Шипачев — о новом контракте с «Динамо», хейтерах, Знарке и конфликте со старым другом. Мы поговорили с лучшим и самым дорогим игроком КХЛ
Центрфорвард «Динамо» Вадим Шипачев — самый высокооплачиваемый хоккеист КХЛ в этом сезоне (120 миллионов рублей в год). Его контракт с московским клубом заканчивался 30 апреля, но недавно игрок заключил новый. По информации «СЭ», его зарплата составит 95 миллионов рублей, а с учетом бонусов форвард может заработать более 150 миллионов.
В эфире YouТube-канала «СЭ» Шипачев рассказал о переговорах с «Динамо», причинах поражения от СКА во втором раунде Кубка Гагарина и мотивации выступлений за сборную России.
Изначально хотел контракт на три года
— Трехлетний срок говорит о том, что этот контракт будет последним в вашей карьере?
— Почему? Посмотрим, что будет. Сейчас не имеет смысла загадывать. Изначально хотел подписать контракт на три года и об этом договаривался с «Динамо».
— «Автомобилист» предлагал только годичный контракт, поэтому и не поехали в Екатеринбург?
— Нет, мне там соглашение тоже на три года давали.
— Денежный вопрос был самым главным при принятии решения?
— Мне было еще важно понять, каким образом в «Динамо» собираются строить новую команду и какие задачи поставят. Понятно, что клуб стремится развивать свою молодежь, чем сейчас занимаются в КХЛ все. Посмотрите, сколько в нынешнем сезоне молодых ребят к основному составу подпускали в СКА. Тем более Питер нас в плей-офф шлепнул. Вектор политики «Динамо» сейчас немного поменяется.
— Во время переговоров с клубом вы ставили условие сохранить в «Динамо» Дмитрия Кагарлицкого?
— Нет, я просто спрашивал у руководства, с кем буду играть. Если в команде есть хорошая первая тройка, крепкое второе звено из иностранцев и талантливая молодежь, то есть шанс показать приличный результат. Я интересовался у менеджеров насчет будущих партнеров. А написали, что требовал 120 миллионов и Кагарлицкого. Про номер в отеле, видимо, забыли.
— Так с кем вы будете играть, если Кагарлицкий не останется, а Яшкин собрался вернуться в НХЛ?
— Мне сказали, что будут хорошие игроки. На переговоры вы не приходите с настроем «дайте мне это, дайте мне то». Даже если тебе дадут что требуешь, потом и спросят по полной. Я лишь задавал вопросы и высказывал мнение насчет того, с кем мне комфортнее играть. Но каждый хоккеист сам договаривается по своему контракту и бонусам с учетом собственной жизненной ситуации.
— С Яшкиным говорили, он точно уезжает в НХЛ?
— Мы с ним общались, но он еще думает. Сейчас отправился на отдых. Видимо, у него есть хорошие предложения от клубов НХЛ.
— А Кагарлицкий?
— Он тоже уехал на неделю отдохнуть. Какие-то переговоры ведутся. Если говорить за себя, то было бы хорошо, останься Димка в «Динамо». Но к кому мне надо идти, к тренеру или генеральному менеджеру Меркулову? Возьмите и поставьте меня к этому игроку — такого не бывает. Они видят, что у нас получается вместе и на тренировках, и на матчах. Кагарлицкий провел хороший сезон, набрал больше 50 очков. Хотя поначалу после СКА дела у него шли не очень. Он долгое время не мог забить. Потом все нормализовалось. В плей-офф получил серьезную травму и сейчас лечится.
— Владимир Крикунов произносил вашу фамилию через Щ, а не Ш. Почему не поправляли?
— Наверное, на фарт было. Поначалу пару раз поправлял, но потом перестал. Думаю, что это обычный прикол.
Мне нравится играть много
— Насколько соответствует действительности информация, что команду перегрузили физически перед серией против СКА, и вам банально не хватило сил?
— Следующий вопрос.
— Значит, нагрузили.
— Как я могу сказать? Мы проиграли серию, и теперь что-то говорить в чей-то адрес значит оправдываться. Тот сделал не так или другой принес не ту еду. На кого сваливать вину, если мы сами облажались и уступили 1-4? Мы своим звеном не забили столько, сколько было нужно для победы.
— Но в регулярном чемпионате «Динамо» выиграло у СКА все четыре матча и с победы начало с ним серию в плей-офф.
— В той игре у нас залетело, а потом строго действовали в обороне. Во втором матче при счете 0:0 я убежал «один в ноль» и не забил, потом еще не использовали большинство и получили гол в свои ворота.
— СКА чем-то удивил или ваша команда по большей степени недоработала?
— СКА — хорошая команда, но мы сами не сыграли должным образом. По потенциалу «Динамо» не было настолько хуже, чтобы уступить 1-4. Больно.
— Перед плей-офф «Динамо» выдало крутую победную серию, выиграв 12 из 13 матчей. Может, не стоило так рвать жилы, тем более что ваша тройка проводила на льду почти в каждой встрече по 20 с лишним минут?
— Мне нравится играть много. Но когда в матчах команда часто остается в меньшинстве, то устаешь. Есть руководство и тренерский штаб, которые все видят со стороны и обсуждают, кого надо ставить или не ставить. Если кто-то наедается, то ему дают больше отдыхать. Изначально вопрос следует адресовать не ко мне.
— Но вы же не только самый дорогой игрок команды, но и ее лидер. Можете ведь подойти к тренеру и сказать, что она движется в неправильном направлении?
— У нас была непростая серия с «Северсталью», и нам очень помог гол Кагарлицкого в конце третьего матча. Мы перевели игру в овертайм и победили. К СКА мы подошли в нормальном состоянии, в том числе и психологическом. Тренерский штаб потом анализировал — ни по физике, ни по скоростям мы Питеру не проиграли. А счет 1-4. После этого говорить, что нас подвели не в том физическом состоянии, неправильно.
— Было ли какое-то чувство перед второй игрой против СКА, может, посчитали, что серия уже ваша?
— Нет, такого не было. Мы вышли на второй матч с хорошим настроением, ведь приятно начать серию с победы, тем более в Санкт-Петербурге.
— В какой момент поняли, что в этой серии все катится не туда?
— Такого момента не было даже перед пятым матчем. Мы хотели его выиграть и перевезти серию в Москву. В плей-офф Казань показала, что нельзя опускать руки. Горела в серии 0-2, 2-3 и добралась до овертайма седьмого матча. Никогда не думаешь о том, что можно один раз проиграть, а потом наверстать. Идешь от матча к матчу с мыслью только о победе.
— Нас насторожила упорная серия с «Северсталью», поскольку соперник цеплялся в каждой игре.
— Он очень здорово был готов физически, бежал очень хорошо. Пришлось тяжело, но ведь мы прошли дальше.
Спросил Кудашова, что он хочет от меня видеть
— Почему не получилось в «Динамо» у Пулккинена? Крикунов говорил даже, что он ни с кем не разговаривал.
— Разговаривал. Он играл и делал то, что умеет, — входил в зону и бросал. Пулккинен так всю жизнь делает. Обычный игрок, с которым, приходя на тренировку, общаешься, как и с остальными. Звонить ему и спрашивать: «Тима, как дела?» — я не буду. Ребята-иностранцы обычно держатся вместе. Общаются семьями. Тем более все легионеры, кроме Яшкина, жили на базе. Может, в плане хоккея у тренеров были к нему претензии. Но мы же играем чисто своим звеном.
Я не лезу с вопросом, почему другие не могут договориться насчет того, как действовать в рамках своей тройки. Как вы это представляете? Ребята, поговорите друг с другом, пожалуйста? Это детский сад. Все профессионалы и за свою любимую работу получают хорошие деньги. Не было такого, чтобы мы держимся все вместе, а Пулккинен один сидит где-то на галерке.
— Пришедший вместо него Пяярви оказался довольно странным хоккеистом и ничем не помог.
— Решения руководства не обсуждаются. Видно, что Магнус — пацан обученный. На буллитах просто издевался над вратарями. И руки в порядке, и ноги. Игрок хороший. Но почему у него в матчах мало что получалось — не знаю.
— С новым главным тренером Алексеем Кудашовым, который любит жесткие схемы, свою роль в команде уже обсудили?
— Мы созвонились, обменялись мнениями, я спросил, что он от меня хочет видеть. Будут схемы — буду играть по ним.
— Будете на правах ветерана гонять молодежь?
— Пулккинен — взрослый игрок. Вот ему я ничего говорить не буду, а с молодыми мы много общаемся, подсказываем им и отправляем на заминку, разминку. Это нормальное явление.
— Тяжелее с возрастом дается сезон, тем более что нынешний прошел на фоне коронавируса?
— У нас предсезонка из-за этого не получилась. Мы с ребятами последними заболели. Наша тройка вышла с карантина только за две недели до начала чемпионата. Мы, правда, говорили «да сейчас все будет нормально, нам всего недельку надо, чтобы втянуться». Но вышли — и первые игры после ковида нам дались очень тяжело. А если говорить по сезону, то мы вылетели во втором раунде. Чему радоваться? На личную статистику никто не смотрит при таком результате.
— Как не смотрят? Вот руководство посмотрело — и на три года контракт дали.
— Ну вы правильно говорите, в регулярке мы здорово играли. Заняли третье место. «Динамо» давно так не поднималось. Первый раунд проковырялись 4-1. Но когда ты вылетаешь во втором раунде 1-4 от СКА... Нам поставили же оценку. Сколько там? Три с минусом.
— Почувствовали ли вы, что начали быстрее бегать и сильнее бить?
— Не знаю. Мне кажется, что все уже привыкли к маленьким коробкам, тем более у нас на «Динамо» маленькая. Где-то финская есть. Наоборот, приезжаешь на финскую, и уже кажется, что далеко бежать. После канадской. В том году, когда в Ярославле были европейки, там вообще не добежать до угла. Весь сезон когда тренируешься на маленькой коробке — тяжело.
— В плей-офф борьба, все толкаются, пихаются. Вы игрок совсем другого плана. Нравится смотреть такой хоккей и быть в нем?
— Хоккей такой. В чем проблема?
— У вас приличнее был хоккей.
— Но мы уже в отпуске сидим.
— Мы к тому, что вы привыкли играть в пас, в комбинации. А сейчас у всех — вбросил, поборолся, на пятак, и все.
— Ребята не вбрасывают. Даже «Ак Барс». Если есть момент «три в два» убежать или «три в три» — никто не играет через вброс. Только если душат, все из зоны своей выбрасывают. А так что по большому счету? «Авангард» вон играет сразу все наверх. И то, если есть моменты, они так же в пас играют.
Ну вот когда выходят звенья, которые и в меньшинстве играют, когда они мощнее и габаритнее, конечно, тогда они идут и сталкиваются. А те, кто поменьше, не особо толкаются, они пытаются скоростью брать. Толчинский — что он там, толкается? Бегает, крутит народ.
— Он и толкаться может.
— Если у тебя есть шайба и на тебя бежит человек, то ты же можешь отдать пас.
— Это вы можете отдать, а остальные нет.
— Не знаю. Тактика, наверное, такая, что не нужно отдавать.
«Так и ты мог закончить, и я. Зачем это?»
— Вы считаете ЦСКА роботами?
— Да какие они роботы?
— Их невозможно никак с пути сбить.
— Тройка Окулова здорово в пас играет. Слепышев, Лайпсик. Они роботы? Есть ребята, которые играют по заданию. В любой команде есть звенья, которые действуют так, как хочет тренер. Это правильно, наверное. Есть моменты, которые тренер позволяет, так же как и нам позволяли где-то.
— Есть нападающие или тройка, против которых вам не то чтобы не хочется играть, но они больше всех достают? Под кожу пытаются залезть.
— Не знаю даже. В каждой команде пытаются собрать такое звено. Не могу назвать кого-то конкретно.
— А кто-то пытался на драку вызвать и откровенно бил? Мы видели, как Воронков Ковальчука в спину ударил.
— С Кетовым мы столкнулись. Неприятно было. По сезону и в плей-офф друзей нет. Разве что после игры можно сходить куда-то вместе погулять.
— Расскажите про тот эпизод.
— Не забил, когда в ноль вышел. Шайба улетела в борт. Еду, смотрю — шайбы нет. Увидел периферическим зрением, что бежит игрок и пытается провести силовой. Начал уходить, потому что не владел шайбой, не видел смысла. Потом смотрю, кто это, а там Кет лежит. Удивился немного.
— Ваше колено не было повреждено?
— Нет. Нормально. Так, бедро забил.
— Когда пересматривали, не было страшно, что могли без колена остаться?
— Мы с ним сели и поговорили. Я ему — Женька, слушай, так и ты мог закончить, и я. Зачем это? Хочешь убить — убивай... Но я даже не видел человека вообще.
— А он что?
— Он сказал, что просто хотел провести силовой прием. Не хотел травмировать. Все окей, значит.
— А во время регулярки было что-то подобное?
— Хватает игр, когда защитники пытаются провести силовой. Это нормально. Это часть хоккея.
Хейтеры будут всегда
— Гусев, Шипачев, Барабанов считались лучшими игроками вне НХЛ. В итоге у Гусева один сезон только хороший в Америке, Барабанова вообще в АХЛ отправляют, вы сыграли немного матчей. Почему так?
— Нет четкого ответа на этот вопрос. Я приехал, хотел играть. Не дали время. Не то что время, вообще не дали играть. Что тут говорить? Тренер думает, что я плохой игрок. Я думаю, что он плохой тренер. Мы не придем к общему знаменателю.
— Тренировками Гусева все были довольны в «Вегасе». Но не дали сыграть.
— У меня было то же самое. Мне говорили, что все хорошо. Я знаю, что я нормальный игрок. Ну, не получилось. Что делать-то.
— Все смеялись над вами тогда.
— Кто?
— Хейтеры.
— Они будут всегда. И во всем. Купил машину — над тобой смеются, а почему именно такую. Что теперь, расстраиваться что ли? Или — а почему у тебя не айфон? Ты мудак. Из той же оперы. Я даже не парюсь по таким моментам.
— Помню, Бурдасов купил «Ламборгини» в Уфе, и ему сказали: «Зачем он тебе в этом городе?» За 20 миллионов.
— Мне многое могут сказать. В том числе — что я незаслуженно получаю деньги.
— Часто вам в Instagram пишут люди?
— Бывает иногда, пишут гадости. Но я просто удаляю, и все. Какой смысл оправдываться перед кем-то? Одно дело в лицо говорить что-то. Сидит дяденька какой-нибудь в офисе, ему делать нечего.
— А чаще почему пишут? Из-за поражений? Или ставка не зашла?
— Из-за ставки как-то бывало. В Уфе есть охранник — когда приезжаешь, он говорит: «Ребятушки, я на вас поставил сегодня. Давайте постарайтесь». Есть там веселые ребята.
— А вы пытались им отвечать?
— Бывает, пытаешься что-то объяснить, а потом думаешь — зачем? Кому? Я даже не вижу этого человека. Например, написано — Алексей Шевченко. Он пишет какую-то гадость. Я же не знаю, действительно ли это Алексей Шевченко. Может, там бот вместо тебя пишет.
— В середине карьеры вы вели себя достаточно резко. Но в один момент все поменялось, и с вами стояло приятно общаться. Что произошло?
— Понял, что это ваша работа. Я своей любимой работой занимаюсь, а вы — своей. Не знаю, правда, любимой ли. Почему я должен мешать вам ее делать?
— Когда щелкнуло-то? Нам интересно. Повзрослели?
— Возможно. Не знаю. Просто стал по-другому относиться к журналистам. С нормальными ребятами пообщался. Нет смысла убегать от этого. Ты вот, Алексей, все нудил, нудил, я пришел к тебе, разок пообщаюсь, и все на этом. Контакт сразу удалю.
У меня не было конфликта со Знарком, мы и сейчас общаемся
— Не испугались за себя после истории с Панариным и Назаровым? Мало ли, и про вас могут рассказать что-нибудь десятилетней давности.
— Не знаю. Так можно про любого человека сказать. Я вот про тебя тоже скажу.
— Это ведь было ужасно для всех хоккеистов. Просто удар.
— Да. Ситуация неприятная. Не знаю, была она или нет. Я не в теме. Думаю, каждому человеку было бы неприятно в такой ситуации. Правда это или нет. Зачем ворошить прошлое?
— Панарину не писали?
— Нет. Ему и так там голову съедали.
— С кем-нибудь связь поддерживаете из Северной Америки?
— С Гусем переписываюсь. Он молодец. Во Флориду приехал уже. Думаю, все у него наладится. Он останется в НХЛ, хороший игрок. Если тренер будет ставить, то все получится.
— Есть шанс у «Авангарда» против ЦСКА?
— Омск — обученная молодая команда. У них хороший подбор игроков. Там есть сдерживающие ребята. Как у ЦСКА. С моей стороны — примерно одинаковые команды. Все будет зависеть от тренерского штаба. Как они будут друг под друга менять тактику. Может, ничего не будут менять. Как пойдет серия. Две одинаковые команды. Я бы ни на кого не поставил.
— Воронков играл со сломанной челюстью, Кагарлицкий не сыграл со сломанной челюстью. Вы играли с травмами в плей-офф?
— Не буду говорить, какие места, но, бывает, по пальцу ударят, а ты даже снимок не делаешь. Перелом или нет. Таблетку съел, и все. В плей-офф все играют. Ты же не будешь говорить, что у тебя ноготь болит. Хотя с ногтем больным тоже больно играть. В перчатке. Это нормальное явление. Есть уколы и таблетки.
— Мы сейчас видели, что с Алексеем Емелиным произошло...
— Лехе выздоровления скорейшего. А так... Ну, бывает. Не знаю, как это объяснить. Мы же не знаем, какая ситуация была. У Каги тоже. У него перелом такой.
— Хотите поехать на чемпионат мира?
— Конечно.
— Мне всегда казалось, что сборная вам не очень нужна. Вот Олимпиада была. Не думаю, что вы получили удовольствие, сыграв один матч.
— Так получилось. У нас командный вид спорта. Я приехал на Олимпиаду и сыграл один матч. Команда победила. Я поддерживал ребят — тренировался, готовился. Но не сыграл больше. Это командный вид спорта. В Питере много играл, когда Кубок Гагарина завоевал, некоторые — мало. В нашем виде спорта так все работает. Это и круто. Все равно остаешься частью команды. Кто-то может сыграть хуже, кто-то лучше. Не как боксер, например. То есть если ты не подготовился, то тебя вырубили, и все.
— Неужели никто не ходит без настроения?
— Конечно, такое бывает. Но все с опытом приходит.
— У вас было такое?
— Конечно, я недоволен моментами, когда не играю. Но стараюсь не показывать эмоции. Стараюсь поддерживать ребят. Зачем им видеть кислые лица? Я же не буду их упрекать в чем-то. Значит, они были сильнее меня.
— У вас же конфликт тогда был со Знарком.
— Нет. Мы разговаривали с ним. Мы и сейчас общаемся. Иногда набираю ему.
— Серьезно?
— А почему нет-то?
— Вы удивились, что он уже был практически назначен тренером «Динамо», а потом все отменилось?
— Нюансы. Мы же не знаем, что там было.
— Просто так совпало. Вы подписали контракт именно тогда, когда узнали, что Знарка не будет.
— Нет. Мы обсудили контракт уже недели за полторы до этого. Я просто с семьей ездил на отдых. Разговор уже состоялся с руководством. Мы все обсудили.
