Дмитрий Зеленов из Мосгорсуда

 

Апелляции Кокорина и Мамаева не удовлетворены. Они остаются в СИЗО

Вячеслав Барик – самый яркий из адвокатов, участвующих в процессе. Одетый в шикарные брендовые вещи оратор, который за шесть заседаний породил кучу мемов. Это он назвал своего подзащитного домашним ребенком, который не ведет ночной образ жизни, он сообщил, что Пак обозвал Кокорина уе****м, из-за чего Кирилл пошел разбираться. Барика постоянно одергивают судьи.

На этот раз адвокат в ходе заседания был сдержан (в сравнении с самим собой), хотя и потратил из всех защитников больше всего времени на выступление. Неужели и у него заканчиваются силы?

Когда суд ожидаемо отклонил апелляцию, и адвокаты вышли на улицу, я остановил Барика и задал несколько вопросов. Некоторые ответы, конечно, надо записывать в цитатник.

– Вячеслав, показалось, что даже вы отчаялись, сегодня как-то не особенно эмоциональный были.

– Мне действительно передается настрой Кирилла. У нас тут День Сурка происходит каждый раз, несмотря на то, что защита по часу излагает свои доводы, будь то рассмотрение в суде первой инстанции, или апелляции. Я сегодня даже сочувствовал немного следователю! Потому что мы как всегда живо привели все доводы, которые основаны на реальном и логичном понимании вещей – все слушатели могли это понять. А потом встает следователь и, мне кажется, он даже покраснел от смущения! Он сам понимает – все то, о чем мы поговорим, что следствие формально излагает свои доводы, это правда. Гособвинитель повторяет дежурные фразы: все верно, все законно, суд всему дал оценку. Чему всему? Ни одного контраргумента в ответ на наши доводы нет! Теряешь веру, что твоя работа имеет какое-то значение. И мотивация теряется. Доводы есть, их много. Но каждый раз на бумагу ложится одно и то же. Бумага все стерпит, она уже стерпела много раз, и сегодня стерпит. Незаконное обвинение, нет хулиганства!

– Вы говорили об этом, да.

– На 16 томах ознакомились с делом, 60 свидетелей допрошены, нет там хулиганства! Это конфликт, который родился из-за оскорбления потерпевшего Пака. Ребята не сдержались. Да, они не должны были так себя вести, с этим никто не спорит, они это признают. Но хулиганства не было, а только хулиганство дает основания следствию выходить с ходатайством о заключении под стражу и о продлении ареста. Но суд не должен уклоняться от судебного следствия и оценки всех доводов. Это ведь крайняя мера! Нет ни одного довода, который бы говорил о необходимости содержания под стражей Кирилла. Всем понятно, что он никуда не скроется и не окажет давление на следствие. И преступной деятельностью не продолжит заниматься, которой не занимался раньше. Это был спонтанный конфликт. По сути ребята уже отбывают наказание. При том что приговора нет.

– Вы цитировали Пака на предыдущем заседании.

– Да.

– Вот это его матерное выражение.

– Да-да-да.

– Чем оно было спровоцировано?

– Оно, скажем так, было спровоцировано тем, что у них не сошлись графики. Грубо говоря, у Пака это было утро, и он был в настроении поработать, чтобы ему никто не мешал. На видеозаписи он очень раздраженно себя ведет, если вы обратите внимание – его все бесит, что называется! А у ребят вечер еще заканчивался! И вот это копилось, этот негатив. Я спрашивал у него на очных ставках: а вы что чувствовали, глядя на то, как ребята за столом веселятся? Вас раздражало это как-то? Копился внутренний негатив. К сожалению, этот вопрос отвели, Паку не дали ответить. Но очевидно по видеозаписи, что он накалял сам себя. Вот тем, что происходило.

– Так.

– Он смотрел, будучи внутренне несогласным с этим. Ему казалось, что это неуместно. А здесь же надо понимать, что у каждого своя дорога. То, что они оказались в одном заведении, это не значит, что все должны иметь деловой завтрак. У них свой график, свой режим.

– Почему Пак так упорствует? Кажется, что другие потерпевшие уже согласны примириться, а Пак, как сказала ваша коллега Татьяна Прилипко, "капризный товарищ", и следствие затягивается.

– Наверное, это личная претензия такая. Есть желание уесть, что называется! Но это мои догадки только.

 

Суд отклонил апелляцию Кокорина и Мамаева. Как это было

– Как меняется Кирилл в личном плане?

– Любые трудности делают нас мудрее. Плюс Кирилл оказался в информационном вакууме – без социальных сетей, привычного круга общения, ритма жизни. У него появилась возможность просто подумать – о своем предназначении, о том, кто он, о том, что ему интересно в жизни и чем бы он хотел заниматься. Он много литературы прочитал. Человек взрослеет и наполняется светлыми вещами. Это очень приятно видеть. Извлекает выводы из негатива.

– Вы сказали на заседании, что реального срока не будет. Откуда такая уверенность?

– Уверенности такой нет. Но есть уверенность в другом: дойдем до самых высших судебных инстанций! Докажем, что доводы обвинения несостоятельны. И если российский суд нас не услышит и слепо будет принимать за чистую монету аргументы обвинения, значит, пойдем искать правду в ЕСПЧ.

– Нет у вас ощущения, что российский суд еще сильнее разозлится?

– А я не должен на это ориентироваться. Защищаю интересы своего доверителя. У нас есть права, предусмотренные законодательством. Я не должен стесняться или опасаться реакции суда.

– Будет ли после 8 апреля продлен арест?

– Судя по тому, как нас торопит следствие, есть предположение, что есть команда: скорее передать дело в суд. Думаю, есть такая установка. И уже суд будет решать. Если суд не успеет рассмотреть дело до 8 апреля, то решение о продлении содержания под стражей будет принимать судья, который рассмотрит дело по существу.

– Выбрали тактику на итоговый суд?

– Еще нет.

– Если вдруг суд оправдает вашего подзащитного или назначит минимальное наказание, можно ли получить компенсацию за полгода в тюрьме?

– Думаю, судебный акт будет постановлен так, чтобы такой возможности не было.