«Когда начинал, получал в Череповце 3000 рублей». Интервью Кагарлицкого — об «Ак Барсе», сборной и финансах
Вылет «Ак Барса» в первом раунде Кубка Гагарина стал одной из главных неожиданностей сезона. Лучший бомбардир команды Дмитрий Кагарлицкий рассказал о причинах провала и адаптации в «Ак Барсе», вспомнил о периодах выступления в СКА и «Динамо», а также объяснил, почему так и не уехал в НХЛ.
В ответ на угрозы Хартли я бы только посмеялся
— Ваш одноклубник Александр Бурмистров считает, что «Ак Барс» в прошедшем плей-офф подвела игра в большинстве. Согласны?
— Да, большинство не сработало, оно у нас в принципе весь сезон не работало. Я думаю, надо копнуть глубже со всей этой ситуацией. Если бы в сезоне оно работало, мы бы не вышли с четвертого места и не играли бы в первом раунде с таким непростым соперником, я думаю, что оттуда ноги растут.
Наверное, не сыграло большинство, когда мы пропустили два гола во втором матче. Два очень важных гола пропустили в большинстве, и эта игра отчасти решила многое. Такого численного преимущества, как тогда, у нас потом не было. Да, была решающая ситуация «5 на 3» в шестой игре, мы удалились, «4 на 3» оставили, и они реализовали момент. А в равных составах надо забивать. По поводу большинства надо копать не в плей-офф, а в регулярном сезоне. Если бы оно играло в сезоне, по-другому все могло бы сложиться.
— Серия «Авангарда» и «Магнитки» показала, что Грубец не такой уж непробиваемый вратарь. Почему у «Ак Барса» были трудности с тем, чтобы забить ему?
— Броски-то они на бумаге, острых бросков было мало. Он хорошо играл, но не скажу, что феноменально провел серию. Да, например, он спас после броска Уила в открытый угол. Но и мы могли по-другому сыграть. Я просто не помню, что были какие-то острейшие моменты, где он с ленточки вытаскивал, кроме того, о котором уже сказал. Где-то мы сами играли простовато, надо было искать более серьезные моменты для броска. Да, он хороший вратарь, но не считаю, что герой серии. Мы сами виноваты.
— «Ак Барс» мог и раньше завершить сезон, но вы забили в овертайме четвертого матча. Не было такой мысли, что одна ошибка — конец сезона?
— Некуда было отступать. Мне кажется, когда ты боишься оступиться — это путь в никуда. Что касается гола, я уже говорил, Крис Хенкель там паузу здорово выдержал, он на себя двух игроков выманил, у меня появилось много времени и пространства, ну и защитник соперника хорошо сыграл, там молодой парень, не помню, как зовут. Мне нравится, когда защитник кладет ногу и вратарю не видно броска.
Не считаю, что игра переломная, третья игра была такой, когда уже стало тяжело. Мы там тоже доминировали весь матч и пропустили гол в конце третьего периода, за пять минут до конца. Я помню, что мы играли хорошо, бросали. Это первая игра, когда мы хорошо играли, а первые две слабо провели. Виноваты только мы, винить никого не хочется.
— Чувствовалось растущее нервное напряжение во время серии? Много было резких высказываний, слова Хартли Кэмпферу, что за ним будут гоняться. Как это в команде обсуждалось?
— Я не скажу, что что-то там обсуждали. Я как услышал это, больше даже посмеялся. Ну, будут охотиться, и что, за другими не охотятся, что ли? Я знаю, что Боб очень тонкий психолог и понимает, что делает, но меня бы это не испугало, если бы мне такое сказали.
А охотиться как? Силовой прием искать или играть грязно? Да ну и ладно, что теперь, это хоккей. Я уверен, что это было психологическое давление, ничего такого в этом не вижу. Понятно, что так не надо делать, так не принято, на уровне бреда вообще. Я бы посмеялся ему в ответ.
— Многие тренеры обвиняли «Авангард» Хартли в симуляциях.
— Мы знали, когда готовились. Если я не ошибаюсь, в шестой игре удаление Уила: на пятаке он подбивает клюшку чью-то, а она до потолка вылетает. Каждому свое, если они так играют, у них так принято, ради бога. Это их философия хоккея такая, вообще никаких вопросов. Мы по-другому играем. Да, они выиграли, но я не считаю, что за счет этого они победили.
Такие моменты раздражают, понимаешь, что ничего не сделал человеку, а он вон лежит. Клюшку подбивают вроде не сильно, но она вылетает, игрок клюшку просто не держит в руке.
— Казалось, что, когда уехали Покка и Каски из «Авангарда», «Ак Барсу» будет попроще. Почему не стало легче?
— Мы не зацикливались на Покке или Каски. Да, они хорошие хоккеисты, но вся команда не зависит от двух человек. Защитники и защитники, у них хорошая оборона и без этих игроков. Не знаю, насколько стало легче или тяжелее. У нас тоже иностранцы не играли, очень могли помочь, но мы же не жалуемся.
— Кстати, по Кэмпферу было видно, что он нервничает из-за происходящего. Насколько это чувствовалось?
— Да, на него давили, тяжело ему было, мы общались по этому поводу. Люди не знали, почему он не уезжает, пытались надавить на него. Первые две игры он был сам не свой, мы это понимали, и он сам это понимал.
Он хороший парень, принимает все близко к сердцу, понимает, что там семья, за нее очень переживал. В чем-то его обвинить не повернется язык. Парень старался, в голове, помимо хоккея, было много всего, но потом он провел хорошие игры. Не знаю, приедут иностранцы или нет, но это хорошие ребята, хорошие хоккеисты. Тут такая ситуация, от нас ничего не зависит.
Шипачев не стареет
— В прошлом плей-офф хорошо себя проявили молодые игроки Галимов, Воронков. В этом сезоне от них ожидали многого, но показалось все-таки, что они не совсем справились. Чего им не хватило?
— Пацаны хорошие, талантливые, я считаю, что у них хорошее будущее. Нелегко справиться сразу, они хорошо провели прошлый год, плей-офф, но не так все просто, бывает такое, что людей настигает небольшой спад. Но просто взять и стать лидерами, когда в команде еще есть взрослые и опытные ребята, — это не так просто.
Мне кажется, что они как-то психологически не справились. Не могу сказать, что они провели плохой сезон, где-то завершения не хватало, мастерства, моментов-то достаточно было. Не объясню досконально, что произошло, потому что в прошлом году с ними не играл. У нас вообще веселого мало, если общую статистику посмотреть. У меня худший сезон по очкам был, не считая питерский, но все равно я лучший бомбардир команды. Много вопросов ко всем нам, не только к молодым ребятам.
— Знаю, что вы хорошо общаетесь с Артемом Галимовым. Со стороны он выглядит разгильдяем.
— Мне он очень импонирует как человек. Он парень не для всех, не со всеми будет общаться, кому-то может показаться офигевшим, эгоцентричным. По мне, он очень клевый парень, мы хорошо общаемся.
Он был Дедом Морозом у нас, к ребенку приходил, посидели, посмеялись. Я верю в него, верю, что очень много покажет в следующем году, думаю, что он выйдет на новый уровень. Да, были моменты разные, мы много общались в сезоне, там больше психология сказывалась, что-то не пошло у него. А так думаю, что будет все хорошо.
— История, которая была перед Олимпиадой, когда он сначала якобы отказался ехать в сборную России. Что это было на самом деле?
— Это, наверное, у него надо спросить. Я знаю точно, что он не отказывался от сборной, но историю эту пусть он рассказывает, как и что там было. Артем от сборной не отказывался. Кто от Олимпиады откажется? Ну это же бред. Не знаю, что там именно произошло.
— Что не получилось в Казани у Даниила Тарасова?
— Даня — клевый хоккеист, мы с ним тоже хорошо общаемся, дружим. Может, такой тяжелый момент, он всю жизнь в «Динамо» отыграл после Америки, и, по мне, для него было болезненно то, как с ним обошлись.
Переходить из «Динамо» в новую систему, как и мне, было тяжело. Системы совсем разные. Здесь все отличается кардинально, все движения, которые ты делал раньше, здесь, по сути, неправильные. Когда партнеры постоянно меняются, не все это любят. Я тоже не люблю, когда так происходит, я так никогда в жизни не играл. Я привык, что есть звено, да, кто-то вылетает, но у тебя есть постоянные партнеры.
Я думаю, что Даня вообще в следующем году кардинально по-другому будет играть. Не видел, сколько очков он набрал, но думаю, что тоже провел худший сезон. Он снайпер, умеет забивать, прекрасно это делает, катается хорошо, Тара — боевитый парень, за него вообще не паримся, все хорошо будет. Может быть, было бы проще, если бы он перешел с самого начала, со сборов, а так его кинули сюда. Система тяжело далась, как мне кажется.
— А в чем заключается различие систем?
— Специфическая система достаточно, все по-новому, сначала думаешь не о хоккее, а куда поехать. Потом, когда уже прикатаешься, будешь в хоккей играть. Сперва надо было понять, куда ты едешь, без шайбы в первую очередь. Система Дмитрия Вячеславовича рабочая, но к ней надо привыкнуть. Когда ты столько лет играл в другой системе, все для тебя кардинально разное. Привыкали.
— В чем феномен Вадима Шипачева?
— Все считают, что он сильнейший центр в КХЛ на данный момент. Это факт. Я думаю, что в этом и заключается феномен. Вадик не только играет в хоккей, он себя модернизирует постоянно: смотрит видео, разбирает, он этим живет. Плюс он мастер — попробуй передачу отдать так, как он отдает. Все в совокупности: любовь к хоккею, мастерство, желание становиться лучше и работать над собой. Поэтому он и не стареет.
Многие видят в НХЛ не то, что хотели бы
— Решение отстранить Россию от всех международных турниров как восприняли?
— Конечно, все бы хотели играть. Особенно обидно за молодежь. Пацаны теряют время, юниорский чемпионат мира может быть один раз в жизни всего. Кто-то два раза едет, кто-то всего раз. Так же — молодежный. Взрослый чемпионат мира тоже, сборная России считается одним из фаворитов, но он хотя бы каждый год проходит. А юниорские и молодежные — тут ребята готовятся с самого детства.
Мы, помню, готовились к нему вообще лет пять, менялись люди, и я там не играл. Я вообще не ездил на сильные турниры, на юниорский случайно попал. Я до этого не был ни на одном международном турнире.
— Как так получилось?
— Ездил только на контрольные турниры в России: в Москве, в Подольске. По мне, я не должен был играть. Но Максим Майоров получил травму в контрольном матче с канадцами, влетел в штангу и плечо выбил. Я не должен был ехать, понимал, что никогда не ездил никуда, ни одного международного турнира не провел, опыта никакого вообще.
Макс, получается, вылетел, а я остался. Последний год мы точно готовились к американцам, с ними первая игра должна была быть, они на юниорке считаются самыми сильными. И вот я понимаю, что сейчас пацаны тоже, скорее всего, готовились. За них реально обидно.
— Сейчас ввиду отсутствия легионеров освободятся места для молодых игроков. Кому на вашей памяти помогал такой шанс?
— В мое время нас никто не подтягивал, к молодым относились так: надо было, чтобы два лимитчика сидело, одного там, может, запустят в четвертое звено, 3-5 минут получишь игрового времени. Сейчас пацаны хорошие растут, физически крепкие уже приходят.
Тут от политики клубной зависит еще. Например, в «Динамо» любят своих воспитанников, если посмотреть, когда я играл, человек 15 в команде было своих воспитанников. Наверное, можно сказать, что кого-то искусственно подтягивали, но именно в кого-то пальцем ткнуть нельзя. В Казани тоже хорошо относятся к молодым, в этом году заиграно было много ребят.
Да и во всех командах сейчас смотришь — очень много фамилий всплывает, пацаны забивают, в «Авангарде», например, Грицюк, молодой парень, на Олимпиаде гол важный забил. Тоже молодец. Хорошее поколение пацанов сейчас растет, но не знаю, сколько ребят дойдут до уровня Капризова.
— При вас в «Северстали» начинал играть Павел Бучневич. Чем он выделялся?
— Ребята сейчас подходят в более хорошей форме, чем мы. Не скажу, что Пашка был щуплый сильно, ну да, не такой физически крепкий, как другие. Но у него катание, крепкие руки, голова, видит площадку. Я знал уже тогда, что звездочка растет молодая.
Сейчас он окреп, машина уже, все эти годы в «Рейнджерс» моментами не складывалось, но сейчас посмотри, какой он сезон дает. Он и прошлый сезон выдал тоже хороший. Я слежу за статистикой, особенно наших ребят. У них хорошее понимание с Тарасенко и Барбашевым. С Панарой он вроде бы не играл вместе.
Я не говорю, что обязательно наших ставить с нашими, просто должно быть хорошее взаимопонимание. У Вани Барбашева тоже хороший сезон, я его лично не знаю, конечно, но тоже смотрю. О Тарасенко и говорить нечего, единственное, его травмы останавливают немного, сейчас опять играет на своем уровне и даже превосходит его немного. Помню еще по «Сибири» его, танчик такой с кистевым бросочком.
Ну и все за Овечкиным смотрим. Все ждут его новых рекордов, верим. Я с ним не сильно знаком — простой добрый, хороший парень. Не думаю, что кому-то из русских в ближайшее время такая высота покорится.
— Для себя было желание когда-нибудь поехать попробовать в НХЛ сыграть?
— Меня особо никогда туда не звали. Конкретных предложений не было, был один вариант уехать, когда я поехал в СКА, не одно даже, а несколько предложений, но я в итоге ни с кем не разговаривал, потому что думал еще, что в «Динамо» останусь. И не хотелось ехать уже в этом возрасте: жена, ребенок, собака. Я понимал, что мне там никто ничего не гарантирует, не хотелось себя испытывать.
— Нет сожалений по этому поводу?
— Нет, абсолютно. Я не уверен, что заиграл бы там. Да, если бы пораньше и я был помоложе, был бы другой склад ума. А мне уже было под тридцать. Здесь было достаточно предложений. Не хотелось кардинально менять жизнь. Многие ребята на деле видят в НХЛ не то, что хотели бы.
— Что не получилось в СКА?
— Там все получилось бы, просто я немножко неправильно контролировал свое здоровье, всего лишь надо было им заняться. Я вообще, даже если что-то болит, игры пропускать не люблю. В этом сезоне я две игры пропустил из-за положительного результата на ковид, хотя у меня его и не было. Это было в Питере, перед одной из последних игр чемпионата. Первый раз показало перед игрой с «Сибирью», одеваюсь уже на игру, доктор приходит и говорит: «У тебя ковид». А я прекрасно себя чувствовал, но вот за день мы тесты сдавали. Я сдал тест еще раз — отрицательный, второй тоже, то есть был ложноположительный. Только из-за этого я пропустил две игры.
Если посмотреть в остальном, я не пропускаю игры. Единственная моя серьезная травма — челюсть сломали в прошлом плей-офф, тут нельзя было играть, при любом контакте можно было остаться инвалидом. Учитывая, что я 1,76 ростом, контакт происходит почти всегда.
В Питере момент был со здоровьем, руководство ко мне хорошо относилось, мы общались, потом ситуация в тупик зашла. Надо было просто месяц пропустить в августе, и в сентябре-октябре уже все нормально было бы. Понимая, что ты не выполняешь то, что от тебя требуют, тренеры теряют доверие, я и сам это понимал. Что самое интересное, если бы я углубился в суть проблемы тогда, стал бы здоровым человеком через месяц-полтора, и все было бы отлично. Но я сделал по-своему, как обычно.
— В чем была мотивация уходить в СКА?
— Никакого конкретного предложения не было от «Динамо». Я ждал месяц, даже больше. Да, в лиге я был в пятерке по очкам, да, в плей-офф мы еще не стрельнули, у нас там команда собиралась молодая, пацаны динамовские играли первый-второй год, в тот сезон мы не готовы были кубок выигрывать. А вообще из того состава можно было собирать крутую команду.
Я не собирался в СКА, и мысли такой не было. Были предложения гораздо выгоднее, чем Питер, но была такая мечта — попасть на чемпионат мира. Это не было условием, что я перехожу — и автоматически там. Это было больше в голове, что мне объяснят мои проблемы, которые я должен исправить, чтобы попасть на чемпионат мира. Я знал, что при хорошем физическом состоянии могу там сыграть. Но получилось так, как получилось, это тоже опыт.
Не верьте финансовым пирамидам
— В «Ак Барсе» вы подписали контракт по ходу сезона. Получилось так, что большую сумму дали сейчас, но понизили на два следующих года. Как шли переговоры?
— Я вообще не понимаю, можно ли об этом говорить. Всех устроило это предложение, мы это обсуждали, когда еще подписывали первый контракт, тогда Якубов менеджером был, а не Марат. И был разговор подписать на два и на три, но я сказал, что сначала давайте на год подпишем, посмотрим, если я вас устраиваю, продлим.
Все-таки тут своя система, может, я тренеру не понравлюсь, не буду же я сидеть и ждать, лучше по-тихому уйти и пойти дальше. Я не люблю сидеть ждать, контракты разрывать, компенсации эти, уже с Питером насиделся.
— Вам самому не хотелось остаться в Череповце до конца карьеры?
— Были такие мысли. Они пошли на уступки, давали очень хорошие деньги, менеджер много сделал. Но я ушел не из-за финансов. Мне давали приблизительно то, что я в «Динамо» получил, такие деньги, которые в Череповце никто не получал.
Я хотел за кубок побороться, в «Динамо» была команда, способная на это. А так я планирую вернуться в Череповец, хотел бы закончить карьеру в родных стенах.
— Вы говорили, что интересуетесь инвестициями. Как переживаете непростое время?
— Время возможностей, самое крутое время в плане инвестиций. Когда все падает, понятно, что к этому нельзя быть готовым, есть определенные алгоритмы. Хотя никто не знает, как правильно, хоть убей. Все потеряли деньги, люди миллиарды потеряли, о чем говорить. Но сейчас, наоборот, самое время начать инвестировать, но главное — делать это с осторожностью.
— Вы какие-то курсы проходили или книжки читали на эту тему?
— Я больше смотрел, много читал, общаюсь очень много с ребятами, сейчас есть проект интересный, будем запускать. Хотел бы немножко помочь, наверное, каким-то ребятам, если будет желание. Не все умеют распоряжаться деньгами.
К сожалению, хоккеисты всю жизнь, грубо говоря, взаперти своей карьеры. Не хватает образования, и мне не хватает, я это прекрасно понимаю, это очень большой пробел в нашей жизни. Люди получают деньги и не умеют ими правильно распоряжаться. Я не говорю, что всех сейчас научу это делать, сам в процессе всего этого.
В том же «Авангарде» делали курсы финансовой грамотности, это очень здорово. Опять же, хоккеистам не хватает времени на это все, именно заниматься самому тяжеловато. Допустим, я в день игры ничего не делаю, это опять же пробел. У меня сейчас есть определенный проект, общаемся с людьми, пытаемся выстроить свою идею.
— Курсы какие-то?
— Нет, я не настолько образован и интеллектуален, чтобы учить людей. У меня есть близкие ребята, с которыми общаемся, деньги инвестируем, что-то зарабатываем. Это проект, что-то больше рассказать пока не могу.
Понятно, что людям нужны гарантии, и мне нужны гарантии, поэтому надо все правильно делать. Очень много мошенников сейчас. Я слышал, кто-то пролетел на этом. Изначально было вроде понятно, что это было что-то странное, мутное. Есть рынок, есть взлеты и падения, но кто тебе сделает 40-50% годовых? Не верьте пирамидам, пожалуйста. Заниматься финансами должны профессионалы.
— Что для вас деньги значат?
— Слышал много мнений очень богатых людей по этому поводу. Я обычный парень, который не мечтал никогда, что может зарабатывать какие-то огромные деньги. Когда начинал, помню, в Череповце зарплата была 3000 рублей, 2700. Всегда хотелось дать детям хорошее образование, создать хорошие условия для родителей. Все вроде бы создано, теперь хочется это приумножать.
Хочется пользу принести деньгами, не только своей семье, но и другим помогать. А так деньги — очень сложное понятие. У многих людей есть деньги, но нет свободы. Свобода — это самый, наверное, распространенный ответ. Как сказал Артемий Панарин: «Чтобы никому не лизать задницу». Ну отчасти это факт, что ты сам себе хозяин, ни от кого не зависишь. В его случае, как он выразился, смысл один, но есть разные интерпретации. Я хочу сам на себя работать, хотя не факт, что я оставлю хоккей. Вроде до последнего отрицал существование тренерской работы в своей жизни, но сейчас не знаю, с годами это по-другому смотрится. Пока хочу поиграть еще годика четыре.
— В «Динамо», кстати, все деньги вернули?
— Да, они по ходу сезона написали, все отдали.
