«После финального свистка болельщики выскочили на поле и начали нас избивать». Вторая часть интервью Божовича
Могли купить в «Динамо» Перишича. Но исполнительный директор сказал: «Ты своих игроков уже взял. Теперь моя очередь!»
— В «Динамо» вы перешли, уже договорившись с «Днепром». Игорь Коломойский говорил, что подписан контракт на три с половиной года. В итоге «Динамо» платило украинскому клубу неустойку. Почему поменяли решение?
— «Днепр» был очень хорошим клубом, но у меня с детства в голове сидело имя — «Динамо» (Москва). Перед «Днепром» было неудобно, но неустойку заплатили. Может быть, я там ничего бы не добился. Правда, и в «Динамо» ничего не сделал.
— То время было самым богатым в российском футболе. В «Динамо» на каком месте среди тренеров вы были в российском футболе?
— Точно не знаю, но на хорошем. У «Динамо» всегда были высокие зарплаты. И будут.
— Чеснаускис говорил, что по некоторым моментам было понятно: руководство влияет на определение состава. Правда давили нас вас?
— Нет, в определение состава никогда не вмешивались. Давили после поражения или ничьей — почему, почему? Но очень доволен тем, что познакомился с Сергеем Степашиным. Сергей Вадимович — замечательный человек! И поговорить мог, и выслушать, и пошутить. Большой фанат «Динамо».
— Исполнительный директор «Динамо» Роман Дьяков позже рассказывал: «Божович недолюбливал Андрея Воронина. Едко подшучивал над его длинными волосами и нежеланием играть головой. Никогда его не воспринимал».
— Дьяков, говорите? Про него могу сказать, что у нас был вариант взять Ивана Перишича. Мой товарищ, когда мы были на сборах, сказал, что есть такая возможность. Я сразу: «Да, хочу!» Говорю об этом Дьякову. А тот в итоге выбрал Мисимовича. Сказал: «Ты своих игроков уже набрал, теперь моя очередь!» Как человек и специалист Дьяков очень слабый. И в «Динамо» надолго не задержался. Свой шанс он упустил.
— По словам Дьякова, якобы на последнем вашем матче все члены совета директоров «Динамо» были за назначение Валерия Газзаева, и только он, Дьяков, единственный против. Потому что понимал: работать на износ, как любит Газзаев, после Божовича — это тотальная перестройка менталитета игроков.
— Спросите любого игрока, с которым я работал, — и все скажут, что мы очень много вкалываем. Один раз у Ребко на телевидении спросили про тренировки у Божовича, и он ответил: ошибаются те, кто говорит, что мы на них дурака валяем. Мы профессионалы и работаем очень жестко. У Ребко, кстати, была изумительная левая нога, и поле он прекрасно видел. И пацан хороший. Чего не хватило? Может быть, желания. А так все у него было.
— Еще Дьяков говорил, что хотел убрать Мартина Якубко, но вы отказались и заявили, что убирать надо Воронина и Александра Кокорина.
— Вранье! Воронин был одним из лучших игроков «Динамо». Был случай — мы проиграли, я был у себя на базе, он стучит в дверь. Говорит: «Тренер, не переживай! Мы сделаем так, что все будет хорошо!» И это было честно. Как я мог сказать, чтобы убирали Воронина?!
Был еще случай на сборах. Я наверху в комнате гостиницы, полночь. Курю сигарету. Смотрю вниз — идут Воронин и Колодин, гуляют. Наутро говорю им на тренировке: «Вы вдвоем возвращаетесь в Москву!» А Андрей отвечает: «Тренер, помнишь, ты говорил, что ты хороший человек?» — «Да». — «А если ты хороший человек, как ты можешь выгонять нас со сборов? Почему мы не можем получить еще один шанс?» — «Хорошо, ты прав!» У нас все время были открытые отношения. И игрок он сильный. А что касается игры головой — прическа была хорошая, не хотел портить!
— А Кокорин? Вообще, вы же работали с ним, со Смоловым, с Дзюбой, с Соболевым. Как их по чистому таланту расставите?
— На первом — Кокорин, на втором — Смолов, на третьем — Дзюба, на четвертом — Соболев.
— Смолов недавно в интервью рассказывал: «Жалею, что не остался в «Фейеноорде». Приковал бы себя руками к батарее, только не возвращаться в Россию. Но меня позвало «Динамо», Миодраг меня уговорил».
— Я видел двоих молодых игроков в России, у которых было вообще все, — Смолов и Кокорин. Федор раскрылся где-то на 40 процентов. Кокорин — тоже. Они были очень талантливые! У Смолова — стартовая скорость, ускорения, игра обеими ногами, головой, обводка. Там была огромная конкуренция — Самедов, Чеснаускис, Воронин, Кураньи.
Может, Федя и Саша были тогда обижены на меня. Но я все равно бросал их на поле — они выходили на замену. Но другие были чуть-чуть поопытнее. Не хватило им только опыта. А потом — головы, особенно Кокорину. Его легко было утянуть за собой, он витал в облаках. Сколько денег они с Мамаевым на шампанское в Монако потратили!
— Могло вам прийти в голову, что он в тюрьму попадет?
— Нет. Да если бы камеры не работали, никогда бы не попали. И сколько таких историй без всяких последствий происходит! Кокорина мне жалко, честно.
— Сейчас у него есть последний шанс в «Фиорентине». Воспользуется?
— Судя по тому, как «Фиорентина» играла товарищеский матч с «Црвеной Звездой», уступив — 0:5, у него большой шанс. И в «Арисе» он сыграл очень здорово.
— Кевин Кураньи говорил, что в «Динамо» работал с двумя топ-тренерами — Божовичем и Черчесовым. Хотя он много где играл и имеет возможность сравнивать.
— Приятно услышать это от такого игрока!
— В «Динамо» у вас были добрые отношения со спортивным директором Константином Сарсанией. Когда его внезапно не стало, вы из Тулы, где в то время работали, приехали в Москву на похороны.
— Как жалко Костю! Недоглядел он за своим здоровьем. Такой товарищ был! Думаю, будь он жив, мы бы с ним еще поработали.
— В прошлом сезоне вы говорили, что два лучших тренера сейчас в РПЛ — это Валерий Карпин и Владимир Федотов. Сейчас кого-то к ним добавите?
— Нет.
— Кто самый недооцененный российский тренер?
— Красножан. Смотрю сейчас стандарты, которые исполняются в России. Многие из них — наработки Красножана в Нальчике, которые делались больше десяти лет назад!
— Не обиделись на своего помощника в «Локомотиве» Игоря Черевченко, который после вашей отставки остался в команде!
— Конечно, нет! У меня всегда были и остаются очень хорошие отношения с Игорем, который был отличным соратником. Лучше, чтобы Черевченко выигрывал, чем кто-то другой!
Когда «Црвена Звезда» выиграла Кубок чемпионов, в Хорватии и Словении была такая реакция, словно победила команда из Зимбабве
— Вы как игрок шесть раз участвовали в «вечном дерби» Белграда с 1992 по 1994 год — и выигрывали, и проигрывали, и вничью играли, но неизменно проводили на поле все 90 минут. Что чувствует человек, который выходит на заполненную белградскую «Маракану»?
— Возбуждение, тревогу и страх. Любая ошибка обсуждается до следующего дерби. А если ошибка грубая, она может стоить тебе места в этой команде. У меня таких, к счастью, не случалось. Я был испуган, но страх не заставлял меня ошибаться. Играл аккуратно.
Сейчас на «вечном дерби» слишком много ненависти, куча полиции. Это одно из лучших дерби в Европе, но такое мне не нравится. Помню, был на нем в 1991 году, в горячее время, но тогда все было иначе. Фанаты «Црвены» были на одной трибуне, фанаты «Партизана» — на другой, а все остальные были вперемешку. Я сидел в манишке «Црвены Звезды», за которую всегда болел, рядом со мной болельщики «Партизана» — и вообще никаких проблем. Мне нравилось, как тогда одни других подкалывали. А сейчас отношения очень злые. Сейчас у «Партизана» на стадионе нет электричества. Когда-то и с нами такое было, и они радовались. Но все в жизни возвращается.
— Откуда, кстати, у стадиона в Белграде появилось название «Маракана», пусть и неформальное?
— «Маракана» в свое время была самым большим стадионом в Южной Америке. А наш — самый большой в бывшей Югославии. Бразильцы были самыми лучшими футболистами, а «Црвена Звезда» на «Маракане» играла как бразильцы!
— Вас, центрального защитника гигантского роста, взяли в «Црвену Звезду» после того, как из-за санкций к Югославии и ее футболу разъехался по Европе весь состав, выигравший Кубок чемпионов в 1991 году.
— Да, два года мы не играли в еврокубках, а сборную сняли с чемпионата Европы 1992 года прямо перед его началом. Вместо нас поехала сборная Дании, которую собирали с пляжей, и стала чемпионом.
— Тогда ходила легендарная фраза, которую приписывают форварду Флемингу Поульсену: «Пусть тренируется тот, кто играть не умеет!»
— Да, слышал это! Датчане показали, что в футболе все возможно. Но у нас тогда болели против них. Мы всегда против, даже против самих себя!
— Попасть в золотой состав «Црвены» у вас не было бы ни шанса?
— А я там чуть не оказался! У «Црвены Звезды» была игра с дрезденским «Динамо». У центрального защитника Илии Найдоски был перебор желтых карточек. Им нужен был игрок на подмену, и они вели переговоры с «Будучностью» насчет меня. Я же как раз играл в центре обороны. Но мой клуб запросил очень много денег — миллион марок! А передо мной переходили гораздо лучшие игроки за меньшие деньги. Когда «Црвена Звезда» выиграла финал у «Марселя», мне было жалко — думал о том, что тоже мог там танцевать!
Та команда была «маленькой Югославией». Панчев и Найдоски живут в Македонии, Просинечки — в Хорватии, Белодедичи — даже в Румынии. Здесь, в Черногории, только Савичевич. Деян — президент федерации футбола, с ним я хорошо знаком. Он здорово работает, но наш чемпионат маленький и слабый. И сильную сборную тут сделать трудно.
— Какая реакция была в Югославии, когда белградский клуб выиграл Кубок чемпионов? Такого ведь никогда не было. Или страна уже распадалась и людям было не до того?
— В Сербии, Черногории, Македонии и Боснии гуляли до упаду. Я был в Подгорице, где играл за «Будучност», матч смотрел — за югославскую команду болел весь город. Но в Хорватии и Словении было такое отношение, как будто выиграл кто-то из Зимбабве. Там не хотели победы «Црвены Звезды».
— Она могла сыграть в финале со «Спартаком». Но тот, пройдя «Наполи» и «Реал», перед полуфиналом с «Марселем» полетел в турне в Японию и вернулся разобранный.
— Кто их отправил?
— По большому счету — советское правительство. Турне было приурочено к первому визиту в Японию Михаила Горбачева.
— Это была большая ошибка! Больше ведь такого шанса выиграть главный еврокубок не было никогда. И, видимо, не будет. Когда-то Кубок чемпионов выигрывали «Стяуа», «Црвена звезда». Теперь это невозможно. Кто платит, тот и заказывает музыку. Это очень плохо. Футбол тем раньше и был хорош, что на старте все были равны, выиграть мог кто угодно. А теперь — только немногие.
— В плане денег Саудовская Аравия появилась — половина европейских звезд туда рванула.
— Думаю, что они таким образом хотят стать хозяевами чемпионата мира. Показывают, что на футбол им ничего не жалко, и приглашают звезд, чтобы все увидели: у них серьезные намерения. Кстати, какое-то время назад я был одним из кандидатов в пару аравийских клубов, но не получилось.
С того момента, как бомбили Сербию и Черногорию, я никогда не полюблю Запад
— Для меня еще один интересный символ балканского футбола 90-х — клуб «Обилич», который в 96-м году купил знаменитый сербский полевой командир Аркан. И он стал чемпионом, которым и близко не был ни до, ни после.
— Мне с ним довелось общаться. Очень мощный мужчина, в свое время лидер фанатов «Црвены Звезды». У него были яйца. И с судьями Аркан умел работать. С ним лучше было не ругаться. Но он был справедливый, честный. Ругался только с плохими людьми, которые этого заслуживали.
Я «Обилич» уже позже тренировал. Правда, только сборы прошел. Президентом клуба тогда была певица Цеца, жена Аркана. Она не заплатила ни мне, ни игрокам — и я ушел. А игроки остались, потому что им деваться некуда было.
— Странно — учитывая, сколько денег было у Аркана.
— Она вместо них хотела нам только песню подарить. А команда была хорошая, в ней остался чемпионский костяк. Цеца до сих пор очень популярна. Топ-певица!
— Когда деньги не платили, на самого Аркана не пытались выйти?
— А его к тому моменту уже убили.
— Где вы были, когда 13 мая 1990 года на «Максимире», на матче «Динамо» (Загреб) — «Црвена Звезда» произошло побоище фанатов, перекинувшееся на поле?
— В Черногории. К тому времени было видно, что все идет к войне. В 1988 году мы играли на Кубок в боснийской «Сребренице». Сейчас это никто не вспоминает, но тогда мы впервые услышали: «Ребята, будьте аккуратнее. Сегодня против мусульман играете». Мы на это никогда не смотрели, люди делятся на хороших и плохих, а не по национальному или религиозному признаку.
Тот матч мы проиграли по пенальти. Судья так испугался той атмосферы, что даже дополнительное время не играли — сразу 11-метровые. Но после финального свистка на поле выбежали болельщики и начали нас избивать.
— Сильно?
— Не очень. Ногой в жопу, что-то вроде этого.
— Вам тоже досталось?
— Я был умный и стоял между двумя полицейскими! Мы вернулись домой и поняли, что Югославия рассыпается. А переигровку мы выиграли — 2:1. Я забил победный мяч на 86-й минуте.
В армии я служил в хорватском Задаре и там тоже столкнулся с дискриминацией — югославским военным нельзя было в кафе зайти. Я был югославом и остался им. Как у вас есть те, кто до сих пор любит Советский Союз. Югославия была самой лучшей страной мира!
«У нас забрали ЧЕ-1992, и это травмировало нас». Как югославский футбол жил в международной изоляции
— Почти все советские люди даже не мечтали туда съездить. Если в Болгарию или ГДР это еще было возможно, то Югославия находилась где-то посередине между социалистическим и капиталистическим миром.
— Тито был сильный президент, он ссорился и с СССР, и с США и никого не боялся! Сейчас в любом городе есть кто-то при власти — левые, правые, еще какие-то. И все при деньгах, потому что думают только о своем кармане. А Тито умер бедным, у него не было счетов в иностранных банках.
— Вас на войну не могли призвать? Вы ведь 18 месяцев служили в Хорватии, а значит, навыки у вас были.
— Не призвали, потому что я был футболистом. В 99-м году играл в Японии, сломал руку. Вернулся в Черногорию, а на следующий день нас начали бомбить. С этого момента я никогда не полюблю Запад. Бомбили аэропорт, другие объекты в городе. Дети погибли. Кому это вообще в голову пришло?
— Сколько лет потребовалось сербскому футболу, чтобы после всех санкций полностью восстановиться? По аналогии, хочется понимать — что ждет Россию, когда ее футбол вернется обратно.
— До конца он так и не восстановился. Денег нет. Не дают восстановиться! Два-три новых стадиона за все время только построили. Они не могут понять, что ни один серб не пойдет навстречу санкциям против России — нас Запад бомбил! Это не значит, что люди здесь против Украины. Вооруженный конфликт — это всегда плохо! Но наш народ никогда не забудет, что с ним сделали.
Сначала сказали — уберите Милошевича (президента Сербии в 90-е годы, был осужден международным трибуналом в Гааге и умер в тюремной камере. — Прим. И.Р.), и мы вас примем в Евросоюз. Забрали Милошевича — и не приняли. Сейчас просят ввести санкции против России, еще что-то сделать. Но, что бы мы ни сделали, они никогда нас не примут! А Турция уже сколько ждет? Они не могут сказать, что не хотят принять Турцию, потому что они мусульмане. И где же ваша демократия?!
Джокович никому не лижет зад, у него есть свое «я». Поэтому многие его не любят
— Правда ли, что у вас был вариант возглавить сборную Сербии?
— Нет.
— Слышал, якобы у сербов все эмоции уходят на противостояние «Црвены Звезды» и «Партизана», а на сборную ничего не остается и поэтому у нее ничего не получается.
— Это может быть правдой. Сборная играет на стадионе «Црвены Звезды», а болельщики «Партизана» не хотят туда приходить. Думаю, если построят национальный стадион, то на сборную будет приходить больше народа.
— А строят?
— Собираются. Честно, если бы сборная играла на стадионе «Партизана», я бы тоже не ходил. Для нее сейчас было бы лучше играть на маленьких стадионах в маленьких городах.
— Неманья Видич недавно претендовал на должность президента Федерации футбола Сербии, но снял свою кандидатуру, верно?
— Да, он был кандидатом, но ему противостоял Драган Джаич. Видич понял, что шансов нет. Но его время придет.
— Почему с футбольной точки зрения Сербия, со всей ее россыпью талантов, в XXI веке ни разу не выходила из группы на чемпионатах мира и Европы?
— Проблема прежде всего в руководителях. Мешают друг другу, политику приплетают. Вот у нас был главным тренером сборной Славолюб Муслин, который много лет проработал в России. Вышел на ЧМ-2018. Его после отборочного цикла уволили и поставили другого (Младена Крстаича. — Прим. И.Р.). Был Радомир Антич, вышел на чемпионат мира в ЮАР, выиграл там 2:1 у Германии, будущего бронзового призера. Да, потом проиграли Австралии и не вышли из группы. Его убрали. Сами рубим сук, на котором сидим!
— И это по отношению к человеку, который возглавлял «Реал» и «Барселону», а с «Атлетико» сделал золотой дубль!
— Единственный тренер в мире, который работал со всеми тремя этими клубами! Пару раз я с ним встречался — мой товарищ его хорошо знает. Две главные легенды — Антич и Драган Джаич. Плюс Милян Милянич — отец югославского футбола.
— И Бора Милутинович, который работал на пяти чемпионатах мира с пятью разными командами и с четырьмя из них вышел из группы.
— Лично с ним не знаком, но фигура интереснейшая! А лучший тренер Югославии из всех видов спорта — это Желько Обрадович в баскетболе.
— А самый популярный спортсмен на Балканах — теннисист Новак Джокович?
— Думаю, да. Но я смотрю его, только когда он последний сет играет. Сильно переживаю, нервничаю. Джокович — один из немногих в сегодняшнем мире, у кого есть свое «я». Это многим мешает, потому что этот мир больше всего ценит тех, кто лижет зад. А Ноле показывает, что человек должен свою жизнь прожить достойно и ни под кого не прогибаться.
— Кто-то из легионеров, выступавших в сербском чемпионате, уехал и рассказывал: «Выборы президента Сербии — это выборы чемпиона Сербии по футболу». Потому что нынешний президент Александар Вучич — фанат «Црвены Звезды», в молодости гонял на выезды. И все шесть лет при нем у власти этот клуб — чемпион. А до того было наоборот.
— До того был Мирко Марьянович, он очень много сделал для «Партизана», который при нем все выигрывал. Но, честно говоря, мне хотелось бы, чтобы иногда и другие клубы побеждали. «Войводина» все время говорит: «Мы будем чемпионами!», вот-вот. Но никогда не добирается до титула.
— Когда вы тренировали «Црвену Звезду», Вучич еще был премьером, а президентом стал перед самым вашим уходом. Ощущали какую-то помощь с его стороны?
— Мы ничего не чувствовали. Но говорили, что он нам помогает. Я с ним общался, когда приходил в клуб. Он его болельщик и не скрывает этого. Поэтому и пригласил меня — надеялся, что я качественный тренер и понимаю эту команду.
— Вы ушли оттуда в тульский «Арсенал». Могли остаться?
— Я сам ушел. Они не любят, когда тренер сам уходит. Любят, когда тебя убирают. И наверняка бы убрали, но я сыграл на опережение. Сербия — как Россия. Когда ты приезжаешь — вокруг тебя бегают, рассказывают, какой ты хороший. А потом тебя в болото закапывают. Таков наш менталитет.
— Но вы же золото в первом сезоне выиграли. Это должно было какое-то уважение вызвать.
— Мы эту команду построили с нуля. Не было электричества, не работали морозильники. Нам лед на грузовике привозили! Потом я сам купил машину для льда. Не было кофейного аппарата. Ничего не было!
Я легионерам говорил: «Если «Црвена Звезда» с вами не рассчитается, я вам свои деньги отдам». Они пришли в клуб благодаря моему слову. По четыре-пять месяцев зарплаты не было! Но мы стали чемпионами. А газеты меня убивали. Давление было сильное, плохо писали. У меня была война с журналистами. Не пиарю себя, но российские журналисты меня любили. А в Сербии было совершенно другое отношение. Объяснения у меня нет.
— Не представляю, как такое возможно. Первые лет десять в России у вас были такие отношения с прессой, лучше которых невозможно было представить.
— При этом я знал, что эти газеты находятся под контролем руководства клуба. Если это мои газеты и они атакуют моего тренера, можно же прийти и спросить: «Почему вы его трогаете?» Можно взять его под защиту. Но этого сделано не было. И мне многое стало понятно. А после этого «Црвена Звезда» показала очень хороший результат. Пришел сильный тренер Милоевич, он пригласил нескольких игроков, которые были необходимы команде.
— Сейчас болеете за «Црвену Звезду»?
— Конечно! Это лучший клуб, в котором я работал!
— Порадовались, когда она недавно выиграла международный турнир в Санкт-Петербурге?
— Конечно. Пока очень хорошо работает израильский тренер. Меня журналисты из России спрашивали, какое место «Црвена Звезда» заняла бы в России. Я ответил: «Боролась бы с «Зенитом» за первое». Они думали, что я шучу. Но я рад, что «Црвена» сейчас играет в хороший футбол. 5:0 «Фиорентину» обыграли на сборах! Можно сколько угодно говорить, что это товарищеская игра. Но это итальянцы, и они два месяца назад играли в финале еврокубка.
— Как думаете, получится ли в «Спартаке» из Субботицы у Александра Кержакова? Что это за команда?
— Надеюсь, что получится. Хороший город, хорошая команда, с традициями. Но скромная, по возможностям занимает где-то десятое место в сербской лиге. Не знаю, как там будет с деньгами. Если нормально, то он может сделать хороший результат.
У русских футболистов есть проблема — у них все хорошо дома
— Вернемся с Балкан в Россию. В «Локомотиве» вы работали с совсем молодым Алексеем Миранчуком. Как воспринимали игрока, который сейчас стал одним всего из пары-тройки россиян, играющих в топ-лигах?
— Как талантливого парня. Он показывал, что у него есть необходимые качества. Но у русских футболистов есть проблема — у них все хорошо дома. Они рано начинают получать большие деньги. Из-за этого многим не хватает характера, чтобы постоянно хотеть всем доказывать. У Роналду, Месси, других мировых звезд тоже есть огромные деньги. Но они каждый день, в каждой игре доказывают свой уровень. И хотят выигрывать еще больше.
— Как это объяснить? В 90-е годы люди ехали из России в Европу, потому что денег у нас вообще не было. Деньги появились — ехать перестали.
— Мы, балканцы, всегда ехали в другую страну, чтобы зарабатывать. На Балканах денег не было. Я бы никогда не уехал из Подгорицы, если бы мог получать в ней хорошие деньги. Но все равно мы хотели что-то показать и доказать. Когда мы уезжаем из Подгорицы, мосты сжигаются, обратного билета нет. Может быть, русским этого не хватает.
— Пресс-атташе «Москвы» ваших времен Дмитрий Трошин рассказывал, как игроки, чтобы не спалиться, попросили его пронести для них на базу ящик пива. Он его тихо принес к себе в номер, и вдруг туда входите вы. Видите этот ящик и спрашиваете: «Дима, тебе не много на один вечер?» Но последствий это не имело. Не начали дальше выяснять, для кого это?
— Зачем? Я никогда не знал, какие у игроков зарплаты, не лазил по их комнатам, не проверял после отбоя, в номере они или нет, не пьют ли. Меня интересует только поле.
— Но вы же все поняли в тот момент и внутренне посмеялись?
— Понятное дело! У меня тоже был холодильник на базе «Москвы», и в нем тоже много чего лежало, ха-ха!
— А помните, как на клубном автобусе «Москвы» въехали на Красную площадь в День Победы, во что никто до последнего момента не мог поверить?
— Да, и это было круто. «Москва» была вообще очень стильной командой во всех проявлениях. Мы первыми ввели моду приводить женщин на матчи — клуб организовал кампанию «Приведи маму на футбол». Это хорошо, когда женщины приходят на стадион с детьми. Помню, была одна игра в Сербии, когда из-за дисквалификации арены позволили прийти только школьникам. Так они болели не хуже фанатов!
А какие у нас были футболисты! Бракамонте — как Антонио Бандерас! Помню, мы разместились где-то в гостинице, и моя комната была рядом с комнатой Бракамонте. И он там на гитаре играл. Было так громко, что пришлось даже зайти. Жалко было, когда его в «Терек» продали. После этого клуб начал гибнуть. Он был фигурой! Хотел бы Эктора увидеть.
— Бывали ли у вас когда-нибудь в раздевалке драки?
— Бывали. В «Динамо» однажды подрались Хохлов и Габулов. В Махачкале мы играли.
— После этого вы посадили Габулова на лавку и поставили Шунина.
— Володе надо было отдохнуть.
— У меня сразу возникла конспирологическая версия. Габулов же играл у вас в финале за «Амкар» против ЦСКА в самом трагичном, как вы считаете, матче вашей жизни. Вы его ни в чем тогда не заподозрили?
— Никогда! Он человек чести. Мне было бы легче себя в чем-то обвинить!
— В том же интервью «РБ Спорт», которое я уже цитировал, у вас были и такие слова: «Газзаев украл у меня Кубок. Все знают, что он работал с судьями и договаривался с ними». С ним у вас, как и со Спаллетти, был какой-то конфликт?
— Нет, я его видел только на финале Кубка, когда мы с ЦСКА играли. Нормальный человек. Перед игрой поздоровались, после пообщались. Хотя, конечно, коротко, потому что я был в шоке после поражения.
А Кубок у меня украл не он, а ЦСКА. Но когда говоришь о ЦСКА в этом контексте, то только о том времени, когда тренером был Газзаев. Как и Гинер. Газзаев и Гинер — это тот ЦСКА. Мощный.
— Один из мемов РПЛ последних лет — Гурам Аджоев-младший. При вас он за два сезона сыграл всего две минуты, но в заявке был все время. Требовал ли его отец, чтобы вы его туда включали?
— Не требовал. Он просто был в команде.
— Зачем он был нужен?
— 23 игрока было в заявке, он туда попадал. 23 или 22 — какая разница?
— Но мы же все понимаем, какой это игрок! Джорджевич рассказывал, что Гурам расспрашивал его про здоровое питание, тот ему все рассказал. В тот же день пришел на базу и увидел в углу Аджоева, жующего «сникерс».
— Когда я в первый раз пришел в «Арсенал», Гурам весил меньше. Могу сказать, что он неплохой футболист. Игру понимает. Но у него проблемы с лишним весом. О них ему говорили все. И сам он понимал. Но от сладкого отказаться трудно.
— Какие отношения у вас были с Аджоевым-старшим?
— Хорошие. Видно, что он был приличным футболистом. У «Арсенала» не было больших денег, но при нем команда добилась хороших результатов.
— «Крылья» не были ошибкой? Стоило ли туда идти?
— Не были. Прекрасный город, стадион, болельщики. В первый год бились до последнего, во второй — не получилось. Но город я не забуду никогда.
— Олег Романцев, выиграв все, что возможно и невозможно в России, закончил тренерскую карьеру в 51 год. Вы в 55 не можете пойти по его пути? Вы не выгорели?
— Нет. Надеюсь, со мной не будет так, как с Романцевым!
— Копите силы для следующего рывка?
— Сто процентов! Я хочу работать очень долго.
