Михаил Бутов: "У меня масса вопросов по случаю с Лебедевой"
– Накануне было объявлено, что прыгунья Татьяна Лебедева должна вернуть две своих серебряных медали с Олимпийских игр-2008 из-за того, что в ее пробе были обнаружены следы запрещенного туринабола. Допинг-случай с Лебедевой станет серьезным ударом для российской легкой атлетики?
– Конечно, Татьяна всегда была для нас не просто спортсменкой, а лидером. У меня, конечно, возникают вопросы в связи с этим случаем. Ведь Лебедева, как, например, и Анна Чичерова, постоянно выступала на международных соревнованиях и сдавала массу проб, в том числе за рубежом. Почему положительной из них оказалась только одна? Если метод обнаружения туринабола действительно доказательный, понятно, что спортсменкам необходимо ответить в соответствие с действующими законами. Но хочется быть уверенным, что это не ошибка.
– То есть вы видите для Лебедевой перспективу оправдаться?
– Я не имею права даже рассуждать на эту тему. Дело в том, что я читал много публикаций ученых и юристов, которые сомневаются в правильности этого метода. Но этого, конечно, мало, чтобы участвовать в настоящей научной дискуссии.
– Что будет с работой Татьяны в женском комитете ИААФ?
– Ее членство в этом комитете временно приостановлено из-за отстранения Всероссийской федерации легкой атлетики. Подчеркну, что с нынешним случаем это никак не связано. Пока никаких дальнейших решений не было, хотя не исключаю, что они последуют.
МИР ИЗМЕНИЛСЯ, А МЫ ПЫТАЕМСЯ УПРАВЛЯТЬ ПО-СТАРОМУ
– Как вы относитесь к появлению нового информатора о допинговых нарушениях по имени Андрей Дмитриев?
– Я встречался тренером Андрея в ноябре, когда он впервые опубликовал запись в своем блоге на тему допинговых проблем. Посыл нам очевиден: существуют проблемы, и они очень серьезны. Кто знает, возможно, если бы к нему прислушались раньше, сейчас бы все было иначе. Хотя в принципе, я считаю, что идея о появлении информаторов в нашей стране сомнительна. Получать информацию от тренеров и спортсменов, безусловно, нужно. Для этого с ними нужно постоянно работать, встречаться, разбираться в том, что происходит не только в сборной, но и в детских спортивных школах. То есть это должен быть регулярный труд, а не разовая акция.
– Раз Дмитриев встречался с рабочей группой ИААФ, значит, к его словам отнеслись очень серьезно?
– Рабочая группа очень внимательно относится к любой информации, даже если она поступает из неофициальных каналов, в том числе, из соцсетей. Точно так же необходимо относиться к этому и нам. Мир изменился, а мы пытаемся управлять по-старому. Это неправильно.
– Что грозит тренерам, которых Дмитриев обвинил в распространении допинга – Владимиру Казарину, Сергею Епишину и другим?
– Со всеми личными обвинениями должны разобраться соответствующие антидопинговые организации и юристы. А что касается ситуации в целом, то всем тренерам нужно собраться и честно поговорить обо всех острых темах. Я тешу себя надеждой, что мы такую тренерскую конференцию в том или ином виде обязательно организуем. Потому что без этого разговора двигаться дальше бесперспективно.
– Каким вы видите расследование по поводу массового снятия бегунов с соревнований "Оренбургская миля", якобы из-за приехавшего туда допинг-контроля? Разве можно наказать спортсмена за то, что он отказался выходить на старт?
– В любом случае необходимо детально разбираться. Дело ведь еще и в том, что соревнования в Оренбурге были частью Зимнего легкоатлетического тура. И если мы относимся к нему как к продукту, значит, надо о нем заботиться и не допускать таких моментов. Что бы там на самом деле ни произошло, это удар по престижу и зрелищности соревнований, а это очень плохо.
– Что будет с турниром "Русская зима", который вы проводили много лет? В каком виде он состоится после вашего ухода?
– Мне очень жаль, что все так произошло. От организации "Русской зимы" меня отстранили без всяких причин. Что я там сделал такого плохого – не знаю. Турнир был успешным, и в принципе, я бы не возражал рано или поздно передать менеджерские функции кому-то другому, как это ранее произошло с "Мемориалом Знаменских". Но это должно было случиться не в разгар подготовки и не в ущерб делу. Хотя я все равно продолжаю помогать коллегам в Дирекции спортивно-зрелищных мероприятий и людям из моей команды, кто остался работать в федерации. Просто так бросить турнир я не могу.
СЛЕДУЮЩИЙ ДЕДЛАЙН – АПРЕЛЬ
– Вы перестали быть генеральным секретарем, но остаетесь членом президиума федерации. Вы играете сейчас какую-то реальную роль в управлении российской легкой атлетикой?
– Когда я выдвигался в президенты федерации, я призывал голосовать не за себя лично, а за программу, которую я предложил. И за это проголосовали почти четвертая часть от всех регионов. Поэтому я считаю своей обязанностью выполнять их наказ и буду очень твердо отстаивать эту позицию. Что я и сделал на заседании президиума буквально в прошлую пятницу. Как мне показалось, не все это восприняли адекватно. Но на самом деле, задача вовсе не в создании какой-то оппозиции, а в том, чтобы определенные идеи и мысли шли на благо и использовались в повседневной работе.
– Что стало с должностью генерального секретаря? Она продолжает существовать в федерации?
– Это странная история. Вопрос о назначении генерального секретаря стоял в повестке дня, но никакая кандидатура предложена не была. Пока этот вопрос отложили.
– Каковы перспективы для федерации вернуться в состав ИААФ? Если это точно не произойдет во время Совета в феврале, когда мы хотя бы снова вернемся к обсуждению этого вопроса?
– В феврале мы с ИААФ должны будем обсудить некую "дорожную карту". Насколько я понимаю из неформального общения с некоторыми членами Совета, речь пойдет о выполнении определенных условий к конкретному сроку. Во всяком случае, хотелось бы услышать именно это. Следующий Совет ИААФ будет примерно в апреле, и для нас это станет определенным дедлайном в смысле решения о том, выступит ли команда на чемпионате мира в Лондоне. Ведь нужно оставить еще и срок, чтобы ребята могли выполнить нормативы.
– Каковы, на ваш взгляд, шансы, что это решение по чемпионату мира будет в нашу пользу?
– Сложно сказать. Я уже не раз говорил, что в мае прошлого года мы работали с большим оптимизмом. Но потом случилось интервью Григория Родченкова в New York Times, история с ходоками, и это сильно отбросило нас назад. Думаю, подобный эффект сейчас дала вторая часть доклада Макларена. К ней надо отнестись максимально серьезно и постараться отреагировать оперативно.
– Что вы имеете в виду?
– Специалисты и даже журналисты уже вычислили многих людей, кто упоминается в этом докладе. Всеми этими делами нужно заниматься и попытаться как-то предвосхитить события. Иначе, реагируя на каждое такое дело с запозданием, мы изначально ставим себя в позицию проигравших.
