«От милиционера с военным через балкон удирал. С третьего этажа на козырек магазина, оттуда — на телефонную будку». Как призвали в армию форварда «Торпедо»
1975 год сложился драматично не только для капитана «Спартака» Сергея Ольшанского, о чьей судьбе «СЭ» уже рассказывал. В те же дни загремел в армию и другой знаменитый футболист — нападающий «Торпедо» Вадим Никонов. Вот как описывал он эту историю в 2012-м в «Разговоре по пятницам»:
— Кажется, вы дружили с Харламовым?
— Очень близко. Даже от армии скрывался в его тушинской квартире!
— Вот это номер.
— Жил я в Измайлове. Как стали по мою душу милиционер с военным ходить, я через балкон от них удирал. С третьего этажа на козырек магазина, оттуда — на телефонную будку. Да и у Харламова перелезал с балкона на балкон.
— Там какой этаж был?
— Седьмой. А что делать, если дверь захлопнулась и ключей нет? Валерка меня веревкой обмотал, привязал к балкону на всякий случай. Позже говорит: «Ты насовсем ко мне переезжай, я-то все равно торчу на сборах».
— Но армия вас достала.
— За месяц до 27-летия загребли! Бегать было бесполезно, пришел персональный наряд. Тарасов как раз футбольный ЦСКА принял — и хотел загнать меня на станцию Могочи Читинской области.
— Одного из лучших футболистов страны.
— Могли и прежде призвать, но тогда маршал Гречко не был членом Политбюро. Не имел такой силы. Директор ЗИЛа обещал, что спасет от армии. Увы.
— Помните тот день?
— Дочку отвез в лагерь, возвращаюсь в Мячково — навстречу Еськов: «Тебя в армию загребают!» Следом Иванов подошел: «Все, Вадик, теперь не убежишь». Я директору завода и парторгу говорил — хоть аппендицит мне режьте, хоть ногу. Не хочу в армию. Не рискнули. Но мне еще повезло — а Ольшанского, моего друга, прямо в день рождения отправили в Петропавловск-Камчатский.
— Люто.
— Отвезли меня в Домодедово на правительственном ЗИЛе. Смотрю: место дислокации изменилось. Вместо Читинской области, куда 8 часов пилить, командируют под Челябинск. Рейс тот же, но два часа лета. Спрашиваю офицера: «Может, подождем? Еще ближе что-то будет?» Нет, отвечает, ближе уже нереально. Пошли втроем — я, майор с предписанием и Шустиков-старший, — в ресторан. Ждать рейса. Выпили. Я самолетов побаивался. Потом шагаем по тоннелю в Домодедово, я-то с билетом, а майора к самолету не пускают. Он чуть на колени не упал: «Умоляю, долети! С меня же погоны сорвут!»
— Долетели?
— Конечно. Добрался до Чебаркуля, за рубль переночевал в гостинице под лестницей. Наутро поплелся искать часть 13251. Там поразились, увидев меня — обросшего, с кольцом на пальце. Думали, быстро в спортроту переведут, но вместо этого пришлось разной ерундой заниматься.
— Какой?
— Бродил по дивизии как неприкаянный. От скуки то в гараже масло помогал сливать, то палатки шил для командующего. Гильзы собирал для отчетности. Поработал в роте хранения танков. Где все чумазые, в комбинезонах. Танки с полигона приходят — те их моют, чистят.
— В танке прокатились?
— А как же! «Надень шлем» — «Зачем?» — «Поедем — узнаешь». Оказывается, чтобы голову не разбить на ухабах. Побывал я и стрелком-регулировщиком. А Тарасов звонил по ВЧ: «Вадим, не бойся. Мы тебя скоро вызовем. Отрабатывай стартовую скорость». — «Да я в сапогах, Анатолий Владимирович». — «Привыкай к трудностям. Связь заканчиваю».
— Ольшанский так и служил на краю света?
— Сереге повезло: приехал высокий чин вручать орден уссурийской дивизии. Ему говорят: «Служит у нас один бедолага. Можно будем его использовать как футболиста?» Тот и фамилию слушать не стал — делайте что хотите. Серега мне писал в Чебаркуль: «Скажу командующему — тебе тоже играть разрешат». Но поезд ушел. И Харламов меня пробовал вытащить, и Фирсов. Бесполезно.
— Почему?
— Тогда все команды обобрали, призвали народ в армию. Какой-то деятель пожаловался маршалу Соколову: дескать, не дело. Перед Олимпиадой ослабляют клубы. Футболисты не служат, а играют. Кто-то наверху разозлился: «Не хотят, чтобы они играли? Пусть служат по-настоящему!» Как вообще Тарасова поставили на футбол?
— Как?
— Кроме него рассматривалась кандидатура Боброва. Всеволода Михайловича министр обороны спрашивает: «Какое место займете?» — «В пятерку постараемся войти». Следующим явился Тарасов — и с порога: «Будем чемпионами! Только дайте мне право на призыв». А Маношин, начальник команды, подбирал для него игроков со всей страны.
— Тарасова в ЦСКА вы застали?
— Чуть-чуть. Снарядили меня, наконец, из Чебаркуля в Москву. А я усы отпустил. Звоню в дверь — жена не узнает. «Да я это, Таня...» С утра двинули вместе к Тарасову. Он бумагу передо мной положил: «Пиши рапорт — хочу быть офицером». Нет, говорю. Не испытываю такого желания. Вскоре Тарасова уже сменил Мамыкин, а в 1977-м назначили Боброва. При нем я демобилизовался и вернулся в «Торпедо».
