От страшного обвинения в плагиате застраховал себя кавычками. На авторство выведенного в заголовок слова не претендую, принадлежит оно Владимиру Владимировичу Маяковскому. В стихотворении, так озаглавленном, поэт разоблачал бюрократов, большую часть рабочего времени проводивших в бесконечных заседаниях.

Страшно подумать, вот уже 19 лет тому назад: летописал о более или менее значимых событиях, происходивших в советском футболе. События, как вам известно, происходили не только на поле, заняты были обустройством большого футбольного хозяйства многочисленные его службы. Кто-то играл, кто-то игравших тренировал, кто-то судил, стоявшие над ними начальники кнутом и пряником их поощряли и наказывали — строго по закону. Законы в разных сферах деятельности ежегодно утверждались, дополнялись и, по убеждению создателей, совершенствовались. Всеми процессами руководили чиновники, обитали они, располагаясь в удобных начальственных креслах, в высоких спорткомитетовских кабинетах. Но в полной безопасности чувствовать себя не могли, потому как корректировали свои решения, а то и кардинально их переосмысливали, беспрекословно подчиняясь звучащим из партийного поднебесья магическим словам: «Есть мнение».

Так протекала футбольная жизнь перед началом каждого сезона и в ходе него. Моя задача — держать читателей «СЭ» в курсе событий: рассказывать не только о жестких сражениях, но и о собраниях и заседаниях, проводимых в разных футбольных подразделениях, и информировать с принятыми там постановлениями, не всегда эффективными и полезными, но обязательными для исполнения.

Что же до заседаний, можем сегодня, как и в прошлый раз, посетить два. Одно организовали для специалистов, занятых в сфере спортивной медицины. Возникнет у вас желание ознакомиться если не с содержанием, а хотя бы с перечнем прочитанных докладов, я к вашим услугам. Но для этого нам придется временно покинуть союзную столицу и ненадолго переехать в другую, Северную, называемую еще и культурной, по маршруту

Москва — Ленинград

Той же зимой в городе на Неве, а именно на кафедре футбола Института имени Лесгафта, по инициативе футбольной федерации состоялся, как я успел сообщить, семинар медицинских работников. В программе — наиболее животрепещущие проблемы как в области спортивной медицины, так и в смежных разделах науки.

Докладов прочитано много, хороших и разных. Перечислять все нет необходимости, но кое-какие, раз уж взялся за гуж, назову. Тему, актуальную и сегодня не только для футболистов, подробно осветил товарищ Федоров: «Рациональное питание спортсменов». Доклад о методике комплексного медицинского обследования футболистов прочел Р.Дибнер. Его коллега А.Мозжухин рассказал собравшимся о функциональных резервах человека. Психология спорта — тема исследования Г.Горбунова, спортивной травматологии — С.Ткаченко, реабилитации — Л.Королева. Даже сексологу С.Либиху, крупному специалисту в этой области, дали слово. Состав лекторов солидный, более чем: все вам представленные — профессора, лишь один (Горбунов) — простой доцент.

И о недостатках говорили, главное, объяснили, как их устранять. Слушатели, врачи команд мастеров, подготовили и представили на утверждение планы медико-биологического обследования футболистов. Вроде как все утвердили, но с некоторыми замечаниями. Без этого у нас не обходилось. За великолепную организацию нужного и полезного мероприятия поблагодарили работников института — профессора А.Дембо и доцента Н.Люкшинова.

«Переходы только в исключительных случаях»

Возвращаемся из Петербурга (пардон, еще Ленинграда) в Москву по маршруту, описанному в конце XVIII века русским писателем Александром Радищевым. Прямо с поезда, ни на что не отвлекаясь, спешим в зал заседания. Успели, и время до его начала осталось. Использую его, чтобы ознакомить вас с новой инструкцией о переходах, свежей, прямо из печки, не успевшей остынуть. «Опять! С какой по счету?» — спросите. Затрудняюсь ответить, да и создатели вряд ли удовлетворят ваше любопытство. Скажу обтекаемо: творение не новое, до боли знакомое, ежегодно на протяжении многих лет воспроизведенное, как, к примеру, художественное произведение, чуть автором исправленное, дополненное и переизданное.

Полный текст его хранится в архивных закромах (ГАРФ. Фонд 7576, опись 31, дело 9301). С ним я ознакомился в полном объеме, законспектировал даже, но вас напрягать не буду, лишь коротко прокомментирую. C опубликованном в спортивной прессе документом, вернее с небольшими из него фрагментами, народ в спортивных изданиях ознакомили. Люди наивные, доверчивые, приученные верить каждому печатному и звучавшему из радио и голубых экранов слову, восприняли старый документ, подвергнутый легкому косметическому ремонту, всерьез.

У нас с вами отношение к утвержденной 8 декабря 1982-го еще не уволенным главой Спорткомитета Сергеем Павловым «новой» инструкции будет иным. Ответственность за ее исполнение товарищ Павлов возложил на начальника Управления футбола

СССР Вячеслава Колоскова и председателя футбольной федерации Бориса Топорнина, которым справиться с ответственным заданием было чрезвычайно трудно, потому как одного движения мизинца партчиновников, обитающих в более вместительных и удобных кабинетах, расположенных над давеча названными, было достаточно, чтобы обескровить, нейтрализовать, изничтожить любой пункт или подпункт любого документа. Кое-какие я все же перечислю.

1. «Все команды мастеров комплектуются, как правило, за счет подготовки собственных резервов (СДЮШОР, спортинтернаты и т. д.)». Два слова («как правило») подчеркнуты, что позволяло обходить общее правило и искать другие пути для пополнения коллектива.

2. «Переходы футболистов из одной команды в другую разрешаются только в исключительных случаях в интересах роста спортивного мастерства футболистов, повышения уровня игры команд».

Формулировка туманная, точнее субъективная. Во-первых, какой случай можно считать исключительным? Во-вторых, как узнать, заиграет футболист в новой команде, раскроет себя и принесет ли ей пользу, усилит ее? Вопрос не праздный. Подошел он новому клубу или нет, покажет время. Стало быть, первоначальное решение принималось путем дедуктивным, предположительно. А результат определится позже, методом эмпирическим, опытным.

Сообщающиеся сосуды

Перескакиваю через несколько параграфов только для того, чтобы обратить ваше внимание на такой: «Команды высшей лиги имеют право приглашать четырех игроков, в том числе из высшей лиги только одного». В пункте втором переход называли случаем исключительным, а тут разрешили приглашать четверых футболистов, а участникам еврокубков — аж шестерых. Что на практике получилось? Динамовцы Тбилиси и торпедовцы Кутаиси ассоциировались с сообщающимися сосудами: движение в обоих направлениях практически не прекращалось. Ничего криминального здесь нет: ведущие наши клубы подпитывались внутренними резервами: тбилисское «Динамо» — игроками грузинских клубов, киевское — украинских, минское — белорусских...

Из Кутаиси в Тбилиси переезжали футболисты перспективные, растущие, что тоже естественно. Здесь они прогрессировали, становились большими мастерами, многих в сборную приглашали. Примеров немало: Урушадзе, Гиви Нодия, Дзодзуашвили, Коридзе... В обратном направлении двигались (некоторые возвращались) завершающие карьеру: Котрикадзе, Гогия, Челидзе, Манучар Мачаидзе и многие другие.

В 1983-м, в нарушение инструкции, переселились в кутаисское «Торпедо» четверо игроков высшей лиги (вместо разрешенного одного), все из Тбилиси: Габелия, Костава, Тавадзе и Хизанишвили. И из Кутаиси в Тбилиси тоже перешли несколько футболистов. По мне, этот ограничительный пункт, практически не работавший, лишь компрометировал создателей документа. Такое происходило и будет происходить сплошь и рядом. Нарушались у нас футбольные законы ежегодно по нескольку раз, и никого это не удивляло, хотя недовольных (среди них — чрезмерно активные граждане, пишущие возмущенные письма во множество инстанций и в редакции центральных газет) хватало. Мы же, обремененные богатым жизненным опытом, возмущаться не станем. Ну а говорить об отдельных случаях нарушения я по долгу службы обязан.

Елинскас

Нарушался закон выборочно. Когда «Шахтер» пригласил двоих футболистов высшей лиги, вратаря «Черноморца» Елинскаса и торпедовца Раденко, президиум опустил перед ними шлагбаум: не положено, мол, выбирайте кого-то из них одного (тогда еще не было известно, что «Шахтер» получит право как участник еврокубкового турнира на дополнительную квоту). Там же возник вопрос о целесообразности приглашения Елинскаса, поскольку нет резона игроку средненькой команды перебираться в такую же: ни усилить ее, но повысить свое мастерство он не сможет. Проблему, однако, решили в другое время и в другом месте: оба футболиста переехали в Донецк и вышли на поле в составе новой команды в первых же матчах чемпионата. А Елинскас еще раньше, в феврале, опять же в нарушение инструкции, защищал ворота «Шахтера» и в кубковом турнире. Стало быть, находился в команде и тренировался с ней задолго до обсуждения вопроса на президиуме, то есть в первых числах февраля, может, и раньше. Как и Раденко. Правда, в Кубке он не участвовал.

Нарушили ребята еще один пункт Положения, давно принятый и вновь опубликованный: «Футболист должен оставаться в команде до решения вопроса о его переходе, в противном случае он не допускается к играм Кубка и чемпионата СССР». Ха-ха-ха! А Елинскас в одном сезоне сыграл в двух турнирах за две команды, что начальством строго возбранялось. Вы наверняка заметили, что мы не столько о параграфах новой инструкции говорим, сколько о нарушениях этих параграфов. И еще, как говорят преферансисты, не вечер.

Просится на бумагу и такой пункт: «В случаях, не предусмотренных настоящей инструкцией (неужто не все учли товарищи реформаторы? — Прим. А.В.), вопрос о переходе футболиста решается Спорткомитетом СССР».

Повторили переходящую из года в год угрозу: написал заявление в две команды (случалось, и в три писали) — лишаешься права на переход. А то и вовсе могли дисквалифицировать.

Еще одно строгое предупреждение: «Руководители и тренеры команд, нарушающие инструкцию, подменяющие подготовку собственных кадров переманиванием игроков, лишаются спортивных званий и освобождаются от занимаемой должности». Прошу не волноваться, никого не освободили, хотя редко какое приглашение обходилось без материальных и прочих стимулов. Практика широко распространенная, и на угрозы внимания давно уже не обращали. Снимали тренеров, не без этого, в большинстве своем из-за низких спортивных показателей.

И последнее, не в инструкции, в сегодняшней подборке. Опять погрозили пальчиком, теперь уже игрокам: «Футболисты, нарушившие инструкцию, проявляющие рвачество, нарушающие нормы советской морали, лишаются права на переход, вплоть до лишения спортивных званий и запрещения выступать за команды мастеров». По понятным причинам оставляю очередную угрозу без комментария.

«Дело Бубнова»

Двоих футболистов, нарушивших, по мнению начальников (я их мнения не разделяю), только что процитированное правило, под статью подвели. Один — широко в стране известный, игрок московского «Динамо», успевший за сборную поиграть — Бубнов. После конфликта с динамовским руководством решением общего собрания команды Александра дисквалифицировали. В «Юрьев день» (практически месяц, в разгар трансферной кампании продленный) Бубнов написал заявление о желании выступать за «Спартак», чему прежняя его команда препятствовала. Дело разбирали на заседании президиума Федерации футбола СССР 28 февраля 1983 года. Использую в этой истории хранящиеся в Госархиве РФ материалы, в частности короткую стенограмму заседания президиума (Фонд 7576, опись 31, дело 9301).

Поскольку дисквалифицированный футболист лишался возможности переходить в другой клуб, решали вопрос о снятии с него дисквалификации.

Аудиторию ввел в курс дела председатель федерации Борис Топорнин: «По решению собрания команды «Динамо» Москва, а также ЦС и МГС ВФСО «Динамо» Бубнов был дисквалифицирован приказом Спорткомитета СССР № 2213 от 5 октября 1982 года за систематическое нарушение трудовой дисциплины, игнорирование интересов команды на три года. В настоящее время Спорткомитет г. Москвы обратился к С.Павлову с просьбой заменить дисквалификацию на условную и разрешить ему играть за один из московских клубов». Всем присутствующим давно было известно за какой — «Спартак». Однако председатель назвать его не решился.

Выступивший в прениях журналист Алексей Леонтьев (экс-спартаковец) напомнил, что Бубнов в 1981 году, будучи игроком «Динамо», вступил в ряды КПСС. «Поэтому непонятно их решение о дисквалификации», — заявил журналист. Выходит, партийный билет, словно охранная грамота, оберегал от наказаний, по крайней мере футболистов? Не знаю, во всяком случае бывшего игрока «Динамо» Виктора Царева предыдущий оратор не убедил, и он посоветовал Бубнову обратиться к руководству «Динамо» с просьбой о снятии дисквалификации.

Старший тренер «Спартака» Константин Бесков положительно охарактеризовал Бубнова и поддержал (как и еще несколько товарищей, среди них — Николай Петрович Старостин) просьбу Спорткомитета Москвы.

Последнее слово — обвиняемому. Александр подтвердил имеющийся конфликт с тренером «Динамо» (Вячеславом Соловьевым), а футболисты на общем собрании, считал он, выступали неискренне, под давлением руководства команды. В июле 1982-го Бубнов подал заявление об увольнении. Что же касается нарушения трудовой дисциплины, прогулов и неявок на тренировки, то ничего подобного не было. «Уволен в декабре 1982 года, — заключил Бубнов, — имею высшее образование, окончил физкультурный институт».

Постановление суда, прошу прощения, высокого собрания: «Поддержать просьбу Спорткомитета г. Москвы о замене безусловной дисквалификации на условную и разрешить Бубнову в 1983 году выступать за один из московских клубов». Казалось бы, все — дисквалификацию реальную заменили на условную, и Бубнов с чистой совестью может продолжить карьеру в избранном им клубе. В высшей инстанции решение президиума не утвердили.

На страже нравственности

И тут засуетилась «Комсомолка». На протяжении многих лет, наделив себя функцией воспитательной, рассуждала на темы морали, стояла на страже нравственности, обсуждала и осуждала людей, совершавших (по ее критериям) неблаговидные проступки, вешала ярлыки. В том числе и на спортсменов.

Через месяц с небольшим, 5 апреля, «Комсомольская правда», словно не заметив решения федерации, извлекла из бездонных своих закромов компромат на футболиста. Попросту — опрокинула на него ушат грязной воды. Сделала это руками недавних партнеров Александра по «Динамо». Была ли это их инициатива или подписали они заранее подготовленный текст, не знаю, но оглашать фамилии четверых подписантов, ныне людей в определенных кругах уважаемых, не решусь. Как и излагать содержание заметки (в достоверности ее сильно сомневаюсь), озаглавленной «Вскружила голову игра». Желающим ознакомиться с ней наводку сделал: «КП» от 5 апреля 1983 года. Годовые комплекты газеты за все годы ее существования находятся в открытом доступе.

Расскажу, чем эта история завершилась. Несмотря на разрешение, футболисту не позволили играть за «Спартак» ни во взявшем разгон кубковом турнире, ни в стартовавшем в конце марта чемпионате. Первый матч за «Спартак» провел Бубнов лишь 14 июля, то есть через четыре с половиной месяца после замены «безусловной дисквалификации на условную». Последний матч за «Динамо» провел он 20 марта 1982-го. Таким образом, бездействовал 27-летний футболист, находясь в расцвете физических и творческих сил, около полутора лет. Не бездействовал, конечно, чем-то все это время занимался. Чем? Чуть позже отвечу.

Знаком я с Бубновым более четверти века. Отношения у нас сложились доверительные, отвечал он на мои назойливые многочисленные вопросы распространенно и, что важно, откровенно. Затронутой ныне темы я не касался, откладывал на потом. Потому как контакт с ним ныне затруднен, обратился к книге Бубнова — «7 лет строгого режима». В предисловии автор рассказал, что после исключения из «Динамо» его отправили служить в воинскую часть. Оставил ее на следующий день после смерти Л.И.Брежнева. «Но даже после этого я не мог играть из-за дисквалификации, — пишет Бубнов. — Нужно было ее отменить. И здесь уже подключился Бесков».

Человек уважаемый, со связями, Константин Иванович устроил Александра на автобазу Госбанка. Оставаясь в динамовском ведомстве, он за 80 рублей в месяц являлся на службу в восемь часов утра. После работы тренировался и играл за команду Госбанка, которую тренировал известный в 1950-е годы спартаковец Николай Паршин. Со временем его стали подключать к тренировкам «Спартака». Слово Бубнову: «Ближе к вечеру в часть за мной приезжала машина и везла в Сокольники, в спартаковский манеж». Пока он тренировался, Бесков и Николай Старостин обратились за помощью к Виктору Гришину, первому секретарю Московского горкома партии и... болельщику «Спартака».

Вопрос, понятное дело, решился: не руководством динамовского клуба, которое не пользовалось услугами игрока, но и не отпускало его (сам не гам и другому не дам), не бессильной общественной организацией, Федерацией футбола СССР, позволившей ему выступить за московский клуб, не Спорткомитетом, этому воспрепятствовавшим, а высокого пошиба партийным функционером. Помимо названной давеча должности Гришин был членом Политбюро ЦК КПСС. Его решение (конечно же, переданное по телефону подчиненным) перевесило все постановления, приказы и прочие бумажные распоряжения клубных, футбольных и спортивных руководителей, вместе взятых.

В данном случае справедливость восторжествовала, и Бубнов вновь, после долгого перерыва, вернулся в большой футбол. Без малого шесть лет играл за «Спартак», получил с ним ворох медалей, в том числе золотую. Опять пригласили Александра в сборную. С ней участвовал в чемпионате мира-1986, через два года выиграл серебро европейского первенства 1988 года. «Спартак» и сборная приобрели в лице Бубнова футболиста опытного, много умеющего, мощного, жесткого в единоборствах. Он отлично играл головой, обладал сильным ударом. Только в чемпионатах СССР забил десять мячей. Результат для защитника неплохой.

Если нельзя, но очень хочется — можно

Аналогичный случай обсуждали на том же заседании. Рассматривали заявление нападающего выбывшей в первую лигу «Кубани» Кобзева. Пожелал он остаться в высшей лиге и выступать отныне за московское «Торпедо».

Заявление Кобзева обсуждали во второй раз. В первый — ему отказали. Но игрок упорствовал, видимо, за него вступились. Во время заседания 28 февраля у Кобзева обнаружилась группа поддержки в лице людей известных, авторитетных — бывшего председателя союзной футбольной федерации Николая Ряшенцева, тренера «Шахтера» Виктора Носова и футбольного функционера Юрия Кабана. Взяв на себя адвокатские функции, они попытались доказать, что Кобзев чист перед законом: мол, срок трудового соглашения (контракта, что ли?) с «Кубанью» истек у него в декабре 1982-го, с командой расстался, квартиру в Краснодаре сдал, сейчас возвращается в Москву, где имеет постоянную прописку, и, что немаловажно, поддерживает переход Кобзева в «Торпедо» ДСО профсоюзов. Так что вам еще надо?

Не все так просто. Председатель федерации Топорнин, выступив в качестве обвинителя, объявил собравшимся, что еще до решения вопроса о переходе руководство «Торпедо» пригласило футболиста в команду: «Не волнуйся, — успокаивали его, — посидишь у нас с месяц-другой, все равно заявим». Игрок не сидел, а активно готовился с торпедовцами к сезону, что являлось нарушением инструкции. К тому же выяснилось, что «адвокаты» ввели собрание в заблуждение: у Кобзева, как оказалось, не было московской прописки, ни с товарищами по «Кубани», ни с тренером не попрощался и был уверен, что за него заступятся. Не было прописки? Что с того, так будет. Не он первый, не он последний. Приглашенному из другого города (или республики) нужному футболисту предоставляли не только квартиру (с пропиской), но и прочие блага.

А президиум все же отказал Кобзеву в переходе и просил СТК наказать футболиста за нарушение инструкции. Что ж, если нельзя, но очень хочется, то можно. Руководство «Торпедо» своего добилось. Пусть с некоторым опозданием, но Кобзева все же зачислили в автозаводскую команду, и 24 августа он вышел на поле торпедовского стадиона в «замасленной спецовке» рабочего клуба. До конца сезона Кобзев

сыграл за новую команду в девяти матчах и забил четыре гола.

Выходит, не только «Спартак» имел влиятельных покровителей. Их воля и желание всегда оказывались сильнее каких-то там пунктов Положения, тем более инструкции. А о необходимости усовершенствования инструкции говорил на заседании, после официального отказа Кобелеву, упомянутый уже Ряшенцев. О том же в январском номере писал и футбольно-хоккейный еженедельник: «Практика выдвигает иногда такие повороты, которые ни одной, даже самой подробной инструкцией не предусмотрены. В будущем возможны исправления в только что утвержденной».

Как видите, широко разрекламированная, чуть ли не совершенная инструкция о переходах, рассчитанная на долгую и счастливую жизнь, нуждалась в доработке, дополнении и улучшении. Этим ответственные за ее жизнедеятельность и займутся. О результатах их труда сообщат перед следующим сезоном. Боюсь, ждет ее такая же участь. А новая, как вы поняли, с задачей не справилась. Примеры, здесь приведенные, не единичны.

На сегодня все. В следующий раз, торжественно обещаю, вырвемся из душных кабинетов на волю. Не сразу. Чуток за тренировками команд в зале понаблюдаем, затем подадимся с ними на юга. Черноморские. В непогоду — в снег, грязь, ветер... Повезет, и под солнечными лучами понежимся, воздухом морским подышим, весенним — чистым, свежим, будоражащим кровь и воображение.