«В общении с игроками разделяем человеческие отношения и политику». Позиция тренера Кудерметовой
Одна из лучших теннисисток России последних несколько лет — Вероника Кудерметова. Многие до сих пор воспринимают ее в первую очередь как парного игрока, и она действительно хороша в парах. Но, между прочим, и в одиночном разряде у Вероники что в 2022-м, что в 2023-м были значительные успехи. Из последнего — титул WТA-500 и победа над Игой Свентек.
Успехи 26-летней уроженки Казани едва ли были бы возможны без помощи ее тренера и супруга Сергея Демехина, экс-наставника Веры Звонаревой. Вместе с Демехиным Кудерметова живет и работает с 2017 года. В большом интервью «СЭ» Сергей рассказал, что думает о текущей политике WTA, с какими трудностями Веронике приходится сталкиваться из-за политических реалий и что он думает о перспективах выступления на Олимпиаде или смене гражданства как своей супруги и подопечной, так и российских спортсменов в целом.
Составляя расписание, никто не считается со здоровьем игроков
— Какой у вас турнирный план в этом году?
— Сейчас мы в Брисбене, начали свой первый турнир, во вторник был первый матч года. По планам соответственно сначала Брисбен, потом Аделаида, а дальше уже Australian Open. У нас стандартное расписание, мы не можем даже и выбрать.
— Вы согласны с жалобами Дарьи Касаткиной на слишком плотный турнирный график в теннисе?
— С Дарьей сложно не согласиться по этому вопросу. Расписание турниров очень жесткое, самое главное — нам не дают особенного выбора. Если ты пропускаешь что-то в графике, то сразу же теряешь позиции в рейтинге, и это влечет за собой отсутствие возможности «сеяться» на других турнирах. Это не гарантирует, что ты не встретишься с кем-то из топовых игроков в первом круге. Не говоря уже о стремлении всех игроков по итогам года попасть на заключительный турнир.
- В чем причина неудачи Вероники на Малом итоговом турнире в одиночке и благодаря чему удалось победить в паре?
— В конце года организм уже находится на пределе как физических, так и психологических сил. К сожалению, нам не удалось подойти к нему в оптимальном состоянии. Это тяжелая работа, но так бывает. В парах все сложилось удачно, хорошая команда, у них хорошее взаимопонимание с Вероникой, вследствие этого и высокое качество игры. Что и позволило добиться победы.
- Какой посыл закладывался в письмо игроков в адрес WTA? Если Вероника его подписывала, то согласна ли она с идеей уравнивания полов по призовым — чтобы деньги распределялись согласно популярности игроков, а не по половому признаку?
— Речь в этом письме не идет о деньгах, ключевая деталь в другом. В последнее время так получилось, что игроки недовольны и несогласны с позицией WTA по многим моментам. Наверное, если посмотреть историю, вы увидите, как лидирующие теннисистки в борьбе отбивали и отбили право стать во главе этой ассоциации, чтобы принимать решения на основе желания и воли самих игроков. Это был очень большой шаг и большая победа для девушек в теннисе. В последние годы почему-то мы видим обратную тенденцию. Игроки сейчас лишены возможности принимать решения самостоятельно. И в этом письме игроки высказали, чем они на сегодняшний день недовольны.
Это и расписание турниров, и распределение призовых, и рекламные моменты. Даже бытовые детали, которые, к сожалению, легко решить, но мало что делается для игроков в этом направлении. Основной посыл письма был в том, чтобы создать некий альянс игроков, чтобы у них был свой представитель, кто мог бы отстаивать интересы теннисисток, их мнение, желания и взгляды на теннис. Так, как WTA изначально и была задумана. Раньше именно игроки решали, как ассоциация будет двигаться дальше. Сейчас идет борьба за возвращение теннисисткам своих позиций. Чтобы они могли свободно высказываться и иметь больше влияния на будущее своего вида спорта.
— Что вы думаете о многочисленных жалобах в прошлом сезоне на слишком позднее время начала матчей и на неудачное место проведения Большого итогового турнира WTA в Мексике?
— Опять же, неудачное расписание — как раз один из тех нюансов, по которым у нас нет согласия с WTA. Никто не считается со здоровьем игроков, все делается будто только ради того, как удобно телевидению, турнирному директору. Все подстраивается под трансляции. Это, безусловно, важно, но нужно быть реалистами и думать немного наперед — каково игроку заканчивать в три часа ночи свой матч и на следующий день выходить под первый запуск. А дело в том, что люди банально даже не представляют, каково игрокам. Дело не в турнире в Мексике, дело в целом в том, как составляется календарь.
Там еще больше вопросов. Турниры очень часто почему-то добавляются в последний момент, и как это происходит — загадка для многих. Это закрытая информация, поэтому игроки и хотят знать, как так получается. Почему за последнее время турниров стало меньше, хотя много стран, желающих их проводить. Где-то есть ограничения в календаре WTA, где-то — на уровне руководства ассоциации. На мой взгляд, это странные решения, в которых трудно найти логику. Поэтому игроки хотят контролировать либо хотя бы быть в курсе того, как эти решения принимаются.
С допинг-контролем ты всегда живешь в подвешенном состоянии
— В прошлом году вы сотрудничали с Дмитрием Турсуновым. Он действительно крайне жесткий тренер, каким его описывают? Из-за этого у Дмитрия не выходит долго работать ни с одной ученицей?
— Не совсем соглашусь с такой формулировкой. Дмитрий знает, что он делает. Он требовательный, он профессионал. Знает, что нужно делать для победы, и мы это видим по результатам его игроков. То, что союзы недолговечны... На самом деле по статистике WTA видно, что редко когда сотрудничество тренера и спортсмена длится больше года. Так что сейчас в туре это стандартная практика, и когда спортсмен долго работает с одним тренером — это приятные, но исключения. К этому хотелось бы стремиться, но реальность такова, что долгую работу выстраивать не получается.
— Вы делили с ним тренерские роли? Прекращение совместной работы было в изначальном плане или это результат того, что не удалось сработаться?
— У нас изначально не было каких-то долгосрочных договоренностей. Скорее из-за того, что у нас личные хорошие взаимоотношения, была возможность у Дмитрия, и мы попросили его помочь нам в определенный период, сразу после US Open и до азиатской серии. Благодаря тому, что у него было время, мы сошлись. Каких-то серьезных планов сотрудничества изначально не было, это все скорее на перспективу. Но мы поддерживаем связь и, возможно, в будущем еще обратимся к его услугам.
Когда мы приглашаем кого-то поработать с нами, то речь никогда не идет о распределении обязанностей, когда кто-то занимается чем-то одним, кто-то другим. Все-таки у нас тут не футбол и не хоккей, когда есть свой тренер для вратарей, для защитников. Тут важно взаимопонимание, чтобы у обоих тренеров совпадало общее видение будущего спортсмена. И дальше нужно вместе искать способы достижения поставленных планов. Это тандем, в данном случае был тандем двух тренеров, и никто на себя тут одеяло не тянул.
— У вас есть планы на участие в Олимпийских играх в Париже? Кажется, форточка для россиян начала открываться...
— Конечно, Олимпиада очень важна для нас, хотелось бы на нее попасть, и мы обязательно будем играть в Париже, если представится такая возможность.
— Если допустят пары, есть мысли, с кем будете играть? Возможно, уже наигрываетесь с кем-то?
— Про пары сейчас трудно сказать, нет идей, с кем будем играть, и с кем-то специально пока не наигрываем пару. Прошлый год играли с Людой Самсоновой, и с Настей Павлюченковой, и с Настей Потаповой. Со всеми пробовали, со всеми играли. Слишком много разных обстоятельств, чтобы строить долгосрочные планы. Не все зависит от наших желаний.
— Олимпиада — это строгий допинг-контроль. Недавно Джокович выступил с резкой критикой текущих антидопинговых правил. Вы согласны с мнением Новака, что ограничения чрезмерно строгие, а допинг-контролеры порой переходят границу разумности?
— Сложно не согласиться с Джоковичем. Перегибы есть. Односторонние жесткие правила. Когда есть какие-то вопросы, трудно получить конкретику. Например, ты заболел, тебе нужен препарат закапать в нос, брызнуть в горло, что-то банальное, что увидишь в аптеке... Но ведь в половине самых рядовых препаратов содержится допинг. При этом на практике эти препараты никак не влияют на твою физическую форму: оттого что ты брызнешь в нос средство от насморка, ты не станешь бегать быстрее. Тем не менее это допинг. Впрочем, дело не в этом. Пока ты составишь запрос, получишь ответ, можно ли тебе этот препарат принимать, ты уже или вконец разболеешься, или успеешь сам выздороветь без помощи фармацевтики.
Я уже молчу о том, чтобы принять витамины или народные средства, иван-чай например. Отправишь запрос по препарату и получишь отписку, что вещество не найдено в списках на допинг, но никаких гарантий, что там запрещенного вещества нет, оно может содержаться там. Непонятно, где производился этот чай, какие там примеси... Вся ответственность на спортсмене. Так что много невнятных ответов на конкретные вопросы. Теннисистам перед поездками в Китай и Мексику советуют отказаться от свинины. В мясе там иногда обнаруживают повышенное содержание каких-то гормонов. Это мясо вырастили с помощью гормональных веществ, и это отразится в результате в тестах. Доказать потом, что это было мясо, очень сложно. А где гарантия, что эта мексиканская свинина не окажется в другой стране и ты там ее съешь? Вообще теперь без мяса жить? И потом пойди докажи, что ты чист.
Постоянно живешь в подвешенном состоянии, когда не понимаешь, что можно делать, а что нельзя. Балансируешь на канате. Понимаешь: вроде бы это обычный лист вишни, он поможет тебе поднять иммунитет. Но в правилах сказано, что это неизвестное нам вещество и без дополнительных лабораторных исследований гарантировать вам чистоту никто не может. Так что ответственность всегда на самом спортсмене. Но что нам, самим делать лабораторные анализы? Много подводных камней, так что Джокович далеко не первый, кто ругает чрезмерно жесткие рамки спортсменов по допингу.
Мы не разделяем игроков по национальности и паспорту
— Чем в итоге закончилась история с запретом нашивок «Татнефти» как одного из спонсоров Вероники? Было давление со стороны WTA и организаторов турниров?
— Давление было, и оно возрастало с течением времени. Особенно после удачных выступлений и прохождений дальше по турнирной сетке на пресс-конференциях журналистами задавались вопросы с политическим уклоном. Это давит на Веронику, вдобавок к общему неутихающему давлению. Кульминацией всего стало правило от WTA, что мы не имеем права использовать логотипы российских компаний. Из-за этого у нас не было выбора, и пришлось отказаться от символики спонсора. В свою очередь, очень благодарны «Татнефти» за понимание, они отнеслись к этой ситуации спокойно, не было никаких претензий или лишних вопросов.
— История с «Татнефтью» стала проблемой при получении визы в Великобританию?
— Хотя на тот момент нам уже запретили выступать с нашивкой «Татнефти», с британской визой мы все равно до последнего были в неведении... Получалось так, что визу поставили нам в последний момент. Хотя подавались мы очень заранее, за шесть недель до турнира, получили ответ буквально за неделю до первого матча. До последнего было непонятно, поедем мы или нет.
— Насколько сложнее сейчас стала логистика?
— Конечно, все стало гораздо тяжелее. Приходится реже бывать дома, что, в свою очередь, тяжело психологически, нет возможности вернуться, расслабиться, перезагрузиться. Раньше при любой возможности всегда возвращались в Россию. Теннисный календарь и так очень плотный, а тут еще и проблемы с логистикой... Это неудобно и плохо для нас. По визам все усложнилось, спортсмены тут ничем не отличаются от других людей.
Организационные вопросы — это очередное давление. Вместо того чтобы думать в два-три дня отдыха, как тебе качественно их провести с пользой для дела, и готовиться спокойно к следующему турниру, приходится обдумывать за полгода, за год, где ты будешь находиться, когда ты сможешь податься на визу, в какой стране, какие документы для этого нужны, закончится паспорт или нет... Планы строить нужно сильно заранее, потому что окошки для собеседований найти трудно, и по спортсменам это сильно бьет.
— Вы сталкиваетесь с трудностями в бытовом плане? Например, с негативом со стороны работников пограничной службы, персонала отелей или на арене?
— На удивление, мы редко сталкиваемся с проблемами в общении с обычными людьми. Я слышал про истории в конкретных странах, но мы знаем их политическое направление, курс этих стран. Так что было ожидаемо встретить там сложности. Мы, к счастью, можем позволить себе избегать поездки в эти страны, и в других случаях отношение очень хорошее в большинстве своем, проблем нет. Бывают иногда провокации, но связаны они обычно не с местными жителями, а с приезжими фанатиками.
— Украинские игроки отказываются пожимать руки после матча. Но есть ли общение с ними вне корта? Как вообще идет общение с игроками из стран другого политического лагеря?
— С теми игроками, которые отказываются пожимать руки на корте, общения вне корта также практически нет, это логично... Но лично мы не разделяем игроков по национальности или принадлежности к какой-то стране. Если люди умеют разделять отношения человеческие и политику, не важно, из дружественной он страны или нет, мы общаемся без проблем. И тут как с украинской стороны есть понимающие спортсмены, не переходящие за рамки разумного, так и в других странах попадаются не совсем адекваты, мягко скажем. И мы руководствуемся этим принципом, личных взаимоотношений.
— Один из ярких скандалов последнего времени — наезды на молодую Мирру Андрееву со стороны Даяны Ястремской. Насколько это рядовая история для женского тура или же нет?
— Я считаю, что украинские спортсмены крайне политизированы. Не знаю, может, они получили от своего руководства какие-то специальные указания на этот счет, чтобы привлечь через спорт дополнительное внимание к проблемам своей страны... А наезды на Мирру, так это вопросы к чести и совести Ястремской, как спортсменки в первую очередь. Не за лайки, так за что-то другое придумала бы, что спросить с нее. Мы сами все понимаем и спокойно относимся к этой ситуации. Как к самим украинским спортсменкам, так и к их подобным выходкам.
Нужно самому быть спортсменом, чтобы понять, что они сейчас чувствуют
— Много говорится о нейтралитете спорта в политических вопросах, при этом даже в прошлом сезоне Новак Джокович после матчей открыто выступал за Сербию в конфликте с Косово, а Карен Хачанов — за Армению в конфликте с Азербайджаном. Нет ли здесь противоречий?
— Лично мне хочется, чтобы в спорте вообще не было никаких политических акций, для них есть другие площадки. А история сама расставит все эти сложные вопросы по местам.
— Вы готовы морально к тому, что на Олимпиаде будет много политических вопросов со стороны западной (и не только) прессы?
— Мы готовы к политическим вопросам, они продолжаются, давление идет. Но мы к нему готовы, у нас есть своя точка зрения и понимание своей роли в международном спорте. Думаю, что для особо назойливых корреспондентов на трудные вопросы найдутся достойные ответы. К сожалению, иногда эти вопросы задаются игроку сразу после матча, когда эмоциональное состояние еще не готово к этому. Большая возбудимость, и сформулировать свои мысли сложно, хотя в голове у тебя есть четкое понимание своей позиции. И пресса порой этим пользуется, плюс еще сложности перевода... Но в целом мы стараемся дать достойный ответ. Думаю, что лет через десять все эти акции и вопросы будут смотреться глупо и неуместно, как уже не раз в истории и случалось.
— Какое у вас отношение к желанию некоторых спортсменов сменить в текущей непростой ситуации спортивное гражданство? Последний пример в теннисе — Варвара Грачева.
— По Грачевой — это отдельная история, все-таки она давно живет и тренируется во Франции, так что ее в этом контексте я бы не рассматривал. Что касается какой-то общей тенденции, то это серьезная тема, и она заслуживает отдельной большой дискуссии. Со своей стороны я бы не хотел занимать позицию категорически одной из сторон в этом вопросе, потому что мне как спортсмену, отдавшему всю сознательную жизнь спорту, легко понять этих людей, что они чувствуют. Когда в один момент им говорят, что спорт для них закончен в связи с политикой. С моментами, которые от тебя даже не зависят. Тут надо быть спортсменом, чтобы понимать, что они чувствуют. У этих людей не было детства, многих радостей юности, той же первой ранней любви... И все было принесено в жертву своим достижениям в спорте.
Иногда в этот спорт приходят сами, чаще всего приводят родители в раннем детстве... Но в такой момент ты об этом даже не думаешь. Тебе сказали, что надо заниматься, — ты идешь тренироваться. И вот представьте себе мысли этих людей, которые ничего в жизни не видели. Не видели той жизни, которую прожил обычный человек. И вот ему в один момент говорят, что все твои мечты, все твои планы... Все, ради чего ты жил и как ты жил... Забудь об этом, брось то, что ты умеешь. Забудь про упущенное время, забудь, что ты оставил к 20 годам все свое здоровье ради спорта... Бросай это все и меняй кардинально свою жизнь. Иди в институт, получай второе образование, меняй сферу деятельности и начинай жизнь с нуля. Только спортсмен поймет в такой ситуации спортсмена, так что осуждать никого точно не хочется. Надо попасть в шкуру человека, чтобы понять, что он чувствует. Каждая история уникальная, и каждый человек сам для себя решает, что для него приемлемо, а что нет.
— Возможно ли теоретически выступление Вероники на Играх БРИКС или Играх дружбы, если не будет противопоказаний по календарю? Тем более что Игры БРИКС будут в родной для нее Казани.
— Мы пока не в курсе ни регламента, ни расписания. Даже про виды спорта пока нет четкого понимания, так что к этому вопросу лучше вернуться ближе к делу, когда появится конкретика.
