Большая сестра следит за тобой

СВОЯ КОЛОНКА

Дмитрий СИМОНОВ

Около 3 тысяч билетов на домашние матчи "Локомотива" с ЦСКА и "Мордовией" не поступят в продажу. Руководство клуба, оскорбленное бесконечными акциями против себя, закрыло доступ на фанатскую Южную трибуну всем, кроме обладателей абонементов. Законодательство, увы, пока не позволяет "обезабонементить" еще и их.

Три тысячи людей – много или мало? Чуть меньше 10 процентов стадиона. По прикидкам, процентов 20-25 от аудитории, которая болела бы на дерби за "Локомотив". Или в 30 раз больше, чем ходило на "Локо" лет двадцать назад. Сам я тех времен не застал – молодой. А вот старшие товарищи рассказывают, сидело тогда на играх железнодорожников и по 100, и по 50 (без тысяч) человек. Немало было сил затрачено, трофеев выиграно, матчей проведено, чтобы другая рука бросала сейчас 3 тысячи билетов в мусорное ведро с легкостью. Словно окурок.

"В Европе президент, конфликтующий с болельщиками, не продержался бы в клубе и дня", – сказал в программе Евгения Дзичковского "В конце туннеля с..." главный хулитель нынешнего "Локомотива" Сергей Овчинников. И он, конечно, не прав. Вот свежий пример. На февральской игре "Ганновер" – "Анжи" немецкие фанаты знакомыми методами – матерные кричалки, баннеры – воевали с президентом клуба Мартином Киндом. Ох и досталось же ему! Терпеть оскорбления трибун – удел не только тренеров с футболистами, но высокопоставленных персон, вплоть до Абрамовича с семейством Глейзеров.

Кинд, кстати, провинился тем, что поднял цены на билеты. А вот если бы он – или ему подобный наемный босс в Германии, Англии, Испании и так далее – эти билеты запретил... Тогда да – вылетел бы с поста, как пробка из бутылки. Ведь это и репутационный удар, и осознанное лишение прибыли. Раз клубу не нужны ни деньги, ни болельщики, зачем нужна сама команда?

Тем не менее, даже такой скандал в "Локомотиве" могли обставить иначе. Например, раздали бы билеты ребятам из детских домов, или школьникам, или студентам Московского университета путей сообщения. Доказав, что есть она, альтернативная аудитория. Однако по сути все верно вышло. Заменить "запрещенных барабанщиков", которые орут "увОЛЬняй", даже когда их команда уверенно выигрывает у "Ростова", вправе только пустота. Нынешний "Локо" привлечь новых болельщиков ни игрой, ни победами, ни гостеприимством не способен.

Еще можно было свалить вину на чужие плечи, как в России принято. Законы в стране не работают. Власти футбольные бездействуют. Продажи по паспортам и "черные списки" нарушителей – пустые обещания. Мучаемся, поедом себя едим – но приходится действовать радикально. Других-то методик нет, чтобы остановить злых людей, которые тащат на трибуну полотна с заборными надписями.

Однако "Локомотив" объясняет так: все делается ради "улучшения поддержки команды" ради "достижения результата в концовке сезона". Логика есть – и, следуя ей, лучшее качество поддержки в нынешнем сезоне я наблюдал на "Петровском", где на игре с ЦСКА волей КДК присутствовали вместо тысяч питерских чертей Михаил Боярский да местные журналисты, которые за победу "Зенита" душу дьяволу продадут, если только ад будет не московским.

Да, там я видел незамутненное, без примесей, чистое как детская слеза боление. Ста человек. Только для футболистов, сами они говорят, игра при пустых трибунах – каторга. Матч без зрителей – одно из самых суровых и безжалостных наказаний любого из мировых КДК. Оно забирает дух из футбола, как смертная казнь отнимает у человека жизнь. И, кажется, кто-то когда-то уже пытался улучшить человечество, истребив его часть.

"Война – это мир. Свобода – это рабство. Незнание – это сила".

"Пустые места – это улучшение поддержки" – еще один пример извращенной логики, которую автор романа "1984" Джордж Оруэлл называл двоемыслием. Так что придумавшую тезис Дирекцию по работе с болельщиками "Локо" следовало бы, согласно оруэлловской терминологии, переименовать в Дирекцию (или Министерство) любви. А ведь в "Локомотиве" функционируют и другие "Министерства". Правды, к примеру.

Я родился в 1984 году, но с антиутопией, о которой писал Оруэлл, столкнулся только сейчас. Пусть не в одной стране, а в одном футбольном клубе. И следит там за всеми не Большой брат, а Большая сестра.