«Получилось странно». Бывший ученик Тутберидзе расстался с клубом Москвиной
Переходы в фигурном катании — дело уже привычное. Переходы из одиночного катания в парное — более редкая история. Переходы из группы Тутберидзе в клуб Москвиной и вовсе уникальны. Согласитесь, фигурист должен быть очень талантливым, чтобы в нем признали необходимость два таких тренера. А до этого 19-летний Куница прошел еще одну большую школу — «Москвич», в которой работал одновременно с Камилой Валиевой, Марком Кондратюком и Ильей Яблоковым (это действующие чемпионы России среди взрослых и юниоров).
Так что, если бы в России был рейтинг по соотношению таланта и его реализации среди фигуристов, Куница занял бы в нем место в топе. В интервью «СЭ» фигурист из Новомосковска, катавшийся в Москве и Петербурге, рассказал об уходе из школы Тамары Москвиной, взаимоотношениях с Этери Тутберидзе, назвал сумму, которую заработал за несколько лет карьеры, и вспомнил важный разговор с Марком Кондратюком. После побед на Кубке России и участия в юниорских «Гран-при» в парах Куница сбавил обороты, но считает, что может добиться большего.
Тутберидзе или Москвина? Выбрал бы, чтобы они работали вместе
— Георгий, мы встречаемся после тренировки в Москве, но катался ты еще недавно у Тамары Москвиной в Петербурге. Ищу объяснение этой ситуации.
— С моей партнершей, Женей Тумановой, мы разошлись еще в январе, нас сняли с первенства России, финала Кубка. Какое-то время катался в клубе Тамары Николаевны один, сам искал варианты, предлагал. Потом мне сказали, что у клуба другие взгляды на дальнейшее развитие, скажем так. Что мне нужно уйти. Мы нормально попрощались, поговорили с тренерами. Я ушел к Константину Безматерных, мы договорились встать в пару с одной девочкой. Все вроде бы получалось, но потом... Ее позвали в клуб Тамары Москвиной. Без меня.
— Получается, ты просто под эти «другие взгляды» не очень подходишь?
— Скорее всего. Может, чем-то я не устраивал. Ростом не вышел, не дорос или в техническом или эстетическом плане не дотягивал.
— Но подкачался ты точно хорошо, видно.
— Что-то не устраивало, видимо. Но никаких ссор не было. У меня нет претензий к Тамаре Николаевне, в этом сезоне она и Артур Леонидович больше работали с парами, которые поехали на Олимпиаду, это логично. А мы не показали результата, не попали в сборную — все, до свидания. Убирают в таком случае обоих. И я огромный опыт получил, базу элементов. Но... последняя ситуация получилась какая-то для меня странная. Причем узнал я обо всем не от тренеров. Но разошлись мы с тренерами нормально.
— Букет был?
— Тамара Николаевна не любит букеты. (Улыбается.) Я кофейный набор принес, ну и кое-что еще. Букет Этери Георгиевне дарил, кстати.
— Раз уж Этери Георгиевну упомянули — можешь ли сравнить этих двух великих тренеров? Этери Георгиевна жестче, сказал бы обыватель.
— Но не так все однозначно. Тамара Николаевна не жесткая, не кричит, не ругается. Но она может спокойным тоном так сказать, что все понятно. Иногда это глубже проникает. Но она очень... прагматичная. Этери Георгиевна другая. Тоже прагматичная, но по-другому. Она очень добрый человек в душе, на самом деле, но если ты не выполняешь указания, то предпочтет повысить голос. Но она такой же человек, как все, есть эмоции и чувства.
— И есть шутки, про которые ходят легенды. Над тобой были?
— Да, одну помню очень хорошо. Но не буду цитировать. (Смеется.)
— Если бы был выбор, у кого тренироваться всю карьеру, — Москвина или Тутберидзе?
— Я бы сделал так, чтобы они работали вместе, и тренировался у них обеих.
Люди делают четыре оборота, а им ставят одну восьмую недокрута. Это неправильно
— Что дальше у тебя в планах?
— Пока подвешенное состояние, я не знаю, где буду дальше кататься и с кем, в Питере или Москве. Варианты есть, я пробуюсь. Где будет лучше партнерша, там и останусь.
— В парах и танцах все эти процедуры, наверное, не очень приятные — сошлись, расстались, на все это накладываются личные отношения.
— Не очень приятно, когда вы катались какое-то время и есть договоренности, а вас разбивают. А попробовать день-два — это нормально в фигурном катании.
— Как Tinder.
— По сути, да. (Улыбается.) Я за карьеру в парном катании катался, наверное, где-то с пятью девушками, не считая тех, с кем на тренировках вставал. Так что если читаете интервью, то предлагайте варианты партнерш!
— Есть же сайты, где пишут — вот я такой/такая целеустремленный (-ая), ищу того-то.
— Ага, и там половина пишет одно, а на деле получается другое, и рост, и вес. Обычно используют сарафанное радио все-таки.
— Ну реально как сайт знакомств. Возвращение в одиночное катание рассматриваешь?
— Я сейчас в хорошей форме, прыгаю все то, с чем уходил. Но не рассматриваю, потому что оно далеко шагнуло вперед за последние годы, мне надо и худеть, и мышечную массу сбрасывать. Не догоню.
— Ты уходил в парное катание из-за отсутствия четверных. Не проблема ли, что четверные у нас возведены в такой абсолют? На Западе вроде бы по-другому.
— Там на это по-другому смотрят, да, но Браун и Васильев все равно никогда не будут высоко. Васильев взял бронзу на чемпионате Европы, но потому что наши сорвали. Каждый раз надеяться, что кто-то сорвет, — идея не очень. Да, судейская система будет меняться, и не один раз. То в сторону артистизма, то в сторону техники. Но фигурное катание останется субъективным видом спорта.
— Самое бесящее правило?
— Вот эти небольшие недокруты, q. Люди четыре оборота прыгают, а им одну восьмую недокрута ставят, это не очень правильно. По сути, надо приземляться ровно на ход назад. Q можно к любому прыжку прицепить, если захотеть, и оценку уменьшить.
— Бывало ощущение после стартов, что тебя засуживали?
— Конечно, было. Но не могу сказать, что это работало в одну сторону. Меня и подтаскивали за счет былых выступлений, без этого в фигурном катании никуда.
За карьеру в фигурном катании я заработал 1300 рублей
— Еще одна альтернатива — не было мысли завязать со спортом?
— Такая мысль пока не посещала. На международной арене я себя пока никак не показал. Оставаться на средненьком уровне мне не хочется, так что буду искать варианты, чтобы быть в топе. Пока разные факторы этого не позволяли.
— Не хватало топовой партнерши?
— Я не буду говорить плохо о других. В парном катании не бывает, чтобы виноват был только один. В случае с Женей в чем-то я был виноват, но и мне было непонятно многое в ее отношении, самоотдаче. «Химии» у нас не получилось, чего уж говорить.
Еще я учусь сейчас на тренера, но хочу получать второе образование. У меня вся семья — врачи. Может быть, на спортивного врача, биологию я люблю.
— С Женей Семененко не консультировался?
— Нет. (Улыбается.) Сил ему и здоровья. Понятно, что на шоу освещение неудобное, из-за размеров заходы на прыжки короче, но это случайность.
— Просто если оставаться, то на что вообще жить фигуристу, скажем, второго эшелона? О'кей, в сборной есть ставка. Но как выживать остальным?
— На соревнованиях ISU, «Гран-при» есть призовые. К сожалению, на Кубке России такого нет. Тебя могут поставить на зарплату, если ты в тройке на первенстве России. И за всю карьеру в фигурном катании я заработал 1300 рублей. В 14 лет, на самом моем первом этапе Кубка в конвертике вручили. Тогда казалось: «Вау, деньги!» Сейчас уже осознаешь это по-другому. Форму, коньки выдают, конечно. Букет роз еще дарят на пьедестале. Иногда бабушке его отдавал, бывало, в гостинице на ресепшне. Как-то раз женщине подарил на улице. Ну грамоты и так называемые железки, которые на стене висят. Понятно, мама помогает, за что я ей благодарен. Но всю жизнь у нее на шее не будешь сидеть. Поэтому в выходные начал подкатывать детей, за счет этого в том числе живу.
— Этот рынок не упал?
— В Москве вообще нет, в Питере с этим сложнее.
Кондратюк думал заканчивать карьеру за пару лет до Олимпиады
— Как ты перешел в парное катание, примерно понятно — проконсультировались с Этери Георгиевной, приняли решение и так далее. А как ты к ней попал? Позвали? Попросился на просмотр?
— Я катался в «Москвиче» у моего первого тренера Александра Шубина, но мы зашли в некий тупик, хотелось расти дальше. И моя мама позвонила Даниилу Марковичу, договорилась о просмотре. Я пришел, меня посмотрели, взяли. В тот момент я не прыгал никаких сложных прыжков, ни четверных, ни тройной аксель. Оставили с условием, что до Нового года выучу аксель. Выучил в итоге в последний день, 28 декабря.
— Как мотивировали?
— Мне было самому не очень, когда все вокруг прыгают, а я вроде и умею, и катаюсь неплохо, а не получается. Сама атмосфера действительно мотивирует — когда смотришь по сторонам, и все так работают, четверные делают.
— И даже девчонки на тот момент уже.
— Я бы сказал, наоборот, даже мальчики. (Смеется.)
— Мужское самолюбие задевает такая ситуация?
— Лично мое — да. Ты вроде пацан, почему они могут, а я нет?
— Марк Кондратюк должен был поменять мнение о мужском одиночном.
— Да, у него сезон выдался дико прорывным. Вспоминаю сейчас момент на финале Кубка России 2020 года. Настроение было никакое, потому что я после первенства должен был ехать на юниорский чемпионат мира, а поехал... в Новгород. И в итоге мы боролись с ним за четвертые-пятые места. Идем после соревнований, обсуждаем наше будущее, то, что вокруг дети уже все прыгают, нас опережают. И он думал чуть ли не заканчивать. Еще сезончик — и завязать, пойти поучиться. А теперь он олимпийский чемпион. И я очень рад за Марка. Недавно с ним вспоминали тот разговор, он посмеялся.
— Надо постараться повторить эту историю нашим разговором.
— Верим, да.
— Дальше Новгорода заезжал?
— Был Новосибирск, ледовый дворец «Фламенго». У нас в «Москвиче» два месяца не было льда, его на ремонт закрыли, и мы поехали в Новосибирск на сборы. После них я как раз и перешел к Этери Георгиевне. На удивление тогда откатал обе программы чисто, выиграл, хотя за неделю до этого болел ангиной, прям жестко, с гнойниками. Жил там у родственников, может, их поддержка и помогла победить.
— Россию ты посмотрел, в общем.
— Да. Жалко, что не мир.
У нас в «Москвиче» тогда очень сильное поколение было. И Камила Валиева, и Марк, и Илья Яблоков, и Матвей Ветлугин. Многие в парное катание перешли, Илья Миронов, Дима Евгеньев. Даже Даня Самсонов там катался.
— Даню мы давно не видели из-за травм. Ты вообще согласен, что большой спорт — не про здоровье?
— Да, согласен. И у меня были серьезные травмы, когда я четверные учил, лет в 15. Я поехал на «Гран-при» в Саранске, очень хорошо был готов. И на тренировке с четверного тулупа ногу сломал, ходил потом в гипсе полгода. Там прям так хрустнуло, слышно было! Берцовая кость. В следующем сезоне вылетел надколенник, и опять надолго выбыл. Конечно, посещали мысли: «Зачем я вообще катаюсь? Гроблю свое здоровье только».
— Что тогда заставляет вас возвращаться, ребят? Где ваш инстинкт самосохранения?
— После тех травм я пересмотрел свое восстановление. Постоянно делаю разминки, заминки, растяжки, и с тех пор у меня никаких повреждений не было.
— Можно сказать, что травмы многие из-за того, что люди забивают на эти процедуры?
— Да, во многом так. Конечно, всегда возможна случайность. Но если относиться к себе внимательно, можно максимально снизить риск травмы.
— Что ты думаешь о дискуссии про цену побед? В том же женском одиночном у нас есть результат благодаря группе Тутберидзе. Но какой ценой и сколько людей травмированы, скажут другие.
— Критиковать можно сколько угодно, но пока такая высокая стоимость четверных, это никак не изменится. Просто используются правила. Другого выхода нет. Одни девочки достигают высоких результатов, а кто-то нет. Выживают единицы. Но критиковать я это не могу, такой исход заложен в правилах.
— Когда такая внутренняя конкуренция в одной группе, это может не только мотивировать, но и ухудшать микроклимат? Могут ли вообще такие конкуренты дружить?
— Дружить можно, но бывает, что возникает недопонимание, разные ситуации. Происходит это из-за ощущения, что с кем-то больше работают, с кем-то меньше. Тренерам в этой ситуации тоже тяжело. Им нужно приносить результат. Они стараются работать со всеми одинаково, но все довольны не будут. Поэтому случаются переходы, в частности.
— Поэтому и случаются ситуации типа Трусовой в Пекине.
— Думаю, это не более чем эмоции человека, который не занял первое место, не осуществил мечту. Это нормально.
У меня еще есть шанс в России
— Наконец последняя опция — смена гражданства. Реально?
— Сказать, что я об этом не задумывался, не могу. Но сейчас получить гражданство очень сложно, визы не дают. На данный момент это вряд ли осуществимо. Да и пока у меня есть шанс в России, я считаю.
— На чем основывается такая вера? Ведь конкуренция сумасшедшая, ты переходил два года назад с мыслями о победах на крупных турнирах. Но два года прошло, и...
— Никто не говорил, что будет легко. Но вера должна быть, думаю, я могу делать все лучше остальных. И я очень люблю фигурное катание. У меня есть сильные стороны — растяжка, вращения, необычные фишки. Да, я не очень высокий, но можно это компенсировать другими вещами. Так что, как говорится, работаем дальше.
— Какая фраза более пустая — эта или «я вас услышал»?
— (Смеется.) «Я вас услышал». «Работаем дальше» — это как мотивация.
