Разговор по пятницам
«В «Анжи» Это'О получал 20 миллионов рублей в день». Разговор по пятницам с Дмитрием Балашовым
Из этого интервью вы узнаете:
- Как Артем Дзюба перешел в «Арсенал»
- Какая была зарплата в Туле у Миодрага Божовича
- В чем по-тренерски хорош Олег Кононов
- Почему Анатолий Бышовец произнес: «Нет предела человеческой мерзости»
- Из-за чего конфликтовали в «Локомотиве» Юрий Семин и Ольга Смородская
- Сколько в «Анжи» получал Самюэль Это'О
- Почему Роберто Карлос — Учкудук
- Что в «Динамо» подарили Балажу Джуджаку, которого подозревали в нетрадиционной ориентации
Тула
— Вы почти семь лет отработали в Туле. Что ж ушли?
— Закончился контракт. Да я уже и не хотел оставаться. Столько лет жить на два города — это слишком! Последние два сезона были тяжелейшими. Особенно весна 2023-го. Когда осознали — никуда не выйдем.
— При всех финансовых бедах «Арсенала» говорилось, что надо вернуться в РПЛ?
— Да. Задача ставилась. Чем подкреплялась — спорный вопрос!
— Кстати — чем?
— Футболисты подобрались качественные. Хороший тренер — Сторожук. Состав позволял набирать очки. Но результата не было.
— Максимум сколько «Арсенал» сидел без денег?
— Три месяца.
— В любой команде найдется человек, который воскликнет: «Или расплачиваетесь, или я ухожу».
— У нас были поигравшие ребята. Многое строилось на личных отношениях. Кто будет предъявлять ультиматумы — Панченко? Луценко? Ткачев?
— Деспотович.
— Ну, Деспот... Другая ситуация!
— Бурчал?
— Да-а! Конфликтный парень.
— Притом что получал колоссальные деньги — четыре миллиона рублей в месяц.
— Так его подписывали в РПЛ! Когда еще ничего не предвещало вылета. Мы уходили зимовать на 12-м месте. Нужен был форвард. По просьбе Божовича взяли Деспота. Заключили трехлетний контракт. Миодраг говорил: «Ребята, теперь с нападением у нас порядок».
— Кто положил Деспотовичу зарплату в четыре миллиона?
— Переговоры с игроками вели президент клуба и спортивный директор. Аджоев и Рудаков. По срокам и суммам — только их вопросы.
— Пока «Арсенал» был в РПЛ, Деспотович считался самым высокооплачиваемым в клубе?
— Нет. Чаушич тоже хорошие деньги получал.
— Где он сейчас?
— В Таиланде играет. С ним скандал вышел. В УЕФА разбирались.
— Что такое?
— Контракт у него был до 15 июля. 25 мая закончился чемпионат, мы покинули РПЛ. Чаушич сразу улетел — и при действующем соглашении заключил контракт с таиландским клубом.
— Странно.
— Не то слово. По правилам ФИФА мог бы спокойно приостановить контракт в России. Нужно было собрать пакет документов, подписать — и все, гуляй. Чаушич ничего делать не стал. Просто уехал.
— А дальше?
— Мы отправили вдогонку письмо: «Дружище, вернись. Будем договариваться о прекращении контракта». Ни ответа, ни привета. Перечислили ему деньги по фактическому пребыванию в клубе — по 25 мая. Чаушич пожаловался в УЕФА. И нас обязали выплатить все по контракту!
— За оставшиеся полтора месяца?
— Да. Беспредел!
— Апелляция?
— Это дорого. 15 тысяч евро только за то, чтобы подать в CAS. Проще с игроком расплатиться.
Деспот
— Вы знали, что Деспотович такой говнистый?
— Нет. Были наслышаны о его проблемах в «Рубине» со Слуцким. Но мало ли у кого проблемы со Слуцким? Думали об игровых качествах. Деспот — форвард опытный, забивной, Божович его очень хотел.
— Ладно, вопрос с деньгами. Но серб и как нападающий резко сдулся.
— Вот это для нас большая загадка. В Оренбурге играл здорово. Первый сезон в Казани отличный. Потом бац — и все. Мы думали, реанимируем его, поможет. Не помог.
— Еще и на понижение после вылета не пошел?
— Ни в какую! Другие игроки прекрасно понимали, что в первой лиге мы не можем платить столько же, сколько в РПЛ. Почти со всеми удалось договориться о новых условиях. Уперлись двое — он и Беляев.
— Что человек не готов идти навстречу клубу, чувствуется сразу?
— Конечно. Не люблю слово «торг», — но это действительно торг! Кто-то начинает говорить о деталях. А кто-то с порога: «Нет! У меня контракт, будьте добры исполнять».
— Деспотович вот так?
— Ага. Произнес, развернулся и ушел.
— Дальше история типичная — его отстранили от тренировок?
— В такой ситуации есть механизмы воздействия. Показываешь футболисту, что ведет себя неправильно, надо уважать клуб... Хотя бы разговаривать! Но с некоторыми это не работает. Вот и Деспот продолжал твердить: «Нет, у меня контракт». Беляев такой же.
— С ним как все происходило?
— То же самое, один в один. Говорим: «Максим, ты видишь, какая ситуация в клубе? Мы не потянем твою зарплату. В конце концов, главная вина за вылет — на футболистах».
— Что ответил?
— Выслушал, кивнул: «Я вас понял». Через час перезвонил: «Нет, я не готов».
— Беляев со стороны кажется абсолютно вменяемым человеком.
— Вот именно — кажется.
— Вдвоем с Деспотовичем бегали по кругу?
— Нет-нет, тренировались. Просто не участвовали в некоторых упражнениях, когда Сторожук наигрывал состав. Сегодня футболиста нельзя ни отстранить, ни заставить бегать по кругу! У всех адвокаты, юристы. А еще персональные водители и личные менеджеры в банке... Вот только ребята забыли, как в футбол играть, а в остальном у них все замечательно.
— В конце концов несговорчивая парочка покинула Тулу.
— С Деспотовичем через год соглашение расторгли. Правда, понимание условий расторжения у игрока и у клуба разные. Серб пожаловался в УЕФА, до сих пор тянется разбирательство. А у Беляева летом 2023-го контракт закончился. Ушел в «Ленинградец».
«Рубин» мирно расстался с Деспотовичем. Серб отказался от 1,5 миллиона евро и едет в Тулу к Божовичу
— Платили ему в «Арсенале» меньше, чем Деспоту?
— В несколько раз.
— Сколько получил в «Ленинградце», по вашим ощущениям?
— Думаю, 200-300 тысяч рублей. Не более.
— Футболист-то раскрученный. В свое время «Спартак» интересовался.
— Позиция дефицитная. Центральный защитник с российским паспортом. В Туле Беляев выдал несколько неплохих сезонов. Но потом начал в облаках витать, все растерял. Он такой... Вялик!
— Нам казалось, брутальный. Один причесон чего стоит.
— Поверьте, причесон точно не говорит о брутальности.
— Люди, которые начинают с ним разговаривать, моментально чувствуют ту самую вялость?
— Естественно. У Беляева еще и агент — жена. Приходится с ней обсуждать все вопросы по его карьере.
— Это она не хотела никаких компромиссов?
— Думаю, да. Мы дважды общались. Очень странная дама. С пафосом излагала: «Я с вами веду переговоры как представитель игрока сборной...»
— Хотя единственный матч за сборную Беляев провел лет пять назад.
— В том-то и дело! А жена продолжала: «Как представитель футболиста, которым интересуются зарубежные клубы». Вот такая манера разговора.
Дзюба
— Вы же и Кокорина с Жирковым пытались затащить в Тулу?
— Да. 2019-й, оба — свободные агенты.
— Тоже вопросом занимались Аджоев с Рудаковым?
— Нет, с Кокориным и Жирковым общался я лично. Давно их знаю. Юра ответил: «Я, может, закончу. Если нет, давай позже поговорим». Его здоровье тревожило. Славный парень, неиспорченный.
— А Кокорин?
— Кокора всегда на расслабоне. Улыбочка, шутки-прибаутки. Прислал мне эсэмэс: «Ну и че по деньгам?» Я написал. В ответ десять смайлов. Ну так, несерьезно... По большому счету можно было додавить и одного, и другого.
— Если в Жиркове смущало здоровье, то что — в Кокорине? Он здоров как бык.
— Кокора не горел желанием ехать в Тулу. Ждал более заманчивых предложений. Вот о сорвавшемся Жиркове я жалею! Как показала ситуация — еще год-два он мог отыграть.
— В 2018-м «Арсенал» арендовал Дзюбу на полгода. К этим переговорам вы отношения не имели?
— Да я вообще не верил, что они возможны.
— Расскажите-ка.
— Эти переговоры вел Аджоев. Мне позвонил: «Возьмем Дзюбу». Я ответил: «Вы что, прикалываетесь?» Ну, нереально! Уровень Артема в тот момент разве для «Арсенала»? А зарплата? Так и не верил, пока меня не пригласили в Москву подписывать контракт. Дзюба даже в тот момент хохмил не переставая. Вокруг него постоянно позитив. Как только оказался в Туле — команда изменилась сразу.
— В чем?
— Совсем другая раздевалка. Выходили против любой команды — и впервые появилось чувство, что проиграть мы не можем. Есть в Дзюбе что-то необыкновенное для футболиста.
— Заряжает уверенностью?
— Абсолютно всех. Мегапозитивный парень. Ну и футболист классный. Помните, как мы сыграли с «Зенитом» 3:3? Питер прописал сумму, которую надо выложить за участие Артема в этом матче.
— Что-то с числом 10. 10 тысяч евро?
— 10 миллионов рублей! Не буду говорить, кто заплатил.
— Вы вроде обмолвились тогда, что раскошелился клуб.
— Раз говорил — подтверждаю. Но и сам Дзюба согласился заплатить. Просто мы не сочли это правильным. Артем так хотел сыграть, что готов был на любые траты: «Только допустите меня до «Зенита», умоляю!»
— Он же забил в том матче?
— Решающий гол, третий. Еще голевую отдал. Такое наслаждение вспоминать, как Артем настраивался на «Зенит», — и всей команде это передалось!
— Манчини он ненавидел.
— Дзюба готовил команду наравне с Божовичем: «Мы не слабее, не можем проиграть!» После гола он и показал что-то Манчини.
— Как «Арсенал» и «Зенит» делили расходы на гигантскую зарплату Дзюбы — около трех миллионов евро в год?
— Почти все выплачивал «Зенит». Мы — лишь небольшую часть. На уровне наших футболистов основного состава.
— Дзюба уходил в Тулу ради того, чтобы попасть на чемпионат мира. В тот момент казалось — шансы невелики. Еще и Черчесова передразнивал на камеру.
— «Усы надежды»? Помню!
— Никаких конфликтов вокруг Дзюбы у вас в клубе не было?
— Даже близко! В тот период фамилия Дзюба и слово «конфликт» вообще не монтировались. Он пахал, как на предсезонке. Когда работаешь чуть больше, чем обычно. При этом никто не гарантировал, что Артема вызовут в сборную.
— Сейчас смотрите, как он не пожимает руку Семаку. О чем думаете?
— Перебор. В «Арсенале» я видел совершенно другого Дзюбу. Да, был жест Манчини. Но в той ситуации Артема еще можно понять. Итальянец его зачехлил.
Трансферы
— На продаже футболистов «Арсенал» зарабатывал?
— Самый выгодный трансфер — Хлусевич, за которого «Спартак» заплатил три миллиона евро. Хотя могли и подороже продать. Один клуб пытался перебить спартаковское предложение.
— Вы о ком?
— А вы как думаете? Кто в России может заплатить за футболиста больше, чем «Спартак»?
— «Зенит»?
— Естественно.
— Зачем им Хлусевич?
— Возможно, хотели насолить конкуренту. Увести игрока из-под носа, потом в аренду отдать. Но мы предложение «Зенита» не рассматривали. Уже пообещали Мележикову, что Даня перейдет в «Спартак». Слово надо держать.
— Где вы Хлусевича нашли?
— В Крыму. В 17 лет взяли в молодежку «Арсенала». Играл там за две копейки. Но потихоньку прибавлял — соответственно, и отношение к нему менялось, и зарплата росла. Причем сам он никогда ничего не просил. Первое время у него и агента-то не было.
— Удивительно.
— Хлус — идеальный пример молодого футболиста, которого деньги не испортили. Скромный пахарь, очень адекватный. Когда к основе подтянули, получал около ста тысяч рублей. Полсезона здорово отыграл — до двухсот пятидесяти повысили. Постепенно по деньгам дошел до зарплаты игрока стартового состава.
— Миллион рублей в месяц?
— Миллион восемьсот! Это ж премьер-лига!
— Вы говорите, деньги его не испортили. А у кого из молодых сносило крышу после первого контракта?
— К сожалению, таких ребят намного больше. Мне особенно обидно за Ташаева. Как он в «Динамо» начинал! Не могли нарадоваться. Я же тогда в клубе работал, пацана опекал. Прямо любимчиком моим был. А потом Сашка ушел в «Спартак» на другие деньги — и пропал.
— Сколько «Динамо» заплатило за Лесового?
— 2 600 000 евро. Интересно получилось. В арендном соглашении между «Арсеналом» и «Зенитом» был пункт о возможном выкупе Лесового за 600 тысяч евро. Сумма для нас огромная, но мы нашли деньги. Потому что уже знали о желании «Динамо» приобрести Даню.
— Ловко.
— Выкупили парня — и через пару месяцев продали. Два миллиона чистой прибыли!
— Хлусевич с Лесовым — самые денежные трансферы «Арсенала»?
— Да. Еще удалось заработать на трех легионерах. Миллион евро получили за Кангву-младшего от «Црвены Звезды». Она же в 2018-м заплатила полмиллиона евро за годовую аренду Чаушича. Ну и Банда неплохие деньги принес.
— Кто-кто?
— Ламек Банда, полузащитник сборной Замбии, земляк братьев Кангва. В Туле пробыл недолго. Уехал в «Маккаби» из Петах-Тиквы за 250 тысяч евро, плюс мы прописали в контракте 20 процентов от последующей продажи. В прошлом году парня выкупил «Лечче» за 2 400 000. Это принесло «Арсеналу» еще почти 500 тысяч евро.
Семшов
— Мы читали, что за Кононова и его штаб «Спартак» выплатил «Арсеналу» компенсацию — 500 тысяч долларов.
— Так и есть.
— Когда Кононов уходил в «Спартак», вы понимали, что эта команда не для него?
— Аджоев понимал. Говорил: «Олег, если хочешь — иди. Но это ненадолго. В Туле я с тобой посижу после игры. Обсудим, поругаемся, помиримся. В «Спартаке» никто с тренером сидеть не будет!»
— Зарема сообщила в интервью, что отговаривала Леонида Арнольдовича от кандидатуры Кононова. Аргументировала так: «Он же вялый!» В самом деле?
— По словам футболистов, иногда Кононов повышал голос, разговаривал жестко. Хоть я ни разу не слышал.
— Значит, Зарема права?
— И все же я бы не стал так говорить — «вялый». Сформулирую иначе. Мне кажется, для тренера Кононов мягковат.
— Чем он по-тренерски хорош?
— Может достучаться! Это прямо его конек!
— Большое дело.
— Вызвать человека, один на один ему что-то втолковывать, рассказывать, в чем прибавить... Контакт Кононов находит. Он интеллигентный человек, излагает грамотно. После этих сеансов общения у людей глаза загорались, начинали пахать.
— А с командой в целом?
— Вот здесь, мне кажется, он недорабатывал. Я уверен: тут еще вопрос в штабе! Главного тренера делают помощники!
— У Олега Николаевича с ними беда?
— У Кононова ни-ког-да не было сильных помощников. Вдобавок они часто меняются.
— Лучший второй тренер, которого вы знаете?
— Семшов.
— Семшов?! Ничего себе!
— Шикарный ассистент.
— Чем?
— Может и объяснить, и показать. Футболист-то был изумительный! Я видел, как они работали с Черевченко. Семшов воспитанный, порядочный. Всегда давал понять, что Черевченко главный. В штабе это важно.
— Как попадает в телестудию — ни одного живого слова. Поток банальностей.
— Семшов застенчивый. Очень стеснительный.
— На тренерстве это не сказывается?
— Вот на поле он меняется. Его среда, Игорь в ней вырос. После тренировок мы часами разговаривали — Черевченко, Климов, Семшов... Как-то спрашиваю Семшова: «А как же фейр-плей?» Вдруг слышу: «Да клал я на ваш фейр-плей!»
— Однако!
— Говорю: «Ты же смокинг получал как джентльмен года!» — «Так я и пинки судьям раздавал. Кругом писали, что я интеллигент на поле... Да я ненавидел соперника! Девяносто минут ненавидел каждого, кто играл против меня!»
— Прекрасная история.
— Так что ощущение, будто он банальный и мямля, — глубоко ошибочное. Семшов яркий.
— Вы вспомнили фамилию Климов. Дзюба говорил: «Климов — это самые большие яйца, которые я видел в футболе». Подтверждаете?
— Вы об этом писать хотите?
— Почему нет. Это ж характеризует положительно.
— Знаю многих, готовых подтвердить.
Кононов
— Как полагаете, чем Кононов мог заинтересовать «Спартак»?
— Вы помните, после какого матча он перешел?
— Обыграли «Спартак»?
— Просто раскатали! И с «Зенитом» здорово сыграли. Очень сильную осень провели при Кононове. Знаете, в чем беда «Арсенала»?
— В чем?
— Мы рано поверили, что стали Клубом. Надули щеки: так, от арендованных отказываемся.
— Зря?
— Нельзя было этого делать! «Арсенал» выползал за счет арендованных. Надо честно признать. Дзюба, Бакаев, Мирзов, Лесовой, Джорджевич... Все приходили доказывать через «Арсенал». Удержать их потом не было возможности — такой ценник. Того же Бакаева мы пытались, но куда там! Как посыпались предложения!
— Кстати, как с Бакаевым работалось?
— Супер! Парень золотой, трудолюбивый. О переходе из «Спартака» мы договорились за три минуты. Он даже не вникал, какая зарплата, какие премиальные. Хотел играть. У нас тогда собралась ветеранская банда — Берхамов, Хагуш, Григалава. Бывало, приеду на базу, кивну в их сторону: «Ну как, Бакайчик, «старики» не обижают?» А он с умилением: «Викторыч, да что вы! Это мои братья!»
— Вы Хагуша упомянули. Тоже яркий персонаж.
— О да! Наш главный модник. То, что футболисты в брендовой одежде ходят, я давно привык. Но Анрик предпочитает самую роскошную — из коллекции Brunello Cucinelli.
— Это же дороже любого Versace!
— У Анрика и «Гелендваген» особенный. «Заряженный».
— Как это?
— Рычащий двигатель. Когда Хагуш в Тулу въезжает, на другом конце города слышно! Оказывается, в этом и кайф. Мне-то всегда казалось — чем тише машина работает, тем лучше. Но у молодых свои причуды.
— Так как вы с Кононовым расставались?
— Заканчивается матч на «Открытие Арене». Мы внизу, а Кононов поднимается в ложу к спартаковскому руководству. О чем нам тут же доложили.
— Кто?
— Люди из «Спартака». Знакомых-то полно. Сразу: «Ваш-то вон, пошел...» При действующем контракте! Вот что это?!
— Тренер не должен так себя вести?
— А вы как думаете? У него контракт с «Арсеналом»! Никого не предупредив, отправляется на переговоры с руководством «Спартака» — нормально?!
— Вы задавали ему этот вопрос?
— Аджоев задавал.
— Что ответил Олег Николаевич?
— Понятия не имею. Ясно было — для него в Туле все закончилось.
— Чувствуем — задело вас.
— Да я в шоке был! Мы с вами про Чаушича говорили, да? А этот что, лучше?
— Вы бы как действовали, если бы пригласил «Спартак»?
— Сразу позвонил бы Аджоеву: «Захарыч, вот такая ситуация. Давай подумаем, как поступить». Не сомневаюсь, он сказал бы: «Спартак» есть «Спартак», какие вопросы? Расстанемся цивилизованно». Компенсация возникла исключительно из-за поведения Кононова.
— Из-за фортеля с походами в ложу?
— Разумеется!
— Вы для себя ответили на вопрос, почему он так сделал?
— А это как раз в характере Кононова. Можно принять грамотное решение, посоветоваться... Нет! Ну, пошел и пошел.
— Мямлить начал даже внутри себя?
— Вот-вот.
Аджоев
— Аджоев ведь не тот человек, над которым стоит смеяться?
— Не тот.
— Так расскажите же про Гурама Захаровича.
— Он сложный руководитель. Требовательный. Но главное, Аджоев из футбола! Ему не надо объяснять какие-то моменты, которые мне приходилось разжевывать другим руководителям. Далеким от футбольных процессов. Однажды Захарыч меня сильно выручил.
— Что за история?
— Я тогда заочно познакомился с губернатором Дюминым. Пришел в «Арсенал» в конце 2016-го, зимой полная смена состава. Четырнадцать человек отдали, взяли четырнадцать новых. Всеми трансферами занимался Алан Агузаров...
— В ту пору — советник Аджоева.
— Да. Мы до часу ночи каждый день сидели в офисе — с кем-то разрывали, кого-то подписывали. Титаническая работа! А на сборах Кирьяков со своим штабом пахал 25 часов в сутки. Это было что-то за гранью человеческих возможностей. Сборы заканчиваются, едем на первый матч в Оренбург. Ситуация у нас аховая, 12 очков после 18 туров.
— Сколько надо брать за весну — чтобы не вылететь?
— Восемнадцать в 12 матчах. Практически нереально. В Оренбурге нас выносят 3:0! В одну калитку! Все, думаю, вылетаем. А задача наистрожайшая — впервые в истории Тулы закрепиться в РПЛ. Приезжаем в аэропорт — звонок: «Приемная губернатора. Могу вас соединить с Алексеем Геннадьевичем?»
— История все интереснее.
— В такой момент хочется спросить: а какие еще варианты? Монолог губернатора длился минут пять. Было прям жестко-жестко. Я клянусь, потом в словаре Ожегова искал некоторые слова, которыми был назван. Не нашел! Нет этих слов!
— Какая прелесть.
— Выполоскал меня так, что я сразу вспомнил Агафью Лыкову, которая в тайге живет. Понял — в Москву не поеду. А куда тогда ехать?
— Не в Тулу же.
— Про Тулу и разговора нет. Можно забыть. Звоню Аджоеву: «Захарыч, все, я закончил. Это невозможно. У меня семья, дети... Как жить?»
— Что Аджоев?
— Пообещал шефа успокоить. Представляете мое состояние перед следующим матчем в Туле? Никогда в жизни не болел за «Арсенал» так, как в тот день!
— Надо думать, выиграли.
— Естественно — раз мы с вами сейчас сидим и разговариваем. Хлопнули «Урал» 2:0.
— В тот год чудом зацепились за РПЛ.
— С таким скрипом! В конце сыграли 0:0 с «Амкаром» и дошли до ситуации, когда от себя перед последним туром не зависим. В Тулу приезжает чемпионский «Спартак». Даже если побеждаем — не факт, что останемся.
— Где решалась ваша судьба?
— В Самаре. «Крылья» принимали немотивированный «Терек». Нам нужна была победа гостей. Поверьте — никогда в футболе такие ситуации не срабатывают в твою пользу. Народ потом намекал, будто мы договорились со «Спартаком»! Бред!
— Точно бред?
— Ну, как можно договориться с Каррерой? Что он скажет игрокам? Другое дело, «Спартак» приехал уже абсолютно расслабленный. А у нас крепкий состав — Кирилл Комбаров, Габулов...
— Выиграли же?
— 3:0! Но я второй тайм не смотрел. Мне был важнее матч в Самаре. Где «Терек» вдруг выиграл 3:1. Мы выдохнули. «Крылья» — на вылет, «Арсенал» — в стыки. Хотя и там помучились, прошли «Енисей» лишь за счет гола на чужом поле.
— Как встретились в следующий раз с губернатором после той встряски?
— В РПЛ он приходил на каждую игру.
— Пообщались, будто не было никакого разговора?
— Для Алексея Геннадьевича это рабочий момент! Показал, что будет, если мы не сможем работать как надо.
— Дюмин успел забыть про ту беседу?
— Он ничего не забывает! Может и похвалить. Дюмин — справедливый, но о-очень жесткий.
— Аджоеву губернатор тоже обещал гореть в аду?
— Нет. Там общение было в другом тоне. Чтобы гореть в аду — для этого есть Балашов, ха-ха. Пять лет Дюмин не пропускал домашних игр «Арсенала».
— После вылета ходить перестал?
— Да. В первой лиге не был ни на одном матче.
— Самому себе как это объясняете?
— Думаю, он недоволен тем, что «Арсенал» покинул РПЛ.
— Сколько весит Аджоев-младший?
— Я не доктор, не взвешивал. Но лишние килограммы присутствуют, что уж там.
— Была же история, как он долго расспрашивал Джорджевича о правильном питании. А вечером «сникерс» ел.
— Да ну, это футбольные басни, все приукрашено... Я Гурама-младшего со «сникерсами» не видел.
— Отец ему вставлял за лишний вес?
— Наверняка. Но никогда — прилюдно. Гурам — отличный парень, порядочный. С ребятами прекрасные отношения. Никто над ним не посмеивался в команде.
— Разговоры не стихали, когда он проходил мимо?
— Да что вы? Наоборот! Как случались задержки зарплаты, сразу к нему: «Гурик, ты с батей-то поговори, сколько можно ждать...»
— Божович уверял, что Аджоев-старший не просил ставить сына.
— Ни разу не было случая. Ни с Божовичем, ни с Черевченко, ни с другими. Это ж палево! Года три пройдет — тренер расскажет в интервью. Ну и смысл? Заявка длинная — туда Гурик попадал всегда.
Божович
— Президент «Интера» Массимо Моратти говорил: из всех тренеров, с кем работал, самый человечный — Мирча Луческу. Кто был «самый человечный» в «Арсенале»?
— Черевченко мне трудно оценивать объективно, мы дружим уже лет пятнадцать. Поэтому назову Божовича.
— Пример?
— Позитивный. Роскошное чувство юмора. Вот приезжаю на базу, идет тренировка. Миодраг меня замечает, сразу свисточек: «Шеф приехал! Давайте постоим, проявим уважение». Понятно, все ржут. Обстановочка разрядилась. В этом весь Божович.
— В какой-то момент потеряли из виду Миодрага. Вдруг видим телеинтервью — у микрофона какой-то старик. Что случилось?
— Мы тоже обратили внимание — визуально начал меняться. Полысел, осунулся... Расспрашивали его — ни разу не подтвердил, что со здоровьем проблемы. Только отшучивался.
— Первый заход в «Арсенал» у Божовича был классный. Второй обернулся вылетом из РПЛ.
— Весна 2022-го была ужаснейшая. Ни одной победы, лишь четыре ничьи. Хотя осень закончили на 12-м месте, игроков не теряли. И такой провал!
— Нет ответа?
— Мое мнение — на зимних сборах Божович недоработал, где-то за футболистами недосмотрел. Вел себя мягче, чем надо.
— Команда не бежала?
— Не бежала, не играла, не эмоционировала. Ничего! «Пустая» всю весну!
— Божовичу вопросы задавали — что с командой?
— Он из тех людей, которые всегда скажут: «Да, я виноват». Так и говорил. Даже футболистов не винил. Недавно читаю его интервью: «У меня было две ошибки. Первая — не переподписал с «Арсеналом» после хорошего сезона, уехал домой. Вторая ошибка — весна, когда вылетели...» Думаю, у Божовича есть конкретный ответ. Но вряд ли озвучит.
— Вы же смотрели, как он проводит сборы. Неужели ничего не настораживало?
— В 2022-м я туда не ездил. Была куча организационных проблем. Еле успевал решать здесь. Еще и Рудаков, спортивный директор, заболел, что-то с сердцем. Потом оперировался. Так-то он всегда прилетал на сборы — а тут не смог. Там были только футболисты и тренерский штаб.
— Вы ребят потом спрашивали, что происходило на сборах? Может, не напрягались?
— В частных беседах говорили — да, не то было в смысле физической нагрузки. Недорабатывали.
— Ваш прогноз — вернется Миодраг в Россию? Еще не все команды обошел.
— Он хочет. Но я сомневаюсь, что позовут. В Туле прямо совсем неважно вышло.
— Дмитрий Шляхтин говорил, что Божович в «Арсенале» получал сто тысяч евро в месяц.
— Кто такой Шляхтин?
— Бывший председатель совета директоров «Крыльев».
— Этого человека я не знаю. Зато знаю, что никаких ста тысяч у Божовича не было. Меньше!
— Сколько?
— Порядка трех миллионов рублей в месяц. Это средняя зарплата для тренеров нижней восьмерки в России.
— Притом что в Европе ему хорошо, если положат пять тысяч евро в месяц.
— Да, там другие цифры. Вот Черевченко работает в Таджикистане, взял Кубок, в шаге от золота, играет в азиатской Лиге чемпионов. А платят Игорю на уровне наших команд первого дивизиона. Не знаю, будет ли продлевать контракт в декабре.
— Черевченко — хороший тренер?
— Как тренер — это Семин.
— ???
— Любимая фраза Игоря: «Мне плевать, красиво мы будем играть или нет. 1:0 — и я счастлив!»
Вылет
— По ощущениям — что такое вылет из РПЛ?
— Крушение самолета.
— Образно как.
— Сразу всё в кучу: травмы, финансовые проблемы, тренер дурака валяет... А остальные уже сплотились против тебя. Вот увидите, весной наблюдать за вылетающими будет интереснее, чем за верхней частью. Жду сюрпризов.
— Когда лично вы поняли, что вылетаете?
— Я притягиваю эти интересные моменты... Когда в «Локомотиве» работал, «Зенит» выпустил лишнего легионера — я потом в судейской сидел час, все оформлял как начальник команды. Уже с «Динамо» выигрываем 4:2 в Питере — выбегают болельщики, один бьет кулаком Граната. Я протокол оформляю. «Варежки сними» — тоже мое!
— Вы присутствовали тогда на скамейке?
— Конечно! Сидел рядом с Палычем. Когда Смородская начала учить команду играть — «впереди поуже, сзади пошире», — мое! Вот куча подобных историй. Думал, хоть в «Арсенале» проскочу. Нет!
— Там-то что было?
— Май 2021-го, замер температуры в Уфе. Неужели не помните?
— Вспомнили. Но вы еще раз расскажите. Не все такие памятливые.
— Мы таким образом и спаслись. Замер температуры — не единственный фактор, который нам позволил остаться, но помог. Последний тур, все матчи в одно время. Какая-то команда пытается попозже из раздевалки выйти... Даже пять минут могут многое решить!
— Это ясно.
— А в Уфе запредельная жара — плюс 42! Мы ничего не придумывали! С Газизовым постоянно на связи. Ну и начали эту тему раскручивать. Что уж тут обманывать? Имели же право. Было бы какое-то нарушение регламента — никто бы нам не позволил это провернуть. Ни лига, ни РФС, контроль строжайший. Судья, инспектор, делегат всё фиксировали.
— Перенесли игру?
— Сдвинули на два часа. К тому моменту «Ротор», наш главный конкурент, сыграл вничью в Казани и вылетел. А мы остались. Я подумал: на следующий год нельзя до такого доводить. Тяжело вылезать!
— И не вылезли.
— До последнего думали — спасемся. Еще за три тура до конца надеялись! С «Краснодаром» играли дома, уже и судейка прихватил. Били пенальти, Левашов взял, заставили перебить. Команды, которые рядом, всё понимают. Цепляются, начинают поддушивать.
— Бывает история: людям из клуба кто-то со стороны шепнет: «Вы в этом сезоне вылетите». Те очень удивляются. А потом так и выходит.
— Весной 2022-го нам говорили: «Тула на вылет»!
— А вы не верили?
— Да. За год до этого ничего похожего не было. В последний сезон все изменилось.
— Кто говорил-то?
— Коллеги из других клубов.
— Вы спрашивали — почему?
— Спрашивал. Мне отвечали: «Сейчас Божович слабый». Все же на сборах общаются, смотрят тренировки друг друга. Оттуда и пошло, что «Арсенал» скис. Божович не прессует, не контролирует.
— Миодраг только в последний год стал таким?
— Да.
«Венеция»
— Многие и забыли, что был в вашей жизни удивительный опыт — «Венеция». С чего все началось?
— 2011-й, звонит Юрий Кораблин, который был мэром Химок и президентом одноименного клуба. Мы знакомы тысячу лет — я в этой команде играл, потом стал генеральным директором. Узнаю новость — Кораблин приобретает права на «Венецию» и приглашает меня туда работать.
— Реакция?
— Говорю: «Вы смеетесь? Ну какая вам «Венеция»? На фиг надо?»
— Почему?
— Итальянцы, трехкратные чемпионы мира! Куда нам — в калашный ряд? А Кораблин воодушевлен: «Все получится!» Он хотел построить стадион, зарабатывать деньги и на это содержать команду. Не зная главной тонкости.
— Какой же?
— Землей в тех краях распоряжаются не местные градоначальники, а руководство страны. В тот момент — непосредственно Берлускони. У Кораблина были теплые отношения с мэрами Венеции и Местре. Ему казалось — они все решат.
— Как у нас решаются вопросы.
— Ага.
— Человеку запудрили мозги?
— Говорили: «Все будет, начнем зарабатывать. Приезжай и вкладывайся». Венецианцы — ребята бесшабашные, себя даже итальянцами не считают. Я порой думал: может, они искренне верили, что стадион построится? Потом встрепенусь: ну нет, вряд ли. Свои-то законы должны знать! Мне уже другие люди в Италии говорили: да вы что?! Нереально!
— Кораблину была интересна не столько команда, сколько строительство?
— Строительство без команды никто не позволил бы. Они же фанаты футбола. Если ты говоришь: «Я возьму клуб и построю стадион» — сразу: «Пожалуйста!» А стадион в Италии всегда принесет деньги. В нем и магазины, и рестораны...
— Мы наткнулись на цифры — «Венеция», болтавшаяся тогда в четвертом дивизионе, стоила Кораблину 650 тысяч евро.
— По моей информации — около пяти миллионов евро.
— Еще говорили — за Кораблиным стоял банк «Югра».
— Не исключено. Плюс какие-то инвесторы, занимавшиеся фастфудом. Целый пул. Тратил Кораблин не свои сбережения.
— Почему на роль генерального менеджера позвал вас?
— Ему нужен был человек, который знает, как работает изнутри футбольный клуб. Как надо взаимодействовать с федерацией. Вот и предложил мне. Все совпало с моим уходом из «Локомотива». Я говорю: ну... поехали!
— Итак, вы в Венеции. Что обнаружили?
— Если говорить про клуб — по уровню игры это было сопоставимо с нашими командами первой лиги. Еще увидел стадион, где можно ударить с центра поля — и мяч улетит в лагуну.
— Улетал на тренировках?
— Мы там не тренировались. В играх — да, улетал. Специальные люди на лодках за ним гребли. Обычно команды на игру приезжают на автобусе, а тут приплывали на корабликах.
— Живописно.
— Еще странность — в Италии команда четвертого дивизиона по классу неотличима от второго. Даже в низших лигах заезды в отличные гостиницы, безупречная экипировка. Уровень!
— При смешных зарплатах?
— Да, зарплаты крохотные. 400-500 евро. Причем сами считали это хорошими деньгами! Каждый в команде был уверен — скоро он «выстрелит».
— На остров-кладбище Сан-Микеле заглянули, могилу Бродского посетили?
— Разумеется. Я объездил все что мог. Поражался, как живут венецианцы. Вокруг немыслимое количество туристов! Круглый год, 24 часа в сутки! Еще и влажность постоянная.
— Наверное, привыкаешь. На себя ситуацию примеривали — могли бы жить вот так, на воде?
— Да я бы вообще в Италии жить не смог. Я абсолютно русский человек. Вот как смириться с тем, что в шесть часов вечера Италии нет?
— То есть?
— Все по домам. В Венеции это еще не так выражено, а во Флоренции живет вечерами разве что центр. Чуть в сторонку — все вымершее. В Местре, что в десяти километрах от Венеции, после шести на улицах ни души. Магазины закрыты. А у русского человека в шесть вечера жизнь только начинается. Я как раз в Местре жил.
— Почему там?
— В Венеции очень дорого снять квартиру. Да и от туристов с ума сойдешь.
Реликвия
— Самое интересное знакомство в тех краях?
— О, это невероятная история! Для итальянцев президент футбольного клуба — бог, и нас с Кораблиным пригласили на прием в одну из самых известных семей Венеции. Люди пожилые, за девяносто. Роскошный дом с выходом на Гранд-канал, залы... Я словно в какой-то кинофильм попал. Официанты с шампанским, серебряные подносы, у дам платья в пол, мужчины в бабочках.
— Надо же.
— Хозяин дома — удивительно бодрый старикан. В разгар вечера подзывает переводчицу: «Хочу показать русским фамильную реликвию». Ведет нас в спальню, забитую антикварной мебелью. Рядом с кроватью огромное зеркало во всю стену. Древнее, с трещинками.
— Романтично.
— Дедуля говорит мне: «Садись на кровать». Я сел. Слышу: «Ну и как тебе твое отражение?» Смотрю в зеркало — а меня в нем и нет!
— Что за чудеса?
— Я с тем же вопросом. Дедуля, довольный эффектом, улыбается. Молча прошаркав в конец комнаты, включает свет. Тут-то и выясняется — зеркало установлено под таким углом, что показывает не кровать. А то, что происходит в ванной.
— Еще романтичнее.
— Начинает рассказывать: «Я вырос в Америке. В 50-е годы получил солидное наследство и отправился путешествовать по Европе. Больше всего мне понравилось в Венеции. Решил здесь поселиться. Купил вот этот дом, стал вести жизнь молодого повесы. Однажды влюбился в гондольера...»
— Мы не ослышались?
— Да-да, в гондольера! Я тоже прифигел. А дед продолжает как ни в чем не бывало: «Красивый статный парень по имени Франческо. Мы полюбили друг друга. В Италии в те годы такое не приветствовалось. Поэтому отношения не афишировали, встречались тайно. Правда, ужинали всегда в одном и том же ресторане. Лучшем в городе. В какой-то момент Франческо запаниковал: «Я туда больше не пойду. Мы постоянно сидим вдвоем, на нас уже косо поглядывают. Да и вообще надо расходиться». Я ответил: «Не волнуйся, все решу». И купил ресторан! С мебелью, зеркалами, посудой, кухонным оборудованием...»
— Это поворот.
— Слушайте, что было дальше! Дедуля говорит: «Поскольку места в доме много, я перевез сюда весь ресторан. Расставил мебель в точно таком же порядке, как там. Сохранил не только интерьер, но и меню, персонал. Каждый вечер мы ужинали вдвоем. Нас обслуживали те же самые официанты, мы ели из той же самой посуды, повар готовил наши любимые блюда...» Я перебиваю: «Хорошо. Ну а зеркало-то при чем?» Дед усмехается: «Это я предложил повесить его под таким углом. Франческо идея понравилась».
— Ай да старикан.
— Это еще не конец! Говорю: «Вы мне рассказываете про любовь с гондольером — а как же ваша жена, дети?» Он отвечает словно герой Баталова в фильме «Москва слезам не верит». Помните? «Спокойно! Доктора наук, кандидаты, шашлык — все настоящее».
— Помним.
— Так и здесь. «Все настоящее! Жена, дети, внуки, правнуки. Какое-то время мы с Франческо жили вместе. Потом он меня бросил. Я страдал. А через пару месяцев опять влюбился...»
— В другого гондольера?
— «В девушку! Которая и стала моей женой, нарожала мне ребятишек. В первый же вечер я рассказал ей о романе с Франческо. Отреагировала так: «Ресторан завтра возвращается на прежнее место. А зеркало оставим себе».
— Потрясающе.
— Пока мы шли обратно к гостям, я подумал — оказывается, не только у человека, но и у каждой вещи своя история. И к деду, несмотря на его... кхм-кхм... косяки, даже проникся.
— Кораблин, крепкий мужик, скончался внезапно. В 56 лет.
— Говорят, оторвался тромб. Мне позвонили, сказали, что Юрий Вадимович умер, — я съездил на похороны.
— С «Венецией» он к тому времени распрощался довольно скандальным образом. Совсем по-русски — футболисты написали открытое письмо, жаловались, что не платят им четыре месяца.
— Да. Пока шла предпродажная подготовка — не платил. Насколько знаю, клуб выкупили какие-то американцы. Мне задолго до этого стало некомфортно. Мог бы сидеть, получать зарплату. Но мы проиграли решающий матч, не вышли в дивизион выше. Я понял, что еще минимум на год предстоит такая же нудятина. Сказал: «Не надо мне ни денег, ни Италии. Возвращаюсь в Россию».
— В тот момент Кораблин продолжал верить, что сможет построить стадион?
— Он долго верил. Это я понял раньше всех, что ничего там не получится.
— Ему всё обещали и обещали?
— Да, ездили по ушам. Он без конца встречался, беседовал. В Москву этих итальянцев привозил. Кормил-поил. Но до Берлускони, конечно же, не добрался.
Ковер
— В «Химках» времен Кораблина вы сначала были администратором?
— Сразу стал генеральным директором!
— Такое бывает?
— Кораблин за мной следил. Отмечал лидерские качества в команде. Закончил играть — сразу получил предложение. Пару лет был исполняющим обязанности. «Химки» еще выступали в третьей лиге. С Великими Луками, Псковом, Щелковом... Потихоньку дошли до первой.
— Все эти команды третьей лиги содержали местные бандиты?
— Как правило.
— Самые экзотические?
— В Химки приезжали какие-то хулиганы. От первых букмекерских контор. Пытались разговаривать. Делали предложения о сотрудничестве. Служба безопасности Кораблина с ними разбиралась.
— Бывший ваш вратарь Анатолий Рожков рассказывал — стояли братки за его воротами. Чем-то грозили прямо во время матча.
— Никакие это не «братки». Мы проиграли на Кубок «Торпедо» 0:1. Я был генеральным директором. Играли на «Новаторе», народу — тысяч пять. Ажиотаж в городе страшный. Толя забрасывает себе в ворота мяч.
— Какое несчастье.
— Ему откинули назад головой — вполне мог поймать руками. Вместо этого начал останавливать грудью и вместе с мячом завалился в ворота. За которыми стояли сотрудники городской администрации. Ну и крикнул кто-то: «Рожков, застрелись после такой игры!»
— Даже пистолет не показали?
— Да вы что?! Еще история — с нами в первой лиге играл «Терек». Перед матчем с «Химками» приехал Кадыров-старший. Вышел на поле пообщаться с командой. Весь город оцепили! Сколько было охраны! Смотрелось жутковато. Мы с Игорем Торубаровым, начальником команды, спрятались за занавеской и наблюдали.
— О, Торубаров! Это он стирал ковер Бышовцу?
— Он самый. Приехали к Бышовцу, нашему вице-президенту, в Новогорск поздравлять с днем рождения. Анатолий Федорович обрадовался (голосом Бышовца): «Ну ребятки, проходим, пожалуйста. Наташенька, достань из подпола мое любимое цимлянское...» Стоят Кораблин, его помощник, Равиль Сабитов, Торубаров и я.
— Шампанское красное?
— В том-то и дело! Кто самый молодой? Кому открывать? Мы с Торубаровым. Я-то в этом смыслю, бутылку прижал. А Игорь Викторович ка-а-к дал! Во все стороны!
— Будто на пьедестале?
— Ага. А там белоснежная гостиная. Мебель, кожаные кресла, ковер — все белое! Сразу приобрело красноватый оттенок. Полная тишина — и только траурный голос Анатолия Федоровича: «Ничего страшного, Игорь Викторович».
— А дальше?
— Торубаров ушел в себя. Неделю не выходил на работу. А когда появился, на базу приехал Бышовец. Подозвал Торубарова к багажнику «Мерседеса». Тот нагибается — видит ковер и еще какие-то накидки. Целый набор из той гостиной. Бышовец над ухом произносит: «Игорь Викторович, забирайте. Надо постирать».
— Повез в химчистку?
— А куда же? За свой счет!
— Что вам это сказало о Бышовце?
— Футболист он великий — а великим многое прощается.
Бышовец
— Анатолий Федорович — в трех словах?
— Очень непростой. Начитанный. И... Еще раз «непростой».
— Иллюстрация к «непростому»?
— Сижу у него в кабинете, беседуем. Звонок. Бышовец снимает трубку: «Дружище, ну наконец-то! Как дома, как детишки? Мы так редко общаемся. Я обожаю тебя! На связи. Обнимаю, целую. Да-да, всю семью твою». Потом поворачивается ко мне: «Редкостный негодяй звонил...» Вот в этом — весь Анатолий Федорович.
— Главным тренером «Химок» был Сабитов. Бышовец пытался привести в клуб своего спортивного директора — сказав: «Вдруг Равиль начнет спотыкаться? А у нас готовый тренер».
— Откуда вы взяли эту историю?
— Кажется, Алексей Сафонов рассказывал.
— Да, Лешка многое знает про те «Химки». Этот момент я не помню, но Сабитова Бышовец не любил. С Бышовцем надо советоваться! Я Равилю говорил: «Даже если ты все решил, подойди, спроси: «Что вы думаете, Анатолий Федорович?» Тебе ничего, а ему приятно».
— Что Сабитов отвечал?
— «Да плевать мне на Бышовца, я сам!» Это неправильно.
— Анатолий Федорович хотел назначить главным второго тренера Виктора Лосева. А тот подкатил к офису, чуть приоткрыл окошко машины, протянул заявление об уходе — и по газам. А Бышовец так и остался стоять с этим заявлением в руках.
— Ого! И этого я не знал. Думал, уж с Лосевым-то у них отношения прекрасные. Витя должен быть благодарен за многое.
— Знаете хоть одного футболиста, кроме Лютого да покойного Кулькова, кто отозвался бы о Бышовце хорошо?
— Нет. Если бы не рассказали эту историю — назвал бы Лосева. Но и скверно не отзываются! Я же еще в «Локомотиве» с Бышовцем поработал. Не беру Евсеева с Лоськовым, которых он убрал, это истории особые. Остальные-то плохого не говорят. Ни Сычев, ни Билялетдинов. Общее мнение: Бышовец — сильный тренер.
— В том «Локомотиве» достаточно было увидеть, как Бышовец идет по коридору, чтобы понять — он здесь ненадолго.
— Я все понял, когда дома в последнем туре проиграли «Кубани» 2:3. Приехал Якунин, глава РЖД. Стало понятно — завтра Бышовца уберут. Тогда-то Анатолий Федорович и выдал: «Нет предела человеческой мерзости».
— Кстати — что имел в виду?
— Он до сих пор уверен, что не все футболисты хотели победить.
— «Сливали» Бышовца или отдавали игру «Кубани»?
— Его! Конкретно!
— Как считаете, он прав?
— Думаю, да.
— Если бы выиграли — Бышовец мог остаться на второй сезон?
— Нет. Скорее всего, решение уже было принято. Матчем с «Кубанью» просто подстраховались.
Каша
— Когда-то вы говорили про Смородскую: «Ольга Юрьевна разбирается во всем». Помните?
— Сегодня готов подкорректировать фразу. Смородская разбирается во всем — но неточно. В «Локо» с ее появлением сразу пошли какие-то странные назначения. В качестве помощников приглашала исключительно женщин.
— Представляем, что наворотили эти женщины.
— Что далеко ходить? Эпопея с первым же предсезонным сбором при Красножане.
— Что за эпопея?
— «Мы сами найдем вам место для сборов». Дня им хватило, чтобы действительно найти. Команда улетела. Тем же вечером Ольге Юрьевне звонит Красножан: «Мы отсюда уезжаем. Делайте что хотите, но жить здесь не будем». Знаете стадиончик «Мардан» в Анталье, где сборная недавно с Кенией играла?
— Представляем.
— Стадион принадлежит гостинице «Титаник». Прямо на территории корпуса для проживания. Туда «Локомотив» и заселили. Ни нормального ресторана, ни восстановительного центра! Зато поле рядом. Единственный плюс.
— Как отреагировала Ольга Юрьевна?
— Экстренно прилетела, своими глазами увидела. Перекусила там. Все поняла: «Хорошо, переезжаем». Но можно же было до такого не доводить? Не отдавать черт-те сколько денег за расторжение этого договора, не переплачивать другому отелю...
— Еще ваша фраза про Смородскую: «Она непредсказуема». Самый яркий пример?
— История перед «Лозанной» — когда явилась на командное собрание. Это же ни в какие ворота!
— Ну, явилась. Так что?
— Рассказываю. Перед собранием Смородская меня спрашивает: «Где футболисты?» — «В зале, Семина ждут». Вдруг: «Пойдем!» Уселась перед командой, начала поучать: «Вы должны выигрывать! Что сложного? Впереди поуже, сзади пошире...» Ребята открыли рты. Тут заходит Палыч, видит все это: «Ну-ка иди отсюда! Хватит!»
— На «ты»?
— Семин с ней только на «ты». Еще смешной момент. Звонит мне Смородская на базу, накануне была игра: «Я же говорила — дать команде выходной!» А Семин вовсю проводит тренировку. Что я скажу? «Юрий Палыч, сворачивайся?»
— В самом деле.
— Смородская: «Дай-ка ему трубку». Подхожу, протягиваю — сам слушаю неподалеку. Семин ей: «Але! Да! Да-да, я король, а ты никто! Все, пока». Вот такое общение. Потом история с кашей.
— Что-то мы слышали. Давайте напомним гражданам.
— Она съездила к Джиби Фаллу в Норвегию, тот был в аренде. Смородскую долго заставили ждать. Сидела-сидела — и возмутилась: «Что происходит?!» — «Пока Джиби не съест кашу — не придет». Каша была с какими-то наполнителями. Ольга Юрьевна заинтересовалась: а зачем это нужно после матча?
— Восстановление?
— Восстановление! Возвращается в Москву, вызывает Ярдошвили и Мышалова. Двух великих. Заявляет: «Так, теперь кормим кашей». — «Какой кашей?!» Они смысл-то ухватили — но сразу включается мозг: где приготовить? Как подать? Должна же быть горячая!
— Да и как отреагирует Семин.
— Палыч, услышав про кашу, понял, откуда ветер дует: «От кого распоряжение?» — «От Смородской». — «Чего-о? Пошла она!» Вот представьте картину: эти уважаемые врачи стоят с котелками, каша остывает, Ольга Юрьевна их толкает в раздевалку — а Палыч оттуда орет: «Кто войдет — голову отшибу!» Смородская-то сдать назад не может — все-таки президент.
— На чем сошлись?
— На пицце. Палыч махнул рукой: «Ну, пицца — ладно...»
Смородская
— Вам Смородская срезала премиальные.
— Не только мне — всему персоналу. Если раньше мы получали 50 процентов от общей премии, то Смородская сделала 20. Ей надо было показать, что она президент клуба. Логичными действиями, нелогичными... Она так заходила! Агрессивно, с матом! Видели бы вы, как на стадион заезжала. Вороны падали с деревьев. Вот Семин был президентом — приедет на «Бентли», сразу на футбольное поле. Все обойдет, с каждой уборщицей поговорит: «Что, муж-то пьет? А-а, тьфу...» Потом поднимается в кабинетик, занимается бумагами. А Смородская?
— А Смородская?
— Машина сопровождения, шухер по всей округе. Крики: «Первый на территории!», охранники бегают. Да кому ты нужна? Что ты выдумываешь? Ну как все это должны воспринимать футбольные люди?
— В самом деле, автомобиль с охраной?
— Да, выделили в РЖД.
— На премиальных-то большая экономия?
— Да какая экономия? У «Локомотива» в тот сезон был рекордный бюджет. Денег не жалели. Но ей надо было показать: пришел руководитель!
— Еще как показывала?
— Первое собрание, куча народа в зале. Смородская говорит: «Хочу, чтобы через год мы подводили итоги — и все вы были здесь же». Месяца не прошло — 80 процентов сотрудников уволено! Расчищала!
— На вас срывалась, кричала?
— Да. По поводу тех же сборов. В комнате сидят десять человек, ничего в этом не соображающих. Смородская спрашивает: «Кто за то, чтобы сборы провести здесь?» Девять «за». «Кто против?» Поднимаю руку. Ольга Юрьевна в ярость: «Ну, Балашов, все понятно, ты назло...» Я поражаюсь: «При чем здесь «назло»? Есть же профессиональные варианты и непрофессиональные!»
— Со временем Ольга Юрьевна стала залетать в раздевалку сразу после игры.
— Это когда ушел Палыч. При нем не смела. А после изгнания Семина приходила навеселе в раздевалку, обнимала ребят, целовала.
— При Красножане?
— При Красножане, Черевченко...
— Там же мужики голые. Не смущало?
— Они с какого-то момента привыкли. Успевали полотенцем обернуться.
— Кто у нее был любимчиком?
— Баша и Дюрица. Высокие, красивые. Она же хитрая! Понимала: если испортит отношения с игроками, все быстро вернется. Футболисты могут разные вещи вытворять. С игроками и тренерами, которых сама назначила, прекрасно ладила. Вот мой друг Черевченко говорит: «Да Смородская нормальная! День в день зэпэшка, премии...»
— Забавно. На базу Ольга Юрьевна заглядывала?
— О, про базу! Хапов мне рассказывал. Приезжает Смородская в Баковку, подходит к нему, разминающему вратарей. Спрашивает: «Труднее всего поймать где? В «девятке»?» Заур кивает. В ответ: «Так и тренируйте «девятки»! А вы над чем работаете?!»
— Когда вы поняли, что Семина она уберет?
— Когда на новогоднем банкете вышла история. Расселись, Смородская, свита ее. Встает Семин: «Вот сейчас многие говорят, что у меня конфликт с Ольгой Юрьевной. Нет! Это у Ольги Юрьевны конфликт с футболом!» Народу-то смешно, руками лица закрывают. Но понятно стало — Семин не задержится. Все, приговор!
— Ее реакция?
— Взгляд поверх очков. Каменное лицо. Ничто не дрогнуло.
— Не произнеси Семин те слова — остался бы?
— Нет. Шансов ноль. Зачем ей Семин? Ее не подпускал, спорил. Палыч и так колючий, а если еще его зажимают...
— Для нас большая загадка, как можно регулярно выпивать и при этом держать такую форму в 76 лет. У вас есть ответ?
— Качественные напитки! Семин очень любит хорошее вино. Разбирается в нем. Это не каждому дано. Палыч или не будет пить вообще, или пригубит что-то прекрасное.
— Значит, рецепт — не пить плохое?
— Сто процентов!
Кража
— И в «Локомотиве», и в «Анжи» вы соприкоснулись с Красножаном.
— Мне он нравился как тренер. И человек хороший.
— Почему же сошел с круга? В чем ошибка?
— Не представляю. Мне обидно за Юрия Викторовича. В «Анжи» все уперлось в дурацкую штангу. Но вот сейчас в «Факеле» Ташуев — у него эта штанга без конца!
— Красножан в Нальчике всех грузил.
— Да и в «Локомотиве»! Ребята нормально воспринимали. А в «Анжи» иностранцы, к такому не привыкли. Для них это немыслимо.
— Изгоняли из «Локомотива» Красножана не при вас?
— Я был в Италии. Команда проиграла дома «Анжи» 1:2. Второй гол забил Буссуфа. Вдруг поднялся шум. Я, помню, подумал: чему удивляются? Состав-то у «Анжи» мощный. Начал пересматривать матч. Клянусь — ничего подозрительного не увидел! Может, вброс — что-то нашептали Смородской?
— Для себя верите, что игра была отдана?
— (После паузы.) Да поверить можно... Теоретически — почему нет? Но не могу понять, кому это выгодно. Зачем это «Анжи»? Сезон только начинался. 11-й тур. Ни на что еще не претендовали. Зачем это Смородской — если сама назначила Красножана совсем недавно? Выгодно могло быть тем, кто заводил потом в «Локомотив» Коусейру. Но что-то я сомневаюсь.
— В 2010-м после одного из матчей у Алиева в раздевалке «Локомотива» украли дорогие часы. Нашли ворюгу?
— Нет. Но время спустя я узнал, кто это сделал. Фамилию не назову. Пусть навсегда останется тайной.
— Кто-то из своих?
— Да.
— Футболист?
— Да.
— Попробуем угадать. Клептоман? Или молодой, у которого была маленькая зарплата?
— Второе. Парень и еще два ровесника, которых из дубля подтянули к основе, все деньги просаживали в игровых автоматах. Думаю, поэтому и решился на кражу. Часы-то стоили 30 тысяч долларов.
— Как выяснилось, что именно он стащил?
— А его кто-то видел.
— Вы еще работали в «Локо», когда Сычев проигнорировал предновогодний сбор в Москве и был оштрафован Ольгой Юрьевной на сто тысяч долларов?
— Да, я Димке и звонил. В ответ: «Я не поеду». — «Тебя же оштрафуют!» — «Ну и пусть». Просто забил. Катался в это время на серфе где-то в районе Бали.
— Сумма штрафа не смущала?
— Потом-то, конечно, смутила. Не ожидал, что будет настолько большой.
— Сто тысяч — месячная зарплата Сычева?
— Я не знаю, откуда взялась сумма. Но Смородская была в ярости. Проблема даже не в том, что Дима какие-то тренировки пропустил. Главное — из-за его отсутствия сорвались съемки рекламного ролика нового технического спонсора клуба.
«Анжи»
— Вы в разных командах поработали. Рекордные премиальные?
— В «Анжи». За победы над «Зенитом» и московскими клубами игрокам платили по 20-25 тысяч евро. Хорошие премии были и в «Динамо» за Лигу Европы. По 10 тысяч евро.
— Кто пригласил вас в «Анжи»?
— Я уже заканчивал работу в «Венеции». Позвонил Саша Удальцов, PR-директор «Анжи». Сначала я рассмеялся: «Ты с ума сошел? Из Италии в Махачкалу?!» Но стоило ему произнести цифры — и я воскликнул: «Вылетаю!»
— Сколько?
— Без комментариев.
— Переформулируем. В «Венеции» вы были генеральным менеджером. В «Анжи» занимали скромную должность директора организационного департамента. Разница в зарплате — в пять раз?
— В десять!
— Помним, как поражался гендиректор «Динамо» Дмитрий Иванов, получив от «Зенита» за Данни платежку на миллиард рублей. Когда вы были поражены цифрами?
— За всю жизнь со мной такое случилось лишь раз — как раз в «Анжи». Когда узнал сумму контракта Это'О. Вот это было оцепенение.
— Так сколько?
— 20 миллионов рублей в день! Почему я запомнил — мы немедленно достали калькуляторы и начали переводить все это в часы, минуты...
— Лахиялов рассказывал, как был ошарашен, увидев зарплатную эсэмэс Жиркова.
— Думаю, у Юры было намного меньше.
— Это'О и квартиру в Москве снимали за 80 тысяч евро в месяц.
— Да.
— С золотыми унитазами?
— Понятия не имею. Я там не был, не моя зона ответственности. Знаю, что это огромные апартаменты где-то в центре, с персональным лифтом, бассейном, сауной...
— Не считая зарплаты Это'О — первое, что шокировало в «Анжи»?
— Шок — неправильное слово. Колоссальное впечатление на меня произвел разговор с Германом Ткаченко. Официально он был просто членом совета директоров, фактически же — генеральным менеджером. Поражала его вовлеченность во все вопросы. От трансферов до экипировки. При первой встрече сказал мне: «Ты знаешь, как должно быть. А здесь должно быть еще лучше!» Через год «Анжи» по уровню обеспечения действительно был номер один.
— Какой штрих говорил об этом особенно выпукло?
— На каждый выезд — новая кофемашина.
— Зачем?
— Для Хиддинка.
— Вопрос тот же — зачем?
— Вот такая фишка. Летим куда-то, через партнеров заказываем новую кофемашину. Когда Гус заходит в гостиничный номер, она уже там. Уезжая, оставляем.
— Это у Хиддинка райдер такой?
— Нет-нет. Все знали, что он без капучино не может. Пьет по десять чашек в день. Ну и решило руководство сделать Гусу приятный бонус.
— Еще пример роскоши?
— В конце декабря главным тренером «Анжи» неожиданно назначили Красножана. А в январе у команды уже был запланирован первый сбор в Эмиратах. Прилетели — в отеле нет тренажерного зала. Без него Юрий Анатольевич предсезонку не мыслил.
— Выкрутились?
— Взяли и купили тренажерный зал! Целиком! Не просто штанги и гантели, а самые современные тренажеры. Установили под козырьком возле поля. Как раз я занимался этим вопросом.
— Цена?
— Десять тысяч долларов. Не факт, что в другой стране удалось бы организовать все быстро и качественно. А в Эмиратах — легко. Были бы деньги. Вот тогда Роберто Карлос и произнес: «Обычно команда едет в тренажерный зал. А тут он к ней приехал. Первый раз такое вижу».
— Через две недели сбор закончился. С залом поступили, как с кофемашиной?
— Ткаченко сказал: «Купили за десять — пристройте обратно хотя бы за пять». Так и сделали.
— Это'О прав — штанга футболисту не нужна?
— Ну, специалисты говорят, что вреда от нее все-таки больше, чем пользы. Начинаются проблемы с коленями и спиной. Сэм эту штангу сразу воспринял в штыки. Даже не подходил к ней.
— Аргументировал?
— Возмущался: «Что за глупости? Я играл в «Барселоне», «Интере» — ни один тренер не заставлял меня работать со штангой!» Но он и по поводу кока-колы спорил. В наших клубах она под запретом. А Сэм заявил: «Я всю жизнь ее пил и буду пить! До матча, в перерыве, после».
— Разрешили?
— Специально для него в раздевалке всегда стояло две-три бутылочки. Другие игроки посмотрели на это — и тоже начали колу дуть. Ни в одной команде такого больше не видел.
Учкудук
— Самый высокомерный футболист из того «Анжи»?
— Карсела-Гонсалес.
— В чем проявлялось?
— Походка, выражение лица... Да во всем! Ему Роберто Карлос говорил: «Что с тобой происходит? Откуда понты? Ты же никто! Ноль! В футболе еще ничего не выиграл». Тот посмеивался.
— Это в «Анжи» его избаловали?
— Да он и приехал таким. А когда увидел, что здесь с игроков пылинки сдувают, исполняют любой каприз, окончательно возомнил себя великим футболистом.
— Роберто Карлос тоже чванливый?
— Ну что вы! Робик — классный парень. Единственный, кто не просто общался с Это'О на равных, но и мог ему напихать. Прикрикнуть: «Закрой рот! Вот когда выиграешь чемпионат мира, тогда и будешь рассказывать». При всем авторитете Это'О самым уважаемым человеком в команде был Карлос. Даже Керимов относился к нему с большим почтением, чем к Сэму. А я Робика прозвал Учкудук.
— Почему?
— История такая. Если в «Локомотиве» кто-то из ребят на поле начинал чудить, Хапов на скамейке громко восклицал: «Вот Учкудук!» Для него это было как ругательство. Я запомнил. Однажды на тренировке «Анжи» Робик замешкался, потерял мяч, и у меня вырвалось: «Учкудук!»
— А Карлос?
— Сразу уточнил: «Что это?» Я объяснил, он заржал. Слово ему так понравилось, что вскоре выговаривал уже без запинки. Всех подряд Учкудуками называл. Потом ему песню включили — «Учкудук, три колодца». Робик от нее был в полном восторге.
— Легендами обросла история в Перми, где он до семи утра выпивал в стриптиз-клубе. Но против «Амкара» в тот же день отыграл 90 минут и был лучшим.
— Ничего удивительного. У Робика здоровья больше, чем у нас с вами, вместе взятых. Просто машина!
— Как же в «Анжи» могли так проколоться? Зачем поселили футболистов в отеле, где на первом этаже стрип-клуб?
— Да там жили все команды РПЛ, начиная с «Зенита». В те годы с гостиницами в Перми был полный швах. «Хилтон» построили позже.
— Так кто из игроков «Анжи» завис со стриптизершами?
— Робик и еще несколько легионеров.
— Как вы это поняли?
— С утра — по их помятым лицам.
— А кто с бланшем явился?
— Вот этого не было.
— Как? Удальцов уверял, что драка попала на камеры, люди из «Анжи» потом изучали запись.
— Я ее не смотрел. Если заваруха и была, то без серьезных последствий. Фингала точно ни у кого не видел.
— Когда общались с Карлосом последний раз?
— Давно. У Робика дом в Испании, как-то к нему летал бывший администратор «Анжи» Марат Батыров по прозвищу Мартини. Мне переслали фото — сидят с бокалами у бассейна, где на дне плиткой выложено — Roberto Carlos.
— Что за администратор такой? Карлос его в гости приглашает, Это'О покупает квартиру в Махачкале...
— У Марата непростая судьба. В «Анжи» работал с незапамятных времен, когда там платили по пять тысяч рублей в месяц. А парень замечательный. Веселый, добрый, безотказный. В команде его обожали. И наши, и иностранцы.
— Самый памятный эпизод, связанный с Хиддинком?
— Непосредственно в тренировочном процессе он участия не принимал. Все было отдано на откуп ассистентам. Гус наблюдал со стороны. Разве что в «квадрат» с ребятами играл. Перешучивался, отвешивал пинки. Разряжал обстановку.
— Это он умеет.
— Да. А потом матч с «Динамо» Силкина. В тот сезон команда выносила всех! Атака сумасшедшая! Семшов, Самедов, Кокорин, Кураньи, Воронин... Причем их сложно было «прочитать». Постоянно импровизировали, крутили-вертели так, что у соперников голова шла кругом. Время спустя Семшов мне говорил: «Мы сами от этого футбола кайфовали».
— Хиддинк что-то заготовил?
— На установке я не был. А в раздевалке перед самым выходом на поле он подошел к макету и сказал: «Значит, так. Играть они будут...» Пауза. Все молчат. Ловят каждое слово. А Гус сгребает фишки — и в сторону! «Я понятия не имею, как они будут играть! Идите и разбирайтесь на поле».
— Сработало?
— Выиграли 1:0, забил Жусилей. Уж не знаю, какой Гус тактик, но психолог — величайший.
— Как вы уходили из «Анжи»?
— У меня закончился контракт. Ткаченко уже не принимал ключевых решений в клубе. Убрали Удальцова, а Чистякова на посту гендиректора сменил Казиахмедов. Мне сразу сказал: «На твое место есть человек». Я ответил: «Михалыч, спасибо за честность. До свидания».
— Чувствовалось, что «Анжи» ждет печальный финал?
— Нет. В тот момент такого конца ничто не предвещало. В клуб по-прежнему вкладывались огромные деньги. Но вскоре у Керимова возникли проблемы в бизнесе, и проект свернули.
Коштинья
— Вы работали в «Динамо», когда Федорычев собрал там кучу португальцев. Потом сказали: «Два года в той команде — сплошной стресс».
— Это правда. Тогда впервые столкнулся с капризными иностранцами. Им дали полный карт-бланш. Большие контракты. Поглядывали на всех свысока. Своего Хиддинка, к которому бы они прислушивались, не было. Бразилец Вортманн для них не авторитет. Когда «Динамо» возглавил Семин и привел Овчинникова, Хохлова, Семшова, команда вообще разбилась на два лагеря. В одном — русские, в другом — варяги. Плохие результаты только усугубляли негативный фон.
— Вортманн хоть чем-то запомнился?
— В игре с «Москвой» выпустил 11 иностранцев в старте. После чего исполком РФС ужесточил лимит на легионеров. Еще врезался в память наш диалог перед гостевым матчем с «Томью». Накануне отъезда Вортманн дает мне бумагу, где подробно расписано, во сколько подъем, вылет, тренировка. Вижу — везде московское время.
— А разница с Томском четыре часа.
— Совершенно верно. О чем и сообщаю Вортманну. Тот выпучил глаза: «Да?! Это очень ценная для меня информация». Елки-палки, ты уже три месяца в клубе! Как к игре готовишься? Куда твои помощники смотрят? В такой ситуации обычно за неделю до матча корректируется тренировочный график. Чтобы футболисты адаптировались к разнице во времени. А тут... С Вортманном все стало ясно.
— Выражаясь языком Дзюбы — тренеришка?
— Да. Откровенный «пассажир».
— Ладно Вортманн. А Семин? Неужели не мог португальцев приструнить?
— На поле — мог. Но дальше-то они были предоставлены сами себе. По-моему, в какой-то момент Палыч просто махнул рукой. Устал мирить, настраивать, уговаривать... Португальцы что хотели, то и делали. Например, отказывались питаться на базе. Уезжали в Москву, где-то в ресторане обедали и к вечерней тренировке возвращались в Новогорск.
— Это ведь была база сборной России?
— Да, динамовская еще строилась. Кормили в Новогорске отлично, из наших никто не жаловался. Только португальцы кривили физиономии: «Что за еда?» Заводилой у них был Коштинья, самый дерзкий. Он и скандал с бутсами на сборе в Израиле спровоцировал.
— Про скандал наслышаны все. Не все помнят подробности.
— Утренняя тренировка. Выстраивается команда. Коштинья босиком. Семин видит это, начинает закипать: «Ты охренел?! Где бутсы?» Тот разводит руками: «Нет бутс. Не помыли». Палыч переводит взгляд на Андрея: «В чем дело?»
— Что за Андрей?
— Он был и администратором, и сапожником. Занимался экипировкой, бутсами в том числе. Если ребята к нему обращались, никому не отказывал. Но тогда все сами готовили себе бутсы. Коштинья же в «Порту» к другому привык. В гостинице выставил свои в коридор. Молча.
— Сапожника ни о чем не просил?
— В том-то и дело! Андрей развел руками: «Палыч, если бы он предупредил, я бы, конечно, все сделал». Наказывать его Семин не стал.
— А Коштинью?
— Выгнал с тренировки. Когда тот попытался босиком пробежаться с командой вокруг поля, Палыч захрипел: «Иди отсюда!» С тех пор в «Динамо» всем футболистам моют бутсы.
— Не считая Коштиньи — самый противный из той компании?
— Младший брат Манише — Жорже Рибейру. Вечно фыркающий, с претензиями. То самолет не нравится, то отель, то еще что-нибудь. Даже Манише держался попроще. Хотя он-то реальная звезда, обошелся «Динамо» в 16 миллионов евро. Дерлей тоже нормальный. Не подленький. А Данька — вообще красавец!
— Данни?
— Ну да. Пожалуй, единственный из португальцев, кто не валял дурака, а реально хотел играть в футбол.
— Дерлей, измученный травмами, сразу заявил: «Играть могу, тренироваться — нет».
— Динамовские врачи были в шоке, когда увидели его колени. Чуть ли не все мениски отсутствовали. А контракт уже подписан. В итоге Дерлей тренировался в щадящем режиме. Но ничего, на матчи выходил — и забивал.
— Кто из наших с Жорже Рибейру подрался?
— Колодин. На тренировке жестковато подкатился, Рибейру ответил. Еще и Манише подлетел, вступился за братца. Но Колода не растерялся. Обоих затрещиной угостил.
— А Овчинников в раздевалке с Нуну сцепился.
— Было. Этот Нуну мне запомнился другой историей. В «Динамо» он получал около ста тысяч евро в месяц. Для возрастного вратаря, который почти везде был вторым, — деньги космические. После смены руководства от португальцев начали избавляться. На Нуну спроса не было, перевели в молодежный состав.
— Как отреагировал?
— Очень спокойно. Хотя тренироваться приходилось на Малой арене, где жуткий искусственный газон. Палас, уложенный на бетон. Через некоторое время приезжает туда сотрудник клуба. Предлагает Нуну расторгнуть контракт с минимальной компенсацией. Тот в отказ. Ему говорят: «Ты посмотри, в каких условиях тренируешься. С мальчишками, на ужасном поле, форму стираешь сам... Не надоело?» «Нет, — отвечает. — С таким контрактом я согласен на все!»
Овчинников
— Когда вы поняли, что португальский эксперимент «Динамо» закончится крахом?
— Довольно быстро. Если Данни вел себя образцово, не скулил и не жаловался, то остальные хотели просто срубить бабла. Думали, в России уровень футбола слабенький, можно играть вполноги. Столкнувшись с действительностью, приуныли. Португальцев удручало все — стадионы, поля, база, климат. Сейчас мне кажется, что их поведение — это не столько высокомерие, сколько желание спровоцировать конфликт. Чтобы добиться расторжения контракта, получить неустойку и поскорее укатить обратно.
— Овчинникова они побаивались?
— Да его и наши ребята опасались. Мог так гаркнуть, мама не горюй! При этом большой шутник, прекрасное чувство юмора. В «Динамо» над Семшовым подтрунивал. Они в Новогорске в одном номере жили. А Игорь в игровые времена форму всегда стирал сам. Вручную.
— Почему?
— Не знаю. Может, получал удовольствие от процесса. Наполнял ванну теплой водой, высыпал порошочек, замачивал. Садился на краешек и тер, тер, тер. Так Овчинников что делал? Подбрасывал в эту пену свой тренировочный свитер! Семшов, не разобравшись, и его отстирывал. Потом воду спустит, увидит — в крик: «Иваныч, опять?!»
— Зря Овчинников поддался на уговоры Семина и ушел из «Локомотива»?
— В «Динамо» тогда платили гораздо больше, чем в «Локо». Сергей понимал, что близится конец карьеры, надо успеть заработать. Другое дело, никто не думал, что в «Динамо» даже сезон не доиграет.
— Распрощался он с футболом звонко.
— Вы про матч с «Москвой»? Я ж Иваныча после удаления в раздевалку и провожал. Когда он пытался крушить все вокруг.
— Из-за чего так завелся-то?
— Мы горели 0:1. Минуте на 75-й мяч от кого-то из соперников ушел за линию ворот «Динамо», но лайнсмен показал — угловой. Овчинников сначала к нему подбежал, затем к главному арбитру, Захарову. Напихал. Тот желтую вытащил. А после короткого диалога на повышенных тонах — красную. У кромки поля я Серегу сразу перехватил, приобнял, быстренько увел под трибуны. Он был страшно зол. В раздевалке вроде оттаял. Но на улице попал в окружение репортеров и снова вспылил. Пообещал одному в лоб дать.
— Как дальше развивалась ситуация?
— Его дисквалифицировали на пять матчей, плюс условно — до конца сезона. Тем временем Семин подал в отставку, назначили Кобелева. Через пару дней говорит мне: «Сейчас на базу приедет Овчинников. Встреть его у КПП и скажи, что не надо тренироваться с командой».
— Сегодня?
— Вообще! Мне было очень неловко.
— Но сказали?
— А куда деваться? Овчинников воспринял спокойно: «В принципе я догадывался...» И поехал в клуб договариваться с новым руководством о расторжении контракта.
— Почему Кобелев сам с Овчинниковым не поговорил?
— Иваныч — фигура. Не у каждого тренера хватит духа произнести в лицо — мол, в твоих услугах больше не нуждаемся.
Черчесов
— Позже в «Динамо» судьба свела вас с Черчесовым. Хороший тренер?
— Очень! Штаб работал как швейцарский хронометр. Саламыч и его ассистенты Ромащенко, Паников, Стауче понимали друг друга с полувзгляда. Все четко, понятно, строго по делу.
— Тогда объясните, как «Динамо» с таким тренером и классным подбором футболистов осталось без медалей?
— Первую половину сезона-2014/15 прошли на ура. В чемпионате занимали второе место, уступая только «Зениту», в Лиге Европы одержали шесть побед. Даже на выезде, отправляясь к ПСВ или «Панатинаикосу», о ничьей не думали. Знали, что едем выигрывать. Вот такое у всех было чувство. Абсолютная уверенность в собственных силах.
— Хотя Лига Европы от вас едва не ускользнула.
— Да, могли не попасть в групповой турнир. Дома с кипрской «Омонией» закончили 2:2, в ответном матче к 90-й минуте счет был 1:1. По разнице мячей мы никуда не выходили. Еще и доигрывали вдесятером после удаления Венкера.
— Но?
— В добавленное время Самба головой вколотил мяч в ворота. После финального свистка на трибунах полыхнуло. Фанаты «Омонии» забросали нас бутылками и камнями. Черчесову в ногу здоровенный булыжник прилетел. Два часа мы сидели в раздевалке, ждали, когда полиция разгонит толпу.
— Так почему весной «Динамо» посыпалось?
— Началось со слухов, что в очередной раз может смениться руководство. Урежут финансирование. Это тут же ударило по команде. У лидеров заканчивались контракты, продлевать их никто не спешил. Все на нервах. Брожение, склоки, стычки...
— Добил атмосферу конфликт Черчесова с Денисовым?
— Ну, такие вещи не могут пройти бесследно. Меня потом вызывали в палату по разрешению споров в качестве свидетеля. Просили рассказать, как все было.
— Тогда и с нами поделитесь.
— Мои первые слова в палате: «Вы поймите, у меня в перерыве матча своя работа. Из раздевалки время от времени отлучался, поэтому всех подробностей конфликта не знаю». Дальше спрашивают: «Вы подтверждаете, что между Черчесовым и Денисовым был разговор на повышенных тонах?» Отвечаю: «Подтверждаю». Позже вычитал где-то, что прозвучала еще фраза Саламыча: «Пойдем в душ, я тебе шею сломаю».
— Об этом сам Денисов говорил в интервью.
— Я таких слов в раздевалке не слышал. На моих глазах было другое. Перед выходом на поле Черчесов всегда отбивал футболистам ладонь. Когда протянул руку Гарику, тот демонстративно прошел мимо.
— Вы на чьей стороне?
— Может, по каким-то игровым моментам Гарик и прав, но форму выбрал неприемлемую. Нужно было не при команде отношения выяснять, а переговорить с Черчесовым один на один.
— Станислава Саламовича вы охарактеризовали емко: «Очень честный». Проиллюстрируйте.
— Да возьмем ту же историю с Денисовым. Перед заседанием палаты динамовские юристы надавали Черчесову миллион советов. Как себя вести, что говорить, а что нет. Можно же было представить ситуацию в более выгодном свете — и для себя, и для «Динамо». Саламыч юлить не стал. Рассказал, как было. В итоге палата признала, что Денисов прав. Ему вернули деньги, на которые оштрафовал клуб.
— Денисов — что за парень?
— Сложный. Настроение меняется в секунду. То само очарование, балагур, душа компании. То внезапно мрачнеет, взгляд исподлобья такой, что сразу понятно — Гарика лучше не трогать.
Фаллос
— Кокорин откровенничал в интервью: «Венгра Джуджака в «Динамо» подозревали в нетрадиционной ориентации, и мы подарили ему огромный фаллос».
— Ага, на шкафчик в раздевалке прилепили. Балажа на эту тему ребята постоянно подкалывали. Во-первых, одевался броско, даже мажористо. Во-вторых, прическа своеобразная. В-третьих, ноги брил.
— Станком? Прямо в раздевалке?
— Нет. В салоне делал эпиляцию.
— На подколы обижался?
— По крайней мере виду не подавал. Ржал наравне со всеми.
— Еще какие шутки помнятся?
— Вальбуэна встретили весело. По официальным данным его рост — 167 сантиметров. На самом деле — меньше. Узнав, что с французом подписали контракт, Гранат по дороге на базу не поленился заехать в детский магазин. Купил стульчик для кормления ребенка, притащил в столовую. Когда Вальбуэна зашел и спросил, где можно присесть, Гранат придвинул стульчик: «Вот твое место». От хохота полегли все.
— Как из «Динамо» убирали Черчесова?
— Мы были на сборе в Австрии. Команда выглядела шикарно! Сыграли с «Аяксом» 2:2, победили «Монако» 1:0. Вдруг звонок: «Кобелев назначен спортивным директором». Сразу стало ясно, к чему все идет. Мы же не дураки. Прилетели в Москву, Черчесов отправился на заседание совета директоров. Вернулся, сказал, что покидает клуб и на прощание произнес слова, которые я запомнил на всю жизнь: «Честь имею. Чего и вам желаю».
— А Кобелев переместился на должность главного тренера.
— Да. Еще в первый динамовский заход я понял, что работать с Андреем Николаевичем не смогу. У нас никогда не было конфликтов, мы не ругались. Но мне некомфортно с ним, а ему со мной.
— В мае 2016-го вы в третий раз пришли в «Динамо». Когда Кобелева уже след простыл, а команда сенсационно вылетела в ФНЛ.
— Мне позвонил Сергей Сысоев, новый исполнительный директор. Извинился. Попросил вернуться. Спрашиваю: «Кто тренер?» — «Калитвинцев. Помогают Литовченко и Ковтун». — «Я готов! Через 15 минут буду на базе». Все трое — хорошие мужики, просто замечательные. Литовченко вообще был моим любимым футболистом.
— За что Сысоев извинялся?
— За недоразумение, которое произошло при моем увольнении. Что отличает «Динамо»? Никто ничего напрямую не говорит. Вот Казиахмедов в «Анжи» сказал мне все как есть. Да, неприятно — зато честно. В «Динамо» такого не было никогда!
— Ну и как вас увольняли?
— 10 января команда отправляется на сбор, а 9-го узнаю, что никуда не лечу. Причем чуть ли не от повара на базе: «Слышал, тебя в списках нет». Начинаешь задавать вопросы, все пожимают плечами. Едешь в клуб — там тоже не в курсе. Классическая динамовская история.
— Последний ваш заход получился совсем коротким.
— В октябре позвонил Аджоев, пригласил в «Арсенал». Я отказался. Объяснил: «Да, статус другой. В «Динамо» я начальник команды, в Туле буду гендиректором. Но по деньгам все то же самое. А в комфорте теряю, и прилично! Здесь у меня семья, дом в Химках, до базы в Новогорске — 15 минут». Потом в ход пошло секретное оружие.
— Это какое?
— Начали звонить игроки, с которыми давно знаком — Кирилл Комбаров, Габулов: «Мы в «Арсенале». Пожалуйста, приходи...» Алан Агузаров тоже звонил. Так и уговорили.
— Уже полгода вы без работы. Соскучились?
— Честно? Не особо. После «Арсенала» у меня были предложения, но всем отвечал: «До Нового года никаких переговоров. Хочу побыть с семьей». Ребята, иногда и от футбола надо отдыхать!
