«Муж говорил: Саша перебьет рекорд Гретцки. А Сашу никто не перебьет». Интервью с Татьяной Овечкиной
Мы сидели на скамеечке около самого выхода на лед MedStar Capitals IcePlex, тренировочного дворца «Вашингтон Кэпиталз» в Арлингтоне. Татьяна Николаевна, утеплившаяся шапочкой с эмблемой родного «Динамо», приехала сюда с внуками, Сергеем и Ильей, и у первого из них была очередная тренировка по катанию.
У второго насморк, поэтому на лед он в эти дни не выходит. Но играться Илюше хочется, как любому четырехлетнему ребенку. Бабушка с огромным трудом не пускала его на лед, куда мальчик всеми силами пытался просочиться, а потом на несколько минут передала его на мое попечение. И мы с самым юным из Овечкиных развлекались тем, что перебрасывались маленьким мячом. В какой-то момент Илюша встал ко мне спиной и начал бросать мячик из-под ног — папа иногда похожие шайбы забивает, в том числе недавно. Я последовал его примеру, что ребенка чрезвычайно вдохновило.
Вскоре Илюшу забрали на второй этаж катка, а Татьяна Николаевна стала зорко наблюдать за тренировкой, на которой Сереже составлял компанию двоюродный брат Мирон, на несколько лет старше. На льду было больше тридцати человек разных возрастов — от трех лет до семидесяти, и продолжалось занятие всего полчаса: он был на тех же правах, как и обычные люди вокруг. Мальца бабушка все время подстегивала: «Чаще ногами, чаще! Отталкивайся ногой мощнее! Оп-оп-оп, ну-ну-ну! Быстрее, быстрее, быстрее! Сейчас хорошо! Беги, беги, беги! Молодец, молодец!» Чувствовалось полное вовлечение. И шестилетка ускорялся как мог.
А параллельно мы с ней общались. В качестве музыкального сопровождения часть времени звучал перепев Сергеем Жуковым песни «18 мне уже». Только теперь — про Овечкина...
Рекорд
— Как прожили эти уникальные дни, какие чувства испытали? Что было внутри вас? — спрашиваю Татьяну Николаевну.
— Ничего особенного. За двадцать лет настолько привыкла к Сашиным голам, что просто рада. Потому что знала. Мы все эти годы готовились к такому событию, поскольку он должен был это сделать. У него хорошие были эти годы, очень хорошие. Мой муж, с которым мы так хотели этого, всегда говорил: «Мамик, Саша перебьет рекорд Гретцки. А Сашу никто не перебьет». И я знаю, что так и будет. Пускай кто-то обижается, но таково наше мнение.
— При этом сам Саша максимально избегал разговоров на тему рекорда.
— Он об этом просто не думал, а на чужие разговоры не обращал внимания. Он и прессу-то мало читает, знать не знает, что там пишут. И мы ему всегда говорили: «Саша, играть надо. Играть, играть, играть! Голы сами не придут!»
— Как получилось, что вы простудились — да так, что на следующий день после рекорда говорить не могли, голос пропал?
— Простыла на стадионе, потому что арена в Нью-Йорке новая, там несколько холоднее, чем в Вашингтоне. Потом, наверное, от нервов, точнее, от того, что была взволнована. Не каждый день все-таки такое происходит. Но не кашляла, насморка не было, так что ничего страшного.
— Лечитесь какими-то сильными лекарствами?
— Не лечусь, чай с лимоном пью!
— Что стало самым неожиданным за эти дни, удивило ли что-то?
— Мне очень понравилось и немножко даже удивило отношение администрации клуба к тому, что произошло. Как они готовились к этому, как классно все организовали. Как тепло и добродушно ко всему отнеслись болельщики, причем не только в Вашингтоне. А тут другой город, другая команда. Как она, как ребята тепло все это восприняли, как обычная публика его поздравила, как скандировала: «Ови! Ови!» В Нью-Йорке! Все было торжественно, не наигранно, а на самом деле. Очень приятно.
— Открылся ли для вас сын за эти дни с какой-то новой стороны?
— Не знаю даже. Зазнайства никакого не вижу. Как он был нормальным парнем, сыном, мужем, отцом, так и остался. У него всегда было и остается прекрасное отношение к своей семье, жене, детям. И ко мне тоже. Ничего звездного не увидела.
— А в юности приходилось его поправлять, когда чуть заносился?
— Не припомню, чтобы он зазнавался!
— Он же прямо в речи со льда процитировал отца, который всегда говорил ему: «Будь проще, и люди к тебе потянутся».
— Это правильные слова папа сказал.
— Вас однажды показали крупным планом со слезами на глазах.
— Слезы были, потому что папы, Викторыча, нет с нами. Отец тоже радовался бы. А так было очень приятно, очень. И чувствовала гордость за парня. Он достиг всего этого не просто так, по щелчку пальцев, а за счет колоссального труда и большого желания в течение стольких лет. Иногда даже с ужасом думаю — двадцать лет, почти девятьсот голов. Это же просто обалдеть можно! И есть еще какие-то «доброжелатели», которые хают Сашу.
— Да не обращайте внимания. У каждого большого спортсмена и просто известного человека есть те, кто его не любят. Зато смотрите, кто поздравил: Майкл Джордан, Леброн Джеймс, Майкл Фелпс, Роджер Федерер, Новак Джокович...
— Да пусть один такой «доброжелатель» хотя бы один гол забьет, случайный, с рикошетами! А он — девятьсот. И ведь осуждают даже то, как забивает: в пустые ворота, сидя, боком, лежа. Какая вам разница?! Да что я вообще про них говорю. Ну их всех на фиг.
— Лежа он в первом сезоне забил «Финиксу» Уэйна Гретцки, как многие считают, самый красивый гол в истории НХЛ.
— Вот и я о том же. Голы его — вообще красавцы. Часто смотрю диск, где все его шайбы — с первой до последней на сегодня. Хочется увидеть не мимоходом, а в деталях, как, за счет чего каждый гол получился. Это очень интересно!
На Гретцки было приятно смотреть
— Как вам поведение Гретцки в эти дни?
— Приятно было на него смотреть. Опытный, взрослый человек. Приехал с женой, поздравил, обнял Сашу. Все было и по-человечески, и по-спортивному.
— Что интересного вообще осталось за кадром?
— Я только видела, как люди аплодировали и радовались. У кого-то были слезы на глазах, у кого-то — улыбка, кто-то скандировал: «Ови!» Очень торжественная и приятная обстановка!
— Илья Ковальчук с Александром Семиным на днях приехали Александра поздравить — уже после рекорда. К вам домой приходили?
— Они знают, где Саша живет! Но они только приехали, пока мы ходили ужинать в ресторан, ели суши.
— А Дмитрий Орлов?
— С ним тоже в ресторане виделись. Димка часто приезжает, когда на выездах в Вашингтоне. Хороший парень! А для Саши дружба многое значит. Друзья должны быть настоящими!
— О чем думали, когда в ноябре сын сломал ногу?
— Обидно было, конечно. Но здесь Настя молодец! Она все контролировала и делала как надо, как говорили врачи.
— Это же от вас к нему передалось и командное, капитанское начало?
— Можно, наверное, так сказать. Командный дух, микроклимат в коллективе должен быть обязательно. И Саша создает в «Вашингтоне» этот микроклимат. Потому что Санька с рождения был в команде и знает, что это такое! Я его всегда на сборы брала, и он все прекрасно видел своими глазами. Во дворце спорта «Динамо» на улице Лавочкина, когда мы тренировались, он с детского возраста впитывал этот спортивный командный дух.
— То есть у него это в крови.
— Да, перед глазами всегда был пример. Хороший пример. И он сам со временем таким примером стал.
Тренеры
— Когда у Александра не задалось начало прошлого сезона, он забил восемь голов, и многие усомнились в том, что он догонит Гретцки. Людям казалось, что все, возраст начал сказываться. А он доказал обратное.
— Когда кажется, креститься надо! Это же от многих вещей зависит, о которых никто, кроме самого спортсмена, не может знать. В какой форме ты к сезону подошел? Как к нему подготовился? Как прошла предсезонка? Как вкатился в начало чемпионата? Каждый нюанс важен, на все надо смотреть. Да и не совсем обязательно с самого начала быть в лучшей форме, можно набирать ее по ходу. Что и произошло.
— Начиная со второй половины прошлого сезона, у него потрясающее время — тем более для 39 лет.
— Да ничего потрясающего. Он просто хочет играть — вот и все. Если хочешь — будешь играть и в 45.
— А в будущем кем его видите?
— Пока не могу сказать. Куда его больше потянет — пусть решает сам. Когда он был маленький, я видела, что ему нужно. А сейчас у него свое мировоззрение, он должен сам соображать, на что способен и что ему интересно.
— Ладно, больше не буду вас мучить.
— Да спрашивайте!
— Кого считаете тренером в карьере Александра, который дал ему больше всех? Сам он в нашем разговоре шесть лет назад выделил Зинэтулу Билялетдинова.
— Все дали по чуть-чуть! Каждый тренер всегда смотрит на развитие игрока под своим углом, и от любого, кто с ним работал, он что-то получил. Выделять никого не хочу. И Зинэтула (Билялетдинов. — Прим. И.Р.) с ним работал хорошо, и Владимир Семенов, и Владимир Крикунов — роскошный, опытный тренер, и Олег Знарок. Муж говорил: хорошо, что тренер у него был не один, а много. И тем, кто работал с ним в НХЛ, всем благодарна. Один подскажет что-то одно, другой — другое, и все в совокупности получилось хорошо. И бросок, и катание, и остальное.
— Тот же Игорь Ларионов с ним, подростком, когда был в России, поработал. Сын ваш до сих пор о тех занятиях вспоминает — длиннее монолога, чем на эту тему, я от него в интервью не слышал.
— Да, когда Игорь в Москву из НХЛ приезжал, занимался с Сашкой и в тренажерном зале, и на льду, показывал упражнения. И это тоже сыграло свою роль.
— Большой привет вам, кстати, от Юрия Палыча Семина.
— Ой, от Юрки? Спасибо ему! Хороший был футболист — и тренер из него получился отличный.
— Над секретом броска Овечкина до сих пор бьются тренеры и аналитики команд-соперниц — но ничего с ним сделать не могут.
— А знаете, как мы на даче его тренировали, когда он был маленький? Муж Миша с дедушкой, моим папой, клали ему под ноги кусок оргалита, на забор вешали железо три на три. И он шлепал, шлепал, шлепал... А еще над кистями работали, чтобы они сильные стали. Специальный эспандер для кисточек покупали. Все делалось для того, чтобы получилось так, как получилось.
Саша начал кататься в девять. А Илюша уже в четыре хорошо катит!
— Как вам катание внука Сережи?
— Когда Саша с семьей в Москве, я его каждый день вожу на тренировки. Он там по два часа занимается! С клюшкой работаем безо льда, над координацией движений — и, наконец, лед. А здесь ему с одним тренером дают всего полчаса.
— А Илюша в свои четыре годика уже неплохо катается?
— Хорошо! Просто у него сейчас насморк, поэтому он не тренируется. Сашка-то вообще поздно, в девять лет начал кататься. Но, как видите, это ему не помешало! Главное — хотеть!
— Помню фразу Насти, что только вы выдерживаете с ними дома все время в футбол играть.
— Мы с ними дома в хоккей играем! Я стою на воротах у них. Как-то очередной гол забивают, и я говорю: «Сереж, давай я пойду в нападение». Знаете, что он ответил: «Бабушка, какое нападение? Если бы тебе было 70 лет, ты бы пошла в нападение. А тебе 75, так что стой на воротах!» Такое иногда скажет, что хоть стой, хоть падай!
— Настя рассказывала, что Сережа всех хоккеистов знает, в том числе из прошлого — вплоть до Бобби Орра.
— И давно уже знает, года три. Все команды, всех игроков. У него карточки всех хоккеистов НХЛ с подписями. Маленький Саша был таким же — карточки, карточки... Альбомы с ними дома лежат.
— С золотыми клюшечками, подаренными «Вашингтоном», внуки уже играются?
— Да!
— Станут ли они хоккеистами — узнаем через много лет. А что чувствует мама после того, как ее сын превратился в мирового рекордсмена и побил рекорд более чем четвертьвековой давности?
— То, что для меня он прежде всего сын, хороший сын. Который уважает и любит меня, помогает и заботится обо мне. А что еще может быть важнее для каждой мамы? И хоть твоему ребенку тридцать, хоть сорок лет — все равно он остается ребенком. Песня есть такая: «Как быстро повзрослели наши дети...» Но для нас дети всегда остаются детьми!
