«Сколько можно вспоминать победу в Баффало? Десять лет прошло!» Он брал золото МЧМ, играл с легендами и бил на тренировке будущего президента КХЛ
Один из самых ярких игроков чемпионской молодежки-2011 Денис Голубев за восемь сезонов в Казани так и не сумел стать системообразующим игроком «Ак Барса». В 2017-м обладатель золотых медалей Баффало был обменян в хабаровский «Амур», где стал по-настоящему лидером дальневосточной команды, а этой весной после лучшего сезона в карьере подписал контракт с «Сибирью». В интервью «СЭ» 30-летний нападающий рассказал о том, как меняется хоккей в КХЛ, взаимоотношениях с Билялетдиновым, семейной атмосфере в коллективах Андрея Мартемьянова и переходе в новосибирский клуб.
Из-за скоростей красивых комбинаций становится меньше
— Насколько тяжело переносите постоянное увеличение динамики в хоккее? Вы ведь никогда не считались скоростным хоккеистом?
— Хоккей начал убыстряться еще года два назад, когда начали уменьшать площадки. Стало меньше времени на принятие решений — очень многое приходится выполнять на автоматизме. Плюс пошло омоложение лиги. Из по-настоящему возрастных игроков остались, наверное, только Данис Зарипов и Саня Попов. Стало меньше каких-то суперкомбинаций, но в то же время остались ребята, которые и на маленьких площадках могут отдать пас между коньками или под клюшкой. Меньше команд стало играть в откат — почти все стараются действовать активно и постоянно прессинговать.
Мне было не очень тяжело адаптироваться к изменениям. Понятно, что я не самый скоростной игрок, но где-то я могу сыграть за счет выбора позиции, где-то за счет «физики», где-то правильно подкатиться. В определенных моментах могу прочитать игру и то, куда пойдет шайба. Плюс сами понимаете, что на канадских площадках стало меньше движения «от борта до борта». Все ребята знают свои технико-тактические действия. Впрочем, увеличение скорости и динамики — это тенденции мирового хоккея.
— Зарипов в интервью сказал, что в КХЛ почти не осталось харизматичных игроков. Согласны с ним?
— Но ведь он еще сказал, что через пару лет появятся новые мастера такого же уровня, как и он. Не так давно появился тот же Матвей Мичков — парень 2004 года рождения, о котором сейчас все говорят. Человек в 16 лет выходит в маске играть против мужиков и в первом же матче забивает гол. Есть много мастеровитых ребят, но опять же из-за нынешней динамики хоккея каких-то красивых комбинаций становится все меньше — очень много передач идет через борт. Уровень игрока виден при игре «5 на 4» — практически у всех команд есть ребята, которые могут отдать хитрый пас под коньки. Так что техничных, мастеровитых игроков в лиге хватает.
— Вы отметили, что многие команды стараются играть активно. Сейчас вообще кто-нибудь играет в откат, как «Ак Барс» на заре КХЛ, у которого часто можно было увидеть четырех человек, встречающих нападающих соперника в ряд на своей синей линии?
— Я думаю, что из-за олимпийской паузы, когда на первые месяцы выпадет приличная нагрузка, командам будет тяжело играть в постоянное давление. Допустим, бывают моменты, когда мы можем откатиться. Но мы не играем «1-4» — в основном стараемся использовать расстановку «1-2-2» или «1-3-1».
Да, когда играл в «Ак Барсе», то у Зинэтулы Хайдяровича все было так построено в обороне, что каждый знал, как ему нужно поставить коньки или клюшку в определенный момент. Но он никогда не запрещал импровизировать впереди. Мы играли в хоккей, который приносил результат, и тогда тенденции были такими. Не зря же Билялетдинов — самый титулованный тренер КХЛ, который тренировал олимпийскую сборную и в 90-е годы был единственным тренером, прошедшим через НХЛ.
В основном «1-4» в Казани выстраивались ситуационно. Например, когда мы выходили на смену, то иногда попросту не было смысла играть активно — пятерка соперника в этот момент уже летела вперед, и кому-то приходилось под нее подкатываться, а остальным — становиться вчетвером на своей синей линии и затруднять вход в зону.
— Альберт Яруллин признавался, что по молодости сильно обижался на Билялетдинова, но потом понял, насколько тот был прав. Вас ведь обменивали в «Амур», когда тренером был Зинэтула Хайдярович. Сейчас обида на него осталась?
— У любого человека могут быть какие-то обиды на тренера, но это вполне нормальная ситуация. Где-то ты думаешь, что сыграл правильно, а тренер видит по-другому. Я очень благодарен Зинэтуле Хайдяровичу за то, что он мне дал в хоккейном плане, — это тренер, при котором я впервые попал во взрослую команду. Хотя в первые сезоны давал играть не так много и только подпускал ко взрослому хоккею.
Альберт все сказал правильно — у меня такое же мнение. Да, я обижался на него, но спустя какое-то время понял, что Билялетдинов все делал правильно. Сейчас ни один человек про него плохого слова не скажет.
Мы играем в советско-американский хоккей
— Вы говорили, что, когда попали в основу «Ак Барса», на тренировках для вас не было авторитетов и вы могли спокойно сыграть «в тело» против тех же Морозова и Зиновьева. Претензий из разряда «мальчик, ты куда лезешь» не было?
— Нет. Они же понимали, что в официальных матчах никто не будет прокатываться мимо них. На тренировках нужно моделировать те условия, которые будут в играх. Я шел играть в тело против Лехи Морозова не с целью нанести ему травму, а чтобы он понимал, что в играх его будут бить и лупить на каждом участке льда. Тем более он был лучшим бомбардиром лиги и все знали его сильные и слабые стороны. Когда ты выходишь на площадку, у тебя не должно быть авторитетов. Неважно, что против тебя играет олимпийский чемпиона или ЗМС, — все это отходит на второй план. Главное — результат твоей команды.
— Как-то сразу после МЧМ-2011 вы говорили, что вам не нравится североамериканский хоккей. Но согласны, что за последние несколько лет мы как раз к нему и пришли?
— Сейчас все лиги играют в североамериканский хоккей. Сокращение площадок накладывает свой отпечаток. Скорости изменились даже по сравнению с тем, что было 5-7 лет назад. Тем не менее мы что-то оставили от советского хоккея — те же пасы, раскаты, подкаты. Наверное, назвал бы нынешний хоккей советско-американским.
— Сразу от нескольких тренеров слышал, что у Дениса Голубева просто шикарные руки. Когда из вас пытались сделать в Казани чистого игрока разрушения, не было обиды?
— Когда я в молодости перешел в «Ак Барс», там было две пятерки: в первой выходили Морозов, Зарипов и Зиновьев, а во второй — такие иностранцы, как Капанен, Мортенссон, Иммонен и Песонен. Попасть в топ-6 было нереально тяжело, и приходилось выходить в более силовых звеньях. Но мне никто не запрещал импровизировать в чужой зоне. Понятно, что я не играл в большинстве и не мог себе позволить, как ребята из первых троек, обыгрывать на своей синей линии — хотя и мастерам это почти не разрешалось.
За свои руки благодарен своему детскому тренеру Александру Викторовичу Шахворостову. Когда играл у него в команде, два раза в неделю у нас были специальные тренировки, когда мы работали над владением шайбой. Плюс мы и в зале уделяли внимание этим компонентам. В нынешних реалиях ты должен быть разносторонним хоккеистом — уметь и выигрывать шайбу, и удерживать ее корпусом, и силовой борьбы не чураться. Не считаю, что со своим весом в 90-92 килограмма я должен постоянно обыгрывать кого-то. Силовой хоккей никто не отменял. Я просто стараюсь использовать свои сильные стороны.
— У Шахворостова ведь были какие-то серьезные проблемы со здоровьем. Слышал, что Егор Яковлев даже оплачивал ему лечение.
— Да, два года назад у него случился инсульт. Несколько раз ездил к нему в больницу после операции. Кстати, я был первым, кого он увидел после операции. Специально летал поддержать его в такой трудный момент. Сейчас у Александра Викторовича все нормально, и он продолжает свою тренерскую деятельность. Какие-то определенные последствия инсульта остались, но они не мешают передавать свое мастерство будущим поколениям.
— Вы как-то готовились к сезону в центре Даниса Зарипова.
— У него своя школа, где есть и тренер по физподготовке, и тренер по катанию, и другие тренеры по развитию. Но в последние два года я занимаюсь в центре у Сани Бурмистрова. В этом году больше делали упор на физподготовку и катание.
Вообще считаю, что на сборы надо приезжать не готовым к сезону, а с подготовленными к рутине мышцами, так как впереди у тебя еще 50 дней подготовки. Практически у всех команд есть базовый двухнедельный цикл, во время которого закладывается фундамент, и ты должен быть готов к этим нагрузкам. Я говорю о том, что нужно подкачать сердечную мышцу, заниматься аэробной работой.
— У Зарипова видны задатки тренера?
— Я не могу ответить на этот вопрос. Может, Данису даже больше подойдет менеджерская работа.
— Сейчас почти все в Казани его называют по имени-отчеству.
— Когда видимся, то в основном называю по имени. Все-таки он действующий игрок. Разумеется, все к нему относятся с большим уважением. Да, могу его тоже назвать Данисом Зиннуровичем. А вот того же Леху Морозова, наверное, уже придется звать Алексеем Алексеевичем. Хотя, когда мы будем общаться один на один, отчество необязательно. Для меня он остается просто хорошим человеком, спортсменом и товарищем.
Перешел в «Сибирь» из-за тренера
— Вы постоянно говорите о контроле веса. У вас природная предрасположенность к набору?
— Видимо, да. Но в последние пару лет у меня нет проблем с весом, которые были раньше. Бывали периоды, когда за лето мог набрать 10 килограммов, и потом их приходилось скидывать. Стараюсь контролировать питание. Советовался со многими диетологами о том, что можно есть, а что нельзя.
— Как приходится ограничивать себя в еде?
— В основном приходится сводить к минимуму употребление макарон, мучных и печеных изделий. Еще просят воздержаться от пельменей. Но когда летом приезжаю домой к родителям и бабушке, то от этих блюд тяжело отказаться.
— Летом, кроме физического состояния, человеку, которому уже 30, что-то править реально?
— Могу привести пример. Нас в детстве учили кататься так, а сейчас учат совершенно по-другому. Постоянно вносится много корректировок, к которым тяжело привыкнуть. Тренеры по катанию сейчас дают уже совершенно другие задания. Да, они подсказывают какие-то моменты, стараюсь прислушиваться к ним — их советы реально помогают. Но основной базис уже заложен, и переучиться практически невозможно.
— Расскажите, как появился вариант с «Сибирью».
— Когда в «Сибири» назначили главным тренером Андрея Алексеевича Мартемьянова, агенты позвонили мне и сказали, что есть вариант переехать в Новосибирск. После этого не сомневался, что буду подписывать контракт с «Сибирью», — другие предложения даже не рассматривал. В свое время Андрей Алексеевич перевозил меня из Казани в Хабаровск. Так что именно он тогда был главным инициатором моего перехода в «Амур». Я знаю почти весь тренерский штаб — с тем же Евгением Сергеевичем Шалдыбиным тоже работали в Хабаровске, а с Виталием Георгиевичем Атюшовым там же играли вместе. Если говорить про Александра Львовича Гольца, то я вообще вырос на его играх за «Магнитку». Да и с Андреем Владимировичем Тарасенко был знаком, так как играл в одной сборной с Володей Тарасенко.
— Зато Атюшов для вас уже точно стал Виталием Георгиевичем.
— Да, и вот к этому как раз тяжеловато было привыкнуть. Мы с ним не только играли вместе, но и вне льда общались. В Москве и Сочи частенько встречались и проводили время в одной компании. Но сложно было только в первые полторы недели, приходилось привыкать. Сейчас понимаю, что он уже не мой партнер, а тренер. Так что теперь он для меня Виталий Георгиевич.
— У него еще видно желание выскочить вместе с вами на лед?
— Думаю, да. Многие говорят, что нужно убить в себе игрока, но в реальности перестроиться тяжело. Пока ему, наверное, сложновато, но он уже дает очень много практических советов. Сказывается, что он до 41 года играл в хоккей. Уже шло активное омоложение, а он был востребован на рынке — это ведь о многом говорит.
— Не шутили, что «Амур» с приходом Атюшова, Мартемьянова, Литовченко и Пьянова перекочевал в Новосибирск?
— Да, много ребят прошло через Хабаровск. Такова жизнь. Будем делать все, чтобы выполнить поставленные перед клубом задачи. Однако сейчас никто не думает о том, где кто был раньше.
— После МЧМ вас стали воспринимать как казанского воспитанника, при этом уже мало кто помнит, что вы из Магнитогорска. Из родного клуба в последние несколько лет не было предложений?
— Интерес был, но до официального предложения дело не доходило. Меня воспитал Магнитогорск, но первый матч во взрослом хоккее я сыграл за «Ак Барс». Живу в Казани уже с тех, пор как впервые переехал туда в 2008-м. При этом мы постоянно летом с женой ездим к моим родителям и родственникам в Магнитогорск.
— Вы говорили, что в «Магнитке» к вам и некоторым другим пацанам относились предвзято. Сейчас люди, из-за которых пришлось уехать в Казань, работают в клубе?
— Что уже об этом вспоминать? Прошло уже 13 лет. Хотя думаю, что никто из них уже не работает в школе. Весь руководящий состав сменился.
Мартемьянов — справедливый и правильный человек
— Что дал за период совместной работы Александр Гулявцев?
— Это человек, который всю жизнь сам был игровичком. Он делал акцент на том, чтобы мы не боялись, и говорил, что хоккей — это прежде всего игра. Мы не должны выходить на лед с мыслью: «Ой, сейчас ошибусь!» Александр Вячеславович прививал нам именно игровые качества. Хотел, чтобы мы не боялись обыгрывать в пределах разумного. Понятно, что мы сейчас говорим не об обводках в средней зоне или если ты остался последним защитником. Плюс, когда он пришел в «Амур», практически сразу разрядил атмосферу в команде.
— Его отставка через несколько дней после начала сборов была шоком?
— Да, вся команда тяжело ее восприняла. Прошла только неделя сборов, и тут отставка. Было неприятно.
— Как отреагировали на его знаменитый спич про судью Гашилова и поджог машины в Перми?
— Это было весело. Среди ребят иногда нет-нет да и проскакивали подколы по этому поводу. Плюс болельщики мемы разные делали. Гашилов и Гулявцев — оба пермские. Думаю, что они хорошие друзья и Вячеславович сказал ему это не со зла.
— В «Ладе» и «Амуре» вы играли у Сергея Светлова. Есть мнение, что он неплохой мотиватор, но при этом игроки быстро устают от его методов и крика.
— Это ведь все какие-то ваши журналистские расследования. Меня при Сергее Александровиче все устраивало. Понятно, что он дико эмоциональный и постоянно кричит, чтобы завести команду. Это оттого, что человек не любит проигрывать. Думаю, нет такого, что кто-то от него устает. Мы все профессионалы и не должны злиться на своего тренера — это человек, которые желает помочь нам победить.
— Почти все говорят, что в командах Мартемьянова атмосфера близка к семейной. За счет чего она создается?
— Прежде всего, Андрей Алексеевич — справедливый и правильный человек. Ради него команда готова биться и пойти на любые жертвы. Семья собирается по частичкам. Если мы все вместе, то нас тяжело сломить. Мартемьянову неважно, кто ты — русский или иностранец, ветеран или молодой, он на это просто не смотрит. Если у тебя что-то не получается, он выскажет тебе это. Нельзя построить коллектив, если разделять его по каким-то критериям.
— Вы в прошлом сезоне неслабо закусывались с Никитой Шашковым, когда «Амур» приезжал на один из выездных матчей в Новосибирск. Вспоминали с ним те моменты?
— Ну так, немного посмеялись, повспоминали. На площадке нет друзей. Ты просто выходишь и бьешься за свою команду. Таких моментов вообще было много. С тем же Саней Свитовым их можно насчитать кучу. Тем не менее потом мы спокойно играли вместе с ним за «Ак Барс». С Никитой мы делаем общее дело. Это хоккей. Это на льду мы соперники, а за его пределами — обычные ребята, которые остаются приятелями.
— Согласны, что у вас на сто процентов совпадает игровой менталитет с Литовченко и Чесалиным, с которыми вы сейчас выходите в одной тройке?
— Мне не приходится выбирать партнеров. Как решил тренерский штаб, так и будет. Но мне нравится играть с Литовченко и Чесалиным. У нас уже появилось взаимопонимание, мы притерлись. Плюс-минус ясно, куда каждый должен бежать и где находиться. Мы, конечно, не гренадеры, но у каждого есть характер. Тот же Жека не побоялся подраться с Кормье, который выше на 10 сантиметров и тяжелее килограммов на 20-30. Если есть характер, можно победить любого.
— На турнире в Челябинске вы играли и в центре, и на фланге. Сейчас есть понимание, на какой позиции останетесь?
— Если честно, мне без разницы. Где буду больше полезен команде, там и буду играть.
— Слышал, что Сергей Климович периодически работает с центральными нападающими.
— Да, он действительно многое подсказывает. Например, пару дней назад показал мне одну фишку на вбрасывании, которую я попробовал в игре, и она реально работает. Благодарен ему за это.
— Осознание того, что вам нужно играть в такой подкожный хоккей, пришло само или кто-то помог прийти к нему?
— Нет, к этому никто точно меня не подталкивал. Как-то само собой получилось, что стал так действовать. Все во благо команды. По молодости, бывало, хватал ненужные удаления, но сейчас стал взрослее. Никто не просил меня лезть под кожу или драться с кем-нибудь.
— Как не теряли заряженность и огонь в глазах, когда «Амур» проигрывал из матча в матч?
— Мы все профессионалы. По крайней мере, должны ими оставаться, несмотря на поражения. Понятно, что они накладывают отпечаток на настроение в команде. Но мы старались делать все, чтобы поднять боевой дух и быстрее прерывать черную полосу.
— В КХЛ моду на такой стиль заложил Лео Комаров?
— Может быть. Лео ведь не только многое делал для команды своими подкожными вещами, но еще и постоянно забивал.
Сейчас уже не вспоминаем Баффало
— Как-нибудь задумывались, что вы уже не «золотые мальчики», а 30-летние мужики?
— Это жизнь. Да, мы не молодеем. Думаю, что через это все проходят. Иногда думаешь, что тебе не так давно было 25, а уже раз — и 30 исполнилось.
— В Челябинске вы жили в одном отеле с «Автомобилистом», где играют Станислав Бочаров и Дмитрий Шикин. Всегда было интересно, как часто игроки золотой молодежки вспоминают Баффало при встрече.
— Да нет, сейчас уже не вспоминаем о Баффало. Уже десять лет прошло. Сколько можно об этом вспоминать? При встречах мы общаемся о жизни, о семьях, о детях, а Баффало — это уже история.
— Со многими из той команды удалось пронести дружбу через всю карьеру?
— Да, почти со всеми остались в хороших отношениях. Такого, что кто-то с кем-то не общается, нет. После игр мы обязательно остаемся, чтобы обняться и поговорить друг с другом. С тем же Валерием Николаевичем Брагиным в хороших отношениях остались. С ним тоже могу поговорить и спросить совета.
— Насколько помню, у вас на том МЧМ вне льда были достаточно неплохие отношения со шведами.
— Не помню, чтобы мы с кем-то тесно общались во время турнира. Мы почти все жили в разных отелях. Да, они наклеили на нашу раздевалку записку с пожеланиями удачи в финале, но такого, что мы общались, не было.
— Слышал, у вас была какая-то смешная история с Робином Ленером.
— Это было уже после финала. Он подошел ко мне в гостинице и подарил шведскую кепку. Перекинулись парой фраз, но не более.
— С какими эмоциями вы ходили на «Пусть говорят»? Не было ощущения, что стали частью дикого фарса?
— Если пригласили, значит, так было нужно. Честно говоря, уже не особо помню этот момент. Помню только, что спрашивали, как потерял зуб.
— Вы ведь до сих пор его не вставили.
— Пока что нет смысла. Не дай бог, снова попадет, и все будет насмарку. Хотя скоро будет 12 лет, как я хожу без него. Думаю, после окончания карьеры его нужно будет вставить.
— Раскройте карты: кто крикнул «Россия!» в самолете, когда всю команду сняли с рейса?
— Там вообще никто не кричал. Мне кажется, это вообще была заранее спланированная акция. Не знаю, что произошло там на самом деле. Для меня это до сих пор загадка.
Денис Голубев
Родился 11 января 1991 года в Магнитогорске.
Воспитанник магнитогорского «Металлурга».
Выступал за «Ак Барс-2» (Первая лига, 2008/09), «Ак Барс» (2009-2014, 2015-2017), «Нефтяник» Альметьевск (ВХЛ, 2010-2013), «Ладу» (2014/15), «Амур» (2018-2021), «Сокол» Красноярск (ВХЛ, 2018/19).
Победитель МЧМ (2011).
