Сергей Маркоч: "Когда играл, не понимал главного. Что я – солдат"
СОБЕСЕДНИКИ Елены ВАЙЦЕХОВСКОЙ
Маркоч дважды участвовал в Олимпийских играх и оба раза возвращался с медалями. От третьей Олимпиады отказался сам – громкий конфликт двух лучших игроков российской сборной с главным тренером в середине 90-х был, пожалуй, самой громкой из ватерпольных тем. Но поводом для встречи с экс-капитаном российской команды стало не это. А золотые медали мирового первенства, завоеванные в самом конце декабря в Новой Зеландии женской молодежной сборной России. Командой Сергея Маркоча.
В ГОЛОВЕ НЕ УКЛАДЫВАЛОСЬ: КАКАЯ ЖЕНСКАЯ КОМАНДА?
– Не укладывается в голове, если честно: Маркоч – и женская команда. Каким образом пересеклись ваши пути?
– Можно сказать, случайно. В 2015-м после неудачного для нас чемпионата мира главным тренером женской сборной был назначен Александр Гайдуков, с которым мы когда-то вместе играли. И я просто пришел в "Олимпийский" посмотреть один из отборочных матчей наших девчонок. После того, как они выиграли, я спустился на бортик поздравить тогдашнего президента ватерпольной федерации Евгения Шаронова, и он, ответив на поздравления, попросил меня найти время на то, чтобы встретиться с ним в федерации. На тот момент я был безработным, свободного времени имелось много, поэтому подъехал в ОКР уже на следующий день. И услышал, что мне предлагается возглавить молодежную сборную. Поначалу я даже не понял, о какой сборной идет речь. Говорю: "У вас же на тренерских позициях есть Александр Ерышов, Дмитрий Апанасенко". Шаронов рассмеялся: "Я тебе предлагаю женскую команду, а не мужскую".
– Могу представить вашу реакцию. Вы ведь застали период, когда работа с женщинами воспринималась любым тренером мужской команды чем-то второстепенным и даже унизительным.
– Такое действительно было в начале 90-х, когда женское водное поло только-только появилось в программе чемпионатов мира и Европы. Ну да, можно сходить посмотреть, как играют. Вроде все неплохо делают, стараются, но одновременно с этим все происходит словно в замедленной съемке. Трудно было назвать это зрелищным. Это сейчас есть и скорость, и силовая борьба, а в том, что происходит под водой, девчонки еще и нам, мужикам, фору дадут. Но честно скажу, когда услышал предложение Шаронова, растерялся. Почему-то вспомнил знаменитый диалог из "Формулы любви" про карету: "За два дня починишь? – Да. – А за пять? – Могу. – А за десять? – Ну, барин, ты и задачу ставишь...". В общем, как-то совсем у меня в голове не укладывалось: какая женская команда? Да еще и молодежная!
Взял время подумать, короче. И чем больше размышлял, тем больше мне нравилась эта идея. Те девочки, с которыми мне предлагалось работать, уже вовсю играли в командах высшей лиги, то есть были готовы решать достаточно серьезные профессиональные задачи. А раз люди способны играть и выигрывать, почему было не испытать себя?
Мне тогда очень здорово помог Михаил Николаевич Накоряков, который в свое время поднимал женское водное поло в Златоусте, потом три года работал в основной сборной. Мы с ним очень хорошо сработались за последний год и помощь, конечно же, была неоценимой.
После чемпионата, кстати, я получил письмо из США, где было написано, что американский университет заинтересован в четырех моих спортсменках и готов предложить им стипендии, если они захотят учиться в Америке и играть за университетскую сборную. Это, согласитесь, признание. Все-таки Америка в женском водном поло сейчас страна номер один.
В СЕУЛЕ МЫ НЕДООЦЕНИЛИ АМЕРИКАНЦЕВ
– Вы начинали играть за сборную СССР в те времена, когда никакой результат кроме первого не считался успехом.
– То, что бронза – не медаль, я очень хорошо понял в 1988-м на Играх в Сеуле. Мы тогда сильно недополучили причитающихся за медаль премиальных, но считали это нормой: какие могут быть деньги при таком результате? За то лето не проиграли вообще ни одного турнира. До этого просто крушили всех – близко никого не было. В 1984-м за две недели до Игр в Лос-Анджелесе выиграли турнир, в котором принимали участие восемь сильнейших команд. Потом выиграли "Дружбу. В 1985-м – чемпионат Европы, через два года снова стали первыми на европейском первенстве. Единственной осечкой был чемпионат мира в Мадриде в 1986-м, но там сыграло роль стечение обстоятельств: Шаронов, который был тогда основным вратарем, в полуфинале сильно повредил ногтевую пластину, его заменили, а запасной вратарь просто не справился с задачей. И мы, играя с югославами, полностью провалили последний период – 4:1. Помню, даже за руку себя кусал, чтобы осознать: неужели случилось поражение?
А на Олимпиаде в Сеуле мы просто недооценили американцев. Почему так произошло, не могу ответить до сих пор. Борис Никитич Попов, который тогда был главным тренером, постоянно вбивал нам в мозги одну и ту же мысль: самый важный соперник – тот, с которым ты играешь сегодня. Потому наверное мы и побеждали всех подряд. А там... Возможно просто слишком сильно хотели победить. Вот и обрадовались, что попали на сборную США: посчитали выход в финал абсолютно решенным делом и настраивались уже на то, чтобы играть за золото с югославами.
Ну а после Сеула в команде из прежнего состава осталось всего четыре игрока. И Попов. Борис Никитич сначала планировал закончить работу в сборной, передав команду Александру Кабанову, но потом решил, что хочет уйти победителем. И остался еще на четыре года – до Игр в Барселоне.
– А в 1991-м закончилась страна...
– Это произошло чуть позже, в Барселоне мы еще играли Объединенной командой. В 1991-м был чемпионат мира в Перте, к которому мы подошли уже наработав определенный опыт, Видно было, что есть резерв, есть чем играть, даже успели выиграть на том турнире у югославов, а битвы с ними у сборной СССР всегда превращались в настоящую войну.
– Но потом проиграли испанцам за выход в полуфинал. Снова недооценка ситуации?
– Да. Это я сейчас знаю, до какой степени испанцы – неудобные соперники: сначала вцепляются мертвой хваткой, потом начинают ловить кураж, подминают игру под себя. А тогда незадолго до чемпионата мы играли с Испанией турнир на Тенерифе и были абсолютно уверены, что этой команде в любой момент забьем столько, сколько захотим. В Перте нам нужно было обязательно их побеждать, поскольку первый групповой матч мы проиграли Италии. Соответственно итальянцам предстояло рубиться за выход в полуфинал с "югами", а мы вроде как попали на "удобного" соперника.
До сих пор тот день помню: солнышко, мы все такие вальяжные после тренировки. Попов, очень озабоченно на все это смотрел и постоянно повторял: "Ребята, вы слишком расслаблены. Что-то совсем мне не нравитесь". И мы ему: "Да ладно, Борис Никитич, не гоните..."
Проиграли мы 4:5, если не ошибаюсь. И все. Шестое или седьмое место – не помню даже, настолько все это уже не имело значения.
Ну а через год после Игр в Барселоне команда уже стала совсем другой – не было уже ни грузинских игроков, ни украинских, ни казахстанских, а Попова сменил Кабанов.
НА БРЮХЕ ПОЛЗ БЫ В СБОРНУЮ
– Что произошло между вами и Кабановым в 1995-м, когда вы приняли решение уйти из сборной?
– В 1994-м мы стали третьими на чемпионате мира, через год квалифицировались на Олимпийские игры на Кубке мира, и тут в газетах появляется интервью Кабанова. Я долго хранил те газеты, потом выбросил, когда понял, как сильно они отравляют мне душу. Там были заголовки типа "Маркоч и Апанасенко убивают командную игру", говорилось о том, что мы с Димой тянем одеяло на себя. В частности я очень хорошо запомнил пассаж Кабанова о том, как в игре с США, где, собственно, и решалась путевка на Олимпиаду, он убрал из воды меня, запустил молодых ребят, и они, не щадя себя, добыли команде победу.
Честно скажу: когда я это прочел, потерял контроль над собой. В голове черт знает что творилось. Что это когда-нибудь могут прочитать мои дети, например – на тот момент у нас с Аленой уже было два сына. До сих пор иногда вспоминаю – и чисто по-тренерски не понимаю: сезон закончен, все хорошо, мы выполнили задачу, вышли на Олимпиаду, я – капитан команды в конце концов. В той игре, кстати, забил принципиальный гол. Ну и зачем нужно было на ровном месте создавать конфликт?
– Кабанова вы спросили об этом?
– Да. Он отмахнулся: "Меня неправильно поняли".
– Кабанов, как главный тренер ЦСК ВМФ, насколько помню был очень недоволен вашим отъездом в Италию.
– Да, но перед тем, как принять решение, я сам пришел к нему и сказал: у меня жена беременна вторым ребенком. Если клуб найдет возможность дать мне двухкомнатную квартиру вместо однокомнатной, я никуда не уеду – даже при том, что мне предлагали контракт, который в 30 раз был больше того, что я имел в России. Мне было сказано, что такой возможности нет.
Конечно же жалею, что пошел тогда на конфликт, встал в позу. Будь это сейчас, я бы на брюхе полз в сборную, цеплялся бы за любую возможность. Но молодой был, амбициозный, горячий. Не понимал главного: я – солдат. Каким бы ни был тренер, мое дело – закусить удила, терпеть и идти вперед. Меня ведь не поддержал тогда ни один человек. Ни друзья, ни отец, ни жена. Все говорили: "Сережа, опомнись, что ты делаешь?" Вот все и вышло таким образом.
В РЕСТОРАНАХ С МЕНЯ ОТКАЗЫВАЛИСЬ БРАТЬ ДЕНЬГИ
– Всегда восхищалась тренерами, способными держать в кулаке команду амбициозных, а порой откровенно буйных игроков, и при этом не доводить дело до необратимых конфликтов.
– Я и сам, помню, удивлялся, когда анализировал, как со сборной СССР работал Анатолий Блюменталь, помните его?
– Конечно.
– Он ведь маленький был, небольшого роста. Но как же все боялись его гнева! И сколько в нем было силы духа и уверенности, что он все делает правильно. Это наверное и есть главное в тренерском деле – заразить людей вокруг себя своей уверенностью. Заставить понять: ты член семьи, делающей одно дело. Как Коза Ностра. Нет никаких личных интересов, никакого собственного эго. Есть цель, и к ней все идут. Только тогда ты обречен на успех.
А самое страшное – вывести команду на игру и не верить в победу. Когда я смотрю футбол, то больше всего люблю момент, когда камера наезжает на шеренгу игроков и крупным планом показывает их лица. В этот момент становится понятно о команде очень многое.
– Мне кажется, что очень немногие понимают в общем-то простую вещь: все определяет результат. Если он есть, значит все, что делал тренер на пути к этому результату, было правильным. Если же результата нет, будь готов к любым упрекам и претензиям и не обижайся на них.
– Согласен. Накоряков, когда был тренером молодежной сборной, по утрам играл со своими ватерполистами в футбол. На асфальте. В том числе и перед финальной игрой чемпионата мира. И выиграл тот чемпионат. Когда мне сказали в федерации, что считают это неправильным, я сказал примерно то же самое, что говорите сейчас вы. Если для того, чтобы выиграть чемпионат мира, тренеру нужно играть на асфальте в футбол или кататься на лыжах – ради бога!
Когда я работал на Мальте, президент клуба сразу сказал: "Единственное, чего я хочу, чтобы клуб стал чемпионом. Как ты будешь добиваться этого, для меня не важно. Вот – бассейн, сауна, вот неограниченное количество времени для тренировок, днем мы, конечно же, хотели бы зарабатывать деньги, продавая билеты купальщикам, но если эта вода будет нужна твоим ватерполистам, значит, она будет им отдана.
За все пять лет, что я работал с клубом, президент не пропустил ни одной вечерней тренировки. Приходил со свитой, садился на балкончик, брал себе бокал вина и смотрел, как мы тренируемся. Ему это нравилось. У нас: кстати, и команда была очень хорошая: в ней даже как-то одновременно играли два трехкратных олимпийских чемпиона, один из которых – Тамаш Мольнар – пять лет бессменно стоял на позиции центрального нападающего. Играли Владимир Гойкович, который сейчас возглавляет сборную Черногории, Александр Чирич – нынешний тренер сборной Ирана. И все пять лет мы становились первыми. Установили рекорд: ни один клуб не становился на Мальте чемпионом пять раз подряд. Сказочное время было на самом деле – с меня в ресторанах даже деньги отказывались брать.
– Почему же уехали?
– Очень захотелось попасть на Олимпийские игры. Как раз тогда получил приглашение от Казахстана. И согласился.
– Решили попробовать в очередной раз изменить жизнь?
– Да нет, просто задал себе вопрос: не буду ли жалеть, если откажусь? Ну да, могу прожить на Мальте еще год, пять лет, десять, могу даже умереть здесь. Но не получится ли потом так, что на закате жизни буду вспоминать именно эту упущенную возможность вернуться в мир большого водного поло, из которого ушел в 1995-м?
– Чем закончилась ваша работа в Казахстане?
– Ничем. Приглашали меня, как главного тренера, но по бумагам я был непонятно кем. То ли ассистентом, то ли консультантом. До меня в Казахстане год работал черногорский специалист Зоран Масловар, который сделал очень хорошую команду, но за месяц или два до Азиатских игр его убрали. Мне сказали, что Зоран уехал сам. Но какой тренер оставит команду накануне турнира, где предполагаются немаленькие бонусы, и премиальные? Я сразу не придал этому значения, а потом, как выяснилось, наступил на те же грабли. По контракту все договоренности выполнялись, но вот это ощущение, что ты – никто, сколько бы ни работал и какого результата ни добивался бы, очень сильно отравляло жизнь.
Это был хороший урок на самом деле. А на Олимпиаду сборная Казахстана так и не попала.
– Как и российская.
– Вот это стало для меня неожиданностью. Я был уверен в том, что ребята пробьются. Даже поехал в Триест на заключительную часть квалификационного турнира. Помню, самолет взлетел, когда наша команда вела 2:0 в матче с Румынией и по всем раскладам должна была его выиграть. А когда сели все уже было кончено – мы не вышли в четвертьфинал и потеряли возможность продолжать борьбу за лицензии.
ШЕСТЬ ШАГОВ
– О чем вы мечтаете сейчас?
– О том же, о чем мечтал, будучи игроком: чтобы моя команда побеждала. Я своим девочкам в первый же день нарисовал на доске пьедестал и шесть ступенек, которые нужно преодолеть. Шесть шагов. Работаем? Работаем.
– А отдаете себе отчет в том, что даже если все ваши девочки будут в 2020-м играть в Токио, это совершенно не гарантирует вам места в олимпийской сборной?
– Конечно, отдаю. Более того, искренне верю, что где-то там, свыше, все наши судьбы давно расписаны. Поэтому как будет – так и будет.
– Откуда вдруг такой фатализм? Вы – верующий?
– Сложный вопрос. Но стараюсь жить праведно. Не обижать людей, не обманывать их. Верю, что все это возвращается, и каждый из нас получает в жизни именно то, чего заслуживает.
