Владислав Радимов: «Пишу Карпину: «Ничего ты, Валерий Георгиевич, в футболе не понимаешь!» Получаю ответ: «Согласен»

Свадьба

Прежде, встречаясь на интервью, мы завершали разговор кружкой пива. Что способствовало крепости нашей дружбы.

Но сейчас пришедший раньше Влад позвякивал ложкой в чашке с кофе.

— Все! — ошарашил нас новостями. — С 5 января — ни грамма спиртного!

— Что-то случилось? — вкрадчиво произнесли мы.

— Поспорил с женой. Слабо, говорит, год не прикасаться? Отвечаю — не проблема. Вот теперь доказываю и себе, и Насте, что можно спокойно жить без алкоголя. Первое время в компаниях, где у каждого бокал пива или вина, было неуютно, балансировал на грани. Еще и друзья подначивали. Но слово есть слово.

— Момент самого большого искушения с того дня?

— Полетели летом в Турцию. Думаю: ладно, на отдыхе-то можно. Налил винца. Задумался. Эх, вот сейчас пригублю — и шесть месяцев отмотаются назад. Придется заново начинать. Я же мужик, дал слово! Отодвинул бокал, попросил стакан колы. Она в Турции нереально вкусная.

— Получается, свадьба у вас была безалкогольная?

— Лично у меня — да. Что вы смотрите как на сумасшедшего — «он не выпил на свадьбе». Да мне нормально!

— Кто-то еще из гостей воздерживался?

— Сергей Лапочкин. Он вообще не употребляет. А Настя — так, по праздникам, бокал шампанского. Остальные-то прилично навинтились. Я смотрел на это со стороны и думал — если бы выпивал, так же бы куролесил. Кстати, про свадьбы есть забавная история. 1995-й, я в ЦСКА. Завершился сезон — и понеслось!

— Что именно?

— Первым женился Новосадов. Проходит неделя — Минько. Потом Машкарин. Наконец Семак. Только-только отойдешь — и снова гульба. Четыре свадьбы подряд — весь отпуск не расставались!

— Хоть один брак уцелел?

— Три! У Новосадова, Минько и Машкарина.

— Самое смешное, что было на вашей свадьбе?

— Хохлову вырваться не удалось — его команда играла в Сочи. Семью представляла Ульяна, жена. Ждали еще Игоря, старшего сына. Он похож на Диму — просто две капли! Но тоже не смог. Улька говорит: «Игорь просил извиниться, поздравить тебя. Приехать не получилось, какие-то дела. Но в следующий раз обещал точно быть...»

— Это замечательно.

— Отвечаю: «Насте моей не говорите, но шутка тонкая».

— Мы как раз хотели спросить — что вам нравится в своей сегодняшней жизни, а что не очень?

— Вы про семейную?

— Нет, вообще. Со стороны кажется — живете в поездах. То в Москве мелькнете, то в Питере.

— Да я бы не сказал. Если вы про телевидение, обычно совмещаю серию эфиров. Допустим, приехал в среду, отснялся — в пятницу домой. В Москву приезжаю максимум три раза в месяц на пару дней. Поэтому в сегодняшней жизни нравится все!

— Рады слышать.

— Уделяю время и своей семье, и родителям. Это не тренерская работа, где 24 на 7 занят жизнью других людей. Пацанов из «Зенита-2» надо было учить не только футболу. Да и наездился за карьеру прилично. Когда слышу «выйди из зоны комфорта», хочется ответить — «а можно, немножечко в ней побуду?» Недавно вспомнил — мне ж скоро 50! Прикиньте, а?

— Ждете с ужасом?

— Наоборот, с удовольствием! Надо бы задуматься о списке гостей. Забудешь кого-то — человек обидится.

— Представляем ваш список на юбилей. Фамилий сто, не меньше.

— Да, тут уж многим не отвертеться. Главное, чтобы накладок не случилось. Как со свадьбой. А то заранее назначили дату — 19 июля, чтобы футбольные люди смогли прийти. Всё рассчитали. Вдруг бац — и сроки чемпионата сдвигают! В этот день тур!

— Половина гостей отвалилась?

— Не смогли заехать Семак, Тимощук, Симутенков... Вместо Карпина прибыла его жена Даша.

— Футболист Канунников для такой церемонии снял роскошную усадьбу Марьино под Петербургом. А вы?

— Есть возле «Авроры» гостиница. На крыше ресторан, видно всю акваторию Невы. Классное место. Поскольку праздновали летом, народ был в восторге.

— Знаменитых музыкантов заказывали?

— Нет, обычную группу. Но всех растормошили, гости наплясались. Мне передавали, Буланова как-то пошутила — мол, готова спеть на моей свадьбе.

— Почему бы нет?

— Я ответил: если заплатит — пускай приходит. Когда она собиралась замуж, мне позвонил журналист. Спросил: «Придете на свадьбу Татьяны?» Нет, отвечаю. Приду только в роддом ее забирать.

— К большим артистам приценивались?

— Сразу решили — нам не надо. Бюджет у нас был миллиона два — прекрасно уложились. Не шикуя.

— Кто-то из гостей удивил подарком?

— Настя обожает собак, ее знакомый содержит приют для животных. Ну и попросила — вместо цветов приносите мешки с кормом.

— Неожиданно.

— Лапочкин притащил 30-килограммовый мешок. Запыхался: «Куда выкладывать?» Пришел Лешка Акифьев, бывший хоккеист СКА и «Спартака». Вижу — мнется. Наконец произносит: «Корм я привез, но так не могу...» Исчезает — и возвращается с огромным букетом. Ну а весь корм отправили в приют.

— Своя собака у вас есть?

— Тойтерьер. Крохотный — но умнейший пес!

Знакомство

— Мы самое важное упустили. Вы как с женой познакомились?

— Прилетел с «Зенитом-2» из Сочи. Собирался в аэропорту заказать такси, тут вижу — знакомая! Подвезла меня до дома. Настя была с ней. По дороге разговорились: «Давайте еще куда-нибудь сходим?» — «А давайте...» Так и ходили, ходили.

— До свадьбы сколько были вместе?

— Четыре года.

— Как очаровывали? Куда водили девушку?

— Это она меня водила, не я! Например, в кино. В Москву вместе поехали — повела в «Бункер-42» на Таганке. Затем в музей истории ГУЛАГа. Часа три экскурсия шла. Вернулись в Питер — я не успел расслабиться, как помчались в Эрмитаж...

— Прежде не были?

— В далеком детстве. А с Настей и по городу бродили, ежедневно заставляла меня проходить 20 тысяч шагов. Потом она в парке собаку выгуливала, а я в это время бегал, сжигал калории. Впервые попробовал диету 16 на 8, интервальное голодание. Сладкое мне запретила. В общем, следит. Но мне в радость!

— В предыдущем браке такого не было?

— Нет, конечно. Мы давно были предоставлены сами себе.

— Что за бизнес у Насти?

— Выпускает ароматические свечи.

— Какой была бы ваша жизнь — если бы не появилась Настя?

— Образ жизни у меня был такой, что могли бы с вами сейчас не разговаривать. Мне стало все равно, что происходит вокруг. Даже со мной. Ноль интереса.

— После Татьяны?

— Да.

— Вы совершенно не выглядели потерянным человеком.

— А мне казалось — все, жизнь закончилась. Думаю, просто пошел бы не в то русло. Вместо этого получился прекрасный новый этап. Например, поступил в сочинский РМОУ, защитил диплом.

— Специализация?

— Мастер спортивного управления. Со мной в группе были фигуристка Женя Тарасова, волейболист Дима Ильиных, фехтовальщики Тимур Сафин и Аделина Загидуллина, лыжник Максим Вылегжанин, гимнастки Мария Толкачева, Ангелина Шкатова, Ксения Полякова... Так сдружились!

— Главное открытие для вас?

— Оказывается, в других видах спорта вкалывают больше, чем в футболе. Чтобы «художнице» пробиться в сборную, надо попасть в шестерку лучших в стране. Спрашиваю Толкачеву: «Маша, сколько вы у Винер тренировались?» Задумалась — и отвечает: «Часов шестнадцать...»

— В день?

— Да! Я понимаю, почему она олимпийская чемпионка и 11-кратная чемпионка мира. Иду к Жене Тарасовой: «Сколько отрабатываешь выброс?» — «Часов шесть» — «Ты же падаешь за это время?» — «Ну бывает...» Вы представьте: партнер ошибся — и ты валишься на лед с трехметровой высоты! Смотрите, какое видео у меня сохранено в телефоне.

— Это вы с обручем и двумя гимнастками упражняетесь?! Глаза не обманывают?

— Я! Теперь понимаю азы художественной гимнастики!

Черчесов

— Вы про диету обмолвились. Ваш рекордный вес?

— 115. Как раз, когда ушел от Булановой и сидел дома. Это очень много! Мне дышать было тяжело! Стоял ком посреди груди. Ну и шнурки завязывать сложновато. С ужасом начал бегать. Все болело. Но втянулся.

— Сколько сбросили?

— Месяца за четыре — 20 кило! Все диеты перепробовал. Как-то сутки не жрал вообще. Перенес на удивление легко. Думаю — надо что-то радикальнее. Не буду есть 36 часов.

— Ох.

— Когда после 36 часов пошел к холодильнику, чуть в обморок не свалился. Голова закружилась! Решил больше не экспериментировать. Но жена за лишний вес пилит. Дал ей слово, что с 15 октября снова возьмусь за себя, сяду на диету.

— Это не удар по здоровью?

— Ребята, мне в ноябре — 49. За свою жизнь столько всякой гадости перепробовал, что диета точно не повредит.

— На днях Николай Писарев давал интервью. Рассказывал, как сбрасывал вес — и был жутко раздражительным. Ненавидел всех вокруг.

— А вот я был добрячком! Вы вспомнили Писарева — сразу на ум пришла история. В 2016-м звонит мне Тина Канделаки, говорит: «У нас первый опыт приглашения экспертов. Съездишь за наш счет на чемпионат Европы во Францию?»

— Еще бы не съездить.

— Отправился на неделю. С Писаревым чередовались в эфире. Жили в одном отеле. Потом нам на смену подъехал Черчесов. Очень хорошо помню эту встречу.

— Как и любую с Черчесовым.

— Нам с утра уезжать, завтракаем с Колей. Вдруг за наш столик садится Станислав Саламович и начинает: «Вот у нас в «Легии»...» Я думаю — когда же он договорит?! Самолет под парами — а встать-то неудобно!

— Про Черчесова всякая история кажется забавной.

— Я 18-летним приезжаю в сборную. В Новогорске селят с Черчесовым. У которого было сильное соперничество с Хариным.

— Мы наслышаны.

— Играем двусторонку, выхожу с Хариным один на один. Думаю — вот сейчас покатится навстречу. Пытаюсь подсечь мяч — а Дима остается на ногах. Бью ему прямо в руки. Проигрываем 1:2.

А молодежная сборная жила в соседнем корпусе. Все мои приятели — Семак, Беркетов, Хохлов, Липко. После ужина пошел к ним поболтать. К ночи возвращаюсь, хочу перед сном почитать «Спорт-Экспресс». Только разворачиваю — заходит Стас. Расставляет по номеру стаканы, графином изображает Харина. И сорок минут рассказывает мне, как я должен был сыграть в том моменте, чтобы забить!

— Тут главное — не смутить рассказчика храпом.

— Лежу и думаю: лучше бы я с пыра тогда засадил. Чтобы сейчас все это не выслушивать... Заканчивается сбор, матч ЦСКА — «Спартак». Выскакиваю один на один с Черчесовым, хочу пробить в дальний угол. Мяч у меня сваливается, залетает в ближний. Потом читаю интервью Стаса: «Я Радимову в сборной все рассказал — вот он и забил».

Развод

— Мы чуть отвлеклись от самого любопытного. Вы говорите — без Насти жизнь пошла бы не туда... Что имеете в виду?

— Я точно пристрастился бы к алкоголю. Ну и куда это могло меня вывести?

— Нам казалось, через эту ошибку в жизни вы уже прошли.

— Думаю, прошел бы второй раз. Мне невероятно повезло, что встретил такую женщину. Сейчас настолько счастлив — мне хочется идти домой!

— Замечательное состояние.

— Знаешь — тебя ждет любимая жена, собака... У меня хороший контакт с сыном Насти, он занимается футболом. Мне хочется брать Настю на встречи с друзьями. Лучшую ее подругу познакомил с Лешей Акифьевым, теперь живут вместе.

— Вы говорите: «Хочется возвращаться домой». В браке с Татьяной такого не было?

— Абсолютно. Недавно в программе «Карты, деньги, два мяча» меня спросили: «Когда в прошлом году Буланова выходила замуж — ты ревновал?» А я поймал себя на мысли, что с ней вообще уже никаких эмоций не связано! Когда ты равнодушен к человеку, тебе абсолютно все равно — это самое страшное. У меня ни злости, ни ненависти, ни любви.

— В такой ситуации, конечно, надо расставаться.

— Что мы и сделали. Сейчас не общаемся, заблокировали друг друга в телефонах. Она пошла своей дорогой, а я своей.

— Вспоминаем наше предыдущее интервью. К тому моменту Татьяна объявила о разводе. Вы же настаивали, что все пустяк: «Вот паспорт — в нем штамп о браке. Живем в одной квартире». Зачем это говорили?

— Я понимал, что мы разойдемся, но в прессу выносить не хотел. Когда случилось официально, оставил Булановой квартиру на Васильевском острове. Исправно плачу алименты. Думаю, никаких претензий в этом плане быть не может. Сейчас с вами что-то обсуждаю — но по минимуму. Когда уходил, попросил ее об одном: «Пожалуйста, не используй больше нигде мое имя. У нас теперь разные истории».

— С тех пор не виделись?

— Как-то пересеклись на хоккее. Я в ложе с сыном сидел, а Буланова была с какой-то подругой. Та подошла ко мне. Произнесла: «Я — Елена из Монако».

— Татьяны рядом не было?

— Ушла на балкон. Отвечаю: «Для начала неплохо. Что вы хотите, Елена из Монако?» — «Мне нужно устроить ребенка в футбольную школу» — «Извините, я не смогу помочь». Позже перезванивала: «Это Елена из Монако. Вы помните?» — «Как вас забыть?!» — «Так что с моим вопросом?» — «Повторяю — ничем помочь не могу...»

— С Татьяной даже не пообщались?

— Нет. И не нужно этого! Зачем? Я общаюсь с сыном, Никитой. Хотя года три мы не разговаривали.

— По его инициативе?

— Да. Потом вдруг сам написал: «Давай встретимся, поговорим». Все наладилось. К бабушке приезжает на дачу уже без меня. Знаете телевизионную студию-шар перед «Газпром Ареной»? Однажды Никита попросился туда. Пришел с девушкой, сфотографировались. Ему 17 лет.

— Почему захотел общаться?

— Я не стал спрашивать. Раз захотел — я очень рад.

— Эти три года без сына — боль для вас?

— Нет. Я нормально отнесся. Решил: если придет время, и он захочет — прекрасно! А через силу не надо. У меня же и дочь есть. Первая жена умерла, Саша осталась одна. Сейчас уже взрослая, 27 лет. Живет в Испании, где и родилась. Там и работу себе нашла, и молодого человека. Кстати, русского.

Прайм-тайм

— Из интервью Татьяны: «Когда Влада в шутку называли «Булановым», он дико бесился».

— Полное вранье. Но мне плевать, пускай рассказывает.

— В том же интервью прозвучало — будто вы завидовали ее популярности.

— Да вы с ума сошли, что ли?!

— Вот и нам показалось — что-то странное.

— Популярности точно не завидовал. Как вы себе это представляете? Я, наоборот, был рад, что у меня такая известная жена.

— Наверняка друзья говорят — бывшая супруга в интервью периодически вставляет какие-то шпильки.

— Ну говорят, да...

— Реакция?

— Мне все равно. Ей хочется — пусть! Знаете, одно время какая-то девица ходила по центральным каналам и рассказывала, что она — моя гражданская жена. Под нее отводили прайм-тайм, зарабатывала деньги. Для меня это было как гром среди ясного неба.

— Речь о Юлии Изотовой, вашей бывшей спутнице?

— Нет. Какая-то фитнес-ведущая. Естественно, всем каналам выгодно, такая тема — «разрыв с Булановой», «треугольник»... Первый раз увидел — было не по себе. На второй понял, что это полная херня. А после третьего прайм-тайма стало вообще плевать, кто что говорит.

— Вы ее даже не знали?

— Знал. Правильнее сказать — видел.

— Между вами ничего не было?

— Нет, конечно. Человеку платят за то, что ходит с канала на канал. Покопайтесь в интернете — найдете кучу небылиц. Мне это сегодня абсолютно неинтересно. Зато после такого легко было вписаться в медиалигу. Все, что там говорят и пишут, мне до одного места. Смеюсь: «Про мой развод на Первом в лучшее время рассказывали — что вы мне со своим YouTube?»

— Раз вы знаете девушку, которая ходит по студиям, не было желания ей после позвонить?

— Позвоню. И что?

— Спросить: «Ты обалдела?»

— А дальше?

— Засудить ее.

— Вот приду я в суд. Мне скажут: «Перед вами еще 1157 человек, подождите в коридоре». Ну и зачем мне это? Что доказывать?

— Сколько платят за такие эфиры?

— 200-300 тысяч. Мне тоже предлагали прийти, наговорить всякого про Буланову. Стало интересно, уточнил: «Сколько?» — «500 тысяч!»

— Неплохо.

— Говорю этим предлагающим: допустим, вы составляете свой сценарий. Я прихожу и рассказываю все, что вы придумаете. Сколько заплатите? «Миллион!» Ладно, отвечаю. Готовьтесь.

— Не пошли?

— Не пошел.

— В какой момент почувствовали, что между вами и Татьяной не осталось тепла?

— Ну момент-то я вам не назову. У меня уже появились другие девушки, у нее другой мужчина, она хотела уйти. Полное взаимное равнодушие. Зато сегодня и я очень скучаю по Насте, и она по мне. Это первая женщина, которая взяла мою фамилию. Ни одна прежде так не поступала.

— Вы ее попросили?

— Нет, сама решила. Тоже штрих. Ну а главное, есть чувства. Ощущение, что все самые нужные люди рядом. Настоящее счастье! Теперь вы понимаете, почему я в прошлом году не поехал в «Волгарь»?

— Прекрасно понимаем.

— Я страшно боялся потерять все это. Убежден, что поступил правильно. Наверное, от таких предложений не отказываются — я должен был ехать в Астрахань принимать команду. Но очень рад, что в «Зените» есть люди, которым всегда можно позвонить и попросить совет.

Я поговорил с Еленой Анатольевной (Илюхиной. — Прим. «СЭ») и Александром Ивановичем (Медведевым. — Прим. «СЭ»). Честно все рассказал. Меня поняли. Александр Иванович предложил стать его советником и назначил главным тренером «Чисто Питера», медийной команды.

— Что входит в обязанности советника?

— Смотрю молодежный футбол. Много общаюсь с Аршавиным по этой теме.

— Посещаете все матчи «Зенита-2»?

— Хожу на «двойку», молодежку, ЮФЛ. Понятно, не будешь сидеть целый день и смотреть юношескую лигу — но случаются интересные матчи. Например, турнир Морозова. Или приезжает «Кайрат». Любопытно сравнить — как выглядят наши, как те.

Отставка

— Наше предыдущее интервью вышло с заголовком «Я больше никогда не буду тренером». Сейчас на языке вертится то же самое?

— Пока мне не хочется тренировать. Я гляжу на коллег, которые ходят из команды в команду... Куда-то прийти — чтобы через десять туров услышать от начальника: «Я по-другому вижу»? Честнее сидеть в телестудии и критиковать, кого считаю нужным.

Вот Карпин пришел в «Ростов» всерьез и надолго, все выстроил. Четкая система: раскручивают молодых футболистов — продают. Чемпионат они не выиграют, это ясно. Но цену себе знают.

У Карпина два ассистента-испанца. Еще один работает в академии. Все отлажено. Чья школа сегодня лучшая в мире? Кто в 2024-м выиграл Лигу чемпионов, Евро и Олимпиаду? Испанцы! Карпин работает по их схеме. Вот под такую модель, вдолгую, я бы с удовольствием подписался.

— Тоже пригласив испанцев?

— В «Зените-2» со мной четыре года работал Дани Пастор. Почему я его приглашал? Потому что у нас нет школы тренеров по физподготовке. Лишь при «Газпром» — Академии «Зенита» есть курсы Центра повышения квалификации тренеров, там часто Иван Карминати читает лекции, и еще в этом году при РФС создали направление. А функционально развитие игроков — самое главное!

— Помог испанец?

— Столько, сколько давал футболистам в «Зените-2» специалист по физподготовке... Да это словами не описать! Вы самих ребят спросите. Каждый благодарен.

— До сих пор работает?

— Нет. Но это теперь не моя проблема. А знаете, где сейчас Пастор? Вот как думаете?

— В «Барселоне»?

— Рядом. Команда, которая недавно «Барсу» хлопнула 4:2. В «Осасуне»!

— Сколько в Испании платят такому специалисту?

— Думаю, тысяч 15-20 в месяц.

— Когда несколько недель назад поползли слухи об увольнении Осинькина, вы в своем Telegram-канале написали: «Крылья», не делайте ошибку». Нельзя такого тренера убирать?

— Давайте на салфетке выпишем игроков самарского клуба, которых за последние четыре года вырастил Осинькин. Все в расцвете! Мог бы этот состав сегодня быть в тройке? Да запросто. Так что Игорь Витальевич должен работать в «Крыльях», пока сам не скажет: «Ребята, я ухожу».

К Игнашевичу негатива не испытываю — но идти туда ему бы не стоило. Все время сравнивали бы с Осинькиным. Я же знаю, что такое Самара.

— Что такое Самара?

— Самара — это душа. Город, где мне после тяжелой депрессии помогли вернуться не просто в футбол, но и к жизни. Я провел там полтора года, болельщики меня помнят и любят. Точно могу сказать — Игнашевичу в «Крыльях» было бы невыносимо.

— Осенью 2022-го вы закончили тренировать в «Зените-2». Сколько после этого было предложений?

— Штук пять. Про «Волгарь» вы знаете. Остальные клубы не назову, некорректно. Все — из ФНЛ.

— Кто принял решение убрать вас из «Зенита-2»?

— Аршавин. Как он сам сказал, посоветовавшись с руководством. Посчитали, что нужен другой тренер. Новый тренировочный процесс. Я спокойно воспринял. Андрей — руководитель этого направления. Мы не занимали лидирующие места — а требовался результат.

Да и сейчас, по прошествии времени, к отставке отношусь с пониманием. У Аршавина свое видение. Никаких вопросов. Для меня главный показатель — мнение ребят, с которыми работал. Многие играют в премьер-лиге.

— Вспоминают вас с теплотой?

— В день рождения звонят и произносят добрые слова: «Николаич, нам так пригодилось все, что вы говорили!» 90 процентов моих бывших футболистов благодарят.

Карпин

— Кого подняли именно вы? Кто сразу приходит на ум?

— В мае в сборной дебютировал Вахания. Вышел против Белоруссии. После игры пишу Илье: «Никогда не думал, что буду смотреть по телевизору матч сборной и увижу там тебя». Так он еще и 90 минут провел на поле.

— Что ответил?

— Прилетает сообщение: «Был момент, на меня бросились двое. Я вспомнил, как вы учили выходить из этой ситуации. Подкинул мяч и отдал своему...» Такой кайф было услышать — пацан, играя за сборную, вспоминает мои слова!

— Класс.

— А теперь история про Ваханию. Этот парень — одна из главных побед, которую мы одержали в «Зените-2».

Года за три до дебюта в сборной он получил серьезную травму — вывих плечевого сустава. Я сам через это прошел — боль такая, что невозможно спать. Операция, восстановление. Потихоньку возвращаем Илью к жизни, но из «Зенита-2» надо куда-то двигаться. Меня из команды уже убрали.

У Вахании появляется вариант с «Волгарем». Но там тренер, когда-то работавший в системе «Зенита», заявляет: «Нет, это не уровень ФНЛ».

— Анвер Конеев?

— Да. Другие клубы ФНЛ Илью тоже не берут. Я набираю Карпину: «Валерий Георгиевич, есть футболист Вахания. Возьми на просмотр!» Тот отвечает: «***! Кто это?!» Вы же знаете Карпина?

— Еще бы. Очень выпукло обрисовали.

— А в «Ростове» играет защитник Чернов. В свое время Карпин про него расспрашивал, потому что Женя в моей команде провел два с половиной года. Говорю — Валерий Георгиевич, значит, так. Чернов! Бегает много? Карпин отвечает: «Да». Продолжаю — улыбается много? «Да, позитивный».

— Как любопытно слушать разговор профессионалов.

— Говорю: «С мячом — плюс-минус. Не самый лучший». — «Ну». — «В отборе так себе?» — «Да».

— Тут-то вы и зашли с козырей?

— Я подытожил: «Вот Вахания — все то же самое. Только в отборе сильнее. Чернов играет левого защитника, а этот — правого...» Карпин задумался — и решил: «Давай на просмотр».

— Сразу разглядел?

— Проходит пару месяцев, Валера приезжает с Дашей в Питер. Садимся ужинать, болтаем. Вдруг слышу: «Через два года Вахания будет в сборной». Я беру со стола бутылку вина. Рассматриваю. Вроде выпили немного. Хамоном закусываем. Ого, думаю, как быстро Валерия Георгиевича развезло.

— А дальше — тот самый матч с белорусами?

— Да! Отыграли, через полтора часа сообщение от Карпина: «Я тебя обманул. Прошло полгода, а не два — Вахания в сборной». Пишу: «Ничего ты, Валерий Георгиевич, в футболе не понимаешь!» В ответ: «Согласен».

Вот так мы почти закончившего с футболом человека вытащили из травм и довели до сборной России. А Макс Палиенко из «Акрона» каждый раз, поздравляя с Новым годом, пишет: «Николаич, когда вы уже примете нормальную команду?!» Недавно давал интервью, так здорово про меня сказал — я аж растрогался. Не зря работал!

Мостовой

— Кого-то не разглядели?

— Один товарищ мне все ставит в вину: «Приезжал Зиньковский, а ты его зачехлил!» Но надо понимать, в какое время кто приезжал. Антона нам привозили в ФНЛ, пробыл полгода. За это время несколько раз вышел на замену. Ему было рано!

— Сам-то он это понимал?

— Зимой ему говорю: «Зин, могу тебя оставить. Игрового времени будешь получать немного». А руководство меня терзает: «Сможет Зиньковский заиграть в основном составе?» При живых Халке, Данни, Жиркове...

— Сомнительно.

— Если и сможет — очень нескоро. Значит, нет смысла выкупать. Да и вопрос: разве Зиньковский заиграл на таком космическом уровне, чтобы сокрушаться — ах, какого футболиста «Зенит» потерял»?

— Сколько просили за Зиньковского?

— В суммы я не вдавался. В конце года обычно говорили: здесь мы могли заработать, там нет... В свое время взяли из Сербии центрального защитника Йовановича. Чемпион мира среди юниоров. Много матчей отыграл за «Зенит-2» — и вдруг приглянулся «Бордо». Покупали мы за полтора миллиона долларов, отдали за три с половиной. Два миллиона чистой прибыли. Могли приобретать на них игроков.

— Играть своими воспитанниками в ФНЛ нереально?

— Мы как-то попробовали. За полгода из 20 матчей благополучно проиграли 18. Зимой Малафеев привез Андрея Мостового, который не подошел «Химкам». «Зениту» достался бесплатно.

— Надо же.

— Ставлю на матч. Постоянно пытается сыграть в касание. После сажусь с Андреем, начинаю беседу: «Есть вероятность, что мы спасемся. Но она невелика. Ты должен показывать себя — иначе так и будешь никому не нужен. Это как дважды два! Мне твоя игра в касание ни к чему. Развивай себя. Есть момент — бей, а не раздавай передачи!»

— Дошло?

— За полгода Мостовой наколотил мячей семь. Стал интересен «Сочи». Его забрали. Оттуда часто мне звонил: «Николаич, видели игру?» Как-то отпасовал Кокорину на пустые — тот забил. Ждет похвалы, а я ошарашил: Мост, ты зачем отдал? Напрягся: «Хороший же пас!» — «Хороший. Но у Кокорина дубль в этой игре, а у тебя ноль. Что потом в статистике? Есть момент — надо бить по воротам!»

А когда Андрей был уже в основе «Зенита», но не играл, пришел к нам на базу, долго общались. Сказал: «Владислав Николаевич, меня зовет «Локомотив». Я, наверное, уйду».

— Отговорили?

— Ответил: «В «Локомотив» ты всегда успеешь. Но если хочешь добиться чего-то серьезного, стать номером один, должен выиграть конкуренцию здесь. Потому что в «Зените» сложно. А там-то ты заиграешь легко». Мост прислушался и провел шикарный сезон, закончил его без вариантов в стартовом составе. Потом благодарил: «Вы были правы».

Фрустрация

— Вы вспомнили Малафеева. Многие говорили, на директорской должности в «Зените» вел себя странно. Дзюба ему руку с тех пор не подает.

— Мне показалось, Слава был абсолютно на месте. Спокойный, адекватный. Ездил с «Зенитом-2», поддерживал нас до последнего. Был в курсе всего. В саге с «Зенитом-2» мне не понравился лишь один момент. Вылетели, после меня пришел новый тренер по фамилии Почепцов.

— Помним. Играл в «Жемчужине».

— На собрании команды первым делом произнес: «Ребята, у вас здесь настолько все плохо! Я буду исправлять, разгребать...» Мне, разумеется, тут же передали. Он знал, что передадут. Это корректно, как считаете?

— Не очень.

— Вот и я думаю — не очень. Сейчас через прессу говорю: так не делается. Да и не вижу я что-то у «Зенита-2» изменений в результатах. Наверное, Почепцов понял, что работа не самая простая. Если у тебя состав меняется каждые полгода.

— Когда-то вы нахваливали форварда «Зенита-2» Рамиля Шейдаева. Говорили, что его уход в сборную Азербайджана — потеря для российского футбола. Ну и где этот Шейдаев?

— К сожалению, не получилось.

— Почему?

— Думаю, его ошибка — сделал акцент на том, чтобы заработать денег. Как понимаю, ему заплатили за азербайджанский паспорт. Шейдаев действительно котировался, это не только мое мнение! В юношеской сборной, где играл Головин, Шейдаев был номер один. Выиграл чемпионат Европы. Среди нападающих своего возраста считался самым сильным.

— Он мелькнул в московском «Динамо» на полсезона. Ничего особенного.

— Да, Рамиль резко сдал после переездов. «Трабзонспор», «Жилина», «Карабах»... Все это и помешало.

— До вас наверняка доходили слухи — сколько предлагают за смену гражданства?

— Как раз по слухам — от 500 тысяч долларов до миллиона.

— Был еще в «Зените-2» парень, который должен был играть здорово — но внезапно скис?

— Данила Ящук. Мегаталант! Выделялся в академии, обыграть один в один мог кого угодно. Вдруг мама стала его агентом. Решила продать в Германию.

— Это мальчишку не воодушевило?

— Наоборот. Данила на тренировках перестал выкладываться, размышляя про бундеслигу. Вот Ящука мне жалко! Ездил в Финляндию, еще куда-то. Сейчас играет на первенство города.

— С мамой-агентом имели счастье общаться?

— Один раз написала мне SMS. Сын был постоянно игроком стартового состава в академии. В «Зените-2» — тоже. Но когда на тренировках начал валять дурака, я усадил на лавку. Для него это стало потрясением. После игры — сообщение от мамы: «Даня находится во фрустрации».

— Боже.

— Я почему запомнил? Потому что тогда загуглил слово «фрустрация».

— Что ответили?

— Написал: «Хорошего вам вечера». Больше с мамой не контактировал.

— В вашей команде побывал и Саба Сазонов.

— О, это история! В свое время он даже дублю «Зенита» не подошел. Малафеев мне говорит: «Раз там не пригодился, давай в «двойку» возьмем». Хотя должно быть наоборот. Мы продали Прохина, осталось три защитника в центральной зоне. Отвечаю — ладно, пусть будет четвертым.

На какую-то игру приходят родители Сазонова. Папа вроде бы художник. Важно произносит: «Наш сын должен играть». Смотрю на него: «Вовсе не должен. Когда докажет на поле — тогда и будет. А пока подождите». — «У него же такой талант!»

— Все родители одинаковые.

— Говорю: «Очень рад, что Саба настолько талантливый. Но вот когда докажет...» Папа задумался — и решил зайти с другой стороны: «У нас в Грузии такая хванчкара хорошая». — «Это прекрасно. Но я повторяю — играть Саба будет, если докажет на поле».

— Доказал?

— Да, взялся за ум. Целый год провел в «Зените-2», в основе дебютировал. Потом транзитом через «Динамо» уехал в серию А.

Бабушка

— Был футболист, в которого никто не верил — а он взлетел?

— Я! Мне 15 лет, в «Смене» тренер собрал всю команду перед выпуском. Показывает на одного: «Ты до сборной дорастешь». На другого: «Твой предел — «Зенит». Дошел до меня: «Ты играть не будешь. Быстрее осваивай профессию водителя трамвая».

В тот же вечер прихожу домой, родители разговаривают на кухне. Меня не видят. Обсуждают судьбу — видимо, тренер и им сообщил новость. Доносится: «Надо бы ему искать профессию, раз не такой талантливый...»

Я побросал вещи в сумку и уехал к бабушке в коммуналку. Кроме двух тренировок в «Смене» стал заниматься сам. Квартира на третьем этаже — я брал два чугунных утюга и бегал с ними час по лестнице. Вверх-вниз. Доказать — и тренерам, и родителям!

— Все получилось даже лучше, чем у Сазонова.

— В 16 меня взяли в юношескую сборную СССР. Вскоре уехал в ЦСКА — вопреки желанию мамы. Она дантист, отдельная квартира, все хорошо. А тут — в какую-то общагу!

Но уже в 18 я сыграл за национальную сборную против шотландцев. Матч транслировали на всю страну. После игры приехал в «Смену», подошел к тому тренеру: «Футбол вчера смотрел?»

— Это не перед тем ли матчем вы стояли рядом с Радченко и переговаривались?

— Да. Наезжает камера — я Диму толкаю: «Неужели нас по Первому каналу показывают?» — «Ты дурак? 50 тысяч зрителей, об игре думай!»

— Судьба тех, кому ваш тренер обещал большое будущее?

— Из моего класса ни один не заиграл. Даже в «Зените» не потянули.

— Вы бабушку вспомнили. Жива Нина Михайловна?

— Нет. Умерла два с половиной года назад, в 93. Кремировали и прах развеяли над Невой, как она и просила. Коренная ленинградка! Была главной болельщицей «Зенита» и ярой поклонницей творчества Семака! Для нее Семак — просто все!

Когда 1 декабря бабушке исполнялось 93, я задумался — что ж подарить-то? Вдруг мысль: приведу-ка Серегу. Сидим за столом. Звонок в дверь — заходит Семак с огромным букетом роз.

— Поразилась?

— Вы бы видели, что с бабушкой сделалось! Она не знала, куда его посадить, чем угостить. Час сидели, разговаривали. Когда отошла от шока и освоилась, начала ему рассказывать: «Да этот Дзюба по мячу не может попасть...» Я под столом ее толкаю: «Бабушка, не надо». — «Надо! Пусть слушает!»

Я Сергею буду всю жизнь благодарен, что нашел время, такой букет принес. До сих пор в той квартире фотография, где бабушка сидит рядом со мной и Семаком.

— До последнего оставалась в светлом уме?

— Да. Больше того! Если ты придешь в выходной, обязательно пропустит с тобой рюмочку коньяка. Вот только про блокаду не рассказывала, сколько я ни выспрашивал.

— Вообще ни одного рассказа?

— Один. Их было шесть братьев и сестер. Папа умер от голода 26-го числа. А карточки отоваривали 1-го. Чтобы и на него получить продукты, мертвого отца спрятали под кровать. Сказали бы — умер после. А в коммуналке была соседка — пошла и настучала. Хлеб на отца не дали.

— Какой ужас.

— Вот единственное, что слышал. Лучше смешную историю вам расскажу. За всю жизнь у меня к бабушке была одна претензия. Мама рожала в Военно-медицинской академии. А жили мы в коммуналке на Моховой. Все это — самый центр.

Как-то бабушка говорит: «Забираем тебя из роддома, везем на трамвае...» — «Стоп! Как это — на трамвае? Я родился 26 ноября, еще неделю был под присмотром врачей. На дворе декабрь. А вы меня на трамвае?! Притом что ты даже на работу ездила на такси!» Бабушка смущенно: «Да что там, всего четыре остановки...» — «На внуке сэкономила?»

— Кем же работала Нина Михайловна?

— Сначала регулировщицей на перекрестке.

— Кем?!

— Она не всю блокаду провела в Ленинграде. В какой-то момент по Дороге жизни семью эвакуировали в Костромскую область. Квартиру тем временем отобрали. Вернулись после войны — жить негде. И бабушка устроилась в милицию, потому что там комнату давали.

Ну а потом сорок лет отработала в Гостином дворе, в чулочном отделе. А это же СССР, кругом дефицит. У нее были такие связи, что могла достать билет куда угодно. На любой спектакль, концерт... В обмен на чулки. Благодаря бабушке я и свою первую медаль получил.

— Какую же?

— «Миллион — Родине!» За сбор макулатуры. Ради любимого внука набрала на работе килограммов пятьдесят. Все это я приволок в школу и выиграл с огромным отрывом.

Семак

— Насчет Дзюбы — Семак-то к бабушке прислушался.

— Кстати — точно! А была помоложе — мне звонила: «Как Аршавин не может забить в семиметровые ворота?!»

— Еще каким поступком вас Семак удивил?

— Ну чем он может удивить? Я Сергея знаю с 16 лет!

— Большие деньги любого изменят.

— Его не изменили вообще. А-а, вспомнил историю про Семака! У него свой ресторан в Питере, «Сад». Как-то звоню: «Сережа, я встречаюсь с девушкой. У нас два года знакомству. Сделаешь нам столик?» — «Без проблем».

Приходим с Настей, пишу Семаку: «Что взять? Я у тебя в первый раз». В ответ: «Бери все». — «Я серьезно! Что посоветуешь?» Он молчит. Ну и друг, думаю. Что-то заказали, выпили бутылочку вина.

Прошу счет — а мне говорят: «Все оплачено Сергеем Богдановичем». Я понял: вот что он имел в виду, когда говорил «бери все»! Знали бы — так и взяли бы все!

— Годы характер скорректировали?

— Не особо. Хотя видел его эмоции — когда упал на колени в центре поля после шестого чемпионства. Прошлый сезон Семаку дался о-о-очень тяжело. Тащит на себе такую махину! Мне с 18-летними пацанами было трудно справляться — а у него Клаудиньо, Вендел и прочие. При этом — минимум скандалов.

Меня недавно спросили — какой совет дал бы Соболеву? Готов повторить — не веди себя, как в «Спартаке». Если Семак на тебя один раз повысит голос, это может оказаться твоим последним днем в клубе. Тут с Хохловым вспоминали, как покрикивали на Семака в ЦСКА — а он нам не отвечал... Сейчас бы я не рискнул!

— Если Сергей Богданович в 50 лет вдруг заявит, как Романцев: «Я устал тренировать, удаляюсь на покой» — удивитесь?

— Ни капли. Сергей столько футболу отдал! Представляю, как ему сложно.

— Мы слышали, в «Зените» теперь демократия. Если команда лидирует, Семак отменяет предматчевый карантин. Футболисты ночуют дома и собираются на базе уже в день игры.

— Да, мне говорили, что и в прошлом сезоне так было. Что ж, дополнительный стимул всегда идти на первом месте.

— Прежние тренеры «Зенита» что-то подобное практиковали?

— Нет. Но меня Петржела поразил. Сразу после назначения предупредил: если матч в воскресенье, пятница — выходной. Мутко, президент клуба, за голову схватился, пытался переубедить: «Власта, ты с ума сошел? Это ж Россия! Здесь у футболиста миллион соблазнов...» Но Петржела доверял нам. Мы не подвели. С первого тура ка-а-ак понеслись — и завоевали серебро.

Колесников

— Через тот «Зенит» прошло много чудаков-легионеров. Кирицэ на ваших глазах сожрал аквариумную рыбку?

— Да. На сборах нас поселили в отеле, где возле ресепшена был аквариум с маленькими рыбками. Кирицэ сказал, что съест одну из них. На спор. Без всякого смущения засунул руку, вытащил рыбешку, запихнул в рот, проглотил. Заработал сто долларов.

— А почему Кинцла в команде прозвали Щека?

— Форвард-то неплохой. Здорово играл за «Спарту» в Лиге чемпионов, «Лацио» забивал, и Петржела подтянул его в «Зенит». Но на тренировках мы обратили внимание, что парень даже по стоящему мячу бьет не с подъема, а щечкой. Оказалось, у Кинцла хроническая травма голеностопа.

Первый тур, принимаем «Ротор», чех в старте. К перерыву горим 0:2. Игра — полное говнище! Петржела меняет Кинцла на Быстрова, который через минуту забивает, а потом и голевую Аршавину отдает. Побеждаем 3:2. На этом карьера Щеки в «Зените» закончилась. Да он и сам понял, что нет шансов выиграть конкуренцию в атаке у Аршавина с Кержаковым.

— А Чадиковски? Массажист Колесников рассказывал: если македонец в двусторонке обводил кого-то или отдавал хороший пас — обо всем забывал, останавливался. Игра продолжается, а он поглаживает себя по животу: «О, Чади! Какой Чади!»

— Точно! Сначала над ним все угорали, потом пародировать начали. «Чади, какой Чади!» — восклицали то Кержаков, то Аршавин, забивая на тренировке очередной гол.

— К разговору о Колесникове. Футбольный мирок разделился. В Петербурге этого массажиста считают гением. В Москве — чуть ли не проходимцем.

— Анатольич — топ! Неслучайно много лет отработал в сборной СССР по легкой атлетике. В «Зените» тоже всех на ноги ставил. Или вот случай, недавний. Алексей Маклаков, мой товарищ, приехал в Питер на гастроли. Пригласил на спектакль.

Когда в гримерке сидели, пожаловался: «Рука не поднимается. К разным врачам обращался — никто не может помочь». Я аж подскочил: «Что ж ты раньше-то не сказал?! Тебе к Колесникову надо. Завтра во сколько улетаешь?» — «В 14.00». — «Сейчас с ним на 8 утра договорюсь». Набираю: «Анатольич, спасай! Тут твой брат-близнец...»

— Это что за фокусы? Какой близнец?

— Да они похожи как две капли воды! Внешность, комплекция, голос. Анекдоты травят без остановки. В общем, утром артист мчится к Анатольичу. Тот пару часов над ним колдует, на прощание наливает рюмку самогона. Перед вылетом мне звонит Маклаков: «Я не знаю, что произошло, но рука порхает!» Потом еще дважды, приезжая в Питер, заходил к Колесникову на массаж. Сейчас как новенький. Поражается: «Так не бывает!»

Анатольич не только мастер своего дела, но и душа компании. В «Зените» его обожали. Вечерами на сборах футболисты по три часа сидели в номере у Колесникова. Всем хотелось поржать, послушать анекдоты про Штирлица, зарядиться позитивом. Анатольич по очереди массировал ребят и сам ля-ля-ля.

— Он рассказывал, как в матче с «Русенборгом» вам шипом продырявили ногу.

— Да, в первом тайме кто-то из норвежцев наступил на голеностоп. Ну больно и больно. В перерыве я никогда бутсы не снимал. Доиграл. А после матча расшнуровал — у меня дыра такая, что кость видна! И фонтан крови! Я в обморок — бум.

— Прямо отключились?

— На пару секунд. Ногу зашили, но тренироваться я не мог. Месяц на уколах играл. График жесткий, матчи каждые три дня. Минут 70 нормально бегаешь, потом «обезбол» отходит. До финального свистка кое-как дотягиваешь, а дома на стенку лезешь. Но ничего, терпел.

Фигу

— Мы тут с Зыряновым встречались. Он вытащил телефон и показал собственные видео из игровых времен. Хранит как что-то дорогое. Вы нарезки своих матчей тоже храните?

— Мне постоянно присылают. Давайте смотреть... (берет телефон). Вот гол бразильцам за сборную. Шлют его со всех ракурсов. Вот момент — играем со «Спартаком». Юра Никифоров в подкате пытается у меня мяч головой выбить. Как прыгает, а?

— Изумительный момент.

— У нас есть общий чат — Никифоров, Хохлов, Семак, Орещук. Постоянно стебем друг друга. Как у Юры день рождения — все ему это видео закидывают. Хрен забудешь! Но главный момент в моем телефоне другой. Часто показываю ребятам.

— Что за эпизод?

— Сейчас найду. А! Нашел не этот! У нас еще есть чат с Кафельниковым, Мором, другими спартачами. Там и Кузьмич присутствует.

— Кто?

— Ну блогер. Если они на меня бочку катят или, например, вспоминают Войцеха Ковалевски — сразу выкладываю этот сюжет. 2004-й, «Петровский», спартаковские фанаты орут: «Радимов — пес!» Под эти крики кладу со штрафного — смотрите как!

— Невероятно.

— Всех заткнул этим ударом. Но я ищу другой момент... Секундочку... Глядите, мой то ли второй, то ли третий матч за «Сарагосу». Встречаемся с «Барсой». Вот я, видите? Килограммов на тридцать легче сегодняшнего. А вот Луиш Фигу!

— Узнали.

— Конец первого тайма. Оцените, как Фигу, обладатель «Золотого мяча», назад отрабатывает — от чужой штрафной до своей! А в «Зените-2» был талантливый футболист — в матче со «Спартаком» встал и стоит. Я на разборе вытащил телефон. Показал этот момент: «Здесь ответ на вопрос, почему ты не заиграешь». Фигу бежал — а ты нет.

— Игорь Денисов в недавнем интервью говорил на схожие темы. Подытожил ярко: «Я своим пацанам из торпедовской академии запрещаю смотреть матчи РПЛ. Пусть Лигу чемпионов включают, чемпионат мира».

— Я считаю, им стоит показывать РПЛ — потому что должны видеть ошибки. Недавно в своем Telegram-канале сравнил Умярова с Барриосом. Вы должны помнить эпизод. «Спартак» играл с «Динамо», Бабич ошибся с передачей, и Маухуб забил. Но Умяров-то не добежал два шага — ты чуть ускорься, выбьешь мяч!

— А Барриос при чем?

— Похожая ситуация — Барриос против того же «Спартака» сломя голову несется назад, в последний момент в отчаянном прыжке блокирует удар. Радуется сильнее, чем забитому голу! Вот и вся разница между Умяровым и Барриосом.

Находка

— Когда хоккейный ЦСКА проиграл «Магнитке» 0:7, все руководство, захватив Бориса Михайлова, пришло в раздевалку, час распекало игроков. Самый экстремальный в вашей жизни послематчевый разбор?

— Это в ЦСКА. Хохлова, Шукова и меня брали на матчи Лиги чемпионов. Домашние играли в Берлине. Я разок даже в заявку попал. Кажется, с «Брюгге». Мне 17 лет, первая Лига в истории!

Собираемся в Марсель. А в то время были популярны Чумак и Кашпировский. Перед матчем приволокли на базу какого-то экстрасенса. Всех рассадили в холле. Хоккеисты ЦСКА жили этажом выше, кто-то из них приоткрыл дверь — на него зашикали: «Не мешай!»

— Экстрасенс выступал?

— Да. Внушал — всех порвем. Взяли его в чартер, полетели во Францию. Мы с Хохловым на трибуне, глядим — экстрасенса сажают в ВИП-ложу. Проигрываем 0:6! В самолете озираемся: где экстрасенс-то? Нету! Сказали — добирайся своим ходом. Вот после того матча руководство сильно ругалось.

— Вы и с «Зенитом» получали 1:7.

— Это 2003-й, Москва, играли с «Динамо». Петржела тренировал. Никто понять не мог, что произошло. Мутко стоял в раздевалке растерянный, все молчали. Вдруг скрипнула дверь — с верхотуры спустился оператор команды. Виталий Леонтьевич мгновенно сориентировался: «Кассета есть?» Тот обрадовался: «Есть!» — «Выброси ее...»

— А в Марселе, по слухам, кто-то из ЦСКА сдавал. Верите?

— Ветераны между собой до сих пор переговариваются — мол, была сдача. Но как докажешь? Хотя в тот год Тапи всех покупал, кого мог. Его и посадили за это. Дыма без огня не бывает! Конечно, можно все свалить на Гутеева, который, бедолага, выскочил на замену в кроссовках. От волнения бутсы забыл надеть! Ему со скамейки орали: «Назад!» Или это было с «Брюгге»?

— Неважно. Это не отменит того, что Гутеев — очень яркий персонаж.

— Про Гутея есть история. Правда, скорее не про него...

— Ну и ладно. Рассказывайте.

— 1992 год, мы, дублеры, жили в общаге у стадиона ЦСКА. Сидим втроем — Хохлов, Грязин и я, в карты играем. Влетает помощник Костылева, главного тренера основы: «Грязин и Радимов, с командой в Находку!» Мне 16 лет. Оказывается, взрослые туда лететь не хотели и подгадали — кто «закосил», кто специально карточку получил. Это ж у черта на рогах!

— Мы представляем.

— От Владивостока еще 200 километров. Полный стадион, мы стоим за воротами. Тогда только-только ввели правило — вратарь не может брать руками после паса своего. В раме Платон Захарчук, у него тоже дебют. Какой-то рикошет, мяч катится к Платоше — и вопль Гущина: «Нельзя!» Платоша, уже опустивший руки к мячику, их отдергивает — и тот в ворота: хлоп-хлоп-хлоп. 15-я минута!

— А Гутеев?

— Стоит за воротами, хохочет вместе со всеми. Вдруг со скамейки доносится: «Гутей! Выходи!»

— Вас тоже выпустили?

— Горим 2:3. Минут за пятнадцать до конца подзывает Костылев: «Выйдешь под нападающими, надо сравнять. Справишься?» — «Конечно! Сейчас забью!»

— Ну и?

— 2:5! Успел два раза с центра поля начать. На обратном пути в самолете селедку ели. В Москве Хохлов подходит: «Как тебе высшая лига?» А у меня от смены часовых поясов голова кругом: «Дим, не говори, сколько времени. Скажи хоть, какой день...»

— Костылев как-то прокомментировал триумфальный выход?

— Да не помню... С Геннадием Ивановичем тоже была история. В армейском манеже играем за юношескую сборную СССР с выпускным годом ЦСКА. Я забиваю два, еще один Хохлов. 3:0, без вариантов. Под трибуной стоит наш тренер Кузнецов с артистом Кириллом Лавровым. Я ж ленинградец — отлично его знаю!

— Как и вся страна.

— Кузнецов произносит: «С тобой хотят поговорить» — и кивает на Лаврова.

— Какая честь.

— Только я хотел ответить: «Мне приятно, Кирилл Юрьевич» — как услышал: «Это главный тренер ЦСКА Геннадий Иванович Костылев». Я оторопел. Они будто близнецы! Тогда Костылев и сказал: «Видел вашу игру. Хохлова и тебя жду в команде».

— А с Садыриным в ЦСКА пересекались?

— Был один эпизод. В дубле мне выдали бутсы Корнеева, уехавшего в «Эспаньол». Старые, на полразмера меньше. Как хочешь, так и играй. Мучился-мучился — и тут на матч дублеров пожаловали Садырин с Костылевым.

Перед игрой, набравшись смелости, подхожу к Садырину: «Павел Федорович, дайте бутсы». Он в недоумении: «Какие бутсы?» — «Да хоть какие-нибудь. Смотрите, в чем играю». В ответ усмешка: «Забьешь два — получишь».

— Забили?

— Первый — уже на пятой минуте. А на двадцатой кого-то из наших срубают в штрафной. «Точка». Подбегаю к пенальтисту, хватаю мяч. Бум — гол. На следующий день администратор вручил мне новенькие бутсы. Настоящие, адидасовские. Таких в дубле ни у кого не было. Ух, какая гордость переполняла!

Беркетов

— Через месяц вам 49. В какие моменты кажется, что это много?

— Мне нравится, как идет моя жизнь. Я научился наслаждаться каждым днем.

— Тоже благодаря Насте?

— Нет, тут другая история. Два года назад умер Саша Беркетов. Мы ровесники, с юношеской сборной шли по жизни вместе, это был очень дорогой для меня человек. В тяжелый для Саши период позвал его помощником в «Зенит-2», хотя всем казалось, что должен быть кто-то свой из академии. Но я понимал: если сейчас Беркета не возьму в команду, он пропадет.

— Умер в Питере?

— Да. 1 июня 2022-го на «Уэмбли» проходила «Финалиссима» — чемпион Европы против чемпиона Южной Америки. Италия — Аргентина. Я в тот день после тренировки набрал Саше: «Пойдем вечером футбол смотреть?» — «Давай». Говорю — ближе к матчу за тобой заеду, жди. Через два часа звонит Тимур Гурцкая: «Беркет умер». Не может такого быть, отвечаю. Я только что с ним разговаривал!

— Что случилось?

— Кто-то ему позвонил, стало плохо с сердцем. Все произошло в съемной квартире.

— Где Беркетов работал после «Зенита-2»?

— С Пашей Андреевым, помогал ему в агентских делах. Паша похороны и организовал. Гроб, прощание, самолет в Волгоград. Мы денег собрали, поставили хороший памятник. Для меня это ужасная потеря. Близкий друг! Сколько же с Беркетовым историй!

— Какая вспоминается сразу?

— Приехал ко мне в Питер на 16-летие. Родители отправились в гости. Мы посидели у меня дома, выпили винца, позвонили девчонкам. В какой-то момент захотелось в Москву. «Давай?» — «А давай!»

— Деньги были?

— Да, в юношеской сборной нам уже что-то приплачивали. На билеты в купе хватило. Родители вернулись — нас нигде нет. У них паника, начали обзванивать больницы, морги... А я лишь на следующий вечер сообразил, что надо предупредить маму. Звоню: «Не волнуйся, мы с Беркетовым по Москве гуляем».

— Кстати, о девчонках. Самое удивительное свидание в вашей жизни?

— Играя в ЦСКА, познакомился с девушкой. После матча снял за 500 долларов номер в одном из лучших московских отелей...

— Сколько же вы тогда получали?

— Три тысячи в месяц. Мы поужинали, я решил шикануть, заказал два «Дом Периньона» по 400 долларов за бутылку. Утром отвез девушку домой, прикинул — за ночь ползарплаты ушло! Понял, что все это не стоило того. Больше не встречались.

Так я про Беркетова не дорассказал. Год 1993-й или 1994-й, пауза в чемпионате. Мы все из ЦСКА рванули в Германию за машинами. Как военнослужащие имели право пригнать без растаможки. Ехали вереницей, 13 футболистов. У меня было четыре тысячи марок, еще столько же занял у Машкарина. Взял себе «Хонду Цивик».

— Начало интригует.

— У меня ленинградская прописка, надо было ехать домой, собирать документы. Тут с олимпийской сборной в Москву прибыл Беркетов. Ну и остался жить у нас на базе в Архангельском. Заселяйся, говорю, в мой номер. «Два дня, — отвечает, — поживу, и домой, в Волгоград». А рядом хоккейщики, водители. Обстановка провокационная. Когда напитки закончились, Беркет сел за руль моей «Хонды», стоявшей под окном. И расколотил.

— В ноль?

— Передка не было. Я вернулся, машина накрыта брезентом. Обошел — сзади все хорошо. А спереди как-то странно топорщится. Брезент оттягиваю — а там пустота! Беркет вздыхает: «Меня дальним ослепило».

Потом я на базе спрашивал — мне говорят: ну какой «дальний»? Выехал летом в 11 утра! Еще и по аллее, где одна машина в сутки проезжает. Наверное, деревья дорогу перебегали.

— Что стало с «Хондой»?

— Отдал за два ведра клубники управляющему базой. Недавно виделся с моим соседом-хоккеистом той поры. С Колей Заварухиным, который тренирует «Автомобилист». Заезжал к нему в Питере, когда выбивали наш СКА в четвертьфинале Кубка Гагарина.

Вспомнили историю — Вася Уткин пригласил в «Футбольный клуб» на прямой эфир. А у меня из нормальной одежды только кроссовки New Balance. За которыми три часа давился в очереди. Так пиджак мне дал безотказный Машкарин, а брюки как раз Заварухин. У кого взял рубашку — не помню.

— Выступили ярко?

— Вася спрашивает: «Когда наша сборная будет чемпионом мира?» Я сразу выдаю: «Никогда!» Видите — не обманул.

Уткин

— С Уткиным вы дружили. А через ссоры прошли?

— Нет. Мы никогда не ругались. В последнее время вообще мало виделись — исключительно из-за Васи, он вечно был занят. В ноябре 2023-го наконец-то удалось пересечься. Сели на Маяковке в испанском ресторане, взяли нашу любимую паэлью. Проговорили часа два. Из которых больше половины Вася рассказывал мне про «Эгриси». Причем с такой теплотой, что я понял: команда для него — не просто развлечение. Детище!

— Это была ваша последняя встреча?

— Да.

— К тому моменту он так располнел, что уже и ходил-то с трудом. Чувствовали, что Васе недолго осталось?

— Вы знаете... Как позже выяснилось, многие в нашей компании об этом думали. Но вслух никто не произносил. Конечно, мы хотели помочь Васе. Но как заставить его сбросить вес? Как подступиться к такой деликатной теме?

Я вас уверяю, Вася сам все прекрасно понимал. Но он был тяжелый на подъем. Постоянно отмахивался: «Потом, потом...» Незадолго до смерти прошел обследование, врачи сказали: «Все нормально». Мне кажется, его это слишком успокоило.

— Вы были среди тех, кто лет десять назад отправил Уткина в Германию на операцию по уменьшению желудка?

— Нет. Я постфактум узнал. Порадовался, что Вася привел себя в порядок, сильно похудел. К сожалению, со временем килограммы вернулись.

— Что-то смешное про Васю помнится?

— Да про него куча историй. Однажды, когда я еще в «Сарагосе» играл, ко мне приехали Вася и Дима Иванов, будущий генеральный директор «Динамо». Я встречал их в Мадриде, в аэропорту. Мой «Мерседес» накануне сломался, пришлось взять у жены маленький «Опель Тигра». Машинка хорошая — но для двоих...

— А вас трое.

— В том-то и дело. Васю назад не посадишь — не поместится. Туда Дима-то еле-еле влез, он моей комплекции. Оба уже тепленькие. И вот представьте — трасса, я за рулем, рядом сидит Вася, несколько часов распевает песни, а Дима, согнувшись в три погибели, все это время осыпает его проклятиями: «Заткнись! Я тебя ненавижу!»

В другой раз Вася прилетел с Димой Федоровым. Пошли гулять по Сарагосе. А я за городом жил. Вечером на такси они подъехали к дому. Звонят. Я на кухне, жена где-то наверху. К двери несется Саша, трехлетняя дочь. Открывает — и с диким криком убегает.

— Что такое?

— Они где-то купили маски Че Гевары. Возле дома нацепили — хотели меня напугать. Не ожидали, что дочка откроет. Так она после этого эпизода к двери вообще не подходила.

А годы спустя, когда уже в Москве училась, вдруг присылает сообщение: «У нас в школе «Тотальный диктант». Читать будет Вася Уткин. Сказать ему, что я твоя дочь?» Пишу ей: «Подойди к Васе и спроси: «А почему вы сегодня без маски Че Гевары?»

— Спросила?

— Да. Он засмеялся, обнял ее.

— В настоящей злости Васю видели?

— Нет. Он не был злым. Правда, некоторые не понимали, что спорить с Васей в соцсетях — самоубийство. Троллил мастерски, на любую реплику оппонента сразу прилетал такой ответ, что человек всегда оставался в дураках. В этом плане Васе не было равных.

— Снится вам?

— Нет. Вот Беркетов приснился пару раз. Как-то во сне даже звал с собой. Говорят, плохая примета. Но я стараюсь не зацикливаться на таких вещах. Хотя...

— Что?

— Был у нас с Сашкой в Питере любимый ресторанчик. Частенько заглядывали. Когда после его смерти зашел туда, мне стало плохо. Прямо почувствовал, что не могу там больше находиться. С тех пор обхожу это место стороной.

Медиалига

— Экс-нападающий «Оренбурга» Владимир Обухов, окунувшись в медиалигу, сказал: «Мне не нравится, что здесь очень много быдла». Как вам формулировка?

— В чем-то он прав. Ребята любой ценой пытаются привлечь к себе внимание. Сделать это хорошими поступками, правильными словами невозможно. Они никому не интересны. Отсюда стычки, крики, оскорбления...

Первое время я не реагировал. Потом подумал — с какой стати буду отмалчиваться? Ну и начал отвечать на их же языке. Например, есть такой Вася Маврин, довольно важный в этом комьюнити персонаж. Заявляет мне: «Да что ты тут рассказываешь? У меня 30 тысяч подписчиков, куча просмотров!»

— А вы?

— Говорю: «Я, играя в футбол, каждую неделю 30 тысяч зрителей собирал. А ты мне о каких-то подписчиках...» Недавно встретились с этим Васей, поржали. Никаких проблем.

— Вычитали, что ваша нынешняя должность в «Чисто Питере» — «играющий спортивный директор».

— Работа в медиафутболе в любом случае съедает много времени. В прошлом сезоне был тренером. Но там свой руководитель — Илья Балакирев. Решил привлечь профессионального специалиста, который будет заниматься командой на постоянной основе. Чтобы улучшить спортивный результат. Позвал Дениса Бушуева.

— Вот вошли вы в медиафутбол. Что особенно поразило?

— Все! С первого же матча! От максимальной открытости до обратных замен в неограниченном количестве. У меня их в какой-то игре набралось 56. Оказалось, для медиалиги это рекорд, который вряд ли когда-нибудь побьют.

Да, мата, ругани многовато. Но в футболе этим никого не удивишь. Поверьте, если в РПЛ повсюду установить камеры и послушать, что говорят на поле игроки и судьи, картина будет еще эпичнее.

— Правда, что в первом сезоне игроки вашей медиакоманды получали по 50 тысяч рублей в месяц?

— Там и сегодня такие зарплаты. Премиальные тоже скромные.

— У вас же с этого сезона появился спонсор — букмекерская компания.

— Ну на съемки и продакшен теперь действительно больше тратят. Есть повышенные ставки у медийных парней. Но это два-три человека. Остальные играют параллельно 8 на 8 за любителей, где могут чуть-чуть подзаработать.

— В «Броуках» запасные получают 100 тысяч рублей. А в командах Басты и Азамата зарплаты еще круче.

— Да, там хорошие условия. Но не у всех клубов такие возможности.

— Кто-то считает, что лет через пять медиалига в нынешнем формате схлопнется. А вы как думаете?

— Пока мы без еврокубков, ей ничего не грозит. Вот когда снимут санкции, интерес к медиафутболу наверняка снизится. Тут еще многое зависит от Осипова и Кортавы, руководителей лиги. Сейчас они уже не стараются что-то изменить в лучшую сторону. Довольствуются тем, что есть. Мне это не нравится.

— А молодежь от медийки в восторге.

— Не то слово! Вы не представляете, сколько раз за последние полтора года ко мне на вокзале подбегали мальчишки с криком: «О, тренер «Чисто Питера»!» Они понятия не имеют, как я играл в футбол. Это их не волнует. Телевизор им тоже на фиг не нужен — как эксперта федерального спортивного канала не знают меня и знать не хотят. Зато про медиалигу смотрят всё.

— Билялетдинов рассказывал, как там его окружили 15-летние пацаны и спросили: «А это что за высокий дядька?» Динияр обомлел — юниоры даже не слышали про Егора Титова.

— Я не удивлен. Вон Акинфеев пару лет назад поинтересовался у молоденького защитника ЦСКА, в курсе ли тот, кто такие Вагнер Лав и Карвалью. Парень пожал плечами.

— Это Вадим Карпов.

— Елки-палки, как можно быть настолько равнодушным к истории своего клуба?! Не знать Вагнера и Карвалью, с которыми ЦСКА завоевал Кубок УЕФА?! Это преступление! Для меня игроки из чемпионского состава «Зенита» 1984-го — боги! Дядя Юра Желудков, дядя Коля Ларионов, дядя Миша Бирюков... Да я вам сейчас с точностью до минуты назову, кто в тот год забивал за команду в каждом из 30 туров!

Концерт

— В сентябре перед матчем памяти Садырина Розенбаум в собственном баре организовал квартирник. В теме Александр Яковлевич?

— Конечно! Он настоящий болельщик, знает всех из состава 1984-го. Ну а его песня про «Зенит» трогает до слез.

«Зенит» — это парни из Удельной,
И жизнь у них — вечный карантин.
«Зенит» — это взлет после паденья,
«Зенит» — ты у Питера один.

Мы с Аршавиным как-то были на концерте Александра Яковлевича, потом нас в гримерку пригласил. А сейчас рассказал, что никак не может найти макет с фишками.

— Макет-то ему зачем?

— Хочет в баре поставить, уже и местечко в уголке отвел. Там футбольный антураж, фотографии, зенитовские шарфы, на стенах в рамочке майки Желудкова, Клементьева, других игроков. Говорю Аршавину: «Давай сделаем Александру Яковлевичу подарок?» — «Не вопрос».

— Самый памятный концерт в вашей жизни?

— Ха! Самый памятный — тот, на который не попал. Летом 1996-го я подписал контракт с «Сарагосой». Поселили рядом со стадионом. А там концерт Майкла Джексона. Мне и билеты в клубе дали...

— Так что стряслось?

— Жена была беременна. В тот вечер не очень хорошо себя чувствовала, опасалась толпы. Говорит: «Никуда не пойду». Я остался с ней. Подумал — ну что попрусь один... Как же потом себя корил! Так Майкла Джексона вживую и не услышал.

— После завершения карьеры покупали билет на футбол?

— Бывало.

— Самый дорогой, который себе позволили?

— О, тоже история. 2010-й, Мадрид, финал Лиги чемпионов, «Интер» играл с «Баварией» Тимощука. Написал ему: «Сделаешь мне два билета?»

— А он?

— Сделал. Каждый по тысяче евро, на лучшие места. Я доехал до Москвы, встретил товарища, загулял и опоздал на рейс. Проспал. Открыл глаза — звонок Тимощука: «Билеты в нашем отеле. Оставил тебе в конверте на ресепшен». Я замялся: «Спасибо, Толя». После матча он снова набрал: «Ну что, повидаемся?» Тут уже пришлось сказать правду: «Прости. Я не прилетел».

— Как обидно-то.

— Позже пытался отдать Тимощуку эти деньги — не взял. Только спрашивает время от времени: «Интересно, билеты на ресепшен до сих пор лежат?»

Милошевич

— Летом вы пересеклись в Москве с Саво Милошевичем, с которым когда-то играли в «Сарагосе». Как посидели?

— Супер! В сентябре он опять возглавил «Партизан», а тогда был свободен, и, пока шел чемпионат Европы, «Окко» привлек Милошевича в качестве эксперта. Мы встретились, поужинали, повспоминали. Ну, например, как в Сарагосе после игры не могли зайти в местное казино...

— Почему?

— Потому что тебя сразу с потрохами сдадут журналистам. Отправлялись в соседнее, в Бильбао, это полтора часа на машине. Там до нас никому дела не было, зависали до утра. А когда заезжали в гостиницу на предматчевый сбор, Саво покупал блок «Мальборо», упаковку холодной колы, и мы садились в карты играть. За вечер он спокойно выкуривал две-три пачки.

— Сколько?!

— Да-да, вы не ослышались. Милошевич даже в перерыве матча брал сигаретку, зажигалку и шел в душ.

— А тренер?

— Ждал, когда тот докурит. Ну а какие вопросы к Милошевичу, если он в «Сарагосе» забивал по 20 мячей за сезон? Я бы тоже ему ничего не запрещал. Если ты на поле в порядке — делай что хочешь! Хоть весь перерыв дыми!

— Вы к сигаретам равнодушны?

— Сейчас — да. А в цеэсковские времена у меня по полторы пачки в день улетало. Сидишь целыми днями на базе, делать нечего. Ну и выйдешь с Хохловым на балкон, закуришь. Когда в «Сарагосу» уехал — бросил. Легко!

Кстати, недавно в интернете наткнулся на фото. Сентябрь 1996-го, «Севилья» — «Сарагоса», мой дебют в чемпионате Испании. У нас в составе Морьентес, Густаво Лопес, Кили Гонсалес, Кике Флорес...

— Мощная банда.

— У-у! А жара страшная, +45! Так во время игры я от солнца прятался в тени осветительной мачты. Чтобы чуть-чуть дух перевести. После финального свистка сажусь прямо на поле, перед глазами все плывет. Кто-то из ребят окликает: «Эй, русский, самолет ждать не будет». А у меня одна мысль: «Господи, зачем контракт на пять лет подписал? Я ж не выдержу». Долго к испанской жаре привыкал.

— Матч номер два — по усталости?

— В том же сезоне — на выезде с «Барсой». Роналдо хет-трик сделал, мы 1:4 сгорели. Доигрывали вдевятером. В первом тайме у нас вратаря удалили, а ближе к концу матча еще и защитника. В какой-то момент мне показалось, что переполненный «Ноу Камп» скандирует: «Ра-ди-мов! Ра-ди-мов!»

— Да ладно.

— Я обалдел. Встряхнулся — и понял, что болельщики кричат: «Ро-нал-до! Ро-нал-до!» А у меня уже всё в тумане. «Барса» разрывает, у нее на два игрока больше, надо бегать, мы никуда не успеваем... Ужас!

— Кто в той «Барселоне» казался футболистом с другой планеты?

— Роналдо. Скорость бешеная, мяч как привязан, бил из любого положения. А в следующем поколении поражали Хави и Пуйоль.

— Вы и против них успели поиграть?

— Да, в 2000 году, когда вернулся в «Сарагосу» из «Динамо». С Хави меня поставили персонально, и 90 минут превратились в мучение. Ты вроде рядом, все контролируешь. Вдруг Хави делает шаг в сторону, получает пас, ты на секунду запаздываешь, а он в касание играет на третьего и разгоняет атаку. Тяжелее соперника у меня за карьеру точно не было.

— А что Пуйоль?

— Ну очень здоровый! Просто шкаф! Я тоже коренастый, неуступчивый. Но в борьбе за мяч столкнулся плечом с Пуйолем, и было ощущение, что уткнулся в стену.

Бышовец

— В «Сарагосе» вы однажды жестко ответили тренеру. Кто это был?

— Луиш Кошта. В перерыве погавкались.

— Из-за чего?

— Кто-то из легионеров ошибся, а Кошта ни с того ни с сего начал мне пихать. Раз, второй, третий. Я возмутился: «Когда аргентинец мяч теряет, вы почему-то ничего не говорите. А русский что, крайний?!» Ну и слово за слово...

— А дальше?

— Кошта, как ни странно, нормально отреагировал, даже не заменил. Я доиграл матч. Но вскоре эпизод попал в прессу — наверное, кто-то из клуба проболтался. После этого меня оштрафовали и на неделю отстранили от тренировок с основой.

— Любой футболист сталкивался с тренерским враньем. Вы не исключение?

— Естественно!

— Самый неприятный случай?

— Сразу вспоминаются две фамилии — Бышовец и Петрушин.

— Начнем с Анатолия Федоровича.

— В 1998-м вызывает меня в сборную на товарищеский матч с Испанией. Игра в Гранаде. Говорит: «Завтра выйдешь в основе». Утром оглашает состав — я на скамейке. Бышовец уточняет: «Второй тайм — твой». В перерыве начинаю разминаться, переодеваюсь — и слышу: «Ты куда? Замен нет».

— Хм.

— Минут за пятнадцать до конца выпускает. На непривычную позицию переднего защитника. Испанцы вдесятером, ведут 1:0, стоят сзади всей командой. Мы пытаемся их дожать, сравнять счет — но никак.

А на следующий день сцена в аэропорту. Я возвращаюсь в Сарагосу, сборная чартером в Москву. Подходит Бышовец: «Надо, чтобы из-под колес не пыль, а искры летели!» Я прифигел. Мало того, что не дал толком сыграть, по-человечески ничего не объяснил, так еще и обвинил черт-те в чем!

— Ответили?

— Послал его на три буквы. История получила продолжение, когда я уже в «Зените» играл, а Бышовец с «Томью» приехал на «Петровский». Накануне дал громкое интервью, полил Петржелу. Врезалась в память фраза: «Чешский тренер не справляется. Вот если я приду в «Зенит», со всеми найду контакт».

Со стороны Бышовца это было очень некрасиво. И когда во втором тайме он начал еще судье какие-то претензии предъявлять, я взорвался. Мяч вылетел в аут, в игре возникла пауза, я подошел к скамейке «Томи» и крикнул: «Сядь!» Выскочил Кульков, помощник Бышовца, попытался меня успокоить. Я сказал: «Вася, угомони его. Иначе за себя не ручаюсь».

Драка

— Теперь о Петрушине.

— Ну это вообще непонятный персонаж. В «Динамо» врал на каждом шагу. Футболистам говорил одно, Толстых, генеральному директору клуба, — совершенно другое. Всех за глаза хаял. Про меня заявил: «Радимов — не футболист!» А я из динамовской аренды вернулся в «Сарагосу» и стал основным игроком. Причем в том сезоне мы 40 матчей шли в ногу с «Реалом» и «Барсой», до последнего тура сохраняли шансы на чемпионство!

— Ого!

— Представляете уровень команды?! А Петрушин... Клянусь, слабее тренера в жизни не видел! Дома с каким-нибудь «Черноморцем» выпускал восемь игроков оборонительного плана и потом удивлялся, почему у нас в атаке ничего не получается. Установки — тихий ужас.

— В чем выражалось?

— Начинались одинаково: «Делаем ставку на быстрый гол». Выходим — нам на пятой минуте вколачивают. Проигрываем 0:1. Второй матч — то же самое. Только пропускаем на десятой. Перед следующей игрой думаю — может, хоть сегодня пластинка сменится? Куда там! Опять бубнеж про быстрый гол. Терехин не выдержал, перебил: «Давайте сразу два воткнем и разойдемся».

— Тонко.

— Петрушин юмора не понял. А я начал хохотать. Он хмуро: «Радимов, прекрати». А у меня от этой клоунады истерика, не могу остановиться.

— Зато про Лучано Спаллетти вы говорили: «Выдающиеся человеческие качества». В какой момент особенно в этом убедились?

— Когда случилась драка с Широковым.

— Ну-ка расскажите.

— Март 2010-го. Последняя тренировка на сборе в Турции. Я стою со свистком. Четверка Широкова проигрывает, садится. Заходит следующая. Внезапно за моей спиной начинается бойня. Поворачиваю голову — Рома замахивается на Лучано!

— Кулаком?

— Да. Кто-то бежит разнимать, они за грудки друг друга держат. Широкова тут же отправляют работать за ворота с тренером по физподготовке. Потом загружаемся в автобус, едем в аэропорт. Тишина гробовая. Мы с Симутенковым рядом, перешептываемся: «Ты видел когда-нибудь такое?» — «Ни разу в жизни...» Ладно, я с Риксеном сцепился, — но не с тренером же!

— Хоть один серьезный удар в той потасовке прошел?

— Кажется, нет. Быстро растащили. А через четыре дня матч в Самаре. Спаллетти называет состав — Широков в старте! В автобусе Зырянов, который тогда в запасе сидел, склоняется над моим ухом: «Может, тоже подраться — и в основу попаду?»

— Что это было, на ваш взгляд?

— Образец человеческого и мужского поведения Спаллетти. Любой другой тренер выгнал бы футболиста взашей. К тому же Широков еще не котировался как игрок стартового состава. Мне очень хотелось расспросить Лучано: почему он так поступил? Но постеснялся.

— Жаль.

— А у меня, когда «Зенит-2» тренировал, вот какая история вышла. В Армавире в первом тайме защитник по фамилии Синяк, играющий на ближней ко мне бровке, три раза подряд теряет мяч в простейших ситуациях. Я в жесткой форме высказываю претензии. В перерыве добавляю.

Тут из угла голос Капленко, который в раздевалке обычно тише воды: «Владислав Николаевич, не надо кричать на Синяка. От этого он еще хуже играет». Я резко поворачиваюсь: «Чё?! Может, мне перед ним извиниться?» Капленко: «Не кричите на Синяка...»

Резервный судья открывает дверь: «Пожалуйста, на второй тайм». Отвечаю: «Подожди! Мы не договорили. Капленко, замена!» Проходит секунд 30, и принимаю другое решение: «А вот и не замена! Иди, доказывай со своим Синяком. И следи, чтобы он мяч нормально принимал».

Тарханов

— У вас в игровые годы случались моменты, когда хотелось надавать тумаков собственному тренеру?

— Однажды на Тарханова был очень зол.

— В «Крыльях»?

— В ЦСКА. У Александра Федоровича вся игра строилась на контроле мяча. Но в Волгограде мы пропустили, и «Ротор» сразу окопался у своей штрафной. У нас ни ударов, ни моментов. Катаем сзади, продвижения нет. Минут за десять до конца я понял — нужно что-то менять.

— Что придумали?

— Забрал мяч у наших защитников и начал грузить на Юру Матвеева, игравшего на острие. Счет, правда, так и не сравняли, но в атаке хоть что-то стало проклевываться. После матча Тарханов напихал: «Радимов, ты что себе позволяешь? У нас другой футбол...» Я ответил: «Раз внизу ничего не можем, давайте верхом играть».

— Что Александр Федорович?

— Сухо: «Это не тебе решать!» Тут он, кстати, прав. Решать действительно не мне, а тренеру. Но я был в ярости и от нашего бессилия, и от его претензий. Вернулись в Москву. Вроде остыл. Но когда вышли на тренировку, кому-то отпасовал низом, и Тарханов с издевкой произнес: «Что, Радимов, мнение пересмотрел?», меня перемкнуло.

— Это как?

— В центре поля демонстративно уселся на мяч. Тарханов говорит: «Вставай!» — «Не встану!» — «Тогда иди отсюда». Все, выгнал с тренировки.

— Потом уже в Самаре была история, когда он вас в чем-то обвинил. Вы после высказались: «Тарханов для меня умер». Что за матч?

— Тарханов сказал не мне лично, а другим людям. Но мне сразу передали. Это волжское дерби, «Крылья» принимали «Сокол». Он уже вылетал — а мы никак не могли забить. То ли 0:0 сыграли на своем поле, то ли 0:1. Козлом отпущения Тарханов сделал меня. Ну и еще кого-то.

— Другая история. Риксен.

— Давайте без Риксена сегодня, а? Человека нет, ответить не может. Не хочу про него.

— Просто в книжке он описал случай: «В октябре 2006-го мы играли с «Рубином». Радимов трижды подряд отдавал мяч сопернику, после чего казанцы легко забивали. Мягко говоря, я был поражен. Может, на него нашло затмение? Или он был пьян? Это отдавало вонью. Но я держал свои догадки при себе».

— Не читал! Матч с «Рубином» помню. Да, я отдал поперек, и мы пропустили гол. Но намекать, что я делал это специально... Чушь! Даже в голову никому не приходило обвинять. Ни единого слова не было после игры.

— Футболист, на вашей памяти особенно бушевавший в раздевалке?

— Это в «Сарагосе» — уругваец Пойет. Однажды проиграли «Эстремадуре». Впервые я увидел латиноса, который готов был разворотить все! Сумки швырял, чемоданы!

— Вы говорили, что самый недооцененный футболист чемпионата России 90-х — Юрий Дроздов. Вцеплялся в соперника, как клещ. Кто сегодня — самый недооцененный?

— Если бы задали этот вопрос полгода назад, я бы назвал Облякова. Сейчас-то к нему уже огромное внимание. А еще недавно оставался в тени. Хотя в ЦСКА на Ване завязана вся игра. Мозг команды! По степени влияния на игру армейцев с Обляковым в РПЛ не сравнится никто. Понимаете, о чем я?

— Стараемся.

— От Облякова ЦСКА зависит больше, чем «Зенит» — от Вендела или Клаудиньо. Потому что их теоретически можно заменить. А в ЦСКА нет альтернативы Облякову. Без него там вообще все рухнет. У меня с Ванькой любопытный момент связан. Рассказать?

— Конечно.

— Зима 2016-го, Кипр, Кубок ФНЛ. Я тренирую «Зенит-2», 17-летний Обляков — в молодежном составе. Живем в одном отеле. Перед четвертьфиналом с «Шинником» нам из-за нехватки футболистов дают на усиление Ваню. В конце матча при счете 1:2 выпускаю его на замену. Сравниваем. Дальше серия 11-метровых. Подзываю своих, спрашиваю: «Кто пойдет бить?» Сам пенальтистов осознанно не назначал.

— Почему?

— Психология! Интересно же посмотреть, кто из ребят готов взять ответственность на себя, а кто робеет. Здесь на кону выход в полуфинал и неплохие премиальные. В «Зените-2» собраны игроки на три-четыре года старше Облякова. Уже матерые. Но я задаю вопрос про пенальти — все молчат. Вдруг Ваня руку тянет: «Я пойду!»

— Забил?

— Да! Но мы проиграли. На следующий день говорю футболистам: «Вот это характер у пацана! Ничего не боится! А вам 20-21 — и обосрались...»

Ну и еще штришок. Есть у меня товарищ — Миша Южный, страшный фанат ЦСКА. Попросил майку Облякова. Я набрал Ване, договорился. В последний момент приболел, на футбол не поехал. Так он все равно передал — через Кругового. Хочу Ваню через «Спорт-Экспресс» поблагодарить.

Судьи

— Зато Мажичу от вас регулярно прилетает.

— Если ты рассказываешь арбитрам, как надо судить, а они постоянно наступают на одни и те же грабли — значит, у тебя как у руководителя большие проблемы. Бесят-то не ошибки! А то, что нет единой трактовки эпизодов. ВАР у нас смотрят дольше всех в мире — по пять-шесть минут. Вдобавок зачем-то заставляют объявлять решения в микрофон. Да вы лучше опубликуйте переговоры ВАР-комнаты и главного судьи! Вот тогда сразу все станет ясно. Но Мажич отказывается это делать, продолжая выгораживать арбитров.

— Худшее судейство с участием вашей команды?

— Первое, что вспоминается — 2004-й, «Крылья» — «Зенит». Тихонов настолько картинно рухнул на углу штрафной, что стало смешно. Но Баскаков свистнул. «Точка». Понятно, просто искал повод нас прибить. Я ему так и сказал: «Что ж ты, *****, делаешь?! Это полный ******!» Потом повернулся к самарской ВИП-ложе, где сидело руководство «Крыльев» во главе с Германом Ткаченко, и пальцами сделал жест. Будто купюры пересчитываю.

— Красноречиво. Как отреагировал Герман Владимирович?

— Никак. А что он скажет? Видно же на повторе — Андрея никто не трогал.

— Хоть один судья вас на поле обматерил?

— Игорь Егоров. На последней минуте не назначил стопроцентный пенальти в ворота «Локомотива». Я высказал Егорову все, что о нем думаю. Желтая у меня уже была. Он достал вторую и произнес: «Пошел на ***!» Да раньше с судьями так и разговаривали. «Слышь, мудак...» — «Сам мудак!»

— Забавно.

— Бывало еще веселее. «Зенит» — «Терек». Команда у нас молодая, все бегунки — Быстров, Кержаков, Аршавин. А я им из центрального круга длинные передачи раздаю. Лето, жара, ведем 3:0. Вдруг ко мне в середине второго тайма подходит судья: «Влад, можешь длинными не играть?» — «А что такое?» — «Да ты как дашь диагональ метров на 50 — и мне бежать туда. Задолбался!» Ладно, отвечаю, подержим мячик.

— Что за скандал приключился в 2021 году, когда «Зенит-2» в Твери играл?

— Ох, знали бы вы, как судят во второй лиге... Многие арбитры просто профнепригодны. Хотя считают себя Пьерлуиджи Коллинами. Вот такой в Твери меня и удалил. Дальше мне говорят: «Выйдите за чашу стадиона». Я с изумлением оглядываюсь: «Где вы чашу-то увидели?! Нет ее здесь!» Вы были на местном стадиончике?

— Не доводилось.

— Смотрите, у меня в телефоне остались фотографии. С одной стороны — шоссе, с другой — мукомольный завод, временные трибуны, деревья... Какая на хрен «чаша»?! А мне про нее после матча и инспектор талдычил.

— Кто инспектировал?

— Да какой-то бюрократ. Такую телегу накатал! На меня, на двух руководителей «Твери», которых тоже оштрафовали и дисквалифицировали. Я сказал инспектору: «Вы бы лучше не марали бумагу кляузами, а обратили бы внимание РФС, в каких условиях мы играем. Это же кошмар, а не стадион!»

— Понимания, надо думать, не встретили.

— О чем вы говорите... Сидел с важным видом, смотрел поверх очков и повторял: «Вы не покинули чашу арены, будете наказаны». И строчил, строчил. По-моему, во второй лиге у инспекторов одна задача: свое «я» показать, высосав нарушения из пальца. Чтобы КДК побольше штрафов собрал.

Машина

— В КДК вам тогда присудили 50 тысяч рублей. Платили из своего кармана?

— Разумеется. В таких случаях в клубе автоматически вычитают деньги из зарплаты.

— Если сложить все ваши штрафы, заработанные в игровые и тренерские времена...

— ...На двухкомнатную квартиру в центре Москвы точно хватило бы! Шучу. Но сумма приличная, с большим количеством нулей.

— Самый нелепый штраф в истории «Зенита»?

— Ширл на служебном автомобиле приехал в Удельную. Поленился выходить из машины и бампером открыл ворота базы.

— С разгона?

— Нет-нет, на маленькой скорости. Петржела увидел — обалдел. Ну и оштрафовал.

— Недавно «Локомотиву» заплатили четверные премиальные за победу над «Спартаком». Самые неожиданные в вашей карьере?

— 2006 год. Матч с ЦСКА, когда нас Петтай утопил. Назначил пенальти, которого не было, и под предлогом офсайда отменил два чистых гола Аршавина. 0:1 проиграли. Но нам заплатили как за победу.

— К концу карьеры у вас был миллион долларов?

— Да. Думаю, большинство футболистов, поигравших в РПЛ, ответят так же.

— Через дурацкие траты прошли?

— Куда ж без них. Решил как-то «Рендж Ровер» купить. Захожу в салон, меня спрашивают: «Вам какую модель?» — «Самую дорогую! Полный фарш!»

Получил что-то могучее, с турбонаддувом, в максимальной комплектации. Все бы ничего — но автомобиль столько бензина жрал! От дома до дачи прокатишься — полбака нет! Меня прям бесило, что нужно постоянно на заправку мотаться. Меньше года поездил и продал. Пересел на дизель.

— Сколько стоил «Рендж Ровер»?

— Под сотку. Долларов.

— Продали дешевле?

— Естественно. Тысяч за 70. Тридцатка улетела в трубу — во всех смыслах.

— Однажды вы с Гуренко на машине перевернулись. Что за ощущения?

— Жуткие! Это случилось в Испании. Мы в «Сарагосе» играли, Дима Попов пригласил в Сантандер на день рождения. Отправились на моей машине. На обратном пути за руль сел Гуренко. Чуть подморозило, гололед. Скорость-то была невысокая — километров сорок в час. Но въехали в тоннель, и закрутило. Полетели в отбойник, опустились на крышу, стало под фуру затягивать. Слава богу, успели затормозить.

— Вот это везение.

— Главное, у обоих ни царапины. Если в первые секунды мне было очень страшно, то потом перевел взгляд на Серегу и начал ржать. Он-то, в отличие от меня, пристегнулся. И когда мы опрокинулись, в нелепой позе повис на ремешке. Сиденье сверху, Гурик руками машет, как попугай в клетке... Смех и грех.

Мутко

— Последние в вашей жизни слезы из-за футбола?

— В 2009-м. Мы с Горшковым играть уже закончили, он работал тренером дубля, я — начальником команды. В перерыве матча с «Амкаром» нам на «Петровском» организовали проводы. Круг почета, We are the Champions, растяжка «Виража»: «Ваша игра — наша жизнь».

Когда мы добежали до фанатской трибуны, оттуда человек тридцать рванули к нам. Что-то пели, скандировали. Мне протянули файер, я запалил и почувствовал, как к горлу подступает ком. Понял — все не зря. Годы, проведенные в «Зените», стоили того круга на «Петровском».

— А ведь когда-то вы не хотели возвращаться в «Зенит».

— Это правда. В «Крыльях» был капитаном, любимцем болельщиков, меня все устраивало. Вдруг Герман Ткаченко сообщил: «Надо в «Зенит» переходить». Я возмутился: «Что значит «надо»?! Мы здесь за медали боремся, а там команда на двенадцатом месте, взяли какого-то сумасшедшего чеха, у которого на сборах по четыре тренировки в день. Не хочу!» Меня стали уговаривать. И знаете, кто уговорил?

— Кто?

— Мутко! Декабрь, отпуск, приезжаю в родной город проведать маму. Виталий Леонтьевич назначает встречу в «Европейской». Отправляюсь туда в полной уверенности, что ни в какой «Зенит» не перейду.

Но у Мутко фантастический дар убеждения. Три часа мы проговорили тет-а-тет. Он сказал, что в ближайшее время у нас появится новый стадион, мы будем каждый год участвовать в еврокубках и выиграем чемпионат России. Какой провидец, а? Ни в чем не обманул! Разве что на «Газпром Арене» я так и не сыграл. А-а, нет. Было!

— Когда?

— Побегал за ветеранов. Минут пять... После того разговора с Мутко я настолько воодушевился, что вышел на улицу и сразу позвонил маме: «Все, перехожу в «Зенит». Она была счастлива. Да и я ни секунды не пожалел. А болельщикам, которые обвиняют меня в отсутствии патриотизма, скажу вот что.

— Стоп. Кто вас обвиняет?

— Ну долетают периодически упреки. Мол, с Титовым дружишь, с Кузьмичом общаешься — все, ты не патриот «Зенита». Хотя этому клубу я две трети жизни отдал. Сначала восемь лет в академии. Потом судьба распорядилась так, что поиграл в ЦСКА, «Сарагосе», других командах.

В декабре 2002-го вернулся — и место работы не менял. Уже 22 года здесь! У кого-то и сотня матчей за «Зенит» не наберется, а у меня 116 только с капитанской повязкой! И после этого мне еще будут указывать, с кем общаться, а с кем — нет?!

Мамедов

— Получается, с Титовым дружба сохранилась?

— Да, переписываемся, встречаемся. Я в Москве часто бываю, Егор тоже в Питер заглядывает.

— В 90-е вы и с Рамизом Мамедовым дружили.

— Вот с ним теперь редко видимся. А когда-то действительно были не разлей вода. Расскажу историю, о которой мало кто знает.

Конец 1995-го. Мы в ЦСКА чуть раньше ушли в отпуск, денежки нам выплатили наличными. У «Спартака» в тот день еще была игра в Лиге чемпионов. Я приехал на «Мерседесе» в Лужники, посмотрел футбол, после матча забрал Мамедова, и мы помчались в «Космос».

— Там что?

— Ночной клуб. Гульба, танцы-шманцы. Сезон завершен, можно и расслабиться. В разгар веселья один из приятелей Мамедова, работавший в турфирме, спрашивает: «Хотите за границей отдохнуть?» Мы киваем. «В Малайзию поедете?» — «Поедем!» — «Паспорта с собой?» — «Да». Забирает их и исчезает. Возвращается аккурат к закрытию клуба.

— Это во сколько же?

— В 6 утра. Протягивает документы, путевки: «Вылет сегодня. Через четыре часа». У меня с собой из вещей — загранпаспорт да пачка долларов, которые накануне в ЦСКА выдали. У Рамиза — сумка с двумя комплектами спартаковской формы. Домой заскочить уже не успеваем.

Ловим такси, едем в Шереметьево. В кассе показываем путевки, нас спрашивают: «Вам какие билеты?» — «Самые лучшие! В первый класс!» Подходим к таможне, и у меня начинают закрадываться сомнения — как из страны выпустят, если визы нет? Где ж ее среди ночи поставишь?

— Это мысль трезвая.

— А нам говорят: «В Малайзию на неделю можно без визы». Ну полетели. У Мамедова с собой была кассета Аллегровой. С хитом «Угнала тебя, угнала», помните?

— Еще бы.

— В Эмиратах промежуточная посадка. Покупаем магнитофон, загружаемся обратно в Ил-86. В первом классе, где кормят и наливают, кроме нас никого. В «бизнесе» — какая-то парочка. В «экономе» — малайцы, человек тридцать. Когда мы на полную включили Аллегрову, нам никто слова не сказал. Стюардессы — наши, сами пританцовывали. Тогда все было проще.

— Это точно.

— Вот такая дискотека — прямо до Куала-Лумпур. Оттуда на маленьком самолетике с пропеллером перемещаемся на какой-то остров. В магазинчике при отеле покупаем шорты, плавки. Идем к бассейну, берем два лежака и отрубаемся. Через несколько часов просыпаемся, смотрим друг на друга... Трындец!

— Обгорели?

— Да не то слово! Красные-красные. Ну и все. Оставшиеся дни выходили из номера исключительно вечером, когда уже солнце садилось. До пляжа вообще ни разу не дошли!

— Что ж вы делали?

— Отсыпались, болтали и слушали «Угнала тебя, угнала».

Мошенники

— Года три назад писали про ваш конфликт на Московском вокзале с каким-то гражданином. Что произошло?

— Я в «Зените-2» работал. После игры возвращались в Питер на «Сапсане». Тренерскому штабу билеты взяли в вагон-ресторан. Туда зашел подвыпивший чудак. Сначала всех расспросами изводил. Потом так поднабрался, что начал хамить, задираться.

— А вы?

— Я бы вломил разочек, честно. Ему бы не помешало. Но прекрасно понимаю: если позволю себя спровоцировать, сяду, как Мамаев и Кокорин. Мне это надо?

А на вокзале Настя встречает. Сажусь к ней в машину, минут через пять открываю в телефоне новости и вижу заголовок: «Радимов подрался на вокзале». Настя в шоке: «Когда успел?» — «Да кому ты веришь? Теперь повсюду камеры. Если бы драка реально была, ее бы сразу в интернет выложили».

— С мошенниками в наше время жизнь сводила всякого. Как было у вас?

— Я в Сочи на учебе. Звонок через Telegram. На экране лицо Матыцина, тогда еще министра спорта. «Здравствуйте! — слышу в трубке. — Это помощник Олега Васильевича. Сейчас он занят, я по его поручению...» Начинает рассказывать, куда и зачем мне нужно срочно перевести деньги. Диктует адрес.

— Неужели поверили?

— Когда читал похожие истории, думал — как можно повестись на это разводилово? Что за дураки? А в итоге сам чуть не лопухнулся. Тебя застают врасплох, плюс первая мысль: мы же в Сочи по линии Олимпийского университета, учимся — значит, министр спорта не просто так звонит. А дальше какое-то зомбирование.

— Сколько денег пытались выманить?

— До конкретной суммы не дошло. «Помощник» сказал — надо пойти туда-то, там объяснят, что и как. Задурил голову, я был уже на все согласен. Боюсь предположить, чем бы закончилось, если бы не Женечка Тарасова. Смотрю — идет мне навстречу. Вот такой звонок, говорю. Она меняется в лице: «Ты что?! Это мошенники! Я сама в прошлом году 700 тысяч перевела. Вернула чудом».

Книжка

— Несколько лет назад на вас большое впечатление произвела биография Гвардьолы. А из последних книжек?

— В самолете, возвращаясь из Португалии, с удовольствием перечитал «Маленького принца». Особенно запала в душу строчка: «Вы красивые, но пустые. Ради вас не захочется умереть». Каждый раз ее вспоминаю, когда на телевидение прихожу.

— ???

— Я не хочу быть пустым. Но и нудными тактическими заумностями никого грузить не собираюсь. Полуфланги, контрпрессинг, xG... На мой взгляд, нужно доступным языком объяснять, что происходит на поле. Тогда ты действительно будешь интересен зрителю. И кто-то, возможно, даже захочет за тебя умереть.

— Что в Португалии делали?

— По просьбе руководства просматривал сыновей Данни, Бернарду и Франсишку. Они близнецы, 2004 года рождения, в свое время тренировались в академии «Зенита».

— До папы по таланту, судя по всему, недотягивают?

— К сожалению. Но ребята неплохие, играют за «Маритиму».

— Данни там спортивный директор. Как прошла ваша встреча?

— До Мадейры я добирался почти сутки, с тремя пересадками — в Стамбуле, Риме и Лиссабоне. В десять вечера наконец приземлился. Мигель в аэропорту спрашивает: «Ну что — в ресторан? Или сразу в ночной клуб?» А я мертвый. Говорю: «Вези в гостиницу и часов двадцать меня не трогай. Буду отсыпаться».

— Чем Петербург лучше Москвы, объективно?

— Это трудно объяснить словами. Надо прочувствовать. Розенбаум точно сформулировал: «Коль мне выпало питерцем быть, никогда Москва не станет родной...»

Я в разных городах пожил. Очень люблю Самару. С Москвой тоже многое связано, она мне дорога. Комфортно чувствую себя и в Испании. Помню, ребята из «Сарагосы» говорили: «Русский, как хорошо! У нас лето круглый год, ни снега, ни слякоти, не надо машину постоянно мыть».

— Что отвечали?

— «Да ничего вы не понимаете. Задолбало ваше солнце! Соскучился по русской зиме. Хочу заехать на мойку на грязной машине, помыть ее, кайфануть...» И вообще не представляю себя вне Ленинграда. Часто называю его именно так. В 1991-м город переименовали, но для меня он все равно остается Ленинградом. Каждый раз, когда выхожу из поезда на Московском вокзале, выдыхаю облегченно: «Какое счастье! Я дома!»