«Каманцеву я сказал: «Идите вы на...» Интервью Чеботарева, которого убрали из судейства
Дважды признававшийся лучшим арбитром страны Юрий Чеботарев когда-то не сходил с первых полос «СЭ». Став в какой-то момент самым знаменитым футбольным судьей страны.
Это его тянул в динамовскую раздевалку Николай Толстых, предлагая «посмотреть в глаза ребятам». Уж забылось, о чем речь — но мем жив: «Взгляни в глаза ребятам»...
Возвращался из раздевалки на старом «Динамо» Юрий Федорович с разбитой губой. Что участливо зафиксировали фото и телекамеры. Долгие годы не было точно известно, кто навернул в той раздевалке уважаемому арбитру.
Был случай в Махачкале, когда Юрий Чеботарев отказывался выводить команды на второй тайм. Пауза затянулась. Что происходило в перерыве — никто не знал до сегодняшнего дня. А скандал вышел будь здоров.
Сегодняшняя жизнь бывшего судьи Чеботарева тоже полна ярких событий. Вот убрали из списка инспекторов за год до срока, когда выбывал бы по возрасту автоматически.
Обидевшись, Юрий Федорович пожелал дать интервью. Решился рассказать занимательную правду о сегодняшнем судействе.
А я припомнил и древние истории. Задав вопросы, на которые четверть века не было ответов.
Легендарный кубанский арбитр захотел взмахнуть шашкой. Согласитесь — грех не записать такой рассказ.
«Почему я негодую?»
— Вы в курсе сложившейся ситуации? — интересуется Чеботарев.
— В общих чертах, — признаюсь я. — Как узнали, что вас исключили из списков на инспектирование?
— Вначале меня вызвали на сборы, купил билеты на самолет. Был в расширенном списке. Потом появился новый вариант группы — в котором моей фамилии уже не было. Позвонил в РФС Каманцеву, главе судейского комитета. Хотел узнать причину невызова меня на семинар. Слышу в ответ: была игра, по которой «какие-то вопросы»...
— Где были сборы?
— В Москве. Я инспектировал уже не премьер-лигу, а первую.
— Это почему? Вы ж легенда.
— Я сам написал заявление в прошлом году, чтоб перейти из премьер-лиги в первую. В премьер-лиге сейчас ВАР-инспекторы. Которые на стадион не ездят.
— Что?
— Люди прилетают в Москву — и на стадион не идут. Смотрят матч по телевизору. Так и оценивают судей! Потом разъезжаются по домам.
— Звучит как бред.
— Вот честно — это не мое! Я не смог бы сидеть у телевизора и смотреть. Сразу написал Каманцеву заявление, еще в июле прошлого года — «прошу перевести меня в первую лигу». Тот дал добро, все подписал.
— А в итоге — отцепили вас даже от первой?
— Сейчас — да. Говорю: «Назовите причину!» Так и не назвал. Заговорил про какую-то игру, которая «под вопросом». Это я инспектировал матч «Енисея» с Астраханью. Судья не дал два пенальти в ворота Астрахани. Арбитра потом отстранили. Выясняют насчет непонятных дел. Вот так мне было сказано.
— Вы-то при чем? Выгораживали этого судью?
— Наоборот. Поставил арбитру двойку. Андрей Тихонов, главный тренер «Енисея», поднял шум. До этого его в Хабаровске девочка судила, тоже дала какой-то пенальти. Неприятность за неприятностью! А я Тихонова хорошо знаю. Судил, когда он играл. Убеждаю: «Андрей, ты уже ничего не поменяешь...» Вроде успокоился.
— Что за арбитр был?
— Чембулатов из Костромы. Вроде бы его дисквалифицировали до конца сезона. А дальше — чуть ли не пожизненно.
— Действительно наворотил тогда?
— Не то слово. Все признали, что я прав! Два пенальти не поставил! А теперь вот по этой игре какие-то «выяснения». Создали комиссию. Ищут причины чего-то. Мне, честно говоря, это просто непонятно. На семинар-то хоть вызовите, я бы сдал все!
— Обидно.
— Очень. Сейчас уже все начали инспектировать. Я почему негодую?
— Почему вы негодуете, Юрий Федорович?
— Потому что вся моя жизнь прошла в футболе. Заканчивать на такой ноте, сталкиваться с таким неуважением... В душу плюнули. Мне непонятно!
«Если восстановят — потом завалят на экзамене»
— Вам оставался год инспектировать по возрасту?
— В том-то и дело. Исполняется 70. Ни замечаний, ни вопросов ко мне по первой лиге не было. Вдруг такое. Просто плевок в душу! Причем одновременно три человека написали заявление с просьбой освободить от ВАР-инспектирования премьер-лиги, перевести в первую. Кроме меня — Эрзиманов и Костин. Всех троих сейчас из списков вычеркнули. Ладно, Эрзиманова по возрасту. А нас с Костиным — безо всяких причин. Совпадение это, как думаете?
— Мне даже думать не хочется. Скажите другое. У судей отличная интуиция. Неужели не было предчувствий по поводу отстранения?
— Вообще никаких. Замечаний-то не было! В списках, повторяю, я присутствовал. Уже взял билеты на самолет. Вдруг звонок от Василия Правило, моего бывшего лайнсмена. Он тоже инспектирует первую лигу: «Юр, а ты знаешь, что в списках тебя нет?» — «Как нет?!» Сразу стал дозваниваться женщине, которая формирует эти списки. Говорит: «Может, я ошиблась? Сейчас проверю. Действительно, вас нет». — «Какая причина?» — «Не знаю...» Потом тот самый разговор с Каманцевым. Ноль конкретики.
— Шанс восстановиться есть?
— Честно вам скажу: даже если сейчас восстановят — я не пойду сам. Поступили не по-человечески! Причем не только со мной. Есть инспекторы, которых выбросили точно так же. К чему мне эти одолжения? Сезон уже начался. Мне пришлось бы сегодня ехать, сдавать зачеты. Они меня на экзамене завалят! Это уже было!
— Когда?
— В прошлом году. Устно сдал, а потом работали с видео в общей группе. После узнаю — есть там человек по фамилии Цветнов, который меня просто взял и завалил. Несправедливо. Такой камень на душе! Меня выбросили из большого футбола как тряпку!
— Вы чисты?
— Абсолютно. Я честный человек! Где-то ошибался? Может быть. Сейчас на чемпионате Европы судьи ошибаются.
— Пожилой Виктор Маслов дрожал осиновым листом, когда его заставили в ВШТ сдавать какой-то экзамен. Необходимый для корочки.
— Вот, вы правильно говорите. Это ж психология. Не каждый выдержит! Представляете волнение? Компьютер, флешка, какие-то минуты на все... Стрессовая ситуация. Я судил до 48 — а сейчас ограничения сняли. Как и в Европе. Посмотрите, как работает Безбородов в 51 год — ему равных нет!
— Кто придумал историю с инспектированием у телевизора?
— Мажич! «Эксперимент», как сказал Каманцев в прошлом году. Эксперимент УЕФА на нас. Кто живет в Москве — тем хорошо! А мне, вот представьте, добираться до Москвы 14-16 часов, потом обратно. Летим через Сочи. Все ради того, чтоб посмотреть телевизор. Хороший эксперимент над нами?
— Удивительный.
— На душе тяжело. Не могу все это воспринять.
— А в чем разница с первой лигой?
— Футбол — это общение. На стадионе я встречаю Юру Семина, с которым вместе играл в «Кубани». Анатолия Егоровича Машкова, которого знаю 40 лет. Это кайф! А нам взяли и все зарубили. Общения никакого. Ставят такие условия, что даже не поздороваешься. Поэтому мне интереснее было инспектировать первую и вторую лиги.
«У Фурсы жесткая конфронтация с Мажичем и Каманцевым»
— Мне шепнули, что задвинул вас не Каманцев, а Левников. Которого как раз 40 лет и знаете. Есть в этом что-то?
— Нет-нет, что вы! Никогда в это не поверю. Абсолютно исключено. Левников живет у нас в Сочи. Когда возглавлял наше судейство, дал мне финал Кубка. До сих пор помню число — 16 мая 2002 года, матч ЦСКА — «Зенит». Мы с Николаем вместе сборы проходили. Какой ему смысл меня задвигать?
— Значит, инициатива Каманцева?
— Каманцев не футбольный человек. Сам это не скрывает. Он юрист. Но у него есть помощники. Сам Каманцев мне обещал: «Тебе позвонят, скажут». Сезон начался — никто не позвонил. Месяц прошел! Инспектирую игры чемпионата края. Отвечаю в Краснодаре за судейский комитет.
— Сколько сегодня платят инспекторам?
— В премьер-лиге получают 50 тысяч рублей за матч. В первой то ли 25, то ли 30 тысяч.
— Внутренне смирились, что ваш большой футбол закончен?
— Нет. Но сегодня мне просто хочется узнать причину. Только это! Сказать вам всю правду?
— Буду признателен.
— Наверху в судейском корпусе идет борьба! У Сергея Фурсы жесткая конфронтация с Мажичем и иностранцами. Как и с Каманцевым. Это я знаю на сто процентов. Вот недавно Сергея Лапочкина вывели из инспекторов премьер-лиги. Сводят счеты! Вот это работа Каманцева!
— Старшего Лапочкина?
— Ну да. Тоже не оказался в списках. А с Фурсой у меня нормальные отношения, он хороший руководитель. Да у меня ни с кем плохих отношений не было. Поэтому сейчас болит сердце — из-за того, что вот так со мной обошлись. Почему я и решил все это озвучить. Пусть будет какая-то реакция, а общественность знает, как поступают с людьми, которые всю жизнь отдали футболу. Я никуда никогда не влезал, никакого бизнеса у меня нет. Такие были судьи — Латышев, Липатов, Казаков, Бутенко, Савченко! А сейчас собираемся иностранцев приглашать судить наш чемпионат. Вы слышали об этом?
— Что-то доносилось.
— Будут приезжать судьи из Белоруссии и Саудовской Аравии, кажется. Да я не против этого — но у нас-то какая школа! Алексей Спирин и Валентин Иванов чемпионаты мира судили. Латышев — вообще финал. Правильно Колосков сказал в газете: «Стыдно должно быть за нашу школу!» Я не против иностранцев — но они все заполонили. Приехали — и уехали. Пока вникнут, пока поймут — столько времени проходит... Очень обидно! Теперь вот в меня такой плевок.
«Судей водят на детектор лжи. Вся Европа над нами смеется»
— Могли бы и вы плюнуть в ответ.
— Каманцеву я сказал: «Идите вы на...» А Костин его послал еще конкретнее. Понятно же, что для меня все кончено. Костину-то предлагали детектор лжи пройти!
— Шутите?
— Каманцев предложил. Представляете? Это вообще!
— Только ему?
— Да многим судьям. Еськова, Вилкова убрали как раз из-за этого — были в показаниях детектора какие-то отклонения. Сейчас убрали Стрельцова, хорошего судью из Ростова. Ему Каманцев вообще предложил сдавать судей, которые что-то знают.
— Не верю, что правильно понял смысл всего этого.
— Предлагал, чтоб тот вроде как работал на него. Ну и заодно предложил Костину пройти детектор лжи. Как будто тот убийца какой-то. Многим судьям такое сегодня предлагают! А первыми туда отправили Вилкова и Лешу Еськова, арбитра международной категории. Еще когда Ашот Хачатурянц руководил. Над нами вся Европа смеется! Это ж кошмар просто!
— Что Мажич про все это думает?
— Мажич знает — и молчит. Они ж вместе с Каманцевым работают.
— Полиграф пройти не так просто, полагаете?
— Думаю, не каждый пройдет. Вот Казарцев проходил два раза. Он военный, ему легко. Я вот что хочу сказать: пускай Каманцев сам пройдет детектор лжи. А мы посмотрим, как ответит на некоторые вопросы. Как и некоторые его работники. Тот же Цветнов, менеджер всех назначений.
— Каких назначений?
— Инспекторов. Премьер-лига, первая... «Незаменимый» сотрудник для них. А у человека проблемы с режимом, как говорят в футболе. Фурса дважды ему помогал эти проблемы решить. Этот Цветнов живет в Химках — я сам его как-то тащил на себе из аэропорта. Забывает хорошее!
«Лайнсмен ушел в секту»
— Понимаю вашу обиду. Дважды признавались лучшим судьей страны.
— Так я еще и мастер спорта, 10 лет в «Кубани» отыграл!
— Защитником?
— Да. Персонально Челебадзе держал, Блохина, Гуцаева, Старухина... Сейчас таких футболистов нет. Такие воспоминания! Кажется, 285 игр провел за «Кубань». Провели сезон в высшей лиге — я все матчи отыграл без замен. Таких футболистов на всю высшую лигу было в тот год трое. В судейство-то как попал?
— Как?
— Как-то на сборах в Сочи подошли Юрий Савченко и Валерий Бутенко, знаменитые наши судьи: «Юр, не хочешь попробовать судить?» Я подумал — а почему бы нет? Давайте! Начал с города. Потом судил вторую лигу. Дошел до международной категории. Пока не случился скандал на стадионе «Динамо».
— До него еще дойдем. Вы вот вспоминали Валентина Иванова — у вас же был общий лайнсмен...
— Совершенно верно. Геннадий Красюк.
— Сейчас сектант.
— Пропал Гена. Рассказываю историю: Левников дает назначение на финал Кубка. Главный я. Предлагают какого-то другого помощника. Я попросил: «Николай Владиславович, пусть мне помогает Красюк». Незадолго до этого Гена помогал Валентину Иванову в международном матче и ошибся. Кажется, «Манчестер Юнайтед» не пошел дальше из-за этого. Я решил помочь. Вписали свои имена в историю.
— Прекрасно вас характеризует.
— А сейчас, правильно говорите, Геннадий в секте. Как рассказывают. Нигде не появляется, ни с кем не общается. С женой разошелся. Люди говорят — что-то с головой... А был преподавателем в спортивном институте!
— От большого футбола вас отрезали. Надеюсь, уходом в секту это не завершится.
— Жизнь продолжается!
— Рад слышать.
— Воспитываю молодых судей. Просматриваю здесь, в крае. Раньше ездил на юношеские турниры в Крымск, Сочи. Но сейчас желание поутихло. Буду инспектировать краевые соревнования. Много команд играет на Кубок губернатора. Кроме футбола у меня ничего нет! Живу я на хуторе...
— Где-где?
— Живу на хуторе Ленина. Рядом с аэропортом. Очень удобно, я вас приглашаю. Хожу каждый день по 10 тысяч шагов. Это мой обязательный план. Не верю, что мне 70 исполняется!
— Ой, у меня тоже план — 10 тысяч шагов.
— Вот и будем ходить, приезжайте! Я-то два коленных сустава поменял, мне для здоровья необходимо.
«Дочка 12 лет отработала в «Челси» у Романа Аркадьевича»
— Огород есть?
— Участок небольшой, 12 соток. Зато есть бильярдная, бассейн, сауна. До водохранилища 200 метров. Свежий воздух — такое наслаждение! В городе тоже квартира осталась, 170 метров. «Трешка». Но в Краснодаре такие пробки, что до нее не доберешься. Еще и жара — сегодня 42 градуса! Я в город и не езжу.
— Ну и ну!
— Поэтому квартиру выставили на продажу. Надеялся, дочка в ней будет жить. Но теперь думаю — вряд ли.
— Удачно замуж выдали?
— Она в «Челси» 12 лет отработала. У Романа Аркадьевича.
— Какой неожиданный поворот в нашей беседе.
— Я вам клянусь — у Абрамовича!
— Пожалуй, ей действительно не нужна квартира в Краснодаре. Где +42.
— До сих пор живет в Лондоне, уже 17 лет. Окончила в России институт международных отношений, еще два года доучивалась в Англии. Как раз в «Челси» освободилось место. А потом Абрамович ушел — а за ним следом и многие сотрудники из клуба. Но сейчас встречаются, общаются. Недавно у дочки день рождения был, жена туда уехала.
— Вы-то ездили?
— Еще бы! У меня виза на 10 лет. С Дрогба фотографировался. Футбол смотрел из специальной кабинки. Вдруг раз — дверь открывается, заходит Абрамович, со всеми здоровается!
— Чем дочка занималась? Наверное, по юридической части?
— Нет. Делопроизводство. Формально она работала у Евгения Швидлера из «Сибнефти», партнера Абрамовича. Который вошел в совет директоров «Челси». Ей так нравилось работать в клубе!
— Надо думать.
— Говорила — к каждому работнику клуба очень уважительное отношение. Получила британское гражданство. После ухода из «Челси» написала резюме — тут же пригласили на другую работу. Сейчас вообще из дома трудится, за компьютером сидит. Ведет дела какого-то бизнесмена. Иногда за границу ездит в командировки.
— Муж — англичанин?
— Грек по имени Спирос.
— Какая прелесть.
— Очень дружно живут. У него тоже вся работа на дому, инженер-конструктор. Внуку четыре года, вовсю в футбол играет. Я Юре Семину послал видео — отвечает: «Ищи агента!» Я смотрю — такой кайф...
— Как назвали внука?
— Тео. В честь моего отца.
— Ваш папа, извиняюсь, — Тео?
— Федор. По-гречески — Тео. У Спироса отец тоже, кстати, Федор.
«Петтай... Эта улыбка до сих пор перед глазами»
— Знаменитый судья Алексей Спирин в какой-то момент бросил все в Москве, переехал насовсем к дочке в Турцию.
— Я так тепло к Алексею относился! Жену знаю, дочку. Мне-то сразу сказали, что он умер. А в РФС узнали и объявили месяц спустя. Ну как? Человек был лучшим нашим судьей. Просто глыба!
— Я к чему спрашиваю? Не думали уехать к дочке насовсем — раз так хорошо устроилась?
— Даже мысли не было!
— Почему?
— Был бы помоложе — еще подумал бы. Как язык учить? Как осваиваться? Она в 22 года туда уехала. Мне почти 70. Нет, не хочу.
— Вы были последним футбольным человеком, говорившим с погибшим судьей Петтаем.
— Ох какой был замечательный парень! Эта улыбка до сих пор перед глазами. Мы встретились во Владикавказе на юбилее Саши Стельмаха. Вместе с Петтаем добирались в Москву. Он все переживал — опаздывал на поезд в Петрозаводск. Ну и отправился со мной вместе в Домодедово. Полетел самолетом. Попрощались в аэропорту, я улетел в Краснодар. Потом узнаю — случилось то, что случилось. Не долетел... Ребята-судьи сейчас помогают семье. Турнир его памяти проводится в Петрозаводске. Такие чудесные дети растут, сын с дочкой. Редкого обаяния был человек. Даже через фотографии чувствуется.
— У него ж тоже непростая судьба в судействе — как и вас, отстраняли года на два.
— Совершенно верно. Такая наша судьба — кому-то все сходит с рук, а кого-то на несколько лет «закапывают». Я после скандального матча на «Динамо» не судил высшую лигу два года. Только первую. Из-за этого международная карьера прервалась. Потом судейский корпус возглавил Сергей Хусаинов — и меня вернул. До этого Толстых никуда меня не пускал.
Разбитая губа
— Все случилось из-за того, что пенальти поставили в ворота московского «Динамо» (речь о матче четвертого тура чемпионата России-1996 между бело-голубыми и «Аланией», завершившемся вничью 1:1. — Прим. «СЭ»)?
— Да. До окончания первого тайма оставалось секунд тридцать. Защитник «Динамо» Штанюк ухватил рукой за трусы Канищева из «Алании». Я в трех метрах стоял — все как на ладони!
— Ну и свистнули.
— Без всяких сомнений. Был абсолютно прав. А наш футбол тогда возглавлял Николай Толстых, руководитель «Динамо». Прямо в перерыве явился в судейскую с претензиями.
— Что ответили?
— Говорю: «Николай Александрович, есть еще второй тайм. Играть да играть! Все будет нормально — играйте!» Вот это дословно. Я ни слова не сказал о том, что, мол, помогу вам. Но Толстых за эти слова зацепился. Вроде того: как же ты мог нам обещать?!
— Мощно.
— Отвечаю — я ничего вам не обещал. Кстати, потом узнал, что вопрос был решен без меня. Матч был договорной.
— После игры Николай Александрович снова навестил судейскую — и?..
— «Так! Иди, посмотришь в глаза футболистам! Они летели из-за границы...» До этого «Динамо» проиграло то ли в Австрии, то ли в Бельгии 1:3. Отвечаю: «Николай Александрович, мне нельзя. Если я пойду, то...» Прервал: «Не пойдешь сам — тебе помогут!» Ладно, отвечаю. Не надо помогать. Я зайду.
— Мы подходим к самому любопытному.
— Захожу в раздевалку «Динамо». Говорю: «Ребята, если я окажусь не прав, готов перед вами извиниться». Я ж многих в команде хорошо знал! В этот момент сбоку удар.
— Кто бил — узнали?
— Мне потом сказали — массажист. Армянин.
— Массажист? Или доктор?
— Совершенно верно, доктор. Потом выхожу — у меня кровь на губе. Вытираю.
— Вот времена-то были.
— А кругом корреспонденты. Все сняли, в репортажах отметили.
— А вы в протоколе?
— Все описал в подробностях!
— Мне вот что непонятно. Работавший тогда в «Динамо» доктор Багдасарян — мужчина, исключительно одаренный физически.
— Это да. Он здоровый.
— Как же вы не упали от удара?
— Сейчас вспомню, падал я или нет... Нет. Вроде не падал. Он ударил сбоку, я этот момент упустил. Мне потом рассказывали. Как-то из-за спины. Не так уж сильно. Двинул бы со всей дури — наверное, результат был бы другой... Потом мы встречались с тем же Газзаевым, я судил его «Аланию», когда меня восстановили. Но все равно — осадок остался.
— Еще бы. Что было в тот же вечер?
— Звонок от судьи Ибрагимова: «Юра, ты не хочешь замять это дело?» — «А как замнешь? Все описано в протоколе!» Уже подключились люди, которые были против Толстых.
— Спрашиваю для юных читателей — кто именно?
— Вячеслав Иванович Колосков и президент «Ротора» Горюнов.
— Очень интересная подробность — что матч был договорной. Я ее не упущу.
— Мне потом стало известно, что и договорились на 1:1. А чтоб Толстых не кидался на собственных футболистов, свалили на меня. Вот, мол, «судья убил».
«Люди в штатском приехали за мной в гостиницу «Советская»
— Тут поздравлял с 70-летием Сергея Хусаинова, между делом обмолвился: мол, буду сегодня созваниваться с Чеботаревым. Сергей Григорьевич обрадовался: «Напомни, как я спас его после того самого матча в гостинице». Напоминаю!
— Все так и было! Сережа молодец, спас меня в гостинице «Советская». Примчался: «Срочно собирай вещи. Эта гостиница — динамовское место. Сейчас за тобой приедут, найдут, что захотят...» Покидали вещи в сумку — и увез меня в Лужники. Сейчас Сереге наберу, поздравлю. Вылетело из головы, что ему 70.
— В «Советскую» за вами действительно приезжали, не знаете?
— Разумеется, приезжали! Хусаинов все правильно просчитал. Два моих лайнсмена, Артеменко и Стипиди, остались в «Советской». Говорят — приходили люди в штатском по твою душу.
— Два года после этого вы высшую лигу не судили. Думали, что уже не вернетесь?
— Нет, не думал. В первой-то работал. Жалко, за границей судить перестал. Потом Хусаинов пришел руководить — и сразу меня восстановил. Всю жизнь буду ему благодарен. Он своеобразный, со своими чудачествами.
— А кто без них...
— Вот именно! Мне Серега помог. Я в его бригаде и как резервный ездил, и как лайнсмен. В Финляндию, Ньюкасл...
— Помните первый матч в высшей лиге после восстановления?
— Нет. Не помню. Бывает, встречаешь человека, знаешь, что знакомый. А имя вспомнить не можешь. Я в какие времена играл-то — мячи были тяжелые, от воды размокали. А я защитник, головой выносил...
— Толстых вас так и не простил?
— Его после той истории то снимали, то оставляли. Он такой... Злопамятный! Еще и футболистом таким был. Комсомольский работник. Знаю, что с Долматовым подрался. Вернее, пинка дал.
— Он — Долматову?
— Что вы! Долматов — ему! Я слышал, как Толстых со старшими разговаривал в своем «Динамо». С Иваном Ивановичем Мозером, например. Или с женщиной — то ли юрист, то ли бухгалтер...
— А как разговаривал? Без почтения?
— Матом!
— Ох, святые угодники.
— Он как удав!
— Это как?
— Напирает, напирает — но стоит получить отпор, сразу замолкает. Моментально в сторонку. Но ведь не каждый его пошлет.
— Кто-то посылал?
— А как же? Толстых тут же остывает. Просто хам. Мне даже казалось — нездоровый человек.
«Я отложил кий и дал Ларчикову в пятак»
— В моем блокноте еще две замечательные истории.
— Давайте.
— Помните покойного корреспондента Ларчикова из «Советского спорта»?
— Да. Которого я ударил?
— Вижу, помните. Ларчиков рассказывал историю — что-то написал про вас ругательное. Потом получает в РФС какую-то вазу, идет с ней под мышкой. Вдруг видит — вы. Разворачивается и в обратную сторону. Вы догоняете и даете пинка. Ларчиков был очень огорчен: «Я ж не могу вазу бросить! А коридоры на Лужнецкой километровые. Так и бегали. Чеботарев догоняет — и пинка мне, пинка...»
— Все было не так.
— А как?
— Он ездил с Махачкалой как представитель команды. Я судил «Анжи» в Элисте. Не помню, как сыграли. Ларчиков написал статью — «Чеботарев нокаутировал «Анжи». Хотя мы были знакомы. Я еще сам был футболистом — Ларчиков приезжал к нам на базу, с главным тренером Владимиром Михайловым в «дурачка» играли. Они приятелями считались. Вдруг выдает такую несправедливую писанину!
— Разгневались?
— Как-то отложилось. Потом приезжаю в Нижнекамск на юбилей президента «Нефтехимика» Наиля Гизатуллина. Вдруг в бильярдную заходит этот!
— Так-так...
— Я ставлю кий, разворачиваюсь — и бью ему в пятак. Несильно! Как пощечину дал!
— Зато обидно, догадываюсь.
— Заверещал: «Сейчас милицию вызову!» «Зови, — отвечаю. Кого хочешь — зови!» Наверное, я не прав был. Но закипел от несправедливости. А про коридоры в РФС и то, как дал ему под задницу замшевым ботинком, я где-то читал. Но все было иначе. Рядом стояли человек десять, все видели.
— Не вызвал Геннадий Иванович милицию?
— Нет. Просто перепугался. Чувствовал же вину. Потом вечер продолжался, я Ларчикова уже не трогал.
«В Махачкале я вообще не хотел продолжать игру»
— Была в вашей жизни еще одна история с мордобоем. Прямо в перерыве матча. Махачкала, начало 2000-х...
— Когда в судейскую пришел премьер-министр с охраной? Там рукоприкладства не было!
— Надо же! Мне рассказывали, вас схватили за одно место. Почему второй тайм и задержался минут на пятнадцать.
— Нет-нет, ерунда. Могу рассказать эту историю, раз уж вы вспомнили. «Анжи» играл то ли со «Спартаком», то ли с московским «Динамо» (по всей видимости, речь идет об игре чемпионата России-2000 «Анжи» — «Динамо», закончившейся вничью со счетом 2:2. — Прим. «СЭ»). Открою тайну — я чувствовал, что может что-то случиться. Решил сыграть на опережение.
— Как?
— Позвонил Осману Кадиеву, своему знакомому. Попросил: «Помоги, чтоб не было инцидентов, игра неприятная...» Не знал, что тот в контрах с премьер-министром! Осман этого человека предупредил — а тот специально создал ситуацию. Все это потом до меня докатилось.
— Что было-то?
— В перерыве явился в судейскую с охранниками. Был недоволен судейством. Начал грубо выговаривать. Инспектор Николай Козьяков из Воронежа принялся его увещевать, выпроваживать: «Вам нельзя здесь находиться, покиньте...» Надо у Василия Правило уточнить, тот был лайнсменом. Должен помнить подробности.
— Ну наговорил и наговорил. Что такого? Зачем второй тайм задерживать?
— Было настолько грубо, нагло, что я вообще не хотел матч продолжать! Был в «Анжи» начальник команды, худенький такой, с усиками. Жена у него еще работала в премьер-лиге. Помните?
— Айваз Казиахмедов. И что?
— Он лучше меня помнит. Потому что на второй тайм я вышел только под его личные гарантии, что все будет в порядке.
— После игры инспектор остался в одной гостинице, вы отель сменили.
— Да? Возможно. Но после матча все было нормально. Потому что информация уже ушла в Москву. Я довел до руководства, ничего не скрывая. Все из-за чего разгорелось? Люди из «Анжи» считали, что в Москве с этой же командой в их ворота дали несправедливый пенальти. Просто прибили. Жаловались, мне это все говорили. А я ответил: «Если здесь будет пенальти в ваши ворота — я тоже дам, можете не сомневаться!» Не могу вспомнить — «Спартак» или «Динамо»... Но улетал я из Махачкалы с московскими фанатами одним самолетом. Никаких инцидентов.
— Такие истории бьют по судейской репутации?
— Надо быть готовым. Такая профессия! Бригаду Сережи Анохина во Владикавказе пистолетом пугали.
— Кто?
— Батраз Битаров, начальник «Алании».
— Вам обещали машину сжечь.
— Вы и это помните?
— Как не помнить?
— Да, обещали сжечь мой «Мерседес» в Краснодаре. Но не сожгли. Я судил одну команду в Ставрополе, дал пенальти в их ворота. А они гол забили — я отменил. Там офсайд был метра на три. Проиграли то ли 1:2, то ли 0:1. После матча говорят: «Готовься, машину тебе сожжем». Но пронесло.
