Перекресток жизни. Годовщина самой страшной трагедии в современной истории канадского хоккея
— Я не помню момент, когда моя жизнь изменилась.
Есть только «до» и «после».
6 апреля 2018 года я был в том автобусе. Вместе со своими друзьями, со своими партнерами по команде... со своей семьей. Не по крови. Но кем были те люди в автобусе для меня? Мы были семьей. Никакого сомнения. И мы направлялись в Напавин на пятый матч серии юниорской лиги Саскачевана. Если вы не знаете, что это за лига, то она уровнем ниже, чем главные молодежные лиги Канады. Однако многие молодые игроки выбирают именно такие лиги, чтобы сохранить возможность продолжить обучение в США. Если ты выступаешь в одной из главных молодежных лиг, то обязан остаться в Канаде, если хочешь рассчитывать на стипендию. Это серьезно сокращает выбор учебных заведений. Да, лига Саскачевана не самая звездная, мало кто оттуда сразу попадает в профессионалы. Но мы играли просто из любви к хоккею. Ты не станешь часами разъезжать по морозному Саскачевану на автобусе, если не любишь хоккей. И эта страсть объединяла всех нас.
В том числе и меня.
Прежде чем моя и наши жизни изменились, я был обычным парнем, который просто любит погонять шайбу.
Одно из самых ярких моих детских воспоминаний — это время, которое я проводил в подвале родительского дома в Саскатуне. Надежный цементный пол. Мои любимые ролики. Я включал свет, включал музыку... погнали. Стараясь сымитировать голос Боба Коула (известный канадский комментатор. — Прим. «СЭ»), я объявлял свой «выход на лед». А затем начиналась «игра». Я обводил воображаемых защитников, поражал ворота, праздновал голы и поздравлял нашего вратаря с успешной игрой после матча. Невозможно сосчитать, сколько часов я провел в этом подвале. Я приходил из школы и сразу направлялся на «арену». Потом перерыв на обед... и время нового матча.
В этом подвале я научился мечтать.
Не знаю, как это объяснить, но для меня хоккей — это не просто стремление попасть на высший уровень. Конечно, я всегда стремился выступать в более сильной лиге, и мне посчастливилось достичь этой цели. Но когда мне было 11 лет, то я узнал, что в Европе тоже играют в хоккей на профессиональном уровне. И эта мысль глубоко засела в моей голове. Представьте, как здорово заниматься любимым делом и при этом путешествовать по миру!
А еще через год я впервые увидел вживую игру команды из колледжа. И меня поразила новая мысль: я могу продолжать играть в хоккей и при этом продолжать получать качественное обучение. И в моем мозгу сложилась новая картина мира. Я буду играть в хоккей в колледже, а потом уеду в профессиональную команду из Европы и увижу много удивительных новых мест. Там я встречу прекрасных людей, познакомлюсь с другими культурами, получу новый опыт. Может, это была лишь наивная мечта. Может, мало 11-летних ребят мечтают о таком. Но мой мозг работал именно так.
Именно эта мечта и привела меня в команду из города Гумбольдт, штат Саскачеван.
6 апреля. Тот день, когда все изменилось. Когда я пытаюсь объяснить, почему «Гумбольдт» был для меня таким особенным, то я всегда возвращаюсь мыслями в этот день.
Мы уступали в серии со счетом 1-3. Пятый матч в Нипавине был ключевым. По ходу серии мы в двух матчах умудрились не удержать победный счет, так что мы сами могли вести 3-1 к тому моменту. Несмотря на не самые удачные результаты, город верил в нас. Ребята спокойно готовились к поездке: небольшая разминка, завтрак в местном кафе, где в день матчей хоккеистам давали скидку. Все прохожие желали нам удачи и подбадривали нас перед игрой.
Я хорошо помню те моменты. Но в них не было ничего нового или особенного. Когда мы уже выезжали из города, то наш тренер Дарси Хоган сказал, что нужно сделать короткий пит-стоп. Его жена Кристина приготовила пасту на всю команду. Так что он заскочил домой и забрал еду. Можно было ехать дальше.
Хоккейная команда в Гумбольдте была создана в 70-е. И город давно полюбил ее. Даже если ты приезжал играть за «Бронкос» из другого города, то быстро начинал ощущать себя полноправным жителем Гумбольдта.
Когда мы надевали игровой свитер, то ощущали, что действительно представляем наш город.
И именно с этим настроем мы направлялись в Нипавин.
Я помню, как мы ехали на автобусе 6 апреля.
А потом я помню, как очнулся в госпитале 11 апреля.
Где-то в этом промежутке наши жизни изменились навсегда.
Эти первые несколько часов — даже несколько дней — были как в тумане. Страх и горе. Когда мне рассказали, что произошла авария, я долго не мог понять, о чем идет речь.
Это какой-то жуткий сон?
Я в больнице?
Мы выиграли-то матч?
Я не мог осознать то, что мне говорили. Мысли не выстраивались в стройный ряд. Казалось, мой мозг просто отказывается во все это верить. В моей памяти, в моей жизни образовался какой-то пробел. Мои родители понимали, что происходит, вся страна уже была в трауре, а я все еще не мог смириться с трагедией.
У меня случилась небольшая потеря памяти (посттравматическая амнезия, как говорят врачи) в результате травм, которые я получил в той аварии. А травм хватало: черепно-мозговая травма, перелом шеи и повреждение нерва, перелом спины, перелом черепа, колотая рана черепа, а также потеря части кожного покрова на правой части головы. Перфорация барабанной перепонки. После всех этих травм моя голова даже увеличилась в размерах. Теперь приходится покупать шляпы побольше.
Многие рассказывали мне о случившемся. Но травмы головы и медикаментозные препараты сделали меня маловосприимчивым.
Чуть позже, когда я немного уже пришел в себя, отец рассказывал мне, как не отходил от моей койки. Как ему постоянно звонили друзья, родственники и тренеры, которые постоянно справлялись о моем здоровье. А потом начались самые тяжелые звонки: от родителей других ребят.
Они спрашивали, не видел ли он их детей в больнице.
«Нет, мне жаль. Вашего сына здесь нет».
Честно, я не помню этих звонков. И я не могу представить, что переживал отец, когда отвечал на эти вопросы.
Дни шли. Я узнавал все больше подробностей катастрофы. Через что мы прошли.
Наш автобус попал в аварию в 20 минутах езды к югу от Нипавина. Многие мои друзья не пережили тот день. Особенно отчетливо я осознал это, когда родители купили мне новый телефон.
В социальных сетях я увидел хештег #HumboldStrong. Я оказался в новом для себя мире. Увидел имена друзей, членов моей семьи, которых уже нет на этом свете. Увидел имена тех, кто находится в критическом состоянии. Но в тот момент я не плакал. Почувствовал себя каким-то одиноким. Я стал набирать сообщение своему соседу по комнате Стивену... А потом понял, что он уже не ответит. Его уже нет.
Почему?
Почему они?
Почему я еще здесь?
Вина выжившего. Я ощутил это почти сразу. Я не понимал, почему я остался в живых. Чем я отличаюсь от тех, кто погиб? Но вскоре я осознал. Нет какой-то причины, почему это происходит. Не во всем стоит искать смысл. Это жуткая трагедия. И почти каждый день я мечтаю о том, чтобы отмотать время назад и предотвратить эту аварию.
Но теперь я должен смириться с этим. Я остался жив. Вот и все. И теперь я обязан не упустить этот второй шанс. Я сказал об этом родителям, когда еще лежал на больничной койке. И не отрекаюсь от своих слов три года спустя.
Я должен жить ради тех, кого уже нет с нами.
Я не могу их подвести.
Я хочу почтить их память тем, как проживу свою жизнь.
Ради Тайлера Бибера.
Ради Логана Буле.
Ради Дайны Бронса.
Ради Марко Кросса.
Ради Глена Дорксена.
Ради Дарси Хогана.
Ради Адама Херольда.
Ради Броди Хинца.
Ради Логана Хантера.
Ради Джексона Джозефа.
Ради Джейкоба Лихта.
Ради Коннера Лукана.
Ради Логана Шатца.
Ради Эвана Томаса.
Ради Паркера Тобина.
Ради Стивена Вака.
Они навсегда останутся в моем сердце. И я пронесу частички их души в себе по жизни.
Когда я начал разговаривать с людьми, то был потрясен той поддержкой, которую мне оказали. Многие советовали мне написать книгу. Говорили, что она может на многих повлиять. Вначале я считал это предложение странным. Но потом я осознал: я должен рассказать нашу историю. Это мой долг, хочу я того или нет. Я должен рассказать об этой трагедии. И должен показать людям, что жизнь — это самое ценное, что есть у человека.
Мне поступали отклики со всей страны. Люди делились своими чувствами и личными историями. Они говорили, что мой рассказ заставил их многое переосмыслить. Я и представить не мог, что слова могут иметь такую силу.
Для себя я стал замечать, что чем больше я общался с людьми, тем быстрее шел процесс моего выздоровления. 6 апреля 2018 года — этот день навсегда останется черной датой в моей жизни. Но я не могу позволить, чтобы это перечеркнуло мою жизнь.
Именно поэтому со временем я и решил написать книгу.
Через нее я хочу попытаться помочь другим. Исцелиться. Объяснить ценность жизни.
Также я хочу выразить благодарность десяткам людей, которые искренне пытались помочь мне, когда я оказался на перекрестке жизни. Работники больницы, друзья и члены семьи, просто незнакомые люди, которые поддерживали нас. Я от всего сердца благодарен вам, что вы были рядом, когда я нуждался в вас сильнее всего.
На одной из лекций мой преподаватель как-то сказал: «Если вы хотите что-то изменить, то начните с себя».
Теперь это стало моим девизом. У меня есть шанс помочь другим. Есть возможность пустить на благо тот второй шанс, который подарила мне судьба.
Потому что я знаю, что моя история — только одна из 29. Моя история сложилась лучше, чем у многих. Судьба улыбнулась мне. И теперь я должен вернуть это добро в мир.
#HumboldtStrong, навсегда.
