«Болею за «Спартак» и был бы счастлив получить от клуба футболку!» Эксклюзивное интервью Стефаноса Циципаса
...И тогда я достал из сумки спартаковскую бейсболку.
Все произошло совершенно спонтанно. Мы беседовали с 25-летним Стефаносом Циципасом, элитным греческим теннисистом и внуком выдающегося советского футболиста Сергея Сальникова, и я поинтересовался, болеет ли он (понятно, что не активно, но хоть переживает ли как-то) за московский «Спартак» — главную команду в судьбе своего деда. В ответ услышал энергичное «Да!» и желание однажды получить от спартаковского клуба футболку.
А у меня в сумке лежала собственная бейсболка с эмблемой красно-белых, в которой я на встречу и пришел, сняв ее при входе в отель. В ту самую секунду, когда Циципас высказал мечту о майке «Спартака», я понял, что не подарить ему кепку просто не смогу. Что и сделал после беседы.
Восьмая на сегодня ракетка мира отреагировал с искренней радостью и с удовольствием в ней попозировал. Возможно, вскоре на турнире в Монте-Карло, который Стефанос (для мамы, двух братьев и сестры, русскоязычных родных и знакомых — просто Степа) выиграл, и в Барселоне, где дошел до финала, спартаковская бейсболка была с ним и стала для него счастливым талисманом. По крайней мере, мне хочется так думать.
А вот в чем я после нашего почти получасового разговора уверен, так это в том, что он ощущает себя наследником своего советского дедушки, и для него свои победы — это и победы футболиста Сальникова. Чувство связи поколений в нем — безусловное.
По-русски Степа в быту говорит хорошо, но интервью все-таки предпочел давать по-английски — привык, и выразить свою мысль ему так полегче. А за организацию этого интервью спасибо маме Циципаса, известной советской теннисистке Юлии Сальниковой, наша беседа с которой несколько месяцев назад была опубликована в «СЭ», и его личному помощнику Виктору.
Очень горжусь дедом. Пообщаться с ним — моя несбыточная мечта
Начали мы разговор с увиденной мною незадолго до того фотографии Циципаса и испанской теннисистки Паулы Бадосы, в то время еще подруги Стефаноса, на турнире Miami Open в расположении футбольного клуба «Интер Майами» вместе с его совладельцем Дэвидом Бекхэмом и с майкой Лео Месси.
— Как удалось организовать встречу с Бекхэмом, как она прошла? — спрашиваю Циципаса.
— Встречу организовал мой помощник. Не мог упустить возможность оказаться в Майами и не пойти на матч одной из моих любимых команд на протяжении нескольких последних лет. Я реальный болельщик «Интер Майами» — и мы поехали.
Дэвид проделал потрясающую работу, чтобы собрать такую команду. Мы не рассчитывали его там увидеть. Изначально мы с Паулой поехали, чтобы встретиться с Месси, но Лео там не было, ха-ха (судя по всему, потому что аргентинец в тот момент был травмирован. - Прим. И.Р.). Зато был Дэвид. Он узнал нас моментально.
— В клубе знали, что вы можете приехать?
— Да. Мы с ним классно, хоть и недолго, поговорили. Пообщались также с Жорди Альбой и Серхио Бускетсом. Все прошло очень хорошо, и я рад, что сделал это. Потому что здорово было воссоединиться с моей предыдущей спортивной любовью до тенниса, которой был футбол.
— На фото — реальная игровая майка Месси или реплика?
— Реальная! В клубе хотели, чтобы я прочувствовал полноценный опыт пребывания в «Интер Майами», а поскольку сам Месси отсутствовал, чтобы мне досталась хотя бы его майка. А еще из клуба мне передали футболку с фамилией Циципас и номером 98 — годом моего рождения. Ее не было сразу, когда мы туда только приехали, но уезжал оттуда я уже с ней.
— Рассказали ли вы Бекхэму, что ваш дедушка был футболистом и олимпийским чемпионом?
— Нет. Хотя, может, он и знает... Мой дедушка был живой легендой в Советском Союзе, который сделал для страны и ее футбола огромные вещи. Не знаю, насколько он известен Дэвиду Бекхэму, в этом у меня есть некоторые сомнения. На самом деле я хотел ему сказать, но забыл, поскольку был слишком поглощен нашим диалогом о теннисе и футболе. Его сын играет в теннис, и тема была Дэвиду по-настоящему интересна. А за деда мы в семье очень горды. Мама много рассказывала мне о нем, когда я был помладше. Да и сейчас нередко говорим о нем.
— В одном из интервью вы сказали, что были бы счастливы встретиться с Сальниковым, будь он жив. О чем бы его спросили?
— Обо всем о спорте! И что он думает о моем теннисе — тоже спросил бы. Хоть он и не был профессиональным теннисистом, но от мамы знаю, что очень любил этот вид спорта. Это было его хобби, он сам играл и считал теннис лучшей индивидуальной спортивной игрой в мире. Именно благодаря деду мама и тетя занялись теннисом, он их подтолкнул, а значит, это косвенно повлияло и на мою судьбу!
Уверен, у нас был бы очень интересный разговор. Много слышал о том, что дедушка был яркой личностью, с которым всем было очень интересно общаться, и он наверняка помог бы моему развитию, сделал бы меня лучше. К сожалению, у меня не было возможности и счастья с ним общаться — он умер еще задолго до моего рождения, даже до того, как мои родители встретились. Маме в тот момент, насколько помню, не было и двадцати.
— Да, всего 19. Это было в 1984 году, за 14 лет до вашего рождения.
— Ей было в тот момент очень тяжело. Даже не хочу представлять, что бы чувствовал я, оказавшись в такой ситуации, если бы такое, не дай бог, произошло с моим отцом. Я застал бабушку, мамину маму, то есть связь с Сальниковым ощущаю сильную. Это моя несбыточная мечта — чтобы он был жив и я мог с ним проводить время и разговаривать обо всем.
— Ваша мама была очень впечатлена, когда вы в Мельбурне привели ее к месту, где когда-то был тот самый олимпийский стадион, на котором Сальников стал олимпийским чемпионом.
— Да, это произошло в 1956 году, если не ошибаюсь!
— Именно так.
— Сборная СССР же в финале обыграла Бразилию, верно?
— Нет, это на Олимпиаде 1988 года в Сеуле. А в 1956-м — в полуфинале Болгарию, в финале Югославию.
— В любом случае это было выдающееся достижение, и мне очень приятно о нем думать. Ты в полной мере понимаешь значимость таких вещей, когда сам чего-то добиваешься в спорте. Я не имел возможности следить за развитием его футбольной карьеры, но когда ты оказываешься в том же городе, где у дедушки когда-то был самый большой его международный успех, возникает сильное чувство, что ты — достойный наследник своего деда и идешь его путем, пусть и в другом виде спорта. Мы в семье часто о нем говорим!
— Эта связь поколений — что-то совершенно удивительное.
— Это ощущение прекрасно. И дает мне дополнительную мотивацию поддерживать историю успеха нашей семьи.
Когда-то думал вложить в «Интер Майами» часть своего капитала
— Потребовалось ли вам много усилий, чтобы найти местоположение той арены в Австралии?
— Нет. Она была прямо рядом с Мельбурн-парком, где проходит Открытый чемпионат Австралии. Я видел это место каждый день, когда шел на корты. Мне классно было проходить там и вспоминать, какую победу одержал там мой дед много лет назад. И не знаю, совпадение это или нет, но именно в Мельбурне я пока лучше всего играю на турнирах «Большого шлема» из всех четырех (в 2023-м Циципас дошел там до финала, в 2019, 2021 и 2022-м — до полуфинала, обыграв в первом случае Роджера Федерера, во втором — Рафаэля Надаля. - Прим. И.Р.). Вижу тут определенную взаимосвязь.
— В каком возрасте вы осознали, что ваш дед был знаменитым футболистом, и хотели ли играть в футбол сами?
— Я очень хотел играть в футбол! Начал в шесть лет, играл в организованной детской команде. Тогда мама и говорила мне о дедушке, о его достижениях в Советском Союзе. Но не могу сказать, что в то время до конца все это понимал. Но, может, эти рассказы и породили мечту стать футболистом!
О теннисе тогда даже не думал — до девяти или десяти лет, когда выиграл свой первый турнир. Тогда только понял, что индивидуальный спорт мне нравится больше командного. Плюс к тому, в нашей футбольной команде было много разочарований, мы не играли так хорошо, как мне хотелось. Первые два-три года мы были лучшей командой в регионе, но когда перешли в следующую возрастную категорию, все стало хуже. У меня накапливалось раздражение от того, что мы все время проигрываем.
Все это позволило мне осознать, как жесток иногда бывает футбол, в котором далеко не все зависит только от тебя. И я выбрал теннис, где в случае неудачи никого другого, кроме себя, ты упрекать не можешь. Пришел к выводу, что для моей личности лучше та игра, в которой все успехи и неудачи находятся под твоим полным контролем.
— На какой позиции вы играли в футболе?
— Правым защитником.
— А с другими теннисистами АТР мяч иногда гоняете?
— Играю часто, поскольку, если не считать теннис, футбол — один из моих любимых видов спорта, наряду с баскетболом. Например, в Майами погоняли мяч на песке, на пляже рядом с отелем, где жили. Мы играли в одной команде с Паулой. Участвовали также мой тренер по физподготовке и его коллега, который работает с ней. Мы выиграли, так что у нас получилась хорошая команда на футбольном поле, ха-ха!
Что касается теннисистов, то у нас не было никаких организованных матчей по футболу. Но в Монако, где я живу, у нас есть сообщество профессиональных спортсменов. Гонщики «Формулы-1», гольфисты, теннисисты. Они меня приглашали пару раз на стадион «Луи II» в Монте-Карло поиграть, но это пока не совпадало с моим графиком по срокам. В будущем, надеюсь, получится. Я бы с удовольствием сыграл с легендами спорта в товарищеском матче!
— Болеете за московский «Спартак», главную команду в карьере вашего дедушки?
— Да, конечно! Сто процентов! И был бы счастлив получить от «Спартака» футболку!
— Вы когда-нибудь были на матчах «Спартака»?
— Никогда. Был бы счастлив побывать.
— Ваша мама мне рассказывала, что, когда вы были ребенком, она одевала вас в спартаковскую экипировку.
— Да, отлично это помню. У меня была пара комплектов, тогда образовалась хорошая их коллекция! А однажды я заказал футболку — но не спартаковскую — онлайн, случайно увидел ее в интернете. Это была винтажная майка Adidas с Олимпиады 1956 года в Мельбурне, с футбольного турнира, и я незамедлительно ее купил. Потому что это был уникальный экземпляр с тех самых Игр, где мой дедушка стал чемпионом, чуть ли не последний в доступе! И она по-прежнему у меня хранится. Это самая важная вещь, которая у меня есть, потому что связывает меня с памятью о деде и о том турнире, где у него была такая победа. Наверное, сам Бог послал мне ее, чтобы у меня была возможность увидеть, купить и пощупать ее.
— Читал, что вы — болельщик «Олимпиакоса». Это правда?
— Нет, я болею за АЕК. Просто у «Олимпиакоса» лучше результаты в еврокубках, и там я поддерживаю любую греческую команду.
— А когда обратили внимание на «Интер Майами»?
— В последние три-четыре года.
— То есть до того, как туда пришел Месси?
— Да. Думал тогда даже о том, чтобы вложить в этот клуб немножко своего капитала. Но теперь, когда туда пришел Месси, понял, что уже слишком поздно.
У меня есть российский паспорт с момента рождения
— Когда-то на юниорском Уимблдоне, как рассказала мне ваша мама, вам предложили представлять Россию. Но, по ее словам, вам давали больше денег, чем получали ведущие юниоры-россияне, и ваша семья, посчитав такое предложение несправедливым по отношению к ним, отказалась. Вы что-то про это помните?
— У меня было мало информации об этом. Помню, родители что-то на эту тему говорили, когда мне было, кажется, лет 16. Но я никогда не понимал, насколько серьезно было это предложение. В то время был абсолютно сосредоточен на своей игре и не думал ни о чем другом. Может, какие-то вещи прошли мимо меня, но внутри семьи никогда не было какого-то предметного разговора на эту тему.
Я родился и вырос в Греции, так что всегда чувствовал себя греком и гордился этим. Но также гордился и российской половиной своей семьи. Это страна с большой культурой и историей мирового масштаба и важности. Всегда с уважением относился и отношусь к своим корням, никогда не думал о них как о чем-то само собой разумеющемся.
— Слышал также, что у вас также было предложение взять российское гражданство.
— Вы имеете в виду паспорт? Так он у меня есть — с момента рождения и по сей день.
— Ваша мама говорила мне, что назвала второго сына в честь Пита Сампраса. Когда вы сами станете отцом, в честь кого хотите назвать сына?
— Не знаю, что случится в будущем. Возможно, назову его в честь моего деда по маминой линии — Сергея. А может, в честь деда по отцовской линии. Честно — пока не представляю! Никогда не думал об этом до вашего вопроса, ха-ха.
— Расскажите о роли вашей мамы Юлии в том, что вы стали элитным теннисистом мирового уровня. Чему она вас научила?
— Дисциплине, трудолюбию, уважению к любому сопернику, с которым встречаюсь на корте. Также она очень сильно повлияла на то, чтобы я всегда оставался скромным и не думал о себе слишком много. Мама однозначно дала очень многое для моего воспитания.
Я и в детстве был довольно стеснительным, и сейчас в какой-то мере таким остаюсь — хотя теперь с этим все стало намного лучше, чем прежде. Я всегда был очень сдержанным человеком, не выпячивал наружу то, что чувствую. У меня никогда не было много друзей, мне всегда было комфортно с самим собой, внутри моей собственной кожи. Думаю, что все эти качества во мне от мамы.
Мы очень близки с родителями и хорошо проводим время вместе, хоть я уже давно не ребенок. У нас прекрасные отношения, стараюсь общаться с ними каждый день. Правда, пару лет назад был момент, когда я от них немножко устал, ха-ха. Но сейчас снова понимаю, как они меня любят и поддерживают, и очень ценю это. Они хотят быть со мной, помогать мне и побеждать со мной в каждом матче и каждый день.
— Однажды на вопрос журналиста: «Почему у многих сильных теннисистов корни из бывшего Советского Союза?» вы ответили так: «Наверное, дело в дисциплине. Кто я такой, чтобы знать, что происходило в СССР? Но эти люди прошли тяжелые испытания. Я вижу это по своей маме. Они сильные, дисциплинированные и готовы идти на жертвы ради достижения своих желаний. У меня это с детства было частью воспитания».
— Да, это напрямую касается моей мамы. Благодаря всему этому она сделала меня ментально более сильным человеком и, наверное, более сильным спортсменом. Такое воспитание позволило мне, как мне кажется, стать более зрелой личностью, чем многие мои соперники и люди моего поколения.
Жалею о том, что говорил Медведеву и Рублеву
— Многие знают о долгой и непростой истории ваших взаимоотношений с Даниилом Медведевым. Каковы они сейчас?
— Не скажу, что мы много разговариваем, но отношения лучше, чем были годы назад. Мы оба оставили позади то, что происходило. В свое время в Майами во время нашей игры, по-моему, в 2018 году, случился странный инцидент. При ударе я задел сетку и еще через три удара выиграл тот розыгрыш. Даниил захотел, чтобы я извинился (при выигрыше при помощи сетки по неписаным этическим правилам в теннисе такое извинение общепринято. - Прим. И.Р.). Я был очень рассержен, когда он об этом попросил, поскольку это мое дело — извиняться или нет. В то же время просто об этом забыл, потому что это был долгий розыгрыш и я был сконцентрирован на мяче.
Это создало напряжение в конце того гейма, который я проиграл. Хотя считал, что должен был выиграть, и думал, что на это повлияло именно его требование извиниться. Он пытался играть со мной в «игры разума», а я был еще очень молодым и незрелым по сравнению с сегодняшним днем. Сейчас, столкнувшись с подобной ситуацией, повел бы себя совсем иначе. А тогда, только дебютировав в туре, был по-спортивному очень злой и заводился даже от того, что не требовало такой реакции. И сказал ему после игры у сетки плохие вещи, о которых сейчас жалею. Но у меня было ощущение, что он хотел создать проблемы во время игры. Я к тому времени с таким почти не сталкивался и счел это очень токсичным с его стороны.
— Пошли бы сейчас с ним выпить по бокалу вина, если бы возникла такая идея?
— Все-таки не думаю, ха-ха. Пока мы еще не на таком уровне взаимоотношений.
— А какие отношения у вас с другими российскими теннисистами?
— Фантастические. Считаю Андрея Рублева великолепной личностью, очень люблю его теннис и человеческие качества. Он несет на корт и за его пределы очень хорошие ценности. Восхищаюсь им, он щедрый и просто замечательный человек. И веселый, что можно сказать далеко не обо всех теннисистах.
Карен (Хачанов. - Прим. И.Р.) тоже прекрасный и приветливый парень, всегда здоровается, у нас никогда не было никаких проблем. Я их всех уважаю! В том числе и Даниила — за то, что он сделал для тенниса. Просто не повезло, что у нас случились такие трения из-за одного эпизода. Пожалуй, я ждал извинений после того, что он такое начал. И сам в этом случае готов был попросить прощения. Но их не прозвучало. Теперь мы притворяемся, что этого никогда и не было.
Однажды два года назад я сказал кое-что неприятное и Рублеву, о чем тоже очень жалею. И вот тут я посчитал важным через неделю подойти к Андрею и извиниться, объяснить, что не хотел этого говорить, но был очень зол после игры и по какой-то причине выплеснул эту злость на соперника, что было неправильно. Сказал ему: «Я был неправ, и то, что я сказал, не имеет ничего общего с тем, что реально думаю». Мы объяснились и пошли дальше. Знаю, что те слова были моей ошибкой. Думаю, что и другие люди должны признавать свои ошибки. Такова жизнь, что в ней без них не обходится.
— А еще жизнь такова, что до вас в Греции никогда не было игрока не то что в топ-10, а в топ-100. Вы же заканчивали пять лет подряд в первой десятке. Как вам это удалось?
— Всегда шел шаг за шагом. Не ставил перед собой задачу попасть в топ-10, а вот в топ-100 — ставил и считал это возможным. По-прежнему не считаю, что это было легко. Но правильная структура работы, верное отношение к ней, нужная этика позволили мне этого добиться, и рад, что сделал это для своей страны. С самого начала у меня было много веры в себя, я был рад и взволнован от возможности бороться за что-то подобное.
Когда попал в сотню — был счастлив, но к тому времени уже знал, что способен на большее. До меня лучшим местом в рейтинге для грека во все времена было 112-е. Когда я это преодолел и попал в сотню, то почувствовал, что меня ничто не может остановить и мой потолок — небо. Пока мое высшее достижение — третья строчка в мировом рейтинге, и я по-прежнему считаю, что способен на большее.
— О чем мечтаете в спорте и за его пределами?
— Люблю бить личные рекорды. И это не только третье место в рейтинге. Очень хочу выиграть большие титулы — на «мастерсах», на турнирах «Большого шлема». Хочу сделать с помощью спорта многое для своей страны, представлять Грецию и спорт в мире, вызывать у людей положительные эмоции на всей планете.
Хочу продолжать быть достойным наследником моего знаменитого дедушки Сергея Сальникова, человеком, который перенял от него все лучшее и реализовал его в другом виде спорта через поколение. А потом, надеюсь, передал следующим поколениям Циципасов. А еще я играю для маленьких детей, для тех, кто мечтает о чем-то большом в жизни, — и хочу стать для них хорошим примером.
P. S. Жизнь меняется быстро. «Что такое встречаться с теннисисткой из мировой элиты? Как у вас при ваших графиках хватает времени на общение?» — спросил я Степу об их романе с Паулой Бадосой, в честь которого они даже создали совместный интернет-аккаунт «Цицидоса».
«У нас есть много времени — вот сейчас мы уже месяц вместе! — с энтузиазмом ответил теннисист. — Индиан-Уэллс, Майами... Да, это нелегко, и у нас обоих — свои карьеры, не всегда турниры АТР и WTA и наши графики cовпадают. Пока все складывается хорошо. Я думал, мы будем видеться гораздо реже, и всегда, когда мы вместе, стараемся отдать друг другу максимум. У нас очень хорошие, здоровые, оптимистичные взаимоотношения, у нас большие планы на следующий месяц и надежды на прекрасное совместное будущее».
Но спустя чуть больше месяца, 5 мая, Бадоса написала в соцсетях: «После тщательного размышления и многих приятных моментов, проведенных вместе, мы со Стефаносом решили расстаться друзьями. Как друзья, испытывающие огромное взаимное уважение, мы решили двигаться вперед каждый своей дорогой. Мы благодарны нашим друзьям, семье и всем, кто был частью нашей истории. Вступая в эту новую главу, мы продолжаем желать друг другу всего наилучшего во всех начинаниях».
