«Драка дает импульс. В этом ее польза и красота». Тимкин — о Ягре, тафгаях «Витязя» и Кубках Гагарина
Нападающий Евгений Тимкин — один из тех опытных хоккеистов, кто в межсезонье не нашел новый клуб. 34-летний форвард завоевал два Кубка Гагарина, поиграл в нескольких топ-командах, но сейчас остался без контракта. В большом интервью «СЭ» Тимкин прокомментировал нынешнюю ситуацию, вспомнил драку с Чарльзом Робинсоном из «Трактора», тренировки с Яромиром Ягром в «Авангарде», время в «Витязе» с тафгаями и опыт, полученный в Лиге Восточного побережья США — ECHL.
Остался без клуба
— Конец ноября, а вы до сих пор без контракта. Необычные ощущения?
— Конечно. Рано или поздно у каждого профессионального спортсмена происходит такой момент. Наступает период в жизни, когда сталкиваешься с трудностями с поиском работы. Этот момент настал и у меня.
— Ваша жизнь сильно изменилась? Обычно сейчас вы бы тренировались с командой или находились в поездке.
— Соглашусь. Все это необычно. Странное чувство: все тренируются в командах, а я сижу дома. Но на самом деле дома-то я и не сидел. В августе поехал в Москву в тренировочный лагерь. Готовился, ждал контракт. Потом вернулся в Уфу к семье. Помогал жене с детьми. Я до сих пор продолжаю тренироваться. В Уфе нашел лед, тренируюсь, держу себя в форме. Это важно и для организма. Нельзя резко сокращать нагрузки. И надежду, конечно, не теряю, что кому-то еще понадобится опытный игрок с хорошей, как мне кажется, репутацией по лиге c точки зрения командной атмосферы в раздевалке.
— Считаете эту ситуацию хорошей проверкой характера?
— Да. Уныния у меня нет. Дел, наоборот, только добавилось. Если кто-то думает, что после карьеры или временной паузы без хоккея появится больше свободного времени, то это совсем не так. Добавилось семейных дел, много времени провожу с детьми и только кайфую от этого.
— Дети давно не видели папу дома так часто.
— Ха-ха, согласен. Говорят, что-то ты, папа, зачастил к нам.
— Как дети реагируют, что папа перестал играть в хоккей?
— Моей старшей дочке 9 лет, младшей — 7. Они переживают, интересуются: почему без работы, что случилось? Надо находить правильные слова, объяснять, что в жизни каждого человека такое бывает.
— Мысли об официальном завершении карьеры посещали? Чтобы не ждать звонков агента или клубов и сказать себе: «Все».
— Честно, такие мысли посещают. Но потом спрашиваю себя: «Что, ты сдался?» Снова поднимаю мотивацию идти на тренировку, готовиться. Это очень сложно. Готовлюсь к неизвестному. В этом и проявляется испытание характера. Это первый раз в моей карьере, когда до сезона я не подписал контракт. Всегда поступали предложения. Два года назад я даже мог выбирать, в какой клуб пойти. А сейчас — без контракта.
— Ни одного предметного разговора?
— Этим, конечно, больше занимался агент. Может быть, они и общались с клубами. Мне говорили, что надо подождать. Разговоры велись, но пока безрезультатно.
— В межсезонье очень много опытных хоккеистов остались без контрактов. Как это объяснить?
— Все банально: КХЛ омолаживается. В каждом клубе в приоритете свои воспитанники. Это не значит, что мы, ребята без контрактов, сейчас в чем-то хуже других. Просто при прочих равных выбирают местных воспитанников. Плюс добавились легионеры, когда вернули прежний лимит. Они тоже заняли места.
— Вы могли остаться в «Салавате Юлаеве»?
— Я бы с удовольствием остался, но предложения не было.
— Не думали о контракте в ВХЛ, как Артем Лукоянов или Кирилл Петров?
— Таких предложений не было, да мы и не рассматривали. На данный момент помогать семье приоритетнее.
— До какого момента готовы ждать контракт?
— До дедлайна.
— Представьте, вам сейчас звонит генменеджер клуба КХЛ. Будете готовы сразу включиться в работу?
— Я тренируюсь, готовлюсь по специальной программе. Знаю свое тело. Понимаю, как спланировать процесс. Отталкиваюсь от того, что есть. Я всегда готов. Если нужен команде, всегда включусь на максимум.
Не считал себя тафгаем
— Полностью согласен с вашими словами об авторитете Тимкина в раздевалке. Объясните, как он зарабатывался?
— Честными действиями. Я всегда был честен перед собой, ребятами и нашим делом. Все это видят и, наверное, оценивают.
— Как относились, когда вас в свое время называли тафгаем?
— Я себя не считал тафгаем. Может быть, только журналисты. У меня никогда не было такой строгой роли. Подраться можно, иногда даже нужно. Никогда не трусил. Если выходил на бой, то отдавался как мог. Всегда заступался за ребят. Но были и сезоны, когда я не проводил ни одной драки! Ни одной! Какой же я тогда тафгай?
— Были моменты, когда драться не хотелось, но все равно приходилось?
— Я не выходил на лед ради драки. Моменты, когда не хочешь, но приходится, конечно, были. Ситуации в хоккее бывают разные. Это же часть игры.
— Ваша самая запоминающаяся драка?
— Никогда не зацикливался на драке. Прошла и прошла. Вспомним прошлый сезон, когда была потасовка с Робинсоном. Было и было. Одну конкретную драку выделить не смогу. Мне в хоккее больше нравятся голы, комбинации, скрытые передачи. Иногда, кстати, я пересматриваю чужие драки.
— Какую смотрели последней?
— В этом сезоне Влад Каменев дрался. Мы играли вместе, дружим с ним. Дыняк против Деанджело. Они долго начинали, но показали хороший честный бой.
— Драка — часть игры. Вас ценили именно за это: за честные мужские бои, за выплеск эмоций. Драка дает импульс, согласны?
— Согласен. В этом ее польза и красота. Два здоровых парня выясняют, кто здесь главный. Я против ударов со спины и подлых приемов. Никогда не любил этого и старался наказывать за это, честно.
— Помните какую-то ситуацию?
— Я играл в СКА. Заварушка на пятаке. Судья приехал нас разнимать. А игрок из-за судьи мне начинает тыкать в лицо. Я случайно попал в судью. Мне дали дисквалификацию. Понятно дело, это мои проблемы. Но я увидел ухмылку соперника после момента... Возможно, это тоже часть игры.
— Вы вспомнили драку с Чарльзом Робинсоном из «Трактора». Перед матчем все ждали ваш бой. Вы тоже понимали, что он неизбежен?
— Конечно. Я сразу сказал, что это неизбежно. Когда я не играл, надо было заступаться за пацанов. Робинсон, думаю, тоже все понимал. В первый же момент, когда мы встретились на льду, все и произошло. До этого мы не пересекались.
— Робинсон после серии отметил ваши боксерские качества. Каким вы запомнили бой?
— Мы два высоких парня с длинными руками. Каждый не хотел пропустить удар. Драка могла решиться одним попаданием. Кто пропустит удар, проиграет. Я действовал с такой тактикой. Думаю, Робинсон делал так же.
— На каждый бой у вас есть тактика?
— Я всегда анализирую, готовлюсь. В драке можно получить серьезную травму или, наоборот, нанести травму. Это не просто так. Надо быть готовым и характером, и физически. Драка с Робинсоном получилась не такой яркой. Никто не проиграл и не победил. Но представьте: я бы полетел вперед, раскрылся и пропустил удар? Я высматривал, хотел попасть снизу, но не дотянулся. Робинсон вытянул меня на дистанцию. В то же время я не раскрывался, а лишь ждал, когда это сделает Бадди.
— Чем был так хорош «Трактор» в плей-офф? Перед серией «Салават Юлаев» считали фаворитом?
— Сложно сказать. Так сложились обстоятельства. У «Трактора» очень хорошо сыграл вратарь. Были матчи, когда мы перебрасывали соперника, имели много моментов в атаке, но не забивали. «Трактор» сыграл плотно в обороне и дисциплинированно. Плюс все драки и стычки, на которые челябинцы нас вывели, были выгодны им.
— Почему?
— У нас некоторые ребята молодые. Они немного потеряли голову — забыли, что надо играть в хоккей, а не просто бить соперников.
— Два года подряд «Салават Юлаев» вылетел в первом раунде плей-офф. Это удар для клуба и главного тренера Виктора Козлова?
— Понятно, что удар, но главное — какие выводы будут сделаны в будущем. Виктор Николаевич уже опытный тренер. Он сделает выводы, для него это будет большим уроком. С «Адмиралом» была одна серия, с «Трактором» — совсем другая. С каждым годом он становится опытнее и развивается.
— Какой Виктор Козлов тренер?
— Один из самых порядочных, с кем я сталкивался. Дисциплинированный, честный, требовательный и большой авторитет для игроков.
Опасное детство в Мурманске
— Вы родились в Мурманске. В начале беседы много говорили о драках и характере. Полагаю, именно в детстве он и закалялся, верно?
— Конечно.
— Опишите Мурманск вашего детства.
— Первая ассоциация — холод. Мы играли на открытой площадке. Команда одного года не набиралась. Играли по три возраста: 1988, 1989 и 1990-й. В детстве один год многое решает, а два — тем более. Мы тянулись к ребятам постарше, они нас учили. Бывало, играли с группой постарше. У нас был очень хороший тренер, психолог, порядочный человек — Виктор Эдуардович Питухов. Тренер нас постоянно миксовал, от этого мы росли. Сейчас достаточно ребят из Мурманска играют в ВХЛ, кто-то даже задрафтован в НХЛ.
— В 10 лет вы уехали в Омск. Это необходимое решение, чтобы играть в хоккей на профессиональном уровне?
— Мой отец из Омска. Родители давно планировали переезд. Старшей сестре нужно было учиться. Все карты сложились, и мы уехали в Омск.
— Ваше детство прошло в 1990-е годы. Это было опасное время?
— Опасное. Много было ситуаций, когда можно было свернуть на плохую дорожку. Мне помогло воспитание родителей, тренера, общеобразовательной школы. За мной следили, меня направляли. А моментов, когда могло затянуть не туда, было очень много.
— Не туда — например?
— Все жили во дворах. Чего говорить, там происходит много плохих моментов. Перекурить, мутные дела и все такое. Все было.
— Вам было тяжело говорить нет?
— Нет. Я всегда был занят. Уже тогда понимал, что мне надо по жизни. Темные дела для меня были чужды. Строго оценивал, что такое хорошо, что такое плохо. Воспитание родителей мне очень помогло.
— Много друзей осталось в Мурманске?
— Я общаюсь с тренером, он сейчас живет в Санкт-Петербурге. С ребятами близких контактов нет. Знаю, кто-то играл в ВХЛ. Обязательно расскажу про Алексея Сырникова. Про него даже сняли фильм. Этот дядька меня возил на тренировки. В своей деревне он построил арену для детей, оборудовал раздевалки. С ним постоянно на связи, созваниваемся. Мировой мужик! Когда мой отец был занят на работе, дядя Леша возил меня на тренировки. Он уже в возрасте, но до сих пор выходит на лед, содержит свой клуб «Тавр», тренирует пацанов. Как-то раз позвонил ему. Он такой: «Да мы тут с пацанами, они на лодке гребут». Представляете, на лодке! За внешность и образ жизни его все называют Помор.
Тренировки с Ягром в Омске
— В «Авангарде» вы играли с Яромиром Ягром. Это человек с другой планеты?
— Ягр — работяга! От него много чего почерпнул, это большой опыт — поиграть с ним. Величина!
— Ягр до сих пор играет на профессиональном уровне
— Я знаю. Он фанатик. Человек настолько любит хоккей! Старается держать себя в форме. Это пример для многих.
— Можете представить, что будете играть в хоккей до 50 лет?
— Нет. (Улыбается.)
— Насколько Ягр был популярен в Омске?
— Невероятно популярен! И не только в Омске. Мы приезжали в каждый город, и люди собирались ради него. Помню, в Астане Ягра выводили через другой вход, чтобы команда уехала. Ему просто не давали проходу.
— Помните первую встречу с Ягром?
— Помню, когда зашел в раздевалку, не знаю, как к нему обращаться: на «ты» или на «вы». Я сам по себе скромный человек. Рябыкин, Свитов, Курьянов — ко всем относился с уважением. Но, когда начал близко общаться, понял, насколько они простые люди.
— Вы заходите в раздевалку. Сидит Ягр. Ваши действия?
— С моим характером я никогда не завалюсь в раздевалку и не начну всем отбивать крабиков. Я человек скромный. Поздоровался со всеми, сел и молчу. Спросят — отвечу.
— Выходили с Ягром в одной тройке? Может быть, на тренировках.
— В одной тройке — нет. Был другой момент. Я жил с родителями. Вечер, мы готовимся ужинать. Звонит Ягр. «Жень, что делаешь? Поехали тренироваться!» А у меня в голове сразу: «Ага, Ягр зовет тренироваться...»
— Такому человеку не откажешь.
— Какой там! Даже мыслей таких не было. Я уже оделся через минуту. Время девять часов вечера, арена свободна. Заливщики ждут, когда Ягр со мной и другими молодыми парнями закончит тренироваться. Яромир выносил на лед блины, жилеты. Показывал нам упражнения, чтобы меньше тратить времени на принятие решений.
— Он больше хотел научить вас или потренировать себя?
— Он больше требовал с себя. Нас он не заставлял — просто давал возможность перенять опыт. Если бы я сказал нет, то он бы не потащил меня на тренировку. Но таких мыслей даже не было — отказать Ягру.
— Тренеры знали об этом?
— Думаю, да. Я понимаю, к чему ваш вопрос. Лучше, конечно, спросить у тренеров, были ли они довольны такими инициативами Ягра.
Дикие легионеры «Витязя»
— После «Авангарда», где играли с легендарным Ягром, вы, вернувшись из Северной Америки, перешли в «Витязь». Легионеры в те годы за клуб играли своеобразные: Яблонски, Бреннан, Гиллис. Они бы прижились в нынешней КХЛ?
— Не знаю. Сейчас очень большие штрафы за драки. Не было бы смысла содержать в команде такого игрока. Ради двух драк? Штрафы и дисквалификации растут с каждой дракой.
— В те годы тафгаи были лицом «Витязя»?
— Да. Их и привозили для этих целей.
— Кто из бойцов выделялся еще и хоккейными навыками?
— Гиллис. Он прям играл. У него хороший послужной список. Я не знаю, считать ли Тарнавски тафгаем. Ник — больше игрок.
— Тафгаи считали вас за своего, учитывая вашу фактуру?
— В команде эти парни круто общались со всеми. Они — люди коллектива. Каждый заступался за партнера, они передавали нам, что надо тоже заступаться. Очень дружелюбные и командные парни. Не эгоисты.
— Как вы оцените свой отрезок в «Витязе»?
— Неизвестно, как бы сложилась карьера, если бы не «Витязь». Я подходил команде по стилю. За это время я серьезно вырос. Мне начали доверять, я стал больше играть. В начале сезона в «Витязе» не все складывалось хорошо. Раскрыться получилось ближе к середине.
— Как складывались отношения с Андреем Назаровым?
— Отлично. Он сыграл большую роль в моем прогрессе. Отношения с ним зависят от того, кто как его воспринимает. Если ты его понимаешь, то все будет здорово. А если начнешь возмущаться, то с ним не сработаешься.
— Как к Назарову относились тафгаи?
— С большим уважением! Они советовались с ним. Назаров — человек с именем, поигравший в НХЛ. Поэтому они относились к нему с уважением и прислушивались.
— Расскажите о тренировках тафгаев.
— Бросалось в глаза, как серьезно они выкладывались на тренировках на льду и в зале. В зале они работали индивидуально, сами подбирали под себя веса. Помню, как Джереми Яблонски занимался с большими весами. Они старались быть примером для молодежи по отношению к делу. Но только пока их не дисквалифицировали. (Улыбается.) Понимаете, о чем я, да? Он готовится, потом дерется и получает дисквалификацию.
— А чем они занимались, когда не играли?
— Приходили тренировались в желтой майке. Они пересекались с профессиональными боксерами. Приходили Лебедев и Поветкин. Команда тоже всегда пересекалась с ними, но в меньшей степени. В тренировочный процесс не лезли. А тафгаи могли с ними боксировать.
— А вы — нет?
— Нет.
— А хотелось?
— Нет. (Улыбается.)
— Как думаете, обычный хоккеист может справиться в драке с тафгаями «Витязя»?
— Смотря как планировать драку. Выиграть будет тяжеловато. А перевести в ничью — можно.
— Когда драка заканчивалась неудачно, они переживали?
— Не припомню, как реагировали на поражения. Но хорошо помню реакцию Гиллиса на победу над Мирасти, когда он играл в «Барысе». Мы приехали в Ханты-Мансийск. Заселились в отель. А стены прям из гипсокартона сделаны. В Америке было уже утро. И Гиллис начал звонить родне, друзьям и рассказывал, как он победил Мирасти. Мы жили с Динаром Хафизулиным. Полночи слушали его рассказы. Потом уже позвонили на ресепшен, попросили другой номер. Хорошо, что он был, и нас переселили. (Улыбается.)
— Все бойцовские шоу на льду «Витязь» устраивал по желанию Николая Павлинова, который руководил клубом в те годы. После удачных драк он мог зайти в раздевалку и отдельно делать акцент на этом?
— Руководитель заходил в раздевалку, конечно. И когда были длинные серии поражений, он был очень недоволен. Были и эмоциональные разговоры на повышенных тонах. Все понимали, что это его не устраивает. Внутри все сжималось. Человек говорил не лукавя.
— Североамериканцы тоже все понимали?
— Конечно. Когда человек говорит таким тоном, поймешь и по-китайски.
Североамериканский опыт
— Немногие помнят, но ведь вы еще поиграли в ECHL. Как оказались во «Флориде Эверблэйдс» в сезоне-2010/11?
— Раньше я работал с другим агентом. Он посоветовал поехать за океан. Я решил попробовать. Многого, конечно, тогда не знал.
— Помните уровень лиги?
— Лига профессиональная, третья по силе в США. Но потом меня спустили в CHL — лигу уровнем ниже.
— Остаться потерпеть можно было?
— Не уверен.
— Сколько зарабатывали?
— 500 долларов в неделю. И в Ист-косте, и в CHL.
— В команде были парни, которые могли вырасти в больших игроков?
— Состав был очень разным. Играли и ветераны, и парни, которых спустили из АХЛ. Текучка кадров страшная. Пять человек могли приехать, пять — уехать. Плюс еще и университетские лиги завязаны. Я мог выйти на матч и сыграть с человеком, которого видел впервые.
— Английский в то время знали?
— Только хоккейные термины. Когда играл в США, знал, конечно, лучше. Сейчас подзабыл. В команде был словацкий вратарь Ярослав Янус, мы с ним варились, он переводил мне. Проблема с языком, на самом деле, была. Ехать в Северную Америку надо со знанием английского. Только если ты не звезда уровня, например, Капризова.
— Получили огромный опыт?
— Безусловно. Характер закалил серьезно. Русских в то время не особо любили. Это и в играх выражалось: постоянно цепляли, провоцировали. Нужно было уметь постоять за себя. Отношение к легионерам отличалось. Выбирая между американцем и иностранцем одного уровня, обязательно поставят в состав местного.
Два Кубка Гагарина с «Магниткой»
— После «Витязя» наступил самый успешный отрезок вашей карьеры в «Металлурге». Два Кубка Гагарина, признание в городе, семья. Согласны, что переход в «Магнитку» — главный момент карьеры?
— Конечно. Мне поступило предложение. Я посоветовался с родней и некоторыми ребятами. Данила Марков советовал мне Магнитогорск, Андрей Викторович Назаров — тоже. Все взвесил и ни о чем не пожалел. Хотя предложений было много. «Авангард» звал обратно, но выбрал Магнитогорск.
— Часто ли вам напоминают о дубле ЦСКА в седьмом матче финала-2016? Или это уже архив, покрытый пылью?
— Это, конечно, архив, но бывает, что напоминают. Молодежь, например. Помню, в «Салавате» парни мне говорили: «Женя, я еще по телевизору смотрел, как забивал два гола ЦСКА».
— В день седьмого матча, с утра, могли представить, что такое случится?
— В день матча была невероятная уверенность! Утром мы поехали на раскатку, и я думал: «Мы не можем сегодня проиграть!» Не знаю, с чем это связано. Хорошо помню те чувства — уверенность была запредельной.
— Состав «Металлурга» в те годы можно назвать одним из сильнейших в истории КХЛ.
— Состав сильный, но вы помните, что говорили, когда серия только началась?
— Все ставили на ЦСКА.
— Именно. Нас это только подстегнуло и дало преимущество.
— Опаски перед ЦСКА не было?
— Никакой. Нас уже все похоронили, хотя ни одного матча не сыграли.
— Как строился золотой состав «Металлурга»? Все началось с приглашения Майка Кинэна в сезоне-2013/14.
— Думаю, даже на год раньше, когда работал Пол Морис. Все началось тогда. Костяк формировался уже в том сезоне. При Морисе я не играл, мне сложно говорить, изменилась ли философия. Но костяк команды остался. Точечно добавились игроки.
— Вам повезло на своенравных строгих тренеров: Назаров, Кинэн. Что скажете о Майке?
— Майк — очень классный тренер. Воспоминания только положительные. Очень требовательный специалист, сильный мотиватор, знает, что хочет и что нужно для победы. В том сезоне все сложилось: Майк Пелино, Илья Воробьев. Когда я пришел в «Металлург», посетило чувство: «Ах, так вот как все должно быть».
— Кинэн мог разнести раздевалку или бросаться мусорками, бутылками?
— Возможно, один раз что-то и было. Не больше. Все было настолько слаженно, что не надо было ничего разносить. Мы закончили регулярку на первом месте. В кого там бросать мусорки? В Зарипова или Мозякина? Все было очень четко.
— Вы понимали, как остановить тройку Мозякин — Коварж — Зарипов?
— Вся лига не понимала. И мы тоже.
— В чем феномен их тройки?
— Они чувствовали друг друга. Это своеобразный механизм. Все договаривались, как сыграть, что сделать. И большинство, конечно. Представьте, счет 0:0. У соперника удаление. Сижу на скамейке, думаю про себя: «Так, ну ладно. Уже счет 1:0. Надо дальше играть». Понимаете, да, какая была уверенность в них? Все думали, что они сейчас выйдут и забьют.
— Не обижала фраза, что «Металлург» — команда одного звена?
— Нет. В результате были задействованы все звенья. Каждое приносило много пользы. Никто не выпадал.
— И вклад Василия Кошечкина, конечно, велик.
— Разумеется. Василий спокоен на льду и в раздевалке. Он очень много нам помогал. Но я бы не назвал Васю замкнутым. С ним всегда можно пообщаться, похихикать. Есть вратари вообще без улыбки, но Вася не такой.
— Отставка Кинэна стала шоком?
— Да. Когда мы прощались, он сказал речь, всем пожал руки. Даже грусть появилась.
— Илья Воробьев много поменял в той команде?
— Структура осталась. Были только точечные изменения, не без этого. Но вся система осталась. Надо еще отметить Майка Пелино. Невероятный стратег! Меньшинство, где я выходил, мы разбирали до мельчайших подробностей. Разбор соперника был на высоком уровне.
— Хоккей в КХЛ сильно изменился за эти 10 лет?
— Да. Площадки стали меньше, игра теперь плотнее. Просто для интереса пересмотрите матчи тех сезонов. Это два разных хоккея. Уменьшение площадок сказалось на игре. Плюс все команды смотрят, что приносит результат. Время идет, все меняется. И дальше хоккей тоже будет меняться.
