"В двух часах от Хабаровска - Северная Корея и атомные бомбы". Чего опасается Александр Фролов
В "АВАНГАРДЕ" МЕНЯ ЗАСТАВИЛИ ИГРАТЬ
– Теперь в Хабаровске площадка канадских размеров. Судя по первым двум матчам, хозяева пока никак не могут приспособиться.
– Сбиваемся, да. Пытаемся постоянно улучшить позицию для броска, хотя тут надо играть немного попроще. Впрочем, это наш недостаток и на европейских площадках. Все время пытаемся сделать ситуацию еще лучше. Статистика говорит, что если ты наносишь тридцать и более бросков за матч, то имеешь больше шансов для победы.
– Вы в этом году играете в клубе, который весь сезон мучается от смены часовых поясов. У вас есть секрет, как минимизировать восстановление?
– У меня же никакого опыта и нет. Да, в Америке были перелеты, но там максимум три часа разницы. Наоборот, я тут прислушиваюсь ко всем советам, спрашиваю местных ребят, как себя вести, с докторами постоянно обсуждаю эти вопросы. Но все равно тяжело.
– Перед интервью вы почти час провели у докторов. Из-за этого?
– Нет, другие вопросы.
– Не с коленом ли?
– Оно меня мало беспокоит на самом деле.
– Но беспокоило?
– Проблема же была не в сложности травмы, а в том, что у меня не было достаточного времени для восстановления. Когда я вернулся из Америки, то обговаривал возможность с "Авангардом" о более длительном отдыхе. Я не должен был начинать чемпионат сразу. Но там сменилось руководство, все договоренности пропали, и меня заставили играть.
ГЛУПО ОТРИЦАТЬ, ЧТО ДЕНЬГИ ВАЖНЫ
– Вы в этом году едва не оказались в ВХЛ, когда подписали контракт с новокузнецким "Металлургом". Неужели бы остались там?
– Немного другая ситуация. Это весной мне постоянно звонили из Новокузнецка, приглашали в команду, предлагали контракт. Я-то слышал, что у "Металлурга" могут возникнуть проблемы, но мне говорили, что все будет нормально, строится новый клуб, который будет бороться за место в плей-офф. И вот когда мне уже практически гарантировали, что все проблемы "Металлурга" решены, я заключил с ними соглашение. А потом команду перевели в Высшую лигу.
– И показалось, что вы были готовы остаться.
– Нет-нет. Мы сразу же стали договариваться о расторжении контракта. Просто удивительно было, что мне звонили каждый день, приглашая в клуб. Настолько они были уверены, что все будет отлично. Полтора месяца ежедневных разговоров, какие-то обещания, что вот уже руководство провело необходимые встречи, и клуб остается в КХЛ. А потом… Как всегда и бывает у нас.
– Они же могли заставить отработать контракт.
– Мне сразу сказали, что если есть какие-то варианты в КХЛ, то я могу вести переговоры. Разошлись нормально.
– Вы понимаете, что пока "Амур" воспринимается как последний вариант в жизни любого хоккеиста. Ехать соглашаются лишь тогда, когда другие варианты отпали. У вас такая же ситуация?
– Я приехал в команду, у которой есть цели и задачи. "Амур" хочет попасть в плей-офф, но прекрасно понимаю, что сделать это будет непросто. Но в городе любят хоккей, тут полный стадион на каждом матче. Это совсем другая ситуация, чем которую вы описываете.
– Мне всегда беспокоил вопрос: зачем вы вернулись после года без хоккея? Неужели из-за денег?
– Деньги важны – глупо это отрицать. И хоккеист зарабатывает много. Но у меня не было осознанного решения уходить. Да, я пропустил целый сезон, но не потому, что решил взять паузу. Получилась такая ситуация, что переговоры с одним из клубом завершились, казалось, удачно. Я уже готовился ехать в Москву подписывать контракт, но за два дня мне сказали, что никакого контракта не будет. Я оказался в тяжелом положении, так как остальные команды уже сформировали составы.
– Так бывает. Но потом хоккеисты все равно находят клубы.
– Находят. И у меня была пара вариантов. Но я к ним отнесся прохладно, ждал чего-то лучшего. Сам, наверное, виноват, что не откликнулся тогда, когда звали. И в итоге пропустил целый сезон.
– Ну и нашли бы себе другую работу.
– Но я-то чувствую, что силы еще есть и пользу я могу принести. И вообще одно дело, когда ты действительно решил закончить, а совсем другое – когда это случилось искусственно.
ПОМИДОРЫ ПО ЦЕНЕ ЗОЛОТА
– Но вы уже понимаете, что будете делать после окончания карьеры?
– Если и есть какие-то мысли, то они быстро проходят, так как сейчас я сосредоточен на игре за "Амур". Понимаю, что время уходить придет, но пока я игрок КХЛ – нет смысла рассуждать, что я буду делать после окончания карьеры.
– Вы все время производите впечатление человека, который излишне спокоен.
– Контролирую себя. Иногда эмоции перехлестывают, но я сдерживаюсь. Такое бывает часто, просто надо уметь держать себя в руках.
– Что вас волнует, кроме хоккея?
– Нестабильность в стране, в мире.
– Какая еще нестабильность?
– Я, например, удивлен, что вы не испугались приехать в Хабаровск.
– Почему?
– Так вы разве не слышали, что недалеко от нас проходят испытания каких-то атомных, водородных бомб? До Северной Кореи тут два часа лета. Лично меня это очень волнует.
– Ваш одноклубник Богдан Потехин рассказывает о каком-то кефире за 270 рублей. Говорит, что цены тут аховые.
– Есть такое. Но вы не забывайте, что Потехин из Магнитогорска, а я из Москвы. У нас таких чудес гораздо больше.
– Покупаете?
– Фотографирую. В частности, в одной сети видел помидоры по цене золота. Там же и арбузы были, которые стоили, как автомобиль. Цены в Хабаровске действительно выше, чем в Москве, только я уже к этому спокойнее отношусь.
– Остался ли у вас дом в Лос-Анджелесе?
– Да. И во время отпуска я всегда там.
– После окончания карьеры останетесь в России или уедете в Америку?
– Это тяжелый вопрос, на который у меня нет ответа. Большую часть сознательной жизни я провел за океаном. Мне там удобнее, комфортнее. Другой вопрос, чем там заниматься.
– Вы там все равно будете русским. И работу найти трудно.
– Прекрасно это понимаю. Отдыхать от всего, ничего не делать можно три-четыре месяца, а потом надоест.
– Вы жили в престижном районе Лос-Анджелеса. Кто там из знаменитостей?
– Да там в основном спортсмены: хоккеисты, баскетболисты. Шакил О’Нил где-то рядом живет. Но вообще в Лос-Анджелесе знаменитости на каждом шагу.
