"Отец спас Николая Петровича от самоубийства"
Корреспондент "СЭ" встретился в Ульяновске с человеком, близко знавшим основателя московского "Спартака"
"Мой верный Санчо Панса". Так в автобиографии "Футбол сквозь годы" Николай Старостин назвал Василия Курова, и эти слова не оставляют сомнений в их дружбе. Они познакомились на футбольном поле в Комсомольске-на-Амуре, где в 40-е годы отбывали заключение, и несколько лет были неразлучны - куда бы их ни забрасывала судьба. В том числе и к Василию Сталину, желавшему видеть Николая Петровича тренером футбольной команды ВВС.
Последним городом, где Старостин с Куровым работали вместе, стал Ульяновск, где они основали местное... "Динамо" - команду как по футболу, так и по хоккею с мячом. Спустя несколько лет реабилитированный основатель "Спартака" вернулся в Москву, а его "оруженосец" остался на берегах Волги.
Они дружили до конца своих дней - оба ушли из жизни в 96-м. А интереснейшие воспоминания о Старостине сохранил сын Курова Владимир, победитель Спартакиады народов СССР, серебряный и бронзовый призер союзного чемпионата по хоккею с мячом, трижды чемпион страны по хоккею на траве. Незадолго до дня рождения патриарха он с удовольствием поделился ими с корреспондентом "СЭ". Познакомил нас еще один Старостин - Алексей, председатель местного отделения общества "Спартак". Представьте, не родственник - однофамилец.
КАК СТАРОСТИН "ДИНАМО" ТРЕНИРОВАЛ
- Мой отец - ленинградец, жил на Лиговке, - рассказал Куров. - Попался он на спекуляции. Пошел продавать отрез ткани, его "замели" и отправили в печально знаменитый "Амурлаг", где заключенные строили Комсомольск-на-Амуре. Там отец со Старостиным, находившимся в тех краях на поселении, и встретился. Николай Петрович потом даже жил у нас в коммуналке - я к тому времени только родился. Имя Старостина до войны гремело и в Ленинграде, так что папа отлично знал, с кем познакомился.
Их добрым гением стал полковник Олег Грибанов, страстный поклонник футбола, возглавлявший в Комсомольске местное управление МГБ. Он был одержим идеей создать хорошую футбольную команду, а узнав, что в его краях сидит такой великий человек, как Старостин, решил сделать это во что бы то ни стало. Так Старостин и стал тренером новой команды "Динамо" (Комсомольск-на-Амуре), а отец - ее игроком. И в Ульяновске, и в Алма-Ате потом команды, которые он тренировал, тоже назывались "Динамо". А как иначе, если команда основана управлением госбезопасности?
Как Старостин к этому относился? Спокойно. Потом в книге даже выразил благодарность обществу "Динамо" за то, что оно помогло ему выжить. В Комсомольске они несколько лет конкурировали с хабаровским ОДО за титул чемпиона Дальнего Востока. Грибанов был счастлив. И пересылку Николая Петровича в Ульяновск тоже потом выхлопотал он же, когда его с Амура перевели на Волгу. Если бы не этот человек, Старостин сидел бы на общих основаниях и занимался не футболом, а строительством домов в новом городе. Грибанов не был "спартачом", но видел, как Николай Петрович способен объединять людей, и подпал под огромное обаяние его личности.
КАК БЕРИЯ С Василием СТАЛИНЫМ ИЗ-ЗА СТАРОСТИНА ВОЕВАЛИ
- Разговоры о том, что Николай Петрович сидел за экономические преступления, - ерунда, - говорит Владимир Васильевич. - Отец рассказывал, что все на Дальнем Востоке знали: Старостин - "политический". Сам он рассказывал папе, что однажды после возвращения "Спартака" из-за границы на банкете кто-то рассказал анекдот, нашелся стукач - и пошла веревочка виться. Конечно, это был только повод - Берия ненавидел Старостиных и воспользовался первой же зацепкой, чтобы отправить их в лагеря. Причем в разные - так, чтобы они не могли общаться.
Что интересно: Сталина ни отец, ни Старостин в своих бедах не винили. Только Берия. В 53-м, когда вождь умер, весь народ, в том числе и в Ульяновске, вывалил на улицы и плакал. Те, кто прошел через заключение, немножко по-другому ко всему этому относились - но главным виновником все равно считали наркома внутренних дел. Хотя Старостин и говорил мне, что приказ о его аресте подписывал Сталин.
Впрочем, по-другому и не могло быть - все-таки Николай Петрович до войны был очень видной фигурой, и ему первому среди советских спортсменов вручили орден Ленина. Этот орден, между прочим, я в руках держал. В кабинет к нему заходил, он показывал. Награду ему вернули после реабилитации.
Жилье у него при аресте отобрали. До лагерей он жил на Спиридоновке. А знаменитую квартиру на улице Горького, 19 приобрел уже после возвращения в столицу.
Когда закончилась Великая Отечественная, Василий Сталин, сын вождя, организовал команду ВВС. А Сталин-младший с Берией были лютыми врагами. И назло госбезопасности Василий прислал на Дальний Восток самолет и инкогнито вывез Старостина с Куровым в Москву. Он страшно хотел, чтобы Николай Петрович тренировал ВВС.
Обоим нельзя было жить не только в Москве и Ленинграде, но и вообще в крупных городах. И Василий поселил Старостина с Куровым не где-нибудь, а на даче у отца, Иосифа Виссарионовича! Сам Сталин, естественно, там не жил. Хотя, скорее всего, о "гостях" сына был в курсе. Но не вмешивался. Василий на своей машине, с собственной охраной возил их на каждую тренировку.
А однажды была игра чемпионата СССР между ВВС и "Динамо", и Василий Иосифович в силу своих амбиций - мол, смотрите, какая у меня власть! - распорядился, чтобы Старостин поехал в Петровский парк и стоял бок о бок с ним в правительственной ложе. Там-то Берия и увидел, что "летчиками" руководит ненавистный ему Николай Петрович, который вообще-то должен находиться за тысячи километров от Москвы!
КАК СТАРОСТИН ОБРЕЛ САНЧО ПАНСУ
Естественно, Берия взбеленился и приказал Старостина арестовать. МГБшники быстро вычислили, где Николай Петрович живет, окружили дачу и начали его караулить. Естественно, на территорию дачи они попасть не могли и ждали оплошности "противников". Однажды, едва Старостин вышел за территорию, его чуть не выкрали, но, слава богу, отец успел сообщить о заварухе охранникам Василия, и те его освободили.
Но со второй попытки Старостина все-таки схватили и посадили в строго охраняемый поезд. Хотели отправить, кажется, на вечное поселение в Казахстан. Николай Петрович был настолько подавлен, что пытался покончить жизнь самоубийством. Отец его практически из-под поезда вытащил, силой не дал прыгнуть на рельсы, хотя тот уже готов был и никакая охрана помешать не могла. Старостин мне сам об этом рассказывал - причем даже о двух попытках самоубийства. Говорил, что нервы у него были ни к черту. А когда я с ним общался - такой спокойный человек был, что даже не верилось...
Отец, кстати, мне об этой истории никогда не говорил. А когда мне исполнилось 16, мы в Москве чемпионат СССР по хоккею с мячом среди юношей выиграли, Старостин же вернулся со "Спартаком" из Турции. И подарил мне тамошнее портмоне, которое я ношу до сих пор (показывает потрепанное портмоне. - Прим. И.Р.)
У нас зашел откровенный разговор - раньше-то мы всегда вместе с отцом приезжали, и я стеснялся о чем-то спрашивать Старостина в его присутствии. А тут я спросил: "Николай Петрович, почему вы с папой так подружились?" И он мне эту историю про самоубийство рассказал. То есть они и так были друзьями, но тут он понял, до какой степени отец за него переживает.
Так вот, когда их в этом эшелоне везли, Василий Сталин узнал о случившемся. Послал самолет со своими бойцами. Он где-то близко к пути следования поезда приземлился, бериевскую охрану на какой-то станции разоружили, Старостина с Куровым вновь посадили в самолет - и обратно в Москву! Это была настоящая война.
Но успехом для Николая Петровича она закончиться не могла - при всей влиятельности Василия осужденному официально тренировать ВВС в любом случае не дали бы. И он продолжил путешествия по городам и весям. А ведь даже в Ульяновске ему жить нельзя было - пришлось прописывать в поселке Мостовая, за чертой города. Но в действительности он жил в подвале здания управления МГБ, где ему выделили комнатку с радиоприемником. И тренировал "Динамо".
В Ульяновске Грибанову удалось его прятать меньше года - до тех пор, пока об этом опять же не узнал Берия. Давление было сильнейшее - и Старостина опять выселили, увезли в Казахстан, где он и пробыл до освобождения. Когда через какое-то время после смерти вождя Берия расстреляли, из Москвы пришла депеша, что Николай Петрович может возвращаться в столицу: ограничений по его местожительству больше нет.
КАК СТАРОСТИНА НАПУГАЛА СОБАЧКА ОТ СУЛТАНА
Расскажу трагикомичную историю, которую Старостин рассказывал и отцу, и мне, но в книге о ней умолчал. Вышла-то автобиография еще в советские времена, о многом писать было нельзя. Но были житейские истории, не политические, о которых Николай Петрович, как мне кажется, мог поведать.
Так вот, на сталинской даче было озеро, и Старостин с отцом не раз там на лодках катались. Однажды за ними увязалась собачка, тоже обитавшая на даче. Когда-то ее подарил Иосифу Виссарионовичу какой-то восточный правитель - то ли шах, то ли султан. Как потом выяснилось, она умела нырять и под водой плавать. Но они-то этого не знали!
В лодке были Старостин, его жена и две дочки, мой отец и эта собачка. Она почему-то все время повизгивала, и папе это надоело. Девчонки тоже жаловались: "Что она все скулит?" И отец, человек эмоциональный, в какой-то момент взял и пнул ее. Она ушла под воду как камень. А там глубоко.
Все подумали, что собачка утонула. Николай Петрович за голову схватился, его супруга Антонина Петровна тоже: "Вася, мы же приедем - нас расстреляют!" А у этой собачки на даче была комната отдельная с кроватью, кормили ее особыми продуктами. В общем, свернули они тут же свой отдых, вернулись убитые. Бредут грустные к дому, заходят - а собачка на кровати своей лежит!
Папа мой, повторяю, был очень эмоциональным человеком. Как он ее увидел, схватил - и душить! Сколько страхов, мол, из-за нее перетерпели. Николай Петрович вмешался: "Вася, милый, ты что, опять хочешь, чтобы нас расстреляли?!" Еле отбил.
Это мне уже Николай Петрович рассказывал, когда мы у него на улице Горького с Антониной Петровной за столом сидели. За чашкой чая - он ведь только чай пил, никакого спиртного. Зато крепкий-крепкий! Можно сказать, почти чифирил - по старой лагерной привычке.
Они с моим отцом, кстати, сошлись и на том, что оба спиртного не употребляли. Отец рассказывал, что с тех пор, как они встретились в Комсомольске-на-Амуре, он ни разу не видел, чтобы Старостин хоть каплю выпил.
КАК СТАРОСТИН ИГРОКАМ ЗАРАБАТЫВАТЬ ПОМОГАЛ
Сам я Василия Сталина только два раза видел, когда его после смерти вождя Хрущев в Казань выслал. Как-то раз он к нам в раздевалку зашел в генеральской форме. Рыженький, невысокий... Отец его представил команде, все встали по стойке смирно. Вел себя совершенно адекватно и человечно. Хотя выпивал здорово.
А потом он пригласил отца - и меня с ним - к себе домой. И Старостина с теплотой вспоминал. Весь этаж у него был завален фруктами. "Везут из Грузии, из других мест, - объяснял Василий Иосифович. - Я говорю: "Не надо", - но все равно везут". Во время того визита запомнилось, что у него какая-то женщина была - врачом представилась, кажется. А когда Василий умер, отец мне рассказал, что это была кагэбистка, она его и добила. Нас, когда мы к нему и от него шли, тоже "хвост" из трех человек сопровождал.
Николай Петрович продолжал общаться со Сталиным-младшим даже после того, как тот вышел из фавора. И когда мы приезжали к Старостину домой, он о Василии всегда тепло отзывался.
Старостин людей любил и мог найти подход к любому. И народ вокруг него объединялся. Он рассказывал, что на пересылке, где вообще не кормили, воры в законе очень хорошо к нему отнеслись, помогали с едой - иначе он бы не выжил. И обожали, когда он истории про "Спартак" и футбол рассказывал - а историй у него были тысячи.
Старостин помнил добро, которое для него делали, - и продолжал общаться с тем же Грибановым, с моим отцом. Когда его увозили в Казахстан, Николай Петрович сказал папе: "Хватит уже тебе колесить по стране, Ульяновск - хорошее место, тут очень талантливые спортсмены". И даже на расстоянии помогал ему еще много лет.
И футболистов очень любил. Когда много лет спустя "Спартак" приезжал за границу, давал ребятам заработать - организовывались "неучтенные" товарищеские матчи, за которые хозяева платили нашей команде живые деньги. Официально же игрокам сущие копейки давали! Организаторы только одно требование выдвигали - чтобы Нетто играл. Иначе сумма гонорара вдвое снижалась.
А как ребята сотнями ввозили в Союз из Италии болоньевые плащи, жутко модный дефицит, чтобы потом перепродать? Они дрожали, что на таможне их "заметут" - а Старостин на свой страх и риск договаривался с таможенниками, чтобы те "не заметили". Вот так он их любил. И когда спартаковские ветераны к нам в Ульяновск приезжали - так о нем отзывались!..
КАК СТАРОСТИН СТАЛ МЛАДШЕ
Правда ли, что на самом деле Николай Петрович старше, чем считается (официально сегодня спартаковскому патриарху исполнилось бы 109 лет. - Прим. И.Р.)? Да, был у нас с ним такой разговор, и он сам мне в этом признался. Отец мой тоже не 18-го года рождения, а 16-го, как я случайно выяснил из разговора с родственниками... Об этом я и рассказал. Старостин отреагировал лаконично: "Да, и мне пришлось чуть-чуть изменить возраст". Но почему и на сколько - не сказал, да и спрашивать было неудобно...
Игорь РАБИНЕР
Ульяновск – Москва
