«Сын спросил: «Папа, а ты умеешь драться как Ислам Махачев?» Хабиб дал интервью Сабурову
Хабиб Нурмагомедов дал большое интервью популярному комику Нурлану Сабурову для платформы VK.
Мы его послушали и собрали самое интересное: как Хабиб погорел на криптовалютах, каверзный вопрос от 6-летнего сына, стал бы он убивать Конора Макгрегора, если бы не было судьи, подробности об уходе из спорта и истории о жестких наказаниях от Абдулманапа в детстве.
***
О том, как потерял деньги на криптовалютах
«Каждый день мне предлагают какие-то темы. Самая беспонтовая тема — куда я попадал. Самое беспонтовое, когда ты лезешь, не зная, что это такое. В криптовалюты. Криптовалюта — на 90% это то же самое казино. Есть гигантские монеты, две — четыре, а все остальное сегодня поднимается, завтра падает. Я пару раз поверил людям, не изучив, зашел и после этого принял решение, что я не захожу больше в бизнес, который я не понимаю и за которым не слежу.
Там же эти люди, которые рассказывают так красиво, ты слушаешь, и у тебя слюни текут. Это тяжелый момент, особенно когда близкие подходят. Ты им не можешь объяснить: «Оставь, тебе это не надо. Ты меня втягиваешь в вещи, за которые тебе потом тяжело будет ответить и мне будет неудобно с тебя спрашивать».
О том, стал бы убивать Макгрегора, если бы не было судьи в клетке
Сабуров спросил Хабиба, отпустил бы он болевой захват, если бы не было рефери, и получил такой ответ. «Нет, не отпустил бы. Это момент, когда твое эмоциональное состояние доходит до потолка. Убил бы я его? Думаю, нет. Думаю, не убил бы. Но до потери сознания — это точно. Но, опять-таки, сконтролировал бы я себя, это мы никогда не узнаем».
О том, какой дизайн пояса UFC ему больше нравится — старый или новый
«Старый нравится. Потому что с детства не менялось, всегда хотел этот пояс. Новый — он красивый, но для души нравится больше старый. Я, честно сказать, с тех пор как их выиграл, ни разу не видел. Клянусь, не видел. Они дома лежат, на окно поставили, они так же лежат».
Решение об уходе из спорта принял в июле 2020-го. Уговаривал маму дать ему подраться с Гэтжи
«Решение об уходе я принял в июле. Никогда больше к этому с мамой не возвращались. Переговоров с мамой тоже не было, она выразила позицию, я понял. Я просто сказал маме, что мне нужно по-любому еще бой сделать, потому что был Тони Фергюсон на горизонте, и появился Джастин Гэтжи с хорошей защитой, который убрал Тони и который, говорят, и меня уберет. На тот момент мама уже не хотела, чтобы я выступал, но я сказал, что надо концовочку сделать. Заходя в октагон, я уже знал, что это мой последний бой. Я уже зашел в октагон, первый раунд, и я уже скучал».
О том, как 6-летний сын спросил его, умеет ли он драться как Махачев
«Каждую свободную минуту я стараюсь уделить детям. Я считаю, самое большое вложение в наших детей — это внимание. И личный пример. Дети, когда растут, у них очень много вопросов бывает в голове, и на них надо ответить. Когда я карьеру закончил, у меня дети еще были маленькие, мне повезло, что они ничего не понимали.
Мне сын недавно говорит: «Ислам Махачев хорошо дерется, а ты, папа, так дрался?» Он даже не помнит, что я дрался. Я говорю: «До Ислама я там был. Ислам хорошо сейчас идет, его тоже отец мой тренировал. До его уровня мне далеко, видишь, как он дерется, но я тоже там выступал». Он, кстати, мой пояс еще не видел, надо будет ему его показать».
О том, что первые 16 боев в ММА он дрался в ринге и на ковре и клетку впервые увидел только в UFC
«Какие чувства испытал от первого боя в UFC? Я очень сильно хотел увидеть клетку, потому что никогда ее не видел до этого. И все 16 боев, которые я провел на постсоветском пространстве, — я здесь выступал только в ринге или на открытом ковре. Первый раз я ее увидел в день взвешивания, мы приехали на «Бриджстоун Арену», там полстадиона закрывали, и на другой половине была соревновательная клетка. Я так зашел и первый раз увидел ее. Не UFC даже, а вообще мою первую клетку.
Я очень сильно хотел увидеть ее и почувствовать. Я еще юношей смотрел бои UFC и просто хотел именно в клетке выступить. По-любому добавляет зрелищности, вас заводят, закрывают, и вы выясняете отношения».
О том, как отец в детстве сломал его телефон за то, что он не ответил на его звонок
«У меня была ситуация такая, мы где-то стоим в одном месте нехорошем. И отец звонит. А я же не знал, что он в этот момент за мной наблюдал. Я смотрю на телефон, делаю беззвучный и убираю в карман. Прихожу домой, он говорит: «Я тебе звонил». А я же не подозреваю, что он видел. Говорю: «А, звонил? У меня на беззвучном был». Он разломал телефон: «Телефон, который ты от меня не поднимаешь, тебе не нужен».
Были определенные санкции потом. Я считаю, что на тот момент все это было правильно, меня нужно было исправлять. Только такой подход ко мне подошел бы. Я удивлялся, когда мои друзья могли пойти домой в два часа ночи. Я им говорил: «А отец че говорит вам?» — «Да все нормально, он спит». Я удивлялся, я думал: «Вот у них отец хороший человек». Сейчас я понимаю, что у них отец нехороший человек был. Он не контролировал 15-летнего сына, что он должен домой вовремя приходить.
Если я приходил домой после 21.00, у меня следующие две недели были санкции. Меня как наказать можно было? Только силовой подход, по-другому как меня удержать? Я всегда завидовал людям, которые говорили: «Меня только ремнем». (Смеется.) Я думал: «Вот у них приятное наказание». А у меня отец был мастером спорта по трем видам. Там хочешь — борьба, хочешь — дзюдо. Хотел полетать — у меня были и полеты. Я очень благодарен отцу, что он меня направлял. Но тренировки я никогда не пропускал. На протяжении всей жизни не пропустил тренировку».
