Матео Кассьерра: «В Колумбии видел перестрелки. На моих глазах гибли люди»
Хотел забить «Крыльям»
— Матео, ты в команде уже почти месяц, в пятницу впервые сыграл за «Зенит» в основе. Чем запомнились первые дни?
— С первого дня чувствую себя в «Зените» как дома. Ко мне отлично относятся все партнеры по команде, включая Вильмара Барриоса и бразильцев. Я сразу стал своим в коллективе, и с каждым днем взаимоотношения с одноклубниками все лучше и лучше.
— Ты больше рад, что команда разгромила «Крылья Советов», или расстроен, что не забил?
— В первую очередь я очень рад тому, что мы одержали победу. Да, я очень хотел забить в этом матче, но ничего страшного. Самое важное — три очка. Сейчас уже мы думаем о следующей игре.
— Нет сомнений, что ты больше всего общаешься с Барриосом. А кто на втором месте?
— На втором месте все бразильцы, ха-ха. Мне с ними легко общаться на испанском и португальском. Это сильно помогает и упрощает процесс адаптации в команде.
Нобоа стал бы качественным усилением
— Ты рассказывал, что связывался с Барриосом до трансфера. Как он тебя убеждал перейти в «Зенит»?
— Он сказал, что в «Зените» я буду чувствовать себя очень комфортно, что здесь есть пространство для роста и развития. Но я и сам понимал, что «Зенит» — большой европейский клуб, который всегда выступает в еврокубках, хотя сейчас наши клубы не могут играть там.
— С Барриосом понятно. А общался ли ты с Кристианом Нобоа о «Зените» перед переходом?
— Непосредственно перед трансфером — нет. Однако тема «Зенита» постоянно всплывала в разговорах, когда я играл вместе с ним в «Сочи». Кристиан всегда тепло отзывался о «Зените» и говорил, что это лучший клуб в его жизни.
— Нобоа недавно сказал, что Сергей Семак летом звал его в «Зенит». Ты бы хотел видеть его в команде?
— Решение о его переходе принимать не мне. Я могу лишь сказать, что Нобоа — качественный футболист, настоящий профессионал. Если обстоятельства сложатся и он перейдет, то это будет хорошо для команды.
Рос без отца, дедушка — ювелир
— В чем тебе помогает Барриос?
— Проще сказать, в чем он не помогает. Он ежедневно мне что-то подсказывает, за что вся моя семья ему очень благодарна. Мы вместе приезжаем на тренировки, вместе уезжаем. Его помощь неоценима.
— Вы с Барриосом — два колумбийца в «Зените». Ты с юга-запада страны, он — с севера. Какие отличия между жителями этих регионов?
— Да, Вильмар из Картахены, а я из Кали, хоть и родился не там, а в Барбакоасе. Картахена — более туристическая, там есть пляжи, что привлекает иностранцев. А в Кали люди, наверное, более расслабленные, любят танцевать и петь.
— Расскажи про своих родителей. Кем они работали и работают сейчас?
— Моя семья была не слишком бедной и не слишком богатой. Мама сменила несколько профессий, например была продавщицей, но сейчас она просто домохозяйка. О папе я знаю, что он работал где-то в юридической области. Мои родители давно расстались, так что я всегда жил с мамой.
— Я читал, что твой дедушка работал с золотом. Что он конкретно делал?
— Он был ювелиром — делал золотые украшения своими руками. В детстве я любил наблюдать за его работой и постоянно подсматривал за тем, как он возится с ювелирными штучками. Он и сам мне иногда дарил браслетики или цепочки. Мы с семьей все это бережно храним.
Сложное детство
— Вильмар рассказывал, что у него было тяжелое детство. Он видел и слышал, как кто-то стрелял. Было ли твое детство похожим?
— Мое детство тоже простым не назовешь. Я же родился не в большом городе, а в деревне. В Барбакоасе хватало жестокости на улицах.
— Что ты имеешь в виду?
— Скажем так, вокруг было очень много плохих людей, которые обладали авторитетом и властью, которой сами себя наделили. Они устанавливали свои правила и порой даже решали, кому жить, а кому нет. Но высокая преступность была не единственной проблемой Барбакоаса. Он находится очень далеко от ближайшего крупного города, из-за этого моей семье было тяжело доставать какие-то продукты. А если кому-то становилось плохо, то больного приходилось везти в больницу несколько часов на автобусе по убитым дорогам.
— Ты был свидетелем стрельбы или убийств?
— Да, я видел перестрелки. На моих глазах гибли люди, в том числе невинные. Когда происходили разборки между бандами, под перекрестный огонь могли случайно попасть обычные люди. Конечно, это ужасно. Но, к счастью, все это осталось в прошлом. Сейчас ситуация в Барбакоасе чуть лучше.
— Тебе самому было страшно за свою жизнь?
— Когда я переехал в Кали, поселился в неблагополучном районе. И сейчас я понимаю, что было совсем не безопасно выходить из дома ранним утром. А мне приходилось это делать. Дело в том, что тренировки часто начинались в 7-8 утра. А я жил очень далеко от тренировочной базы «Депортиво Кали» — в двух с половиной часах езды на автобусе. Поэтому я часто выходил из дома в 3.30 или 4 утра совсем один. А в это время многие опасные люди заканчивали свои ночные дела, и был риск с ними столкнуться. Кто знает, что могло бы произойти.
За всю жизнь — ни капли алкоголя
— Вернемся в детство. Ты сразу стал нападающим?
— Начинал защитником. Но как-то я пришел домой и пожаловался дедушке на то, что мне не нравится обороняться. Он предложил мне передвинуться в нападение. Я попробовал, начал забивать голы — и с тех пор я все время в нападении.
— В каких условиях ты играл в детстве? Какими были поля и обувь?
— В Барбакоасе любое поле состояло из земли и камней. Спортивная обувь у меня была хорошей, но ее при игре на таком покрытии хватало на три-четыре месяца. К тому же я порой проводил по пять матчей в день. Помню свои первые бутсы — их мне подарил дедушка. Но и они долго не выдержали.
— Помимо футбола ты чем-то увлекался в детстве?
— Мне всегда нравились видеоигры. Да и сейчас тоже. В «Сочи» мы часто играли с Родригао — полгода назад на сборе в Турции убивали свободное время. Теперь мы оба в «Зените», так что, думаю, продолжим. Главное — найти время на это.
— Ты говорил, что никогда в жизни не пил, так как в Барбакоасе многие футболисты спивались. А как тебе удалось не попасть в эту ловушку?
— Перед моими глазами всегда был пример из семьи: мой дядя был очень близок к тому, чтобы стать профессиональным футболистом, но не стал им из-за регулярных нарушений спортивного режима. И моя мама постоянно твердила: если я хочу чего-то добиться, то единственный путь — придерживаться строгих правил, соблюдать самодисциплину. Сейчас я чувствую себя комфортно, мне совершенно не хочется пробовать спиртное. Я не говорю, что этого никогда не произойдет. Но я доволен тем, как все складывается.
Переход в «Аякс»
— Из «Депортиво Кали» ты перешел в «Аякс». Как ты узнал о предложении? Какой была твоя первая реакция?
— Еще до трансфера какое-то время ходили слухи об интересе «Аякса» и других клубов. Я неплохо играл за «Депортиво», а после дубля в ворота «Бока Хуниорс» в Кубке Либертадорес «Аякс» окончательно решил меня купить. Когда агент мне сообщил о предложении, я сразу же согласился. Очень хотел попробовать свои силы в Европе.
— Страшно было лететь на другой материк? Родители переживали?
— На тот момент мне было всего 19. Конечно, было страшно, ведь я впервые куда-то уезжал от семьи. А тут — новая страна, новый язык, новая культура. Поначалу в Амстердаме было непросто, но потом все наладилось.
— Ты играл с Френки де Йонгом, Маттейсом де Лигтом, Донни ван де Беком. Было видно, что они станут звездами?
— И не только с ними. Со мной играли Хаким Зиеш, Давид Нерес, Нуссаир Мазрауи. Все они сейчас в клубах-грандах, это замечательные футболисты. Правда, сейчас мы с ними не на связи, хоть и подписаны в соцсетях друг на друга.
Трагедия с Нури
— Помимо них твоим одноклубником был Аппи Нури — футболист, который летом 2017 года потерял сознание на поле. Как ты пережил тот момент?
— Я прекрасно помню тот матч с «Вердером», так как забил гол. Это была товарищеская встреча, и нас поделили на два состава: я играл в первом тайме, а Нури — во втором. Отлично помню, как вышел из раздевалки и сел на скамейку для просмотра второго тайма. И всего через пять минут Аппи внезапно упал на газон. Ему очень долго оказывали помощь, с поля увезли на вертолете. Мы все были шокированы. До сих пор помню это ощущение страха, когда нам сообщили, что у Нури необратимое повреждение мозга.
— Насколько близко ты общался с ним?
— Довольно близко, так как мы постоянно тренировались вместе. Аппи был очень талантливым и многообещающим футболистом. Его очень ценили в «Аяксе», пророчили большое будущее.
— Тот эпизод заставил тебя пересмотреть взгляды на свое здоровье?
— Я думал о том, что физическая сила не всегда достаточно говорит о человеке. Нури был очень крепким парнем. Когда это случилось, мы думали, что у него какая-то слабость, что сейчас Аппи оправится и встанет. Он производил впечатление абсолютно здорового человека. Когда нам сообщили, что он никогда не встанет с кровати, то мы были шокированы.
Сезон с Крицюком
— В «Аяксе» ты пробыл два сезона. Почему не удалось закрепиться?
— Наверное, я был очень молод. В первой команде я не смог себя проявить, а во второй забивал немало. В любом случае я благодарен «Аяксу» за то, чему меня там научили.
— После «Аякса» у тебя были «Гронинген» и «Расинг», а потом ты перешел в португальский «Белененсеш». Как часто ты там общался со Станиславом Крицюком?
— Отлично помню наш совместный с ним сезон-2020/21. «Белененсеш» изначально должен был бороться за выживание, но мы заняли десятое место, а это один из лучших результатов в истории клуба. Со Стасом всегда было приятно общаться как на поле, так и за его пределами. Он был одним из тех, благодаря кому «Белененсеш» достиг такого результата.
— Расстроен, что вы с ним разминулись в «Зените»?
— Когда я подписал контракт, мы немного пообщались. Он знал, что я прихожу, а я слышал о его уходе в «Жил Висенте». Мы лишь пожелали друг другу удачи.
«Надеюсь, бан снимут как можно раньше»
— В «Сочи» ты забил 14 голов, хотя пришел в команду не с начала сезона. Какая у тебя цель в «Зените»?
— Я не люблю ставить перед собой задачу забить точное число мячей. Мне больше нравится идти от матча к матчу. Скажу лишь, что надеюсь забить как можно больше.
— Ты забил в первой же официальной игре «Спартаку». Барриос говорил, что это главный соперник «Зенита»?
— Я и раньше знал об этом. Мы еще в «Сочи» с одноклубниками обсуждали матчи «Зенита» и «Спартака», ведь это главные клубы России. Их противостояние — важная часть российского футбола.
— Россия лишена еврокубков. Вендел, Малком, Клаудиньо — все считают, что футболисты ни в чем не виноваты и должны играть в Лиге чемпионов. Как ты считаешь, этот бан справедлив?
— Сложно высказывать свои мысли на этот счет. Есть процессы, которые происходят на уровне высшего руководства. Нам очень жаль, что такой возможности у нас нет. Конечно, одной из причин перехода в «Зенит» для меня было то, что клуб всегда борется за чемпионство, а соответственно, и за места в еврокубках. Надеюсь, этот бан снимут как можно раньше и уже в следующем сезоне мы получим возможность сыграть в Лиге чемпионов. Но нам надо делать все, чтобы пробиться туда.
— Сейчас иностранцам разрешено приостанавливать контракты с клубами РПЛ. Многие этим пользуются, но ты остался в России. Как ты относишься к тому, что легионеры могут просто уйти? Не осуждаешь их?
— Каждый решает сам, как строить свою карьеру. У меня тоже была такая возможность, но я выбрал переход в «Зенит». Уверен: здесь у меня есть шанс расти. Конечно, отсутствие еврокубков влияет на решение футболистов. Но я счастлив в «Зените», моя семья счастлива в Санкт-Петербурге.
