«Мы сами виноваты в допинговых скандалах. Детей форсируют — и дальше либо стопор, либо запрещенка»
В Италии прошла презентация «Газпром-Русвело» — единственной российской профессиональной велокоманды. Спецкор «СЭ» побывал на ней и привез откровенное интервью руководителя команды. Ренат Хамидулин рассказал, почему с велоспортом у нас такая напряженка, объяснил, какую пользу стране приносит профессиональная велокоманда и высказал свое мнение на тему допинговых скандалов в России — он считает, что никаких заговоров против нас нет и искать нужно в себе, в системе, которая вынуждает детских тренеров форсировать подготовку детей.
— Объясните: почему я должен болеть за «Газпром-Русвело»?
— Это единственная российская велокоманда в безумно популярном в мире виде спорта. Кто сейчас лучшие гонщики страны?
— Закарин, Власов.
— Вот! Оба прошли нашу команду. А если бы ее не было?
— С этого сезона в составе есть итальянцы, раньше — исключительно россияне. Что изменилось?
— Я свято верил, что можно добиться прорыва мононациональной командой. Но, перепробовав за эти годы все методы и потеряв кучу гонщиков, мы поняли, что единственный метод прогресса: обмен опытом и информацией с разными менталитетами. Вот Каталония безумного гордится своей историей, самоидентичностью. Но в «Барсе» на ведущих ролях Месси и Суарес — а они даже не испанцы. И ни у кого в городе вопросов на этот счет не возникает. Это же не просто так.
— Тогда вы точно знаете ответ на следующий вопрос. Лимит — зло?
— Я не большой знаток нашего футбола и, наверное, какие-то основания этого лимита есть. Но в мире таких ограничений ведь нет? «Ювентус» может выставить хоть 11 россиян — и никаких проблем. Спорт — это постоянная борьба. Тебе все время нужно быть лучше другого. В этом весь смысл. И максимального прогресса можно добиться в конкуренции с сильнейшими. А собрать самых лучших в рамках одной страны — крайне сложно. Взять велоспорт. В Италии есть Нибали и Ару, в Голландии Дюмолан и Моллема, несколько человек в Испании, пара в Бельгии. То есть везде по два-три гонщика, способных выиграть Гранд-тур. И это в странах с высочайшим уровнем развития велоспорта! Выходит, набрать мононациональный суперсостав даже математически не получается.
К 16 годам из человека можно выжать 85 процентов потенциала
— Продолжим международную тему. Вы базируетесь в Италии, много общаетесь с иностранцами и вряд ли смотрите русский телик. Допинговые скандалы вокруг нашей страны — это политика?
— Мы часто говорим про заговоры, что нас все не любят. А ведь мы просто не хотим разобраться в проблеме. Проще сваливать все на врагов. Хотя все, что с нами происходит, имеет понятные корни. У нас детско-юношеский спорт устроен таким образом, что тренеру, чтобы получить зарплату, приходится жестко форсировать ребенка. Выжмешь все из 14-летнего — будет тебе на хлеб с маслом. И тренер идет на нарушение всех федеральных стандартов. К 16 годам его ученик выдает все, что можно. А еще Платонов в своих научных трудах описывал, что к 16 годам можно вытащить из человека 85 процентов всего потенциала. Есть научные исследования на этот счет. И за счет чего потом спортсмену расти? Правильно, либо стопор, либо запрещенка.
— Как все в Италии?
— До 18-20 лет ребёнок живет в семье, никаких интернатов. На первом месте — учеба. Занимается спортом в удовольствие. Никакой обязаловки. А в осознанном возрасте, с устойчивой психикой и не форсированный, человек делает выбор в пользу спорта. И превращается в долгоиграющего профессионала.
Нашим к этому возрасту порой уже ничего не помогает.
И чтобы это изменить, нужно не говорить про заговоры, а работать с корнями проблем. Подумать над тем, правильные ли у нас стандарты, соблюдаются ли они, над зарплатой детских тренеров, над обучением специалистов. Так давайте исправлять ситуацию, а не говорить, что вокруг враги и мы лучше придумаем альтернативу Олимпийским играм.
— Не под диктофон я часто слышу это. Под печать — многие почему-то боятся. Хотя вещи — очевидные.
— А я не боюсь, это же просто мое мнение. Я никого не оскорбляю. Наоборот хочу, чтобы стало лучше.
Знаю, многие говорят: «Хамидулин — плохой! Он не смог раскрыть талант Фолифорова». Но он, как и Арсланов, завязали, потому что просто устали! Причем тут я? Мы дали им все: гонки, оборудование, зарплату. Тренируйся — и ни о чем думай. Но если их сильно перегрузили в детстве, если они росли вне семьи и в этих интернатах потратили все, что могли, то о профессиональном спорте говорить сложно.
— Критикуешь — предлагай. Что делать?
— Мы уже предложили кое-какие программы в определенные места. Они не дешевые, но в разы менее затратные, чем, например, Альтернативные игры. Нужны федеральные и региональные центры, которые будут работать по современным методикам. Необходимо пересмотреть стандарты и систему оплаты труда — не может тренерская зарплата быть напрямую связана с результатом ребенка здесь и сейчас.
— Мне кажется, идеальный вариант — это коэффициенты. С прогрессивной шкалой — чтобы максимальную зарплату первый тренер получал, если его ученик станет призером Олимпийских игр и чемпионатов мира. Тогда форсировать будет уже не в их интересах.
— Согласен. Тогда людям будет интересно работать вдолгую. Сейчас же из талантливого парня 15 лет делают машину для тренировок.
— Мы давно идем по этим граблям. Почему у нас ничего не меняется?
— Народу много. Мясо есть. У нас принято считать, что если деньги в спортсмена вкладываются — нужно получить максимальную отдачу и как можно скорее. Ждать и думать наперед, к сожалению, не всегда принято.
В Токио-2020 22 комплекта медалей в велоспорте, а у нас даже объектов нет
— Вы говорили про центры. Что с ними?
— Ничего. Нет их. Недавно организаторы знаменитых шестидневных гонок в Берлине предложили нам провести парную шестидневную гонку провести в России. Как мы загорелись! Потом сунулись — в Омске только 500 посадочных мест. Строители забыли про зрителей. А как проведешь коммерческое мероприятие без них? Об этом не подумали. В Москве трек уже не подходит по стандартам. В Туле бетонное покрытие — сами понимаете. Вот и выходит, что есть только в Питере. Один! На страну.
— Жестко.
— А знаете, сколько комплектов медалей будет разыгрываться в Токио? 22! А у нас даже объектов нет. В Японии, например, их под 60. При этом по предвыборной программе бывшего президента ФВСРдолжны были появиться 12 треков. Если мы говорим про то, как важны Олимпийские игры, почему не думаем о стратегических видах? Легкая атлетика, плавание и велоспорт — самые медалеемкие виды спорта. Если мы хотим бороться в общем зачете, нужно делать федеральные центры по ним.
И еще нужно не вариться в своем соку, а идти на контакт, перенимать лучшее у мировых лидеров. И самим быть открытыми. Кстати, проекты, вроде нашего, в этой ситуации приобретают колоссальную важность. В Европе нас уже знают очень хорошо, а мы добились этого малой кровью. Сравнивать с другими видами спорта — невозможно. Цена проекта — низкая. А отдача по сравнению с другими видами спорта очень высокая. Есть доступные исследования топовых агентств. Там рассчитана медиаценность, показано, какую отдачу получает спонсор на один вложенный евро. Так вот, велоспорт — в лидерах.
И нам вполне реально добиться заметного прогресса. Структура — готова. База уже сейчас оборудована лучше, чем у большинства команд Мирового тура.
— У вас сейчас тот же бюджет, что и раньше — 5 млн евро?
— Да, несколько лет мы работаем в рамках одного бюджета. Что не очень просто. Дело даже не в том, что, например, у «Инеос» он в восемь раз больше. Просто мы видим, что цены вокруг растут. Тот же бензин.
— На сколько нужно увеличить финансирование для ощутимого прогресса? До 10 млн?
— Этого хватит. И это не только более дорогие гонщики, будут так же подцеплены молодежные команды. Это может дать толчок. Ведь велоспорт в нашей стране был популярен. В 80-е были победы на Олимпийских играх, многодневках. Многое упущено, но не все потеряно.
— Не раз слышал про особенность нашего менталитета в самых разных видах. Получает спортсмен более или менее нормальный контракт — и сразу успокаивается. Перестает упираться.
— Есть такая проблемка. Среди молодых у нас было много таких примеров. Они считают, что на них упало неземное счастье — и это предел мечтаний. Люди начинают себя вести так, как будто жизнь уже удалась.
— Получали минимальный контракт — 40 тысяч евро в год — и выдыхали?
— К сожалению. А что такое 40 тысяч в год? Для глубинки — большая зарплата. Но в Европе жизнь дорогая. Налоги, проживание, питание — на руки остаются не такие большие деньги. Да и как можно расслабляться, когда перед тобой такие перспективы? Ты же стал профессионалом! Сколько их в мире? Есть порядка 40 команд. Примерно по 25 гонщиков.
— Тысяча.
— Топ-1000 в громадном сегменте. Элита! Попробуй попасть в тысячу лучших певцов или писателей мира, да в любом деле. Какие шансы? Ну, мягко говоря, небольшие. Но если тебе выпала уникальная возможность, есть все условия — зачем на этом останавливаться? По-моему, нужно наоборот рвать изо всех сил дальше. И я очень надеюсь, что у ребят из нашей команды это получится не хуже, чем уже получилось у Власова и Закарина.
