«Верю, что Овечкин обгонит Гретцки. И Уэйн вам скажет то же самое!» Интервью легенды Америки Бретта Халла
Когда в ложе прессы арены в Сент-Луисе тебе придерживает дверь сам Бретт Халл — карьеру можно считать удавшейся. Это я, конечно, шучу, но так и вправду вышло, хотя на моем месте мог оказаться кто угодно из коллег.
До начала конкурсов в рамках Матча звезд оставались считанные секунды — и как бы мне ни хотелось остановить одного из лучших снайперов в истории НХЛ на несколько вопросов, я посчитал некорректным делать это в такой момент. Тем более что, как выяснилось, в одном из этих конкурсов ему в свитере «Блюз», как и другим легендам клуба — Элу Маккинису, Брэду Федерко, Киту Ткачуку — даже предстояло участвовать.
Но желание все-таки где-то поймать Халла хотя бы на несколько минут с этого момента становилось только сильнее. Кто знает, выпадет ли возможность когда-то еще, учитывая, что живет Бретт здесь, в Сент-Луисе, а это — не самое посещаемое место на планете? В пятницу вечером написал Игорю Ларионову, который ранее сводил меня со Скотти Боумэном, Стивом Айзерманом, Никласом Лидстремом, Крисом Челиосом, — и, к счастью, выяснилось, что у них с Халлом отличные отношения. Профессор связался с Бреттом, тот положительно отреагировал — правда, уже ближе к самому матчу.
Вот только времени оставалось уже так мало — наутро уже нужно было улетать, — что помочь все-таки поймать Халла, ассистировавшего в Матче звезд на скамейке главному тренеру команды Центрального дивизиона Крэйгу Беруби, могло только чудо.
И оно произошло. Вслед за небольшим послематчевым интервью с Андреем Василевским выхожу из раздевалки команды Атлантического дивизиона — и через несколько шагов вижу Халла, в одиночку (что для его общительности вообще-то нехарактерно) стоящего в подтрибунке. Я представился, сослался на Ларионова, он воскликнул: «А, это вы!» — и с радостью согласился поговорить.
Один из самых легендарных снайперов НХЛ изрядно располнел — но это тот случай, когда, что называется, полнота человеку идет. Кругленький, румяный, он явно получает от жизни удовольствие. Отвечал громко, часто смеялся — в общем, был как раз таким, каким я его себе и представлял. Как по рассказу Ларионова, так и из слов в недавней беседе с Сергеем Зубовым.
Недавно принятый в Зал славы защитник «Рейнджерс» и «Далласа» рассказывал: «Халлик — просто замечательный человек! Он живой. Настоящий фанат своего дела, хоккей для него — все. А его бросок, техника исполнения — это просто легенда. Он мог бросать с любой позиции с завязанными глазами. Я не преувеличиваю. Халл так точно и сильно посылал шайбу своей гибкой клюшкой 70-го среза, что она летела как из пращи. И центр тяжести — внизу, он коренастенький такой. Он сам говорил: «Вы меня свяжите, руки только оставьте — я все равно брошу!» И он бросал. У него чутье было, он очень хорошо искал момент для броска. И время, и позицию на льду, когда там будет шайба».
Скоро забьет 700-й гол в НХЛ, а затем, вероятнее всего, обгонит самого Халла другой грандиозный бомбардир, который регулярно бросает так, что «шайба летит как из пращи». С него и начали.
Овечкин должен обогнать меня в следующем сезоне. И я буду только рад!
— Как один из величайших снайперов в истории хоккея, видите ли много общего между собой и Александром Овечкиным? — спрашиваю Халла.
— Да. Могу сказать, что среди снайперов мы наиболее похожи. Оба — большие поклонники бросков в одно касание. Но Ови — крупнее, быстрее и мощнее, чем я когда-либо был. А самая великая вещь, связанная с ним, заключается в том, что он делает это каждый сезон! Без единого исключения! Вот это изумительно. Овечкин — по-настоящему великий.
— Кто, если не вы, должен знать разгадку: почему все в курсе, откуда и как бросает Овечкин, но никто уже 15 лет не может с этим ничего сделать?
— Знаю. Когда ты бросаешь так мощно и так точно — шайбу очень сложно остановить, верно? А этот парень реально может ее швырять — настолько мощно и настолько точно. И не менее важно, что он знает, откуда ее бросать! Кстати, вот что я вам скажу, как человек из Сент-Луиса и болельщик «Блюз». Нам нужно, чтобы Влади Тарасенко стал как Алекс и забивал пятьдесят голов каждый год, а не тридцать! (улыбается) И у него есть все качества, чтобы делать это.
— Когда ожидаете, что Овечкин вас обгонит?
— Судя по его показателям — в следующем сезоне (смеется). К концу этого сезона у него будет примерно 710-715 голов. У меня — 741.
— Вас это чуть-чуть печалит?
— Вообще ни на секунду! Как это любят говорить: рекорды создаются для того, чтобы их бить? Рекорда у меня нет, но просто больших цифр это тоже касается. Знаете, когда великий игрок делает великие вещи, и ты испытываешь к нему такое уважение, как я к Алексу, — это здорово! Более того, я надеюсь, что он сделает это.
— А верите ли вы в то, что он способен обойти Уэйна Гретцки?
— Если он захочет продолжать играть и обойдется без травм — абсолютно! И сам Уэйн скажет вам то же самое.
Я был достаточно умен, чтобы попросить Боумэна поставить Дацюка ко мне в звено
— Не могу не спросить о вашем тогда еще очень молодом партнере по звену в чемпионском «Детройте» сезона-2001/02 — Павле Дацюке.
— О да! Он был невероятен. Пав делал все так здорово, что могу поспорить с кем угодно: Дацюк — самый технически одаренный игрок, который когда-либо играл в хоккей.
— Даже так?!
— Нереальный! И самый чудесный пацан в мире.
— Увидев его в первый раз, могли предположить, что Дацюк войдет в список 100 лучших хоккеистов в истории НХЛ?
— Да. И я был достаточно умен, чтобы попросить Скотти Боумэна поставить его ко мне в звено. Это делало и меня на льду умнее, верно? Я увидел его и сказал: «О, я хочу играть с этим мальчишкой!»
Еще у нас в той команде играли Игорь Ларионов и Сергей Федоров. Игорь, на мой взгляд, входит в тройку самых умных хоккеистов, которые когда-либо выходили на лед, — с Уэйном Гретцки и Марио Лемье. Случайно ведь хоккеиста Профессором не назовут. Он был гениален в видении площадки. Сергей, возможно, был самым быстрым хоккеистом, с которым мне когда-либо довелось играть. И о его таланте лишний раз даже говорить не нужно.
— Кстати, фильм «Русская пятерка» смотрели?
— Пока нет, но очень хочу посмотреть. Слышал, что он отличный.
— Недавно мы разговаривали с вашим партнером по «Далласу» Сергеем Зубовым. И он, нежно называя вас Халликом, очень высоко отозвался о ваших не только снайперских, но и человеческих качествах.
— Люблю Сергея и был очень рад, когда его в прошлом году приняли в Зал хоккейной славы. Мы стали друзьями, как и наши жены. Пока мы играли, они в комнате для семей много общались. Сергей — тихий человек, домосед, в то время как я совсем другой, в чем-то даже противоположный: люблю быть на публике, общаться с людьми. Но в нашем случае две противоположности сошлись.
Зубов очень любил хоккей, был очень умным и суперталантливым защитником. Когда мне сказали, что Сергея выбрали в Зал славы, я не мог быть более счастлив. Поскольку не был уверен, что те люди, которые входят в выборный комитет, понимают, насколько он был хорош. Чрезвычайно рад, что ошибался.
Голы Свечникова — это круто. Хотя и не уверен, что по правилам
— А своих российских партнеров по «Сент-Луису» помните?
— Конечно. Игорь Кравчук был очень хорошим защитником. Игра таких парней говорит сама за себя. А еще у нас были Большой Ви и Маленький Ви, два Виталия — Прохоров и Карамнов. Не могу сказать, что они много времени проводили с партнерами, поэтому я толком не успел их узнать. А самым любимым из них был Игорь Королев. Скучаю по нему. Безумно печально было узнать о том, что он погиб в той авиакатастрофе. В этот момент у меня разбилось сердце. Он был прекрасным парнем.
— В чем видите разницу между забивалами вашего и сегодняшнего дня в НХЛ?
— В том, что в хоккее больше нет зацепов и задержек. И парни, которые так быстры, техничны, а зачастую при этом и габаритны, могут развернуться. Ты не можешь сунуть клюшку, чтобы им помешать, — а в мое время это было запросто. У них больше пространства, и это прекрасно.
Они могут забивать, заведя клюшку себе между коньков, — попробовали бы сделать что-то такое в мое время! Меня цепляли за все, что могли. И свисток очень часто молчал. Теперь все по-другому, и это классно как для самих форвардов, так и для болельщиков. Волшебно!
— Забивают теперь не только из-под коньков, но и в стиле лакросс. Как вам эти чудеса от Андрея Свечникова?
(Хохочет) — Это реально круто! Не уверен, что по правилам, но круто! Это лишний раз показывает технический уровень таких ребят.
Когда НХЛ запретила отцу участвовать в Суперсерии-72, у него было разбито сердце
— Как поживает ваш великий отец Бобби?
— Прекрасно. Ему только исполнилось 81.
— Наслаждается жизнью и смотрит хоккей?
— Нет, он посол «Блэкхокс». Живет в Чикаго, ходит на каждую игру. Так что он абсолютно в деле!
— Он по-прежнему очень популярен среди любителей хоккея в России.
— Еще бы. Потому что он один из самых великих хоккеистов в истории.
— Кто более великий — он или вы?
— Он. Потому что отец изменил хоккей. Я просто в него играл, а он — изменил. Он был первым по-настоящему мощным парнем в игре — большим, быстрым, сильным. Он чрезвычайно быстро и сильно бросал и делал это лучше, чем все остальные. И потом, он в какой-то момент взвалил себе на спину целую лигу, будучи с первого дня лицом ВХА. Подумайте: он закончил в НХЛ, имея на счету 610 голов. При этом сколько лет он провел в ВХА!
— Из-за чего и не смог участвовать в Суперсерии-72.
— Потому что ему не разрешила НХЛ. Он сам бы сыграл там с удовольствием и очень хотел! Прекрасно знаю, что у него из-за этого было разбито сердце. Если бы он играл, исход Суперсерии не был бы неясен до концовки последней игры.
Всю карьеру провел под 16-м номером, а два Кубка выиграл под 22-м и 17-м. Такова жизнь
— Ирония судьбы: самые результативные годы карьеры вы провели в «Сент-Луисе» и легендой стали здесь, но Кубки выиграли в составе других клубов — «Далласа» и «Детройта».
— Ха-ха, мы все больше всего хотим побеждать. Смешно: я всю жизнь играл под 16-м номером, а два Кубка Стэнли выиграл сначала под 22-м, а потом под 17-м! Да, есть в этом что-то странное. Но такова жизнь. При этом я даже не могу описать словами, как был счастлив, когда в прошлом году «Блюз» взяли Кубок.
— Мы с вами находимся в Enterprise Center на Матче звезд — и полное ощущение, что интерес к хоккею в Сент-Луисе сейчас огромен. Энергетика потрясающая.
— Я живу здесь и знаю, что это за город. С 1967 года, когда клуб был основан, лояльность здешних болельщиков, их любовь к хоккею и к команде никогда не терялись. Это самые преданные фаны в мире! Все взлеты и падения, через которые прошла команда за эти 50 с лишним лет, никак не повлияли на этих людей.
В начале 80-х мы даже не участвовали в драфте, поскольку у клуба не было владельца, и НХЛ из-за этого запретила нам выбирать игроков. И за весь путь к Кубку Стэнли в прошлом сезоне наши болельщики никогда не сдавались. Поэтому больше всего в победе я рад за них. Они заслужили это!
Когда я приехал сюда, в Сент-Луисе было всего пару катков. Потом их стало пять-шесть. А теперь — сотни! Это происходило естественно, с ростом популярности. Чем больше народу играет в хоккей или наблюдает за тем, как это делают их дети, тем больше количественно наша фан-база. Но при этом степень ее лояльности какой была, такой и осталась.
