Новое интервью Черчесова: эмоции и реакция на жесткие слова для футболистов и клубов
Черчесов пообщался с бывшим пресс-атташе сборной, колумнистом «СЭ» Ильей Казаковым для эфира телеканала «Россия 24». В первой части они затронули недавнее интервью в эфире «Матч ТВ», а также обсудили другие ключевые вопросы.
Эмоции на ТВ
— Вы дали резонансное интервью несколько дней назад. С какими эмоциями вы шли в студию и ожидали ли вы такой неоднозначной реакции? Как кажется, люди до конца не поняли, что вы хотели сказать.
— Я сам туда напросился, потому что хотел живой эфир. И сам попросил, чтобы был Губерниев. Хотелось, чтобы наша беседа была не сфабрикованной, а живой и эмоциональной. Рассчитывал, что будет эмоциональный разговор — и что-нибудь мы вскроем. Мы после каждого сбора общаемся, и когда спокойно говоришь — это так и воспринимается. А когда добавляешь в разговор эмоций, драйва и нерва, то тогда — да, до наших болельщиков и журналистов что-то доходит. Поэтому что по большому счету хотел, то и получил.
— Многие посчитали, что в этом интервью вы перешли границы и вели себя недопустимо. Говорили даже, что в перерыве между эфирами были громкие фразы и выпады в адрес журналистов. Как вы это прокомментируете?
— Я еще раз повторю: что хотел, то и получил — немножко эмоций. Когда спокойно говоришь, то тебя не всегда слышат. Я и там это несколько раз сказал. С вашими коллегами у нас были дискуссии и в перерывах, и после. Огромное им спасибо за то, что они поддержали тот эфир, который получился таким, каким хотелось. После него мы еще все обсудили. Конечно, были эмоциональные разговоры. Переговорили с Денисом Казанским. Он пригласил меня на передачу, которую ведет вместе с Сычевым. Но сказал, что пока не приду, у нас игры, надо готовиться к чемпионату Европы. А попозже на чай приду. Я почти все передачи смотрю, они достаточно интересные. Но там надо рассказывать истории, а я пока хочу заниматься насущными делами.
— Тема эфира получилась гораздо более широкой, чем последние неудачи сборной. Вы на это тоже рассчитывали? И что вы хотели донести не только до экспертов, но и до простых болельщиков?
— Я пришел и не знал, о чем будут спрашивать. И не хотел знать. Отвечал на то, о чем меня спрашивали. Повторю: для меня были важны эмоции. Если вы сегодня об этом говорите, значит, определенной цели добился. Чуть-чуть футбол всколыхнул.
Черчесов и клубы
— Не кажется ли вам, что этот эфир вызвал чересчур сильные эмоции? Учитывая то, что большие клубы выступили с ответными заявлениями, фанаты ЦСКА кричали в ваш адрес не самые приятные вещи. Насколько реакция ЦСКА была для вас неожиданной?
— Честно говоря, очень спокойно к этому отнесся. Говорю абсолютно искренне. У них есть свои взгляды на вещи. Если бы не было никакой реакции, это для меня бы было более болезненно. А что касается болельщиков, не знаю, как РФС может повлиять, но буду просить, чтобы никаких санкций УЕФА на ЦСКА и болельщиков не накладывал. Это эмоции, тем более болельщиков. Там неправильно, особенно мне, на это реагировать. Надеюсь, тема будет закрыта. Нам надо решать свои задачи.
— Защитил ли вас как-то РФС после этого эфира?
— Во-первых, меня не надо от чего-то защищать. Есть результат, за который отвечает тренер. Я подвергся критике, по-моему, абсолютно справедливо. В этом плане вопросов не должно быть. Критика бывает и после победных матчей, а после поражений, тем более таких резонансных, это нормальное явление. Это тот случай, когда все стрелы заслуженно попали в меня.
— Все-таки кажется, что эта тема не закрыта. Вы и ЦСКА лицо в лицо мнениями не обменялись. 18 декабря будет исполком, где будет встреча руководства клубов и руководства РФС с вашим участием. О чем вы будете говорить? ЦСКА на сайте намекает, но не подписывается, что тренер сборной — физрук. Это для вас оскорбление?
— Не до конца понимаю вопроса, в чем проблема. Это хорошая профессия. Повторю: я не вижу вообще никаких проблем, говорю искренне. Со всеми тренерами я на связи. Вот позавчера разговаривал с Гончаренко. Мы минут тридцать обсуждали кандидатов в сборную. Обсудили, как они себя вели, какие нюансы подметил, обсудили игру с «Фейеноордом», как мы дальше будем работать.
С Мусаевым тоже общались по прямой линии. По поводу Сафонова, как у него здоровье, какие планы. Он с теми же вопросами столкнулся, что и я на последнем сборе. У нас практически с каждым тренером есть коммуникация. Поэтому, повторюсь, если с моей стороны есть эмоциональное высказывание или ответ, то тема закрывается.
Черная осень
— Серия сборной России из 6 матчей без побед и серия наших клубов из 16 матчей без побед в еврокубках как-то связаны? Это же не стечение обстоятельств? Это системный сбой?
— Не думаю, что сейчас стоит жонглировать какими-то словами и значениями. Чемпионат, Лига чемпионов и Лига Европы продолжаются. Убежден, что каждый клуб сделает для себя определенный анализ. Каждый по-своему сталкивался с подобной ситуацией.
«Зенит», «Локомотив», «Краснодар» и ЦСКА также без паузы начали сезон, но на них ложится дополнительная нагрузка. Плюс игроки в сборные уезжают. У других — немножко по-другому. Невозможно сказать, что в условной команде икс, которая не участвует в еврокубках, и в тех, кто поставляет футболистов в сборные и играет в Лиге чемпионов или Лиге Европы, схожая ситуация. Она совершенно разная. Нужно определенный анализ сделать, разобраться.
Что касается сборной, то мы с этим столкнулись. Не встречались девять месяцев. И помню наши ощущения, когда мы увиделись в первый раз после этой паузы. Сейчас после поражений от Турции и Сербии эмоции схлынули, и начинается спокойный анализ. Сейчас он может быть недостаточно глубоким, поверхностным. Здесь много нюансов — и спортивных, и медицинских. Мы с этим столкнулись и, думаю, еще столкнемся.
— Сейчас многие ожидают третью волну коронавируса, которая может протянуться до лета. Как быть с тем, что в любой момент из списка с 23 футболистами за день до игры может остаться и 20, и 19? УЕФА что-то на эту тему говорит?
— Когда мы в первый столкнулись с этим в октябре, то на ноябрьский сбор мы вызвали уже 24 футболиста. Трех пришлось оставить в Москве. Потом мы за них поборолись, они долетели. Насчет этих нюансов пока нет предписаний. Убежден, УЕФА над этим думает. И мы в РФС тоже об этом думали, обсуждали.
Вот сейчас у нас было три игры подряд, и что нам было делать — взять 50 человек? Некоторые наши люди до сих пор сидят в Молдавии. Какие? Из нашего административного штаба. Игроки вернулись, а приболевшие люди из штаба там остались. Есть много нюансов, о которых простой болельщик не знает и с которыми приходилось сталкиваться.
Сафонов и Гильерме
— Все ждали, а вы планировали, что Сафонов сыграет один из матчей на этом сборе?
— Естественно, планировали. Другое дело — мы внимательно смотрим, кто в каком состоянии приезжает, кто сегодня готов сыграть. На него выпала большая нагрузка — много матчей и в чемпионате, и Лиге чемпионов. Тоже, кстати, с этими травмированными, ковидными сыграли. В «Краснодаре» понимают, о чем говорю.
Сафонов был немного подуставшим, а к Турции уже плюс-минус выглядел соответствующе. Мы с ним, конечно, на эту тему разговаривали, он все знает, был у меня в номере с Гинтарасом Стауче. Когда произошла эта ситуация, мы пожелали ему скорейшего выздоровления, определенные напутствия он от нас получил. Он точно знает, чего и как мы ждем.
Играл бы или нет он в Сербии, сейчас могу сказать что угодно. Другое дело, что мы внимательно планировали: дебютировать надо вовремя, когда ты в хорошем состоянии.
— Было ощущение, что Гильерме не готов играть с Сербией. К нему были вопросы раньше, в сборной место в воротах занял Шунин. Сейчас Гильерме был готов к роли первого номера?
— Он сыграл полный отборочный турнир за нас. Сейчас знал, что Сафонов приболел, эти матчи хорошо провел. И после Сербии он сыграл хороший матч за «Локомотив».
Так бывает, что вратарь проводит плохой матч, поэтому пришлось его поменять. Ошибок у него не было, он просто не выручал. Сейчас выручал с «Атлетико», свой уровень подтвердил. Плохие таймы бывают у всех: не он первый и не он последний. Другое дело, что для нас это был не его уровень.
Соболев и колено
— Вся эта история с Соболевым: если есть хроническая проблема с коленом, почему не было операции раньше? И почему не сказали сразу после матча, что у него защелкнуло колено и он не смог принять участие по этой причине, чем были возмущены многие болельщики, в том числе «Спартака», и обрушились на Заболотного?
— Ну если тебя не спрашивают, то ты и не отвечаешь. Мне вопросы задают на пресс-конференции — я отвечаю. Абсолютно нормально, логично. У него с коленом так случилось, когда вставал с кресла в раздевалке. Щадящий режим тренировок у него был, хотя никаких проблем не было. У кого какие проблемы есть — мы их освобождаем сразу. У Зобнина, кстати, в одном упражнении они были, он покинул тренировку. Два дня дали отдохнуть. А он (Соболев) играл, дальше тренировался, потому что у него проблем не было. Но раз такая ситуация, футболист тоже иногда должен чувствовать все. Еще раз повторяю: он два раза был у меня, мы говорили про какие-то перспективы, как работать, что делать, пятое-десятое. Мы многие вещи обсуждали — у него проблем не было.
— Вы говорили, что были удивлены молчанием Соболева — тем, что он никак не высказывается на этот счет. А потом после операции сказал, что не читает новостей и сосредоточен полностью на восстановлении. Вас это устроило?
— Это правильно. Еще раз повторяю, это его высказывание. Созвонимся. Пускай пока занимается своим коленом. Он же точно знает, что было, поэтому это его касается.
Капитан и Дзюба
— Насколько сложно было выбрать капитана на этом сборе? По ощущениям, капитаном должен был стать Джикия — Дзюба уже передавал ему повязку. Но вы говорили: «Нет». Были альтернативы — тот же Жирков, который сотый матч сыграл, может быть, Кудряшов или кто-то еще? Когда вы решили, что капитаном будет Джикия и почему?
— Накануне. Вы абсолютно правильные фамилии называете. С Юрой (Жирковым) я разговаривал, поделился своими соображениями. Юра в этом плане открытый парень и абсолютно четко дал понять, что ему было некомфортно в этой роли. Для меня его мнение было важным.
Естественно, остались Кудряшов, Джикия — более опытные футболисты. Так как Кудряшов матч с Молдавией не играл, приняли решение, что будет Джикия. А так как не хочется, чтобы каждую игру назначать нового капитана, Джикия этот сбор отработал как капитан. Кстати, после матча с Сербией, как настоящий капитан, вышел и ответил на какие-то вопросы.
Сбор мы с ним еще не обсуждали: как он себя чувствовал и что еще нам можно было сделать, чтоб команда выглядела все-таки не фрагментарной, а постоянной. Эту тему мы еще с ним поднимем. Ну а что касается Юры — жалко, что сотый матч его вот так прошел, про это никто не говорил. После прилета, естественно, мы еще поговорили в аэропорту, обнял его и напутствовал дальше.
— В этом туре «Зенит» на матч с «Арсеналом» снова вывел Дзюба. Вы говорили, что он не отстранен, а просто пропускает этот сбор. Если Дзюба будет здоров и будет играть на приличном уровне, он вернется в сборную в качестве капитана?
— Он вернется в марте в сборную и вернется в качестве капитана. Мы опять возвращаемся к тому, что есть вопрос и на него есть ответ, причем есть ответ абсолютно правдивый. Потому что, когда эта ситуация случилась, мы уже были на базе. Мы собрались и встал вопрос: «Что нам делать?» Скажу откровенно, некомфортно было, наверное, и ему, и мне звонить. Я попросил (главного врача сборной Эдуарда) Безуглова: «Позвони ему, пожалуйста, узнай, как у него там ситуация, какое состояние, чтобы мы определенное решение приняли, потому что он там, наверное, тоже в какой-то прострации». Мы ему позвонили, от моего имени приветы передали, сказали, чтобы он успокоился.
Понятно, эта история не самая приятная. Но и мы это знали, и он — чтобы спокойно готовился к вечернему матчу и спокойно после него оставался дома, и эту ситуацию закрыл. Мы пару дней назад с ним общались, причем не по телефону, а по скайпу, по видеосвязи, чтобы мы друг друга видели. С первых секунд то решение, что мы приняли, было выдержано. Говоришь одно, а потом читаешь про себя другое.
— Ну да, казалось, что вы предали Дзюбу, чуть ли не отреклись от него.
— Ну как же мы предали Дзюбу, если мы сразу же пошли на контакт? И когда он вечером гол забил «Краснодару», может быть, это ему и помогло, чтобы он не в прострации какой-то был. Он знал нашу реакцию и спокойно готовился к игре. Он знал, что в сборной все знают и главный тренер просил передать приветы и чтобы спокойно готовился. Когда пару дней назад мы разговаривали — естественно, разговор мы передавать не будем, — как он сам сказал, по-отечески я его немножко пригладил. Ответ у меня достаточно четкий: в марте здоровый Дзюба у нас на поле — капитан команды. Вопросы еще есть какие-то?
Спринт
— Вы часто говорите о количестве спринтов в команде, как это важно. Есть мнение, что статистика спринтов вообще ничего не говорит об интенсивности игры. И намного большее, чем у соперника, число спринтов говорит только о том, что у команды плохая структура игры и приходится таким образом латать дыры, когда футболист совершает такой рывок. Вы говорите о том же?
— Мы, наверное, не об одном и том же говорим, потому что интенсивность игры зависит от того, на какой скорости и с какой частотой ты играешь. Если ты один спринт за один час делаешь — это не интенсивность, а если сто за один час — то это уже другая... Здесь не согласен, даже объясню почему. Чтобы не быть голословными, у «Лацио» плохая структура игры?
— Судя по счету, не очень.
— Я это и хотел сказать. Играют «Лацио» и «Зенит», и «Лацио» на 600 метров спринтовой работы вообще и в частности сделал больше, чем «Зенит». Это о чем говорит? Что у них плохая структура? Кстати, и «Севилья», но там, конечно, меньше дистанции, тоже пробежала больше, чем «Краснодар». И та, и та команды выиграли — значит, со структурами у них нормально. И я не говорю, что количество спринтов является критерием хорошей игры. Во-первых, спринты надо делать вовремя, потому что в футболе есть такое понятие, как «тайминг», можно бегать куда угодно, но не туда. Другое дело, если готовность есть, ты правильно готов и можешь эту работу выполнить.
А вот, кстати, про игру России на чемпионате мира это подходит: потому что там нам надо было бегать, чтобы нашу структуру латать, потому что соперник на порядок выше. Здесь я полностью согласен.
Заболотный
— Кажется, что критерий успешности любого нападающего — голы. Заболотный из пяти голевых моментов в матче против Сербии не реализовал ни одного. Он остается игроком стартового состава сборной России?
— Вы мне вопросы задаете на какую-то далекую перспективу. Мы даже иногда завтра не знаем, что у нас будет.
— На следующий сбор вы его вызовете?
— Следующий сбор у нас в марте, это настолько далеко, что тут говорить нечего. Кстати, я три дня назад с ним разговаривал тоже, мы стараемся не по телефону говорить, а по видео, чтобы легче было. Естественно, эту ситуацию мы тоже обсудили, наметили определенные моменты, над которыми он должен поработать. У него есть тренер (в клубе), который ему подскажет, во всяком случае, он знает наше мнение, что мы хотели, с одной стороны, чтобы он забивал, а с другой — мы спокойно к этому отнеслись, насколько это возможно, чтобы он сам себя не загонял в какие-то рамки и не переживал.
Но есть большой плюс — у него есть моменты, он работает на команду. Та же игра, которую мы сами правильно организовали в Турции. Он реально много помогает нам в создании большинства и определенный прессинг, давление оказывает на соперника. Есть у каждого игрока и плюсы, и минусы: у него есть моменты, он работоспособный — это хорошо. Но теперь те моменты, которые он иногда сам себе создает, иногда партнеры помогают, надо реализовывать. Тогда он выйдет на другой качественный уровень, тогда у нас будет еще один нападающий.
Подготовка
— Формула, когда мы можем рассчитывать на успех сборной, такая: долгий и изнурительный сбор, как было в 2008-м при Хиддинке, как было в 2018-м перед чемпионатом мира, все футболисты здоровы и немножко везения?
— Наверное, слово «изнурительный» я бы не стал употреблять. Я бы сказал «правильно организованный и подводящий, с впрысками изнурительных тренировок», потому что надо реально команду подводить. Чтобы там хорошую работу провести, надо, чтобы футболисты были к этому готовы. Я думаю, что это не только нас касается, но и многих сборных. Что там говорить, мы знаем свою силу, мы знаем, где она есть. Мы с Никитой Павловичем Симоняном пару дней назад обсудили сбор, он мне свои высказывания передал, как он это видел. Слово «онли» он знает, что означает. А значит оно, что только хорошая подготовка может нам дать возможность быть теми, которыми мы должны быть.
— Вам пришлось что-то менять в своей работе после чемпионата мира? Чем та методика отличается от нынешней?
— Конечно, мы меняем стратегию. К чемпионату мира мы готовились через контрольные матчи, а после него уже были отборочные. Это разная философия, разный подход. Сейчас, после того как я несколько раз пересмотрел все игры отборочного турнира, могу сказать, что мы прошли серьезный путь.
— Остался один вопрос. На фотографии вымпела в руках Джикии в матче с Молдавией было написано Friendly game — товарищеская игра, а не контрольная. УЕФА с вами не согласен?
—Могли написать и Control game, есть же такое в английском? (Улыбается.) Значит, надо менять. Не думаю, что это принципиальный момент. Главное, что эти игры ударили больно по нам и по мне, в частности, особенно последний матч с Сербией. Будем делать заметки.
Кстати, похожее состояние у меня было после Катара, когда мы проиграли 1:2. Думаю, в Катаре до сих пор слышен мой эмоциональный всплеск, который был после игры. (Улыбается.) После этого сделали шаг вперед, игры пошли от ножа. И такие последние результаты — исключительно мое упущение.
Скоро узнаем своих соперников в отборе ЧМ-2022, проведем два сбора и будем работать дальше. Сделаем правильный анализ. Мы работаем, чтобы давать результат, — за нас это никто не сделает.
