«Шестеркин может получить приз MVP НХЛ. Он сделал больше, чем Макдэвид и Мэттьюс». Интервью Ильи Сорокина
Два матча
— На интервью вы опоздали, так как вас остановили сотрудники полиции. Узнали?
— Не узнали. Но номера пробили, спросили, есть ли у меня московская прописка или до сих пор проживаю в Междуреченске. Выписали штраф, но я не в претензии. Действительно нарушил, признаю. Просто давно не ездил по Москве, да еще дорога незнакомая.
— А в Америке останавливали?
— Это что же там надо сделать, чтобы остановили? Максимум, по камерам штраф приходил. Выезжаешь на перекресток на мигающий желтый, но засчитано уже как красный. Впрочем, я бы не сказал, что уж сильно гоняю или сознательно нарушаю правила.
— Известно, что в Нью-Йорке самые большие проблемы с парковкой.
— Это на Манхэттене или в Бруклине. Но в той части, где живу я, никаких сложностей. На Лонг-Айленде в районе Гарден много свободного пространства. Ни разу не сталкивался с тем, что надо по полчаса ездить в поисках свободного места.
— Мы с вами разговаривали прошлым летом перед началом сезона. Были осторожные прогнозы насчет того, чтобы провести 40 процентов матчей. В итоге все сложилось гораздо лучше — сыграли более 60 игр в регулярном чемпионате.
— Очень интересный сезон получился, насыщенный. На меня нагрузка выпала с первой предсезонной игры, так как Семен Варламов восстанавливался после травмы. На самом деле от сезона я получил удовольствие. Чем больше матчей, тем больше опыта получаешь и постоянно находишься в тонусе. Было бы сложней, если играть через три-четыре матча. Но вы правы, летом не ожидал такого. И был морально готов к тому, что проведу примерно 40 процентов игр. Понимал, что Семен — опытный вратарь, который блестяще проводит карьеру. Однако травма Варламова внесла коррективы.
— Было сложно?
— Физически я был готов очень хорошо. Плюс в КХЛ играл достаточно много, так что ситуация, когда пришлось стать основным голкипером, не стала для меня новой.
— Вы же оставались в основном составе, когда приходилось играть два дня подряд.
— Да, всего у меня получилось шесть таких серий.
— Чаще всего тренеры предпочитают выпускать разных вратарей, хотя некоторые, типа Андрея Василевского, даже рады играть так много.
— Не сказал бы, что это очень тяжело. Тут другая проблема. В день матчей ты чувствуешь себя отлично, никаких сложностей. Усталость приходит через какое-то время. Помню, когда мы играли два дня подряд на выезде с «Аризоной» и «Вегасом», то было отлично. У меня подъем, я обе встречи отыграл на «ноль». О, думаю, как легко-то все! Обрадовался, думал, теперь всегда так будет. Но это было в начале чемпионата. У «Айлендерс» была недостроенная арена, и из-за этого мы месяц играли на выезде. Календарь был рваный, а после двух матчей подряд случилась пауза в пять дней. Так вот во время этой паузы я почувствовал усталость. Ноги стали ныть. Сказалось и то, что были выходные после матчей. «Закисление» пришло позже.
— Это сказалось на следующих играх?
— Конечно, они мне давались уже не так просто. Ушло состояние, когда чувствуешь, что все дается.
— Есть ли какие-то психологические проблемы, когда играешь два матча за два дня? Вратари же настраиваются, потом надо быстро отойти и вновь вернуть концентрацию.
— В этом смысле никаких проблем не почувствовал. Тяжело именно физически. Правильные упражнения после матча помогают держать себя в форме, но когда после двух игр подряд начинается длительный отдых, тогда гораздо трудней. Надо уже другую работу проводить. Не всегда получается поддержать тонус.
Проблемы Голышева
— В этом сезоне в «Айлендерс» приезжал Анатолий Голышев. Но, не сыграв ни одного матча в сезоне, вернулся в КХЛ. Вы наверняка все это видели со стороны. Что случилось?
— Мы с ним не разговаривали после того, как он решил вернуться в «Автомобилист». Но свое виденье я могу рассказать. Для меня было большим удивлением то, что Анатолий вообще решился приехать.
— Почему?
— Трое детей, хороший контракт в КХЛ. Скажу честно: если бы я был в такой ситуации, то вряд ли бы решился на переезд.
— Вам предлагали в ЦСКА чуть ли не 130 миллионов.
— Но у меня нет троих детей, в отличие от Анатолия. В бытовом плане ему было очень сложно. Помню, когда Голышев с семьей приехал, то сразу появилась проблема — в каком месте жить? Никто же не знал, в какой команде будет Анатолий. Да, Бриджпорт, где располагается фарм-клуб, вроде бы рядом, тем не менее это два часа на автомобиле. Плюс возникли очень серьезные сложности с арендой дома. Приходилось постоянно менять место жительства, да и вообще найти жилье было невероятно сложно. Как-то мы ужинали, я смотрел на них и понимал, что Анатолий и его жена очень сильно устали от этого состояния.
— Еще бы.
— Не забывайте, что и дети у него в таком возрасте, когда им требуется постоянное внимание. В общем, Голышев очень сильно удивил тем, что вообще решил поехать. Затем возникло непонимание с тем, когда Анатолия должны были вызвать в первую команду.
— Да, это вообще темная история.
— Анатолия отправили в АХЛ, а в «Айлендерс» начались проблемы с игроками основного состава. Пошли травмы, кто-то попал в ковид-протокол. Насколько я слышал, Голышеву постоянно говорили о том, что он следующий, кто переедет в НХЛ, но в итоге там оказывались совсем другие ребята. Вроде бы его подняли только пятым.
— Я говорил с Анатолием. Больше всего его раздражало то, что в лицо говорят одно, а поступают иначе. Постоянно обещали, что вызовут, но при этом не вызывали.
— Мне показалось, что там была нарушена коммуникация между агентом, клубом и Анатолием. И из-за этого происходило непонимание. Например, Голышеву никак не донесли, что односторонний контракт- это не гарантия того, что ты действительно весь сезон проведешь в НХЛ. Тут бы обе стороны выслушать, чтобы понять, кто прав, а кто виноват. Тяжелая ситуация. Надеюсь, что когда-нибудь Анатолий предпримет еще одну попытку поехать в НХЛ. Я расстроился, когда он уехал.
Что толку с хорошей статистики, если мы не попали в плей-офф?
— Почему «Айлендерс» не попал в плей-офф?
— Сейчас можно долго оправдываться, но мы были недостаточно хороши для того, чтобы сыграть в плей-офф. Причин много. Можно вспоминать и про эпидемию травм, и про какие-то другие проблемы. Но все мы получили колоссальный опыт, который поможет нам в будущем.
— Очень американский ответ. А теперь хотелось бы для российских болельщиков, которые привыкли, что четко называют виноватых и невиновных. У вас же отличный состав был.
— Очков не хватило, да и вратарь не подтащил.
— То-то вас включали в число претендентов на «Везину» во время сезона. Плохой вратарь в такие предварительные списки попасть не может. Дело не во вратаре.
— Мне сложно оценивать наши игровые проблемы, я никогда не лезу в командные схемы, концентрируюсь на своих действиях.
— Когда вы поняли, что начались серьезные проблемы?
— Да с самого начала все было тяжело, с первого матча. И не было стабильности весь сезон. А когда мы проиграли 11 матчей подряд, то выбраться уже было совсем тяжело. Все шло комом. У нас были отличные игры, но при этом мы никак не могли поймать победную волну.
— Вы довольны своими действиями?
— Было много негативных моментов, если уж сильно углубляться в нюансы. Но для меня главный показатель — мы не вышли в плей-офф. Да, статистика неплохая, но что толку с этой статистики? У меня же год неподписной, ха-ха...
— Статистика дает уверенность.
— Но ценятся победы. Мы разговаривали с Сергеем Бобровским как раз на эту тему. И он признался, что, какие бы цифры ни показал в игре, все равно настоящий кайф получаешь, если команда выигрывает.
— Бобровского ругали все-таки даже после побед, напоминая, что с такой зарплатой у него неважные цифры.
— Это совсем другое. Но есть важный момент, о котором многие забывают. Тебе могут бросить всего 16 раз за матч, но при этом половина по-настоящему опасных моментов. И огромное количество бросков совсем не означает, что пришлось трудно в матче.
— Судя по цифрам, у вас была не самая плохая оборона.
— Это правда, я не скажу, что меня уж совсем оставляли без всякой помощи. Да система игры в защите у «Айлендерс» была неплохой. Просто мы не так много забивали. Но мои хорошие статистические цифры — это и заслуга защитников.
— Наконец, мы поняли, что в неудачном сезоне виноваты форварды.
— Нет-нет, я так сказать не могу. Меня же обратно не пустят.
— Может быть, проблема была еще и в сильном дивизионе?
— А у кого в НХЛ он слабый?
— Те, кто обошел вас, были на подъеме.
— Такой дивизион был и в прошлых сезонах, но команда попадала в плей-офф. Думаю, что дело не в этом. Если бы не та серия поражений, то, может быть, мы бы и поборолись с «Вашингтоном» за путевку. Но для этого нужен был рывок, а мы никак не могли его сделать. За два месяца до окончания регулярного чемпионата отыграть 20 очков было невероятно сложно. Ребята бились, но, может быть, не каждый верил.
— Что было с вами, когда шла серия из 11 поражений?
— Неприятно. Но отмечу, что до своего личного рекорда я не дошел. В Новокузнецке у меня дважды были серии из 12 поражений подряд — был близок. Нам все время чего-то не хватало. Были матчи, когда мы уступали в овертайме, в серии буллитов. Совсем рядом с победой, но в последний момент чего-то не хватало.
— Вы ведь начали сезон с двух поражений.
— И в этих матчах пропустил десять шайб. Много мыслей после второго матча, но потом все наладилось.
Шестеркин сделал больше, чем Макдэвид и Мэттьюс
— Главный тренер иногда про вас говорил на пресс-конференциях. И были случаи, когда ругал. Вы на это реагировали?
— Нет, конечно. Я из тех, про которых можно говорить все что угодно на пресс-конференциях. Это никак не скажется на моем настроении, на моей работе.
— С чем вы связываете такой подъем российских вратарей в НХЛ? Иногда ловил себя на мысли, как бы тяжело пришлось тренерам, если бы НХЛ поехала на Олимпиаду. Кого брать-то?
— Все понятно: Василевский, Шестеркин, Бобровский.
— И потом думай, кого выпускать.
— Как-то канадцы привезли на турнир трех вратарей мирового уровня. Да, тренерам пришлось бы непросто, но обычно перед такими турнирами говорят, на кого рассчитывают как на основного, а кто должен быть всегда готов подменить. Не думаю, что кто-то бы обиделся на тренерский выбор.
— Почему в этом сезоне российские голкиперы так здорово играют?
— Наверное, отчасти сказался лимит, который был в нашей лиге, когда нельзя было взять двух иностранных вратарей. Плюс когда ты поиграешь в такой серьезной лиге, как КХЛ, то получаешь огромный опыт. И когда приезжаешь за океан, то не начинаешь с нуля.
— Ваш близкий друг Игорь Шестеркин дошел до финала конференции. Прошлым летом мне удалось поговорить с Игорем, который был очень недоволен сезоном. Он признался, что будет сильно менять подготовку. И посмотрите, как это сработало.
— Не думаю, что он уж сильно поменял свою подготовку. Больше работал над нюансами, которые у него не получались, но при этом сильные стороны Шестеркина никуда не делись. Посмотрите на его игру клюшкой. Некоторые защитники не могут отдать такие передачи. Но больше всего удивляет, что наш вратарь очень стабилен. Как он начал с первого матча, так у него все и шло до конца сезона. А это очень сложно, особенно когда с первого месяца говорят о том, что ты являешься кандидатом на «Везину». Надо остальные пять месяцев и плей-офф выступать на высоком уровне.
— Как он красиво падать стал! Никогда не думал, что Игорь так умеет показать, что его задели.
— Да, я тоже удивился. Но, знаете, если это приносит пользу, то почему бы не применить хитрость? Это же все идет в плей-офф, важен каждый момент. Шестеркин применяет такие методы. Мне кажется, что это нормально, правда, отмечу, что в НХЛ реально с голкиперами довольно жестко играют.
— Главный тренер «Рейнджерс» говорит, что Игоря бьют по икрам.
— Наверное. Но и сам Шестеркин не отстает, если присмотреться. От него сильно достается тем, кто стоит на «пятачке».
— Вы не думали попытаться перенять это? Показать, что вас сбил трактор при малейшем касании.
— Ой, мне кажется, что если я стану так делать, то все смеяться начнут, да еще и две минуты получу за симуляцию.
— Понимаю, что вы друзья, но, согласитесь, что Шестеркин обязан получить приз лучшего вратаря сезона. Он в тройке претендентов и всех превосходит.
— Это без сомнения. Я думаю, что он всерьез может рассчитывать и на приз самого ценного игрока. У него в конкурентах Макдэвид и Мэттюс, но очевидно, что Игорь сделал для удачного сезона «Рейнджерс» гораздо больше.
Запрет на бороды
— Вы сейчас с бородой. Как так? Говорят, что ваш генеральный менеджер Лу Ламорелло запрещает носить бороду.
— Так я в России же. В Америке действительно все это запрещено в нашем клубе. Никакой щетины, ты должен быть гладко выбрит.
— Зачем?
— Считается, что утром, когда ты бреешься, ты настраиваешься на серьезную работу. Это дисциплина. У нас в клубе такие правила. Никто их не нарушает, все к этому привыкли. Речь не только о бороде, но и, например, о внешнем виде. Как-то после матча я вышел из раздевалки без галстука, не успел надеть. Мне сразу же указали, что так нельзя.
— А что если не соблюдать эти правила? Щетина не может помешать играть в хоккей.
— Сначала предупредят. Потом, может быть, вызовут на беседу. На самом деле я не знаю, что будет, никто до такой стадии не доходил. Все соблюдают правила. Хотя некоторым непросто. Помните бороду Пальмиери? Ему вообще приходилось два раза в день бриться.
— Были ли матчи в этом сезоне, которые вы запомните навсегда?
— С «Монреалем», когда вернулся Кэри Прайс. Весь стадион скандировал несколько минут его имя, а мы все слушали. Пробрало и меня, надо же как ценят голкипера. Да и вообще играть в Канаде — это всегда событие.
— А где хуже всего?
— Пожалуй, самая нехоккейная атмосфера в Аризоне. Они сейчас еще и на маленький стадион переезжают, так вообще не знаю, что будет.
— Вы играли в одной команде со Зденой Харой. Он же русский знает.
— Да, всего пять языков. Что тут сказать — легенда. Как он готовится к играм, сколько времени тренируется. Все это заслуживает уважения. Здено как-то мне сказал: «Сорока, я же с 18 лет мечтал играть в НХЛ, так что уже привык к такому распорядку».
— Интервью вы не даете? Что-то редко видел вас после игр.
— Не зовут. Было какое-то интервью в начале сезона, да и после него. У меня не такой английский, чтобы давать интервью. Для быта, для раздевалки хватает, но говорить с прессой не получится. Точнее это будут обычные банальные фразы.
— Вы живете в достаточно спокойном районе.
— Это правда. Совсем недалеко от океана, есть где прогуляться. Очень близко до тренировочной арены, совсем недалеко от игровой. До Игоря Шестеркина только далеко. Надо ехать 50 минут.
— А он где живет?
— Это же звезда, он живет на Манхэттене. Ему ехать ко мне в район не хочется.
— Я так понимаю, в команде у вас особо друзей не появилось?
— Да со всеми нормальные отношения, но такого, чтобы мы проводили все свободное время, нет. Только если с Семеном Варламовым можем встретиться, да с тем же Шестеркиным.
— Кажется, что все это от расписания игр идет. Какой смысл видеться вне льда, когда у тебя 82 матча в сезоне?
— Насколько я понимаю, некоторые местные все-таки встречаются в выходные, но вы правы. Календарь тяжелый, все время тратишь на восстановление. Я к аудиокнигам пристрастился, тем более в самолете мне иногда тяжело читать. Понял, что если слушать аудио, то надо полностью сконцентрироваться на этом. Нельзя параллельно заниматься другими делами.
