«Сейчас я в лучшем клубе России, но хотел бы когда-нибудь вернуться в Европу». Большое интервью защитника «Зенита» Вячеслава Караваева
Два с половиной года назад, в декабре 2018-го, мы с Вячеславом Караваевым общались в тишайшем голландском Арнеме. Над правым защитником «Витесса» беспрестанно подшучивал, не давая ему покоя, главный тренер команды Леонид Слуцкий. Например, днем ранее, отвечая на мой вопрос о Вячеславе после победной игры, краем глаза заметил его самого, проходившего мимо, и громко сообщил: «Караваев вообще не умеет играть в футбол. Он просто клоун, и кто его вообще купил — не знаю!»
Игрок аж согнулся со смеху, а тренер, как только тот отошел, с явным уважением принялся рассказывать, насколько Караваев прибавил в отборе по сравнению с началом карьеры в ЦСКА, а в плане бытовой приспособленности к Европе игроку «Монако» Александру Головину у Вячеслава еще учиться и учиться.
В «Витессе» Караваев играл на одном фланге с одним из ярчайших норвежских талантов Мартином Эдегором, которого Слуцкий всегда называет Одегардом, упрекая российских журналистов в лингвистическом невежестве. И 20-летний тогда Эдегор-Одегард после отличной домашней победы над «Венло» говорил мне: «У нас отличная связь с Карой как на поле, так и за его пределами. Уверен, в своей карьере он далеко пойдет!»
А потом мы беседовали с одним из редких россиян-легионеров, и он поражал меня тем, что в 23 года мыслил, как взрослый 30-летний человек. И тем, что тогда еще не жена, а подруга его — выпускница ВГИКа, сценарист. Наверное, только такой нестандартный для футбола молодой человек и мог пойти таким путем — после школы ЦСКА, дубля и дебюта в основе красно-синих уехать в Чехию и далее в Голландию, выучить на свободном уровне чешский и английский, везде завоевать место в основе — и в маленьких чешских клубах, и в «Спарте», и в команде Эредивизи. И было страшно интересно, что же произойдет в его судьбе дальше.
Уже тогда несколько дедушек на базе «Витесса», наблюдавших за каждой тренировкой команды (они там всегда открытые хотя бы потому, что вокруг тренировочных полей нет забора), допрашивали меня, правда ли Караваев скоро переедет в «Зенит» и даже, как уточняли, на трехлетний контракт, по которому заработает пять миллионов евро. «Он очень важный для «Витесса» футболист!» — волновались старички.
Тогда ответить мне было нечего, но через одно трансферное окно нидерландские деды словно намолили — 2 сентября 2019-го игрок подписал-таки контракт с «Зенитом». Правда, не трех-, а четырехлетний. И тоже стал там безоговорочно основным игроком, которому и равноценной замены-то у действующих чемпионов России не видно, а прежний его конкурент Игорь Смольников вынужден был перейти за игровой практикой в «Краснодар».
Сейчас срок соглашения дошел как раз до половины. И когда мы теперь уже садимся в одном из питерских морепродуктовых ресторанов и профессионал Караваев не пьет ничего, кроме воды без газа, я спрашиваю этого воспитанного парня — доволен ли он тем, чего достиг в карьере к 26-летию, которое он отметит 20 мая. И слышу уверенное:
— Да. Меньше чем за два года игры за «Зенит» выиграл в России все — дважды чемпионство, Кубок, Суперкубок. Успел поиграть в Европе, и это тоже немаловажно, потому что не всем в России это удается. Выступаю за сборную страны, надеюсь сыграть на Евро. На сегодня все хорошо! Но буду делать все, чтобы стало еще лучше.
Родители увидели, как мы стали чемпионами, — это самое важное для меня
— 6:1 в чемпионском матче с «Локомотивом» — вы могли ожидать такого разгрома?
— Думаю, этого никто не ожидал. Но мы были сосредоточенны и заряжены, очень хотели выиграть — отсюда и результат. Матч с «Локомотивом», считайте, финал, на кону стояло чемпионство. Хотя настраивались мы точно так же, как и на любую другую игру. Просто сами чувствовали, что эта — важнейшая в сезоне.
— Какие эмоции были после финального свистка? Все-таки для вас это уже второе чемпионство, а для «Зенита» — третье подряд.
— Радость, конечно! Но после матча, если честно, очень устал. Было приятно, что приехали родители, — они увидели, как мы стали чемпионами. Сказали, что гордятся. Это самое важное событие для меня.
В раздевалке собралась вся команда: обливались шампанским, прыгали, пели. Заряжали классическое «Мы чемпионы» — все, как обычно в таких случаях.
— Ваш контракт с питерским клубом заканчивается через два года. Сейчас вы ближе к тому, чтобы его продлить или снова уехать в Европу?
— За два года всякое может произойти, поэтому сейчас не загадываю. Переговоры о продлении еще не начинались.
— Понятно, что не загадываете. Но нет ли острого желания попробовать себя в европейском чемпионате из топ-5?
— Конечно, хотелось бы. Дело даже не в том, что я выиграл здесь все — от титулов и кубков устать невозможно, это любой спортсмен скажет. Да, сейчас я в лучшем клубе России и счастлив здесь, но всегда говорил, что хотел бы когда-нибудь вернуться в Европу.
Узнав о Суперлиге, Ловрен сказал, что футбол уже стал соккером
— Горячая тема мирового футбола последнего времени — созданная и тут же развалившаяся Суперлига. Ваше мнение?
— Считаю, она не нужна. С первого же момента, еще когда ничего не развалилось, было ощущение, что ни к чему хорошему это не приведет. В Европе много топ-клубов, и они и так постоянно между собой играют — и в своих чемпионатах, и в Лиге чемпионов. Особенно не понравилось то, что Флорентино Перес предложил играть в футбол по часу вместо полутора. Ну что это такое! У меня просто в голове не укладывается, это же не мини-футбол.
Помню, как в детстве с нетерпением ждал какого-нибудь суперматча вроде «Барселона» — «МЮ», и это было праздником. Если бы они проходили каждую неделю, то воспринимались бы как рутина. От этого тоже можно устать.
— А если бы «Зенит» туда пригласили — не пересмотрели бы свою точку зрения?
— Мне кажется, «Зенит» бы отказался. Но решаю, понятно, не я, поэтому вопрос к руководству. Есть Лига чемпионов — великолепный турнир, куда все стремятся. Есть ее фантастический гимн, от которого мурашки бегут. А с новым регламентом и матчей в ней еще больше будет.
— Вам новая структура ЛЧ нравится?
— Не попробуешь — не узнаешь. Игр больше — уже хорошо. Еще лучше, если они будут с топ-командами. Только так можно расти.
— Вы за то, чтобы руководителей всех клубов-бунтовщиков отлучили от футбола?
— Нет, все люди ошибаются. Если бы они продолжили гнуть свою линию, тогда да, но с первого раза отлучать от футбола, по-моему, перебор.
— Рады, что именно болельщики «Челси», за который вы болеете с 11 лет, своими протестами у «Стэмфорд Бридж» и остановкой автобуса с командой ускорили развязку?
— Все-таки не болею, а симпатизирую (улыбается). Видел, что английские болельщики протестовали жестче всех. В Англии придумали футбол, поэтому логично, что британцы первыми начали отстаивать свои права.
— С баннерами вроде «Мы хотим сохранить наши холодные вечера в Стоке».
— Деян Ловрен тоже сказал, что футбол уже стал соккером. Не здорово, когда боссы таких клубов преследуют свои цели.
После Дортмунда на душе было неприятно, потому что подвел команду
— Пока испытание себя в Лиге чемпионов вряд ли вызвало у вас положительные эмоции. В этом сезоне уж точно: шесть матчей — одно очко. Причем при «посеве» из первой корзины.
— Конечно, мы сами виноваты, что так получилось. Об этом уже много было сказано, и думаю, все понимают, что могли сыграть намного лучше.
— Перед стартовым матчем с «Брюгге» была какая-то недооценка?
— Это же Лига чемпионов. Все рвутся туда — и выходить с каким-то недонастроем... Такого просто не может быть.
— Сильно грызете себя после ошибок?
— Естественно, неприятно. Ложишься спать — и не хочется засыпать, чтобы новый день не наступал. Поскольку знаешь, что проснешься и опять начнешь: «Блин, почему вот так сыграл?» Но через день это состояние проходит, потому что надо уже готовиться к следующей игре.
— Допустим, как пережили пенальти в Дортмунде, когда именно вы при 0:0 его заработали?
— На душе было неприятно — не потому, что сам ошибся, а из-за того, что подвел команду. Но все поддержали. Сказали: «Все бывает, все ошибаются». При этом я и сам не отрицал, что виноват.
— А были ли у вас хоть раз сложные разговоры с Сергеем Семаком?
— Сложные разговоры бывают, когда у тренера с игроком есть недопонимание или даже конфликт. Но ничего такого у нас нет. Тренер может подсказать, в чем надо прибавить и что исправить. И это только на пользу.
— Они в какой форме происходят? Семак вызывает к себе в кабинет?
— Нет, скорее это мини-диалоги после тренировки на поле или еще где-то.
— Не обалдели, когда в Краснодаре при счете 0:2 увидели сразу четырех игроков «Зенита» на бровке? Четверной замены в России до Семака не делал никто.
— В каком-то европейском обзоре видел даже пять замен! Сейчас, во времена пандемии, ничему уже в футболе не удивляюсь. Это решение тренера, и оно сработало. Во-первых, сравняли счет, а во-вторых, второй гол забил Мостовой, который как раз вышел на замену.
— Считается, что футболисты делятся на тех, кому нужно «напихать» и они будут лучше играть, и на тех, кому жесткая критика идет только во вред. Вы к какой категории относитесь?
— Критика критике рознь. Когда тренер подсказывает твои ошибки — это лучше, чем когда что-то делаешь не так, но тебе ничего не говорят.
— Такое может происходить даже при всех?
— Это неприятно, но любой футболист когда-то с этим сталкивался. Это часть нашей жизни — и в «Витессе» Слуцкий мог что-то подсказывать на повышенных тонах при других ребятах, и Черчесов в сборной. Это нормально, потому что поле и раздевалка всегда оголенный нерв, эмоции.
Главное, чтобы не было оскорблений. Мне кажется, если тренер будет тебя оскорблять, ты вправе ответить. Одно дело — критика за ошибки, даже жесткая. Но если начинается переход на личности, то это уже человеческие моменты, а не тренерские. Ни разу в жизни не случалось, чтобы тренер меня прямо оскорбил.
— По этой части за интеллигентного Семака можно не беспокоиться. А система штрафов у него есть?
— Естественно. Нигде еще не видел, чтобы ее не было. Но поводов к наказаниям не давал. Я человек пунктуальный, опаздывать не люблю. Лучше заранее выеду, с запасом в полчаса или час.
— В Питере пробки такие же, как в Москве?
— Не такие же, но голландского спокойствия все-таки не хватает. В Арнеме из любой точки в любую на велосипеде можно доехать, что мы с женой и делали. А здесь недавно два часа добирался из центра города до своего дома.
Дзюба — ментально очень сильный. А Азмуна за легионера в «Зените» уже никто не считает
— Вас удивляет, что не только спартаковские, но и зенитовские фанаты с трибун оскорбляют Артема Дзюбу — при том, сколько он для клуба сделал?
— Тут речь идет об их отношениях, в которые лучше не лезть.
— Насколько болезненно он все это воспринимает?
— Не могу сказать, болезненно или нет, но человек на все отвечает на поле. Так, считаю, и должно быть. Как бы его ни критиковали, Артем всегда в списке лучших бомбардиров. Он делает все для команды, забивает решающие голы.
— Как в «Зените» отреагировали на ноябрьский инцидент с видео, когда Дзюбу отцепили от сбора национальной команды, а в клубе — причем до сих пор — лишили капитанской повязки?
— В такой момент человека надо поддержать, и мы всей командой это сделали. Думаю, вы помните, как на следующий день после той ситуации Артем забил победный мяч «Краснодару», после чего вся команда подбежала к нему и праздновала этот гол. Если честно, Дзюба — человек очень сильный. Когда возникает такая история с резонансом на всю страну, а человек меньше чем через сутки забивает в важнейшем матче...
— Причем до того он еще и не забил пенальти.
— Да. Но потом в этой же игре он сделал результат, и для этого нужно быть очень сильным ментально. Никто не смотрел на Дзюбу косо, а все, наоборот, его поддержали — считаю, это сплотило команду.
— С кем вы в «Зените» лично больше всех общаетесь?
— Со всеми, но чуть ближе — с ребятами, с женами которых дружит моя жена. С Сашей Ерохиным, Лешей Суторминым. К тому же мы и в раздевалке рядом сидим.
— Кто из легионеров «Зенита» — самый русский?
— Азмун. Он так давно в России, что его и за легионера в команде никто уже не считает. Говорит по-русски с акцентом, но свободно. Далее — Себа (Дриусси. — Прим. И.Р.). Он хорошо понимает слова и пытается их повторять. Например, «пойдем туда». Сейчас Барриос начал делать то же самое, но он, кажется, просто иногда говорит и не понимает, о чем (улыбается). Ловрену как хорвату, конечно, легче, какие-то схожие слова в языках есть. Что-то простое уже может сказать.
— Но ведь он сейчас капитан, а человеку с повязкой неплохо бы на языке этой страны свободно формулировать.
— После «Ливерпуля» он по-английски хорошо говорит, а им в команде все в той или иной степени владеют. И Малком, и Дуглас Сантос, и Дриусси...
— По тренировкам чувствуется, что Ловрен — человек из «Ливерпуля», от Клоппа пришел?
— Естественно. Профессионал, человек с именем, из топ-клуба. И техника, и атлетизм — все видно.
— Машина?
— Ну... в меру.
— Лично я не понимаю, почему Малком стоит 40 миллионов. Лишь три мяча забил, четыре передачи отдал, постоянно травмируется. Команду это не раздражает?
— Обсуждать футболистов — это к руководству и тренерам. Мы выходим на поле, стараемся делать все для команды. У кого-то получается лучше, у кого-то хуже, и публично оценивать коллегу — неправильно. Тем более никто не знает, что происходит у него в жизни. В плане коммуникации никаких проблем с Малкомом нет, тем более что он более или менее нормально говорит по-английски.
— Зато Вендел после зимнего перерыва вышел на другой уровень — как Камано в «Локомотиве». Оздоев сформулировал: «Вендел понял, что мы желаем ему добра».
— Он адаптировался и к игре, и к обстановке. Привык к ребятам, ментально успокоился, и ему стало проще во всем. Вендел увидел, что команда ему помогает, поэтому и начал давать результат. А футболист он классный — и с пониманием игры, и с пасом, и с техникой, и с видением поля.
Из «Зенита» до «Челси» добраться легче, чем из «Витесса»
— В декабре 2018-го вы говорили мне: «Возможно, через пару лет окажусь в «Челси». Все реально, если работать». Но сейчас вы в «Зените». Да, клуб — чемпион России, но все же не «Челси».
— Мне кажется, что из «Зенита» в клубы уровня «Челси» добраться проще, чем из «Витесса». Даже несмотря на то, что команда из Арнема для молодых считается трамплином. Туда постоянно приходят в аренду из больших клубов и лиг. Но там ты не поиграешь в Лиге чемпионов, не наберешься того опыта, который позволит легче сделать следующий шаг. И одно дело — когда ты приходишь в аренду в Арнем из самого «Челси», как, например, Маунт, или из «Реала», как Эдегор. И совсем другое — когда тебе нужно не возвращаться, а делать шаг вперед.
— Тем не менее два с половиной года назад вы никуда из Европы не рвались, хотя Россию и не исключали. Ни разу не пожалели, что поехали сюда?
— Нет, конечно. Опять же потому что дважды выиграл золото, другие трофеи. В «Витессе» все-таки тяжеловато конкурировать с «Аяксом» или ПСВ. Но мне скоро 26, это не молодой, но нормальный для футбола возраст, и в принципе все шансы снова оказаться в Европе и заиграть там у меня есть.
— Когда вы решили ехать в Санкт-Петербург, ходили разговоры об интересе к вам из бундеслиги. Он реально был?
— Мне говорили, что какой-то интерес есть, но ни одного клуба не называли. Из этого могу сделать вывод, что предметного интереса и не было.
— Когда переходили в «Зенит», были уверены, что вас ждет место в основе?
— Никто ни в одной команде не будет обещать место в основном составе. Но, если ты не уверен в своих силах, зачем тогда переходить и вообще играть в футбол? А конкуренция — она везде есть. Решился на что-то — говори себе: «Хочу играть!», ставь цели, работай на тренировках и доказывай в играх, чтобы они осуществились.
— Агент Алексей Сафонов говорил, что еще до «Зенита» вас предлагали «Спартаку», но там сразу сказали, мол, это не их уровень. Вы были в курсе таких подробностей?
— Нет. Мне друзья потом ссылку на это интервью присылали.
— После этой информации на «Спартак» настраиваетесь особо?
— Нет. Так сложилось, что я играл в ЦСКА и теперь в «Зените», для которых «Спартак» — принципиальный соперник. В одном случае — дерби, в другом — битва двух столиц. Но я на все игры настраиваюсь одинаково.
— Когда вы были в «Витессе» и я спросил, можете ли представить свой переход в «Спартак», ваш ответ был осторожным: «Никогда не говори «никогда». Что скажете теперь?
— То же самое. Никто не знает, как сложится карьера любого футболиста, что будет в ней через два-три года. Многие говорят: «Туда-то не перейду никогда!» — а потом в этом клубе оказываются. И им неловко, они не могут показать свой футбол из-за тяжелых взаимоотношений с болельщиками.
— Кажется, у вас все в «Зените» идет по плану. Много игрового времени, почти всегда по 90 минут. Даже Андрей Аршавин говорит о вас: «Мне кажется, достойный футболист и для «Зенита», и для сборной».
— Да? Если честно, первый раз слышу, поскольку особо ничего не смотрю и не читаю. Но у Аршавина была великолепная карьера, и слышать такое приятно. Значит, иду в правильном направлении.
Но, если честно, к экспертам особо не прислушиваюсь, даже к похвалам. Меня с детства приучили, что надо в первую очередь слушать тренера, он видит тебя каждый день и лучше подскажет, что ты делаешь правильно, а что нет. В остальном же сколько людей, столько и мнений. Одному нравится, как играет Месси, другому — Криштиану Роналду, и человек не поменяет своих взглядов, хоть в лепешку разбейся.
— А вы «мессианец» или «криштианец»?
— Мне Месси и его стиль игры нравятся больше. Но, конечно, оба — супертопы. Надеюсь сыграть хотя бы против кого-то из них, но обоим уже за 30. Пока выходил в Европе только против Холланна, Депая, за молодежку — против Сане...
— Бывший глава селекции «Зенита» Антон Евменов сказал: «Если Слава захочет уехать в Европу, то как минимум 50 клубов повторят его зарплату. Если захочет остаться, а «Зенит» будет в этом заинтересован, то он может рассчитывать на двукратное увеличение зарплаты и при этом не будет казаться рвачом». То есть в Питер вы поехали на достаточно скромные условия?
— У меня нормальные условия. При этом не сказал бы, что был сильно заинтересован в деньгах. Для меня принципиальнее было то, что в «Зените» смогу играть в Лиге чемпионов, а это было одной из моих целей в футболе.
Главное для меня здесь то, что могу получить в футбольном плане. В «Витессе» предел — пятое-шестое место. А тут — и чемпионство, и игра в ЛЧ. Это все равно большой шаг вперед. Люди, которые варятся в футболе, уверен, понимают мой выбор.
Эдегор был доволен работой со Слуцким
— За то время, которое вы играете в РПЛ, были неприятные дни, когда вас кто-то из соперников по флангу, грубо говоря, повозил?
— Скорее да, чем нет. В «Рубине» на моем фланге был хорош Хвича, недавно в «Краснодаре» — Вандерсон, в «Химках» — Мирзов. Когда человек индивидуально силен, защитнику невозможно вообще обойтись без ошибок. Но все равно против каждого из них мог лучше сыграть.
— Кварацхелия действительно топ-талант?
— Видно, что с мячом он очень разносторонний. Обыграть, пробить, подать — может все. Талантливый футболист. Дай бог, чтобы у него все сложилось. Естественно, Леонид Викторович ему помогает, поэтому и виден прогресс.
— Недавно ходили разговоры о возможном переходе Хвичи в «Аякс». Как человек, поигравший в Голландии, что скажете — для него это идеальный трамплин для прыжка в топовый чемпионат?
— По мне — конечно. «Аякс» умеет работать с молодыми футболистами, и это один из лучших таких трамплинов в мире. Это мое личное мнение, к нему необязательно прислушиваться. Но вспомните тот «Аякс», который дошел до полуфинала Лиги чемпионов. Против всех парни играют в атакующем стиле, не изменяют себе и ничего не боятся. У них нет такого, что, если что-то не получается, начинают играть от обороны и упрощают игру. Поэтому и растут.
— То есть если бы Хвича у вас спросил, то сказали бы ему: «Иди в «Аякс» и не думай»?
— Да.
— Что лично вам больше всего дал Слуцкий, с которым вы пересеклись и в ЦСКА, и в «Витессе»?
— Леонид Викторович — разносторонний человек. Думаю, благодаря ему я стал намного лучше понимать футбол тактически. Все его игроки всегда знают, куда бежать и что делать. Для Слуцкого самое главное, чтобы футболист правильно мыслил и передвигался на поле.
Помню, как он поговорил со мной в момент первой аренды в Чехию, предметно объяснил, что мне надо прибавлять в отборе. У молодого игрока, если у него есть голова на плечах, такие разговоры всегда остаются в памяти.
— В «Рубин» вас не звал?
— Пока нет (улыбается).
— Поддерживаете отношения?
— Когда недавно играли в Казани, увидеться не удалось. А в отпуске случайно пересеклись в экипировочном центре в Москве. Еще месяц назад недолго говорили по телефону — как дела и все такое.
— Кто звонил?
— Он набрал, но я не видел звонка. Потом перезвонил, и он, естественно, в своем стиле начал меня «травить»: «Что, уже трубки не берем?» Леонид Викторович любит такое. С Дзюбой он, знаю, чаще общается.
— Догадываюсь почему. С Дзюбой они могут друг над другом жестко пошутить — похожие в этом плане люди.
— Да, некоторые обижаются. Но когда слышишь от того же Слуцкого жесткую шутку, то знаешь, что он не хочет тебя задеть. С Артемом то же самое.
— Лучшая шутка Слуцкого?
— Их так много, что лучшую и не вспомню. У него хорошая атмосфера в любой команде, где он работает. Он в Голландии мог и над темнокожими ребятами подшучивать для поднятия настроения, хотя не все из них эти шутки понимали. Для меня, знающего его, они были нормальны, для кого-то из них — не очень. Были там и обидчивые ребята.
— Коронкой Слуцкого считается работа с молодыми: в ЦСКА — с Головиным, в «Витессе» — с Эдегором, в «Рубине» — с Хвичей. Что он особенного делает, чтобы их развивать?
— Две вещи — доверие и постоянное общение. Когда тренер все время объясняет молодому, что и как делать, естественно, игрок будет прислушиваться. И на тренировках начнет это отрабатывать. Все видели, что тот же Эдегор в Арнеме сильно развился. Прямо в каждом матче можно было заметить, что человек прогрессирует, все больше ведет игру команды.
— Видно было, что норвежец доволен работой со Слуцким?
— Однозначно. Недаром Мартин тогда и забил, и отдал много, и перешел затем в более статусные клубы — сначала в «Реал Сосьедад», теперь в «Арсенал».
— А что думаете о прогрессе Мэйсона Маунта из «Челси»? Можно было увидеть в нем задатки топ-игрока в «Витессе»?
— Да, он очень много забивал и отдавал, был признан лучшим игроком сезона. Вместе в Голландии мы играли полгода, но могу сказать, что его талант видели все. Затем Маунт поехал в «Дерби» к Лэмпарду, там у него тоже было все в порядке со статистикой. А уже в «Челси» Мэйсон вышел на новый уровень.
— Игра с Эдегором, тем более на одном фланге, вас самого прокачала?
— Конечно. Мы постоянно взаимодействовали, и мне легко было его понимать на поле с первого дня. Эдегор — левша, но играл справа, что для меня тоже было хорошо — он уходил в центр и открывал мне зону, чтобы я мог забегать. У нас была взаимозаменяемость, и надеюсь, что не только он мне помог стать сильнее, но и я ему (улыбается).
До «Спарты» мне в Чехии не платили премиальных
— До отъезда в Чехию вы мало играли в РПЛ. Но успели понять, насколько велика разница между той нашей премьер-лигой, из которой вы уезжали, и той, в которую вернулись?
— Я все-таки до отъезда провел всего две игры по 15 минут, поэтому судить сложно. Но смотрел, естественно, много матчей. И мне кажется, уровень был немного выше. Могу судить по своим командам — тогда ЦСКА, теперь «Зениту». Составы были топовые, игры — сумасшедшие. С тех пор больших мастеров стало меньше. Как тогда в том же Питере молодому было попасть в состав, если в нем играли Халк и Витсель?
— Или в ЦСКА — Марио Фернандес, что напрямую коснулось вас.
— Допустим. Поэтому, может, для меня было удачей, что я поехал не в ФНЛ, как многие, а в Чехию. Там молодежи доверяют, к тому же чешский футбол похож на наш — закрытый, атлетичный, на результат. Там все матчи — от ножа, на каждой тренировке люди не жалеют себя, отдаются полностью. Так, считаю, и должно быть.
Понятно, из-за небольших бюджетов не хватает квалифицированных футболистов, но как там игроки выкладываются против топ-клубов! Когда играл за «Спарту», против нас все как на последний матч выходили. А когда выступал за «Дуклу» и «Яблонец», как раз легче было против грандов играть, поскольку терять было нечего.
— И тройные премиальные наверняка.
— В «Дукле» и «Яблонеце» ни разу премиальных не получил.
— То есть?
— Их там просто не было. Вообще. Зарплата — и все. В основном там играли молодые ребята, они и так хотели себя показать и сделать шаг вперед. В «Дукле», бывало, и зарплату задерживали, хотя в итоге все выплатили полностью. В «Спарте» премиальные уже появились, но одинаковые во всех матчах, вне зависимости от соперника или турнира.
— Ловрен в одном интервью сказал, что в РПЛ с ее скоростями можно быстро забыть все, что умеешь. Правда, его представители это из итогового текста вырезали, но все равно об этом стало известно. Когда Денис Макаров перед победным голом в Казани крутанул его туда-обратно, подумалось — и вправду забыл. Как так?
— Это лучше у Деяна спросить, но гол получился великолепный. Наверное, стечение обстоятельств.
— Меня поразило, как Макаров перед этим пробежал полполя по этой глине, который газоном назвать невозможно.
— Не люблю разговоров о плохих полях. Если ты всю жизнь играешь в футбол, то на любое поле должен выходить и показывать, что умеешь. Просто у нас в стране из-за климата тяжело подготовить поле, которое весь год будет в порядке, и с этим надо смириться. Считаю, нужно оставить эту тему. С начала ноября и до конца марта ты должен быть готов к тому, что почти все поля будут не очень хорошего качества. И это не оправдание.
— По сравнению с Голландией тоже что-то подобное в плане скоростей почувствовали?
— Особо нет. В Голландии все заточены на атаку, бегут вперед и не думают, что там сзади. Но не сказал бы, что скорость там на первом месте. У нас более тактический футбол, и клубы из нижней части таблицы закрываются гораздо больше, чем там. А когда одна команда постоянно контролирует мяч, а другая играет от обороны — естественно, скоростей не будет. Но, если посмотреть топовые матчи — с «Краснодаром», ЦСКА, «Спартаком», — по мне, там всегда хорошие скорости.
— Сейчас все больше говорят об интенсивности. Это самый модный термин в футболе. Меня поразило признание бывшего форварда «Краснодара» Германа Онугхи, уехавшего в Данию, — даже там, по его словам, тренировки интенсивнее, чем у нас.
— Мне кажется, это зависит от команды и тренеров. У нас тренировки хорошие, интенсивные, всего хватает. А что такое интенсивность, я понял еще в «Спарте», когда мы играли с английским «Саутгемптоном» в Лиге Европы. Ты бегаешь и не можешь отдышаться, постоянно играешь на высоком пульсе. Только мяч в аут уходит — англичане тут же его кидают, то есть времени нет вообще. И болельщики весь вечер подгоняют. У них так постоянно!
— Об интенсивности очень любит говорить Станислав Черчесов. В сборной это чувствуется по тренировочному процессу?
— Естественно. Чаще всего мы приезжаем в сборную после игр в клубах, и первые тренировки — восстановительные. Но потом начинается серьезная интенсивность. Я считаю, это правильно, потому что все переносится на игру.
В сборной выходить на любой позиции — вообще космос. Хоть слева, хоть справа, хоть в воротах
— Слуцкий говорил: «Марио Фернадес — это рок Караваева». Сначала в ЦСКА, потом в сборной...
— (Смеется.) Было дело.
— Как вам кажется — со временем приближаетесь к уровню Марио?
— Не стремлюсь достичь уровня какого-то конкретного футболиста, всегда отталкиваюсь от своей игры. Если считаю, что сыграл плохо, то стараюсь улучшить тот или иной компонент, а не на кого-то равняться.
— Какие у вас с Фернандесом отношения?
— В футбольном плане контакт нормальный, но не сказать, чтобы он так уж хорошо говорил по-русски или по-английски, чтобы мы могли сидеть и без проблем общаться. Понимает, если задаю вопрос, что-то может ответить, но полноценным общением это не назовешь. Тут армейским ребятам виднее.
— Сейчас вы стали гораздо больше играть за сборную. Черчесов в интервью Илье Казакову сказал: «Все должно происходить естественным путем. Тот же Караваев вызывался, не играл, а сейчас стал нашим основным игроком. Мы ему спокойно доверяем».
— Когда меня вызывали на первые сборы, я играл в «Витессе» и ребят, по сути, не знал, к требованиям штаба только привыкал. Поэтому и в заявку вначале не попадал, что, как мне кажется, нормально. Потом привык — и Черчесов постепенно стал давать шансы. Мое дело — их использовать.
— Мне кажется, ваш статус в сборной изменился после двух матчей — когда сначала, играя слева, вы забили сумасшедший гол Сербии, а затем экстренно вышли в меньшинстве на замену в Турции вместо Черышева, после чего преимущество турок сошло на нет, а вы еще и отдали голевую Кузяеву.
— Гол — это, конечно, хорошо, но от защитника в первую очередь требуется другое. И если тот матч и повлиял на статус в сборной, то скорее из-за моей игры в обороне и нашей победы. Стали доверять. Плюс в «Зените» я провожу все игры, когда здоров, — это тоже важно.
— Назовите одно слово, с которым ассоциируется тренер Черчесов.
— Требовательность.
— В недавнем матче с Мальтой все обвинили в пропущенном мяче Ионова, неудачно отдавшего пас назад. Но, как я слышал, вы тоже получили свою порцию критики.
— Если гол пришел с нашего фланга, значит, я мог сыграть лучше. Возможно, моя ошибка тоже есть. У соперника прошла быстрая ответная атака, я не успел накрыть своего игрока.
— Комфортно ли вам в сборной постоянно менять фланги?
— Особых проблем нет, быстро переключаюсь. Если бы я никогда не играл слева, было бы сложнее. А я еще в Чехии, в «Яблонеце», полсезона там выходил. Сейчас в сборной привык к тому, что чаще играю на левом фланге. Но там выходить на любой позиции — это вообще космос. Хоть слева, хоть справа. Скажут — и в воротах выйду.
— Как считаете, Караваев слева — это по уровню игры сколько процентов от Караваева справа?
— Пусть будет сто! Считаю, любой крайний защитник должен уметь, как Филипп Лам, играть на обоих флангах, потому что позиции, по сути, одинаковые. Да, допустим, правая нога у меня сильнее левой, но слева можно смещаться в центр под правую. При этом левая нога должна быть не для ходьбы — нужно уметь ею и отдать, и пробить. Над этим я тоже работаю.
— Два ваших красивейших гола издали пришли с разных флангов, хотя оба раза вы забили правой. За сборную с Сербией играли слева и сместились в центр, за «Зенит» в ворота «Ахмата» — справа.
— Бить мне все-таки удобнее, когда играю слева. Крайнему защитнику в принципе моменты для ударов выпадают редко, а уж со своего фланга тем более. Гол «Ахмату» действительно получился красивым, но тут скорее стоит говорить об удаче. В такой игре важно забить, и уже полегче становится.
— Сейчас вы самый результативный правый защитник лиги — 3+3 и еще два тура впереди. Это благодаря окончательной адаптации в клубе и сборной?
— Отчасти так и есть. В «Зените» первые полгода привыкал к ребятам, дальше уже не было никаких проблем. Тем более РПЛ мне знакома давно. А насчет сборной — именно так, все-таки за год поиграл с новыми партнерами по команде, адаптировался. Все ребята помогали, отсюда и чувствовал себя более раскрепощенно.
Забивать и отдавать приятно, но самое главное для меня — приносить пользу команде, побеждать, становиться чемпионом. А в плане статистики еще есть куда расти. Дай бог, в следующих сезонах будет больше голов и ассистов. Это не предел.
Во второй части интервью:
— Чем жизнь в России для Караваева отличается от европейской, а Питер — от Москвы
— Метро и два с половиной часа пути в один конец на тренировки в основе ЦСКА
— Работа над кроссами, чтобы довести их до уровня Бекхэма
— Осталась ли в душе привязанность к ЦСКА — первому клубу в жизни
— Откуда взялось увлечение часами
— Как футболиста занесло на «Лебединое озеро», «Жизель» и «Бориса Годунова»
— Совместимы ли Юрий Жирков и Tik-Tok
