Играл с Симоняном, переходил в «Атлетико». История баска из «Торпедо», которого пытали как агента КГБ
Летом 1936 года в Испании началась гражданская война. Мятежники под предводительством генерала Франсиско Франко устроили государственный переворот и надолго погрузили страну во мрак. В конце 1930-х было страшно находиться в Испании, а особенно в Стране Басков, где проходили масштабные бои. Многие люди целыми семьями бежали за границу, а те, кто не мог, пытались защитить хотя бы своих детей.
Советский Союз выступал против нацистов и поддерживал республиканцев. Из СССР в Испанию на помощь приезжали военные, а в обратном направлении уплывали корабли с тысячами детей. На одном из таких в 1937 году приплыл 14-летний баск Агустин Гомес.
Специально для беженцев в СССР открыли сеть домов-интернатов, в которых юные испанцы привыкали к жизни в новой стране. Для них создали все условия, в том числе спортивные секции. Гомес, например, с раннего детства занимался футболом в родной Стране Басков, был капитаном юношеской команды провинции, так что и в Союзе не бросал любимое дело.
В том же 1937-м состоялось знаменитое турне сборной Басконии, во время которого она провела девять матчей с советскими командами. А в сентябре на московском стадионе «Динамо» друг с другом сыграли пионеры и их испанские сверстники, спасшиеся от войны. Матч был торжественно обставлен, трибуны — забиты, и перед стартовым свистком выступили представители обеих команд. От испанцев речь доверили произнести именно Гомесу. Он сказал: «Советским пионерам наш пламенный пионерский привет! Мы счастливы, что находимся в Советской стране. Вива, Сталин!»
Гомес даже не думал возвращаться на родину. Напротив, он обрусел: окончил энергетический институт в Москве, поработал на заводе «Красная роза», поиграл за московские «Крылья Советов» бок о бок с Никитой Симоняном, а в 1947 году перешел в «Торпедо». Играл на позиции левого защитника, но обладал таким высоким футбольным интеллектом, что отлично читал игру. В газетах того времени не раз отмечали, что Гомес — король единоборств и выносов, в том числе с линии ворот. Бывший форвард «Торпедо» Юрий Золотов вспоминал: «Об Агустине Гомесе шла молва, согласно которой он считался чуть ли не вторым вратарем в команде. Гомес как бы выполнял и функции голкипера, оказываясь на последнем рубеже перед воротами».
В то время легионеров в чемпионате СССР не было, поэтому Гомес выделялся. Но не только именем и фамилией. В «Торпедо» испанец был настоящей звездой: с автозаводцами он дважды выиграл Кубок СССР (1949 и 1952) и стал бронзовым призером чемпионата СССР (1953). Целых пять раз Агустина включали в список 33 лучших футболистов сезона. Более того, баска взяли на Олимпийские игры-1952 в Хельсинки — правда, за сборную СССР он так и не сыграл.
С 1954 года карьера Гомеса резко пошла на спад. Но дело тут было не в травмах — просто другая работа стала отнимать много времени.
Тогда никто не знал, что именно отвлекает Агустина от футбола. Уже позже выяснилось, что еще во время Великой Отечественной войны его вербовал НКВД, так что за «Торпедо» играл не просто испанский беженец, а агент Министерства государственной безопасности СССР, которое позже будет переименовано в КГБ.
Чем конкретно занимался Гомес в те годы, неизвестно. Но его роль резко возросла в 1950-е, когда Агустина командировали на родину. В Испании в то время процветал режим Франко, но коммунисты пытались оказывать ему сопротивление. Гомес, как человек из СССР, был очень уважаем среди представителей комдвижения Испании. Но только среди них. После ухода из «Торпедо» Агустин перешел в мадридский «Атлетико», однако там его невзлюбили именно из-за политических взглядов.
Гомес вернулся в родную Страну Басков, где стал совмещать тренерскую деятельность с работой в местной компартии. Естественно, франкистам это сильно не нравилось, и в 1960 году Агустина арестовали — его пытали и в полицейском участке, и в тюрьме, но бывший советский футболист ничего не выдал. В СССР моментально узнали о том, что Гомеса схватили, и развернули кампанию по его вызволению: многочисленные письма в адрес правительства Испании писали и советские футболисты. Никита Симонян лично отправил телеграмму: «Как-то не вяжется в голове — Агустин и тюремная решетка. Я и мои товарищи требуем прекратить репрессии против него, отменить приказ об этом нелепом аресте. Агустин Гомес должен быть на свободе!»
Спустя несколько недель безрезультатных допросов Гомеса отпустили, и он мигом вернулся в СССР. Там его взяли на должность разведчика по Латинской Америке, где он залег на дно.
В 1975 году Гомес скончался в Москве, чуть-чуть не дожив до 53-го дня рождения. Говорят, что причиной смерти стали последствия пыток. До последних дней баск оставался верен стране, когда-то спасшей его от войны: он похоронен на Донском кладбище, причем имя на надгробии написано латиницей.
