#АвтоГол. "Криштиану, тебе хотелось пораньше лечь спать?"
АВТОГОЛ
Поехали! Юрий Голышак и Дарья Исаева путешествуют по Руси //
Письмо первое. Акулова гора. "От такого благословения саудовцы падут…" //
"За пустырь Глушаков отдал 2 миллиона долларов…" //
Остановка третья. Краснодар. "Рамос? Знаем, знаем! Футболист испанский?" //
Кому махал ручкой Криштиану? //
"Игра наших - это бомбаладзе!" //
Красно-белые пижамы, бесовщина и Яшин на девятиэтажке //
Степное Матюнино. "Калоши-то сними…"
Москва, милая моя. Как жить-то хорошо. Неласково встретивший Саранск оказался главным нашим потрясением. Или моим. Хотя я теперь дрессированный, аккуратный со словом "мое". В нашей агитбригаде дисциплина жесткая: как Исаева скажет – так и будет.
Окна наши выходят на окошки Криштиану Роналду. Я смотрю в темень и угадываю силуэт в доме напротив. Он? Не он? Может, Криштиану выходит перекурить тайком, и натыкается глазами на наш фургон с надписью "Спорт-Экспресс". Ага, смекает – те самые, из Кратово. Тушит бычок в задумчивости о низ подоконника…
А может, все не так. Окна его выходят на другую сторону. Все это грезы.
Но я смотрю в ночное окно, не отрываясь. Верю, что он там.
***
Я публицист, не знающий страха. Расскажу как есть. По ночному Саранску бродят толпы иранцев с португальцами. Алкоголь с футболом сплотил и переплел две нации. А еще – Россия. Ходят и орут под злую иранскую дудку:
– Россия, Россия!
Саранск, к такому не привыкший, подтягивает не очень. Но их не смущает. Еще громче:
– Россия, Иран, Криштиану!
Причем, все это под окнами Криштиану. Ему хочется вызвать Росгвардию – но он силится заснуть, прижав подушку к уху. Вряд ли поможет – когда голосит целый проспект. Лучше королю выйти на балкон, поклониться и попросить заткнуться. Сто процентов – послушают!
Дарья Дмитриевна Исаева немедленно откликается на вой толпы очередным апокалиптическим стихом: "Тебе хотелось пораньше лечь спать? Ляжешь в три. А может, в пять". Может, это для меня. А может, для Роналду.
А я, вместо того, чтоб бродить с ними вместе и распевать бессвязное, сижу и крапаю эту вот заметку. "Мысли плетьми повисли", как формулировал в 1980-х Юрий Лоза.
Ничего, утешаю себя. Наорусь завтра на футболе. Будет и у меня праздник.
Ronaldo foi ? janela pedir aos iranianos para o deixarem dormir em paz ?
– B24 ?? (@B24PT) 24 июня 2018 г.
? @RTP1 pic.twitter.com/UtYxZBbJF3
***
Каждый день в этом городе дарит сюрпризы. Пока – ни одного неприятного. В первое же утро: звонок снизу. Курьер с роскошным букетом. Ощущение, будто наломал в Ботническом саду, в продаже я таких чудес не встречал.
Я расчувствовался по-стариковски, полез было за платком: живет, дышит в Саранске подполье! То есть, клуб болельщиков Голышака. Ах, чертяки! Как встречают, а?
А не тут-то было. Не мне, оказывается, гостинец, а нашей Дарьюшке. От московского жениха. Отыскал в Мордовии, выяснил адрес! Представляете?
Лучше б колбасы прислал.
***
Я брожу по городу, поражаясь размаху. Чувствую себя Незнайкой на Луне. Вот "Почта России". Здание до небес – будто все недоставленные посылки складируют здесь, посреди Саранска. Кстати, окна Криштиану выходят точно на эту самую почту. Пусть знает.
Захожу в парк, глазею на дискотеку для ветеранов. Отстукиваю каблуком в такт. Вот дедушка слепой танцует наощупь. Абсолютно счастлив. Эх, где ж Дарьюшка, мы б с ней отожгли. Какие, впрочем, наши годы. Еще станцуем.
Вот на огромном постаменте крошечный, словно недоношенный, Владимир Ильич. Какой был на складе – такого поставили. Тут же, у подножия покупаю магнит – встревоженный уродец с мячом и надписью "Юра". Мимо не пройти.
Топаю к стадиону, фотографирую набережную, железнодорожную станцию, рельсы, уходящие вдаль… Романтика!
Вдруг вопль издалека:
– Вон, вон террорист!
Я вздрогнул. Оглянулся – где? Куда хорониться?
Нету никого. Только железнодорожник с лицом точно как на магните "Юра" машет руками вдалеке. Это ж он мне орет, приревновал к рельсам. Шагаю поскорее оттуда. Храни меня Боже от дураков.
***
Город наводнен иранцами. Я и не думал, что они выезжают столь массово и без присмотра. С дудками, плюшевыми тиграми на шее. Знаменами, разумеется.
– Как тигра зовут? – расчувствовалась Дарья.
– Ыран! – радуется хозяин.
А вот и дамы иранские – правда, без кавалеров.
– Фотографируй их, пока одни, – наставляет механик-водитель нашего фургона Ильич. Познавший изнанку жизни.
Щелк-щелк. Дамы в платках встрепенулись. Кажется, обрадовались.
– Симпатичные. Жалко, ничего не понимают, – озадачился я вслух.
– Это кто не понимает? Все мы понимаем!
Меня словно кипятком обдали. Неловко-то как. Это ж женщины свободного Востока.
– Вы откуда, девоньки?
– Белозерье.
– Это где такое?
– А сначала Рамаданский район, а потом сразу и Белозерье.
– Вот теперь ясно. На футбол ходите?
– Нельзя нам. А мужики наши любят.
Что творится…
***
Стадион со стороны – вылитое "Открытие". А значит, хороший. Набережная около вовсе без людей. Откуда-то сверху доносит ветер:
– Горох не поспел еще. Вот клубника и земляника есть…
Как в деревне. Оттого еще милее. Да и горохом никто не злоупотребляет – тоже плюс.
Вечером в фан-зоне Саранск задорно будет гнать шведов на германские ворота. Всплакнет вместе с ними после подкрутки Крооса, будь он неладен в своих ретро-бутсах.
– Поддержим сборную Германии! – невпопад выкрикнет мордовский ди-джей.
Саранск поддержал немцев свистом. Свистели иранцы, индусы. Свистела мордва. Галдел наш осоловелый Ильич, завороженный зрелищем.
***
А вот фотограф наш сдружилась с португальцами накрепко. Кстати, снова звали замуж. Постановила – отказать. Как говорится, за мной маляр ухаживал, а я не пошла. Потому что так не годится – прежде дарить надо галантерею, события не форсировать.
Еще б не звали нашу Дашу замуж – черное платьице обтягивает все ее секретики.
Лишь на вечер вышла из-под контроля – и уж полна новостей. Говорила б она таким счастливым голосом после общения со мной:
– Два известия. Я шла к стадиону – и встретила дедушку! Голенького по пояс!
– Лучше б голенькой по пояс были вы, Дарья Дмитриевна, – холодно отзываюсь.
– Его изба точно напротив стадиона! – научилась пропускать мои реплики мимо ушей Дарья. – Страшный болельщик. Говорит, что наши станут чемпионами мира, обыграют в финале японцев.
– Это ценитель тонкий.
– Неважно! Зовет смотреть матч с Уругваем у него. Потом отправимся сразу на стадион.
Это идея прекрасная. Тем более, видел я ту резную избу, самую нарядную в Саранске. От стадиона – дорогу перейти. Да и знак "инвалид" на "Жигулях" в огороде внушает надежду на чудесное общение. Инвалиды завораживают.
– Вторая новость?
– А вторая, – радуется Дарья. – Те самые португальцы, которые колесят на фургоне, зовут нас завтра обедать. Сами будут готовить, португальское вино рекой… Зовут, правда, не только нас. Всех, кто придет.
Вот это люди, вот это португальцы. Даром что не инвалиды.
***
Мы чуть опоздали – вокруг фургончика на площади толпа. Камеры. Бабы в кокошниках. Старухи со свистульками.
Португальцы в париках ныряют в фургон – извлекая новые и новые кушанья. Выкрикивают:
– Россия! Мордва! Маленький город – большое сердце!
Поют что-то – а Дарья переводит, не краснея:
– Криштиану, Криштиану, Криштиану… Та-а-к… Лучше всех на свете… Трахается!
Боже. Кажется, они употребляют формулировки острее, чем принято. Да и откуда им знать?
Мимо бредет милицейский патруль. Майор и сержант. Я уже угостился и осмелел. Подхожу – и вкрадчиво:
– Вроде разврат, да? А вроде и не разврат…
Оба крепко задумались, наморщили лбы. Подошли ближе. Кивнули на винные бутылки – и робко:
– Это что?
– Juice! Only juice!
– Да? – обрадовались полицейские. – Тогда ладно.
***
Чесала мимо согбенная старушка, лицом похожая на Семена Альтова. Задорные португальцы затащили к фургону и ее. Накрыли знаменем "Бенфики", напялили на шею шарф, сфотографировались. Из фотоаппарата птичка вылететь не успела – а у бабушки кукушка внезапно выскочила. Рванула прочь, скинув на португальцев шарф. Хорошо, не прибрала к рукам знамя. Иначе этот отряд пришлось бы распускать.
Португальцы следом, голосят – давя на последнее "а":
– БабушкА! Ориджинал русский бабушкА!
Догнали, кинулись на колени. Деморализовав несчастную старуху окончательно. Лучше б сумку с пенсией отобрали – понятнее было бы. А то кружат вокруг коршунами мужики в париках, не пойми, чего хотят. Люди темного происхождения. Возможно – демоны.
Снова напялили на нее шарф:
– Это подарок!
Бабка долго озиралась. Отвечала сердитым кашлем, не веря доброте туземца. Отступала и возвращалась.
***
Вынесли какое-то яство – и мы набрали полную тарелку. Похожий на инструктора ЦК португалец по имени Филипп снова кружил в танце Дарью Дмитриевну. Слишком прижиматься не позволяла. Вот еще.
Этот простодушный Филиппок, забыв минувший вечер, заново предлагал жениться – и ясная как Есенин Дарья хохотала: "Нет уж"…
– Пойдем со мной спать, – перешел на сладкий шепот. – Но только спать. Я больше ничего не могу.
Ловкач, подумал я. Это ж мой способ!
– Где ж твоя жена? – раскусила подлеца Дарья.
– Жена в Париже с подругами, – не смутился тот. – А я здесь. Пойдем спать…
***
Один из португальцев приподнял дверь багажника – сколько ж у них футболок!
– Продай одну? – прошу.
Переглядываются.
– Ладно, бери. Тысяча рублей.
Напяливаю прямо тут. Этот день в Саранске меня принимали за португальца. Клянусь, глаза девушек стали значительно теплее. Персональный рейтинг взлетел.
На ветру трепыхался флаг "Бенфики" с орлом.
– А вот "Порту"… – вспомнил я.
Договорить не дали.
– Здесь – ни слова о "Порту"! – выкрикнул один. – "Бенфика", только "Бенфика"! А еще – "Спартак", вперед, "Спартак"!
Я чуть на асфальт не сел от такого. Научили же. Еще и гримасничать при этом – выкрикивая про "Спартак", лицо португалец делал столь жуткое, что я поседел. Клоками.
***
К столику тянулись блаженные. Старуха с поделками:
– Возьмите свистули! Прекрасные свистули!
Поднеся одну к уху португальца, вдула – из свистули вырвался столбец пыли, тут же осев на парике. Свиста не было, нет. Вместо него – звук трущегося пенопласта.
Чтоб больше не дула, наши люди купили все скопом. Тут же вручили куль португальцам.
Вот метнулась к нам какая-то душечка в кокошнике и расписном сарафане. На полном серьезе ходит в этом всем по городу. Подпела, сплясала, закинула рюмочку.
А вот сидит за фургоном на ступенечках поддатая дама. Глаза обведены фиолетовым, зубки редки. В Мытищах таких называют "синявка", что уж. Факультет заблудившихся в себе.
Присаживаюсь рядом. Та не удивляется.
– Португальцев ждете, мадам?
– Что их ждать-то? Двое сегодня у меня ночевали. Пэдро и еще один.
– Вы к ним подошли?
– Они ко мне!
– Вы могли бы полюбить португальца?
– Что за вопросы? – фыркнула, обрадовалась. – Но Пэдро хорошенькый…
Косматый старец Пэдро, атаман этой шайки, накануне голосил из пивной на весь проспект:
– Уно водка пер фавор!
Где заночевал этот грязный лирик по итогам "уно водка" – теперь понятно. Парень жаден до новых горизонтов. Судьба к ночи ему улыбнулась – но как-то издевательски.
А сейчас поставил он мелодию грустную-прегрустную. Сам же расплакался, облокотившись на борт фургончика. Стоит бледный и одинокий, слезы катятся громадные словно фальшивые бриллианты. Прямо на асфальт у телефонной будки.
– Спасибо, Саранск, – всхлипывает, утираясь шарфом "Бенфики". – У тебя доброе, большое сердце…
Это мы, впрочем, уже слышали.
***
У другой дверцы мальчонка выторговывал не футболку, а флаг. Сошлись на 500 рублях. Пацан достал трогательную коробочку из-под мамкиной бижутерии, пятисоточка уложена сверху. Под ней – мелочь.
– Флаг твой, амиго! – воскликнул португалец.
Лучше вложения не придумать.
А вот мальчишки постарше, фанаты Криштиану. Нарисовали плакат, готовятся встречать вечером:
– В 7 часов прибывают в эту гостиницу, через дорогу. Айда с нами встречать?
Как не сходить? Мы за Криштиану гоняем по всей стране. Уже узнает, наверное.
– Криштиану-то ваш – гей, – внезапно для самого себя делаю заявление.
Пацаны переглянулись:
– Да нет, не думаем… Шестеро детей! Скоро седьмой появится!
И давай перечислять – это дитя от такой-то дамы, этот – от другой. Для меня лично тема закрылась. Аргументы сильны.
Саранские девчата надели лучшие чулочки, без дыр. Их мамаши – шляпки. Гуляют туда-сюда. Город расцвел. Смотрели "Безымянную звезду"?
А Дарья, добрая душа, к вечеру накупила пельменей и понесла португальцам. Те умяли за секунду, выхватывая прямо руками. А вот со словом "пельмени" так и не совладали. Зато засунувший голову между португальских локтей иранец ухватил суть с первой попытки. Вкрался лирическим баритоном:
– Пэлмэн!
***
Эти португальцы всюду. Наши-то друзья приличные, да и фургон в меру дряхлый. Лет пятнадцать.
А другие докатили до Саранска на послевоенном микроавтобусе. Припарковались у бассейна – и кинулись мыться. Не гнать же их? Не требовать же справку от доктора и шапочку?
– Ух, черти полосатые, – завелись старушки, которые за ЗОЖ. – Еще и волосатые, как йети…
Случись я рядом – поощрил бы их как Кису: "Талант к нищенству в вас заложен с детства".
Весь город, кажется, собрался встречать Криштиану. Висели на оградах, не давали проехать троллейбусу. Все городские щелкоперы. Мельтешат в толпе саранские старушки, что-то щелкают на телефон. Ликуют! А пацанята с плакатами для Криштиану – ну не картина ли?
Перекликаются голосами – уважая другу друга – две берега фанатской реки. То иранцы устраивают целое представление с замиранием, топотом и выскакивающим в центр тигром. Плюшевым, разумеется.
Португальцы смотрят, усмехаются. После дня плясок чуть утомлены. Тигр вышел – вступают они. С песнями про сексуальные способности Криштиану. Иранцы, смотрят, выпучив глаза.
А вот иранцы вклиниваются в блаженную, томную португальскую толпу. Переплетаются и девизы:
– Иран-Иран-Иран… Криштиану!
Черт возьми, да я счастлив быть здесь. Люблю цирк как товарищ Буденный.
***
Вот прилег на газон португальский старикан. Малость перебрав. Валяется полуголый прямо с бутылкой в руке, большим пальцем залепив горлышко. Видно опытного алкоголика. Нагота такая выглядит устрашающе.
Кидается к нему полицейский, трогает за плечо. Думает, дед готовенький. А тот, приподнявшись, отчетливо нашего служаку посылает. Тут же предлагая пиво.
Счастье, что полиция здесь проинструктированная, вышколенная – ни слова не говоря, уходит. Главное, дед жив.
А вот женщины в поисках своего мужчины. Пока не найден – поклоняются Роналду. Похожи будто сестры – очками, сарафанами, босоножками. Постаревшие Золушки, до сих пор ждущие чуда. У каждой в глазах: "На фото я твое взгляну – и снова 3 сентября".
Наконец-то ты здесь, Криштиану! Автобус с могучим эскортом, не останавливаясь, проскакивает к какому-то черному-пречерному ходу. Различаю в окошке расширившиеся глаза Руя Патрисио. Не ждал чудес от Саранска? Тоже хороший парень, хоть не орел. Вот и сиди себе в последнем ряду.
Гляжу на часы – почти восемь. Толпа несется мимо меня к другому выходу, почти сметая. Но и там никого. Мальчик с плакатом для Криштиану стоит и плачет. Но их встреча неизбежна. Говорю ему – и тот внезапно утешается.
Поднимаю голову – на каждом этаже по охраннику. Таращат пораженные глаза на толпу. Не ожидали масштаба поклонения.
Они еще не знают, что будет на игре. Вот там-то жар так жар.
Но это будет потом. А пока я говорю за португальцами следом:
– Саранск, ты маленький город с большим сердцем.
Никак не ожидал!
