«Повторяла себе: «Я могу, я хочу и не отдам». Ласицкене — о долгом пути к олимпийскому золоту
Олимпийские игры-2020. Легкая атлетика
Женщины. Высота. Финал
1. Мария Ласицкене (Россия) — 2,04
2. Никола Макдермотт (Австралия) — 2,02
3. Ярослава Могучих (Украина) — 2,00
Историю Ласицкене будут передавать в поколениях. Примерно как спортивный подвиг Алексея Немова с поднятой рукой или лучшие схватки Александра Карелина. Но даже у самых могучих героев российского спорта не было в карьере столько драмы, как была у Маши.
Она должна была выиграть свою Олимпиаду еще в 2016-м, но тогда наших легкоатлетов не пустили в Рио из-за допинговых санкций. Потом были два золота чемпионатов мира, правда, в нейтральном статусе. А еще яростная борьба за чистый спорт и справедливость, в том числе против чиновников из собственной федерации.
В 2020-м, когда Ласицкене снова была вплотную к олимпийской мечте, мир накрыла пандемия. А российскую легкую атлетику — очередные санкции, из-за которых Маша целый сезон просидела внутри страны и не имела возможности соревноваться с лучшими соперницами.
Этим летом казалось, что поезд Маши ушел. На коне украинка Ярослава Могучих, которая уже брала 2,06 м. А Ласицкене, наоборот, травмирована и далека от лучших кондиций. Она и в олимпийский финал-то вышла с трудом, только с третьей попытки преодолев 1,95 м. А в финале чуть не закончила борьбу примерно на той же высоте, взяв 1,96 м тоже только с третьей!
Были моменты, когда хотела сдаться
— Расскажите о третьей попытке на 1,96 м? — вопрос Ласицкене.
— Да почему все начинают с этого вопроса?! Честно, я вообще ничего не помню. Все в тумане. Ты лажаешь, говоришь себе, что ты вообще не имеешь права здесь быть. Потом идешь и делаешь. Тут все вместе: установки тренера, жадность, мысли, что «я могу, я хочу, я не отдам». Нервы, страх — это нормально, так и должно быть. В какие-то моменты я боялась, в другие — меня трясло. Однажды у меня голова закружилась, потом руки отнимались. Это жесть! Я не представляю, как мои родители это смотрели, как там Геннадий Гарикович на трибуне, как Владас комментировал...
— Квалификационная высота только с третьей попытки, в финале 1,96 м — тоже с третьей. Это психология или проблемы с формой?
— Мне кажется, это недостаток соревновательной практики. Но по идее, я даже не имею права об этом думать. Геннадий Гарикович меня потом будет за это ругать. Я старалась каждую попытку делать хорошо, но они вот так меня подставляли. Но наверное, это было послано для того, чтобы в итоге я справилась.
— Может, и хорошо, что вы приехали на Олимпийские игры не в статусе фаворита?
— Я это прекрасно понимала. Но это просто надо принять и пережить. Есть люди, которые считают, что тебя здесь быть не должно. Я их тоже понимаю, знаю, почему они так думают. Но слишком много было отдано, чтобы просто так сдаться.
— Перед Олимпиадой вы травмировались. Что произошло?
— Сезон был сложнейший, но наверное, олимпийские сезоны другими и не бывают. Это первая такая серьезная травма в моей карьере. Первая мысль, когда я ее получила: не поддаваться панике. Я благодарна, что никто из моих близких даже не сомневался, что все будет хорошо. И я от них напиталась этой энергией. Потому что были всякие мысли: не займу ли я чье-то место в этой десятке, например.
— Были моменты, когда хотелось сдаться и забыть о мечте о Токио?
— Были. Но я постаралась принять ситуацию как есть. И сделать все возможное, чтобы потом у меня не было к себе вопросов. И я могла спокойно смотреть в зеркало.
— Насколько эта травма сказалась на тренировочном процессе?
— Это было в разгар сезона. Примерно месяц я делала только упражнения для реабилитации и не подходила ни к бегу, ни к прыжкам. Потом мы постепенно начали прыгать. Были определенные изменения в технических установках. Честно, я сама не понимаю, как это случилось. (Ласицкене показывает на медаль.) Если бы не Геннадий Гарикович, ничего бы не было!
— Вы говорили, что переживали, не занимаете ли чье-то место в десятке. Как отнеслись, когда у нас один за другим спортсмены травмировались или выступали неудачно?
— Мне кажется, эта жуткая и сложная история с отбором давила на каждого из нас. Я поддерживаю ребят, всех — и тех, кто попал в десятку, и тех, кто остался дома. Когда уже здесь начались травмы, конечно, я переживала. Но повторяла себе, что у каждого свой путь. Это надо принимать как есть.
Будоражила себя мыслями о полных трибунах
— Вы так долго ждали своей первой Олимпиады. Деревня, быт и весь антураж оправдали ваши ожидания?
— Спасибо организаторам, деревня просто шикарная. У нас из дома шикарный вид на залив, японцы очень милые, всегда хотят помочь и сделать как лучше. На самом деле я благодарна Японии, что она согласилась провести эту Олимпиаду и мы все здесь. Когда заехали в деревню, я себя настроила так, как будто я ребенком приехала в лагерь. Да, здесь ходят ребята в красивой форме, кто-то уже празднует, но к тебе это не относится. И только на тренировке и на квалификации я думала об Олимпиаде. А в деревне — нет, там я всячески отвлекалась. Иначе это был бы перебор для меня.
— Пустые трибуны не разочаровали?
— Уже в секторе я представляла, как могло бы быть, если бы стадион был полный. Что бы там творилось, когда представляли японку или когда кто-то выигрывал... Я прям специально будоражила себя этим, чтобы просыпаться. Но на самом деле энергия от трибун все равно чувствовалась. Я ни капли не разочарована. Наоборот, я реально поняла, что Олимпиада — это другое. Это действительно то, о чем все говорят.
— Тогда вы и в Париж-2024 хотите?
— Так, мне сейчас 28, хм... Наверное, да.
