на самом деле еще тяжелее. Идем на горку, думаешь: «Слава богу, сегодня хоть не стадион». Но на горке еще тяжелее. Потом идешь на песок: «Слава богу, больше не горка». Но там еще тяжелее! У боксеров всегда первее всего устают ноги [поэтому было важно поставить силу ног].

Фредди Роуч? Он понимает в боксе, но они развивают там в Америке лучшие стороны боксера. В чем ты и так хорош. Ты хорош на дальней дистанции, а они еще лучше тебя делают. Они не развивают слабые стороны. Надо развивать слабые стороны сначала, я считаю. А они от обратного идут. Они что 10 лет назад давали, то и сейчас дают. Говорят тебе: «Be smart», «Будь умным» — вот и все. Вкладывал ли в меня душу Фредди Роуч? Нет, он ни в кого не вкладывает душу. Он относится к боксу как к работе. Пришел — ушел, он забыл о тебе. А кто в нас вкладывал душу — так это Лебедев. Он жил нами. Мы встречались в воскресенье, он нам показывал специальные бои, разбирал комбинации. Заставлял думать. Мы ду-ма-ли. Это важно. Там был настоящий бокс. А здесь, в Америке, если ты талантливый — пролезешь. Нет — значит, ты дебил. Вот такое у них отношение".