Василий Алексеев: "На Олимпиаде-80 меня отравили"
Самый сильный человек 70-х, обладатель 80 мировых рекордов и двукратный олимпийский чемпион по тяжелой атлетике был не в духе. Смотрел из-под густых бровей – и говорил отрывисто, зло. Быть может, неважное самочувствие тому виной.
* * *
– Как сегодня строится ваш день?
– Уже никак не строится. Все давно построено. Проснулся утречком, очухался – и начинаю шевелиться. Вечером телевизор посмотрел – всё, пора спать.
– При этом вы, говорят, до двух часов ночи гостей принимаете.
– Так ведь журналисты все едут и едут. Хоть бы кто к себе пригласил. Вот из Киева недавно явились, по всей комнате камеры расставили. Спрашивают: "А правда, что вы супругу поколачиваете?" Я не нашелся, что ответить. Кабы поколачивал – что от нее осталось бы через столько лет? А из дома выбираюсь редко. Разве что недели три назад вернулся из Франции – ездил на передачу "Большие гонки". Был капитаном команды.
– За руль садитесь?
– Перестал. Уважаемый возраст, заслуги перед страной – водителя дали. А был у меня уазик, собранный наполовину своими руками. Подарил тренеру по борьбе. Тот его сразу толкнул.
– А вы от души дарили.
– Нет души. Материалисты давно доказали. Я материалистам верю… Лет десять назад мне "Волгу" вручили, так влезть в нее не смог. Раньше была хорошая машина, а новую модель испохабили – сиденье зачем-то подняли, руль опустили. И всё... Год простояла во дворе – и продал.
– Никогда не хотели уехать из Шахт?
– Жизнь заставляла искать работу. Этот город – болото, работы не найти. За границу не пускали, только в Москву. А я Москву вашу в одном месте видел. Терпеть ее не могу.
* * *
– Штангу давно поднимали?
– Некоторые писатели, вышедшие из штангистов, все время видят сон – будто поднимают штангу. Меня же она так достала, что и во сне гоню от себя. А наяву поднимал на Олимпийских играх, где меня отравили. 1980 год, Москва. Это добавляет "любви" к вашему городу.
– Как это – отравили?
– Да очень просто. Налили, выпил – и готов. Дураком стал.
– Кто наливал?
– Свои же тренеры. Перед выходом на помост говорят: "Пей настойку на алтайских травах, эликсир бодрости". Выпил – и потерял рассудок. Думаю: куда я иду? Зачем это надо? Словно в перевернутый бинокль смотрю, штангочка такая ма-а-хонькая… А в висках бьет – как молотком. 120 кило поднять не смог – а до этого 165 рвал в стойке. Я до правды через полгода дошел – они же, сволочи, специально это сделали! А все для того, чтобы освободить дорогу моему напарнику по сборной СССР. Ему нужно было медаль отдать.
– Олимпийским чемпионом в 1980-м стал Султан Рахманов. Разговаривали с ним на эту тему?
– Общались мы часто и подолгу, но об этом – никогда.
– Вы прежде об отравлении не рассказывали.
– Все думали, что я в 1980-м в сборную на авторитете влез. А не поднял потому, что оказался не готов. Чепуха. С моим-то опытом выходить и позориться? Да я еще и для себя долго после тех Игр штангу поднимал. И вообще пахал по системе Николая Алексеевича Некрасова.
– Это что за система?
– "До усмерти работаем, до полусмерти пьем". Самая передовая технология. И методика жизни. Рекомендую, пригодится в Москве.
* * *
– Нравится песня "Штангист", которую посвятил вам Высоцкий?
– Все, кроме первой части припева.
"Не отмечен грацией мустанга,
Скован я, в движениях не скор.
Штанга, перегруженная штанга -
Вечный мой соперник и партнер…"
Что значит "скован"? "В движениях не скор?" Это он про абстрактного штангиста – но не про меня. Я же, пока на Севере жили, с лыж не слезал, второй разряд имею. В прыжках в высоту и толкании ядра установил рекорды Шахт. Чемпион Архангельской области по борьбе. Сами видите, не штангой единой.
– У вас большая библиотека?
– В подвале 12 тысяч томов. Много книг с дарственной надписью. Раньше приезжаешь куда-нибудь, на встречу обязательно приходит передовой отряд интеллигенции. Писатели дарят книжки с автографом. И сидим, общаемся. В Грузии – под вино, в Белоруссии – под самогон… Я собрал почти всю серию ЖЗЛ – и с огромным удовольствием перелопатил. Гоголя люблю перечитывать, Шолохова, Толстого. А из поэтов – Губермана. Его "Гарики" всегда поднимают настроение. Вот, например:
"Сомненья мне душу изранили,
И печень до почек проели.
Как славно жилось бы в Израиле,
Когда б не жара и евреи…"
– Чужие стихи вы помните наизусть. А собственные?
– Помню. Но никогда не читаю. И вообще никому их не показывал.
– Даже жене?
– Жене тем более. Я и без стихов за полвека ей надоел.
Полная версия "Разговора по пятницам" с Алексеевым – по ссылке
