Дмитрий Ковалев: "Возвращаюсь в Россию – и сразу на операцию"
Владимир ИВАНОВ
из Куритибы
– Стадион после игры с Бразилией провожал нашу команду стоя. Добавило положительных эмоций?
– Если только чуть-чуть. Все-таки задачу мы не выполнили – из группы не вышли. А касательно того, что провели вторую игру гораздо лучше первой, то, судя по собственным ощущениям и разговорам в команде, мы просто начали привыкать к залу.
– Ощущения от игры на футбольном стадионе сильно отличаются от классической площадки?
– Конечно. Площадь огромная. Ориентиров нет никаких абсолютно. Нужно привыкать. Кто провел больше времени на арене, тот играет чище. В первой игре многие команды чувствовали себя не в своей тарелке. Вероятно, играй мы с канадцами вторым матчем, волейбол был бы другим. Мы бы обкатались с Бразилией и вышли более подготовленными. Получилось наоборот. Аналогичная ситуация была и в другой группе. Вылетели сербы, которые, как и мы, первый игровой день пропускали. Так что, возможно, это сыграло свою роль.
– Какие впечатления остались от всей этой Мировой лиги?
– После второго группового этапа мало кто ожидал, что мы выйдем в "Финал шести", однако когда нам это все-таки удалось, радости было много. Но здесь мы получили отрицательный результат. И позитива быть не может – только расстройство. С другой стороны, без поражений не бывает и побед. Главное – сделать правильные выводы.
– На роль капитана вас выбрала команда или назначил главный тренер Сергей Шляпников?
– Второе.
– Но мы были не против, – улыбнулся услышавший вопрос Дмитрий Волков.
– Безусловно, это дополнительная ответственность, – признал Ковалев.
– Что это вам дает? Право спорить с судьей?
– Не спорить, а разговаривать. И не получать за это "горчичников".
– И, как я понял, выбирать музыку в автобусе?
– Вот это уже по ситуации. Просто вы так попали. Главный диджей у нас Илюха Власов, но он пока выбыл.
ДО ПОСЛЕДНЕГО НАДЕЯЛСЯ ПОПАСТЬ В РИО
– У вас тоже не все в порядке со здоровьем. То играете, то нет. Что за травма такая?
– Эта проблема возникла не вчера. Дело в постоянных подворачиваниях ноги. Из-за частых разрывов образуются наросты. Происходит воспаление.
– И что же делать?
– Удалять эти наросты. Так что мне, похоже, предстоит операция. Вернусь из Бразилии – и займусь.
– А к чемпионату Европы, который стартует в конце августа, успеете восстановиться?
– Вот уж не знаю. Неизвестно, насколько там все запущено и много ли нужно чистить. Несколько человек в России делали ту же операцию. Я общался с ними, они говорят, что помогло. Но сроки восстановления у всех разные. В любом случае, лечиться нужно точно. Мне это действительно мешает. Причем на протяжении двух последних сезонов – заметно. А доктор говорил, что рано или поздно придется оперироваться, еще лет пять назад.
– Так почему раньше не сделали операцию?
– А когда?
– Например, в прошлом году.
– Так я до последнего надеялся отобраться в команду на Олимпийские игры. Решил, что терпеть буду до последнего. Сейчас же наступил критический момент, когда делать этого уже нельзя.
– Непопадание в олимпийский состав было связано с нестабильностью вашей ноги?
– Нет, там другие причины. Но в самый последний момент остаться без Олимпиады было непросто. Наверное, самый обидный момент в карьере. С другой стороны – сам виноват.
– Правильно понимаю, что в этой Мировой лиге вы на каждую игру выходили через боль?
– Нет. Но я не мог прогнозировать, когда она возникнет. Может начаться уже в первой партии, а может только в пятой. Иногда боль обостряется после приземлений. А в другой день в аналогичной ситуации ничего не происходит.
– Если вернетесь в России, а нога будет чувствовать себя замечательно, возможно ли, что отложите лечение до окончания чемпионата Европы?
– Так если сегодня все нормально, это совершенно не означает, что она не будет болеть завтра. Я уже через это проходил. Буду оперироваться – это железное решение.
ВОЛКОВ ВСЕГДА В ОГНЕ
– Ваш отец – тренер по легкой атлетике. Почему с таким ростом не пошли в прыжки в высоту?
– Меня как-то с детства больше тянуло в игровые виды. Сначала с братом пошли на баскетбол, потом какое-то время совмещал его с волейболом. Затем брат окончательно перешел в волейбол, а где-то спустя год – и я.
– Сразу начали в связке?
– Сначала играл в атаке. В детстве, наверное, все стремятся нападать. Но потом мой тренер Светлана Окулова со своим мужем Сергеем убедили меня пасовать. Через какое-то время начал получать от этого удовольствие.
– При этом атаковать вы любите до сих пор. Осталось с детства?
– Зависит от ситуации. Если уверен – бью. Хотя сейчас, мне кажется, делаю это реже, чем раньше.
– Для некоторых нападающих есть "свои" пасующие и здорово играть они могут только с ними. Есть ли для вас идеальные нападающие, с которыми вам очень удобно?
– Это сильно зависит от проведенного вместе времени. Таких нападающих, с которыми у меня бы сразу все здорово получалось, я еще не встречал. Может быть, у кого-то иначе, но мне обязательно нужно сначала притереться. С кем-то неделю, а с кем-то – месяц.
– Принято считать, что в хоккее вратарь – полкоманды. Есть мнение, что в волейболе исход во многом зависит от настроения пасующего. Если не идет у одного нападающего – есть другие. А вот когда не получается у связки – пиши пропало. Согласны?
– У нас все-таки командная игра. И даже если я делаю плохую передачу, нападающий может решить эпизод в свою пользу. Как может и не забить с хорошей. Считаю, что успех в равной степени зависит от приема, паса и нападения.
– Почему связующие в большинстве своем – очень уравновешенные люди?
– Все зависит от человека, а не от амплуа. Кому-то сверхэмоциональность помогает, а кому-то мешает. Вот мой сосед по комнате Дима Волков вообще спокойно жить не может. Всегда в огне! Среди пасующих взрывным характером отличается Бруно. При этом голова у него всегда холодная.
– Кто для вас образец игры на связке?
– Сейчас одного явного выделить сложно. Вот раньше был Ллой Болл, он выделялся. Очень грамотно вел игру. А сейчас одного конкретного назвать не смогу. Есть несколько очень сильных пасующих – Сергей Гранкин, Бруно, Виллиам, Лучано де Чекко.
– Гранкин – ваш конкурент за место в сборной. Получается, вам нужно войти в четверку лучших связующих мира по вашей версии, чтобы обойти его за место в составе?
– Нужно всегда стремиться быть лучшим. Ради этого и тренируюсь.
– А для вас принципиально быть первым номером в сборной? Или сам факт попадания в основную команду уже приятен?
– Все, кто приезжает в сборную, хотят быть в составе. Сидеть на лавке никто не согласен. Думаю, для любого спортсмена быть вторым – это удар по самооценке.
ПРОБЛЕМЫ АГЕНТОВ В ВОЛЕЙБОЛЕ НЕТ
– Когда вы уходили из "Прикамья", главный тренер Владимир Путин сказал: "Нашелся один агент-"браконьер", который влез в "заповедник" и замусорил ему мозги деньгами". Так и было?
– Владимир Путин про всех, кто не остается в его команде, так говорит. Что касается меня, он сам не выполнил определенные договоренности, вот я и решил уйти. Агент, другой контракт – все это было уже потом.
– Тем не менее, в последнее время часто слышу жалобы от руководителей клубов, что в волейболе зверствуют агенты.
– Такой проблемы, на мой взгляд, нет. Не нравятся агенты тем, кто привык работать по старинке. Некоторые возрастные руководители никак не могут смириться с новыми реалиями. Хотя в Европе это давно прижившаяся практика.
– У вас, кстати, есть желание попробовать себя за рубежом?
– Мне это интересно, но не сейчас. Пока рано. У меня еще два года контракта с "Уфой".
– Там у вас сохранился хороший коллектив, пришел опытный тренер – Даниэле Баньоли. Собираетесь биться за еврокубки?
– Этот чемпионат будет сильнее предыдущего, что заметно уже по трансферам – в Суперлигу возвращаются сильные иностранцы. Конкуренция станет выше. Соответственно и к еврокубкам подобраться будет сложнее. Но мы будем стараться!
– Как-то разделяете успехи в клубе и в сборной?
– Дело в том, что у меня пока не было успехов в сборной. Молодежный уровень я в расчет не беру. Серьезных достижений с клубом пока, увы, тоже пока нет. Поэтому мне нужно стремиться по обоим фронтам! Выиграю что-нибудь, а потом уже и буду разделять.
