ЕСТЬ ТЕМА. 21 ШАГ ДО СОЧИ. КОРТИНА-Д'АМПЕЦЦО-1956
Зимний дебют сборной СССР, кабель на пути факелоносца, истерика "Кленовых листьев"
Виктор Шувалов: "Канадцы не владели бросками "с лопаты"

События зимней Олимпиады-1956 вспоминает знаменитая лыжница – первая советская чемпионка по зимним видам спорта.

– В олимпийскую команду меня включили тогда скорее из уважения к уже имеющимся титулам, – рассказывает 84-летняя Любовь Баранова (Козырева), завоевавшая на Играх-1956 золото на дистанции 10 км и серебро в эстафете 3х5 км. – В 1954 году я выиграла два золота на чемпионате мира в Фалуне. Причем, как смеялись тогда девочки в команде, сделала это "на одной ноге", поскольку незадолго до чемпионата порвала связки правого голеностопа.

Олимпийский сезон тоже начинался непросто. В самом конце лета на одной из тренировок, когда мы играли в баскетбол вместе с ребятами, меня нечаянно ударили коленом в спину и сломали поперечный отросток третьего поясничного позвонка. Естественно, после лечения пришлось форсировать нагрузки, и это обернулось аритмией. Вот руководители команды и решили, что в сборную меня все-таки включат, но на лыжню в Кортина-д’Ампеццо я, скорее всего, не выйду.

Верил в меня только мой личный тренер Алексей Николаевич Баженов. С войны он вернулся с контрактурой правой руки, но мы считали его совершенно выдающимся лыжником. На всех тренировках он всегда был впереди, постоянно придумывал какие-то увлекательные занятия. Лыжи ведь сами по себе – достаточно утомительный вид спорта. Баженов же умел организовать тренировку так, что мы вообще не замечали, как она пролетала. Часто брал нас в лес, вел куда-то по целине, потом мы вместе искали дорогу обратно или устраивали тренировки на какой-нибудь из полян.

Когда я восстановилась после аритмии и в первый раз пришла на тренировку, Алексей Николаевич пошел вместе со мной 10 километров. Не помню, как я вообще сумела удержаться за ним до конца дистанции. На следующий день все повторилось, и я с удивлением обнаружила, что бежать мне стало значительно легче. В тот день он и сказал, что теперь я могу сражаться со всеми на равных. И что на Олимпийских играх у меня все будет хорошо.

Так и получилось. Хотя было очень тяжело. В какой-то момент у меня стали сильно болеть все мышцы. Так сильно, что я шла и твердила себе одну-единственную фразу: "Я не умру. От этого еще никто не умирал".

Гораздо сложнее пришлось спустя четыре года – на Играх в Скво-Вэлли, где я выиграла два серебра. Ведь по тем временам серебро означало для нас только одно – поражение. У меня от природы очень низкий гемоглобин, а у Маши Гусаковой, которая в итоге выиграла "десятку", – высокий. Тогда мы, естественно, даже не задумывались, что высокий гемоглобин дает лыжнику какие-то преимущества, а на практике это выглядело так: я с лучшим временем прошла первые пять километров, а на шестом началось сильнейшее кислородное голодание, отнялись руки и ноги. Пока приходила в себя, Маша меня и обошла. На эстафету меня хватило – свой пятикилометровый этап прошла с лучшим временем. Но команда стала только второй.

После тех Игр я родила сына, и почти сразу начались серьезные проблемы с ногами. Они у меня сильно застужены еще с блокады. Плюс когда начинала выступать в лыжных гонках, как-то бежала по талой воде в Златоусте, после чего долго лечила последствия. Вот и в 1961-м целый месяц провела в санатории, но ноги восстановила лишь частично – когда вернулась домой, не могла сделать даже "пистолетик". Поэтому с лыжами пришлось закончить.